Неисповедимы пути Господни. Укрепление со-бытия с Господом

Восьмидесятые годы. Мне за 50, в житейском плане я благополучен, продолжаю работать руководителем экспертного отделения Центра судебной психиатрии им. Сербского и профессором юридического факультета Военного Университета МО СССР. Работа у меня интересная, социально полезная, и жизнь интересная, я объездил буквально весь мир: Америку, Японию, Азию, Европу. Я христианин и стараюсь жить по заповедям Христовым. Христианин я потому, что сердцем чувствую Бога, а умом не вижу ничего более мудрого, чем учение Иисуса Христа. И в целом считаю себя хорошим человеком, об этом никому, конечно, не говорю, но сам про себя это своё превосходство с гордостью чувствовал. Грешна любая гордыня, и Господь дал мне испытание. С большим трудом, но я выдержал его, и за это был вознагражден. Как случился этот факт моей реальной жизни, я хочу успеть рассказать до Ухода, может он для кого-то будет поучительным.

К этому времени у меня третья автомашина, «Нива», первая была куплена ещё в 1959 году. В Советском Союзе новые автомашины просто так не продавались, были разнарядки по различным категориям (инвалиды войны, ударники труда, партийные и профсоюзные деятели и т.д.), на каждую социальную категорию были установлены свои очереди. Первую машину я купил у своей сотрудницы, вдовы инвалида войны, который так и умер, не дождавшись своей очереди, и она, когда эта очередь подошла, купив «Москвич-407» на мои деньги, как бы «перепродала» его мне. С тех пор прошло почти четверть века, за это время я раз поменял машину (по разнарядке профсоюза), но пора было заменить машину снова. Моя жена инвалид второй группы, но ещё работающая заведующей амбулаторией при Московском почтамте, вполне могла претендовать на покупку машины по своему профсоюзному каналу, нужно было только подождать очереди. Мы ждали, и я пока накапливал деньги, недостающие для новой покупки, купить можно было «Москвич» или что-то из производства Тольяттинского завода, «Волги» практически не продавились, зарубежных машин в продаже не было совсем. И накопил - 8 тысяч рублей, сумма достаточная, по тем временам это деньги большие,учитывая, что годовая зарплата врача была значительно меньше.

И здесь начался новый этап моего пути к со-бытию с Господом. В моем Храме была прихожанка, которую я знал лет 10, но знал только в лицо, мы не знакомились, я даже не знал, кто она и как её зовут. Она, видимо знала, кто я, видела, как я приезжал к храму на автомашине.Совершенно неожиданно она обратилась ко мне по имени-отчеству и спросила, могу ли я помочь в лечении малолетнего сына одной из прихожанок нашего храма: мальчик тяжело больной, требуется операция и длительное, дорогое лечение. На мой вопрос, сколько же надо, услыхал «наверное тысяч восемь, не больше, да и не меньше - мы считали»... - то есть, столько, сколько я накопил не машину. От неожиданности такого обращения я растерялся и только пролепетал: «Да, конечно, лечиться надо, если поможет... поговорим позже, мне надо сообразить, дайте телефон - я позвоню».

Вот так, возникла проверка обоснованности моей христианской гордыни: если я действительно истинный христианин, то тогда по заповедям Иисуса должен отдать то, что просит мой ближний, прихожанка моего храма. Если для меня ценнее моё материальное благо, чем Евангельское наставление про игольное ушко, то я могу отказать в помощи неизвестному больному и не лишать себя радости иметь новый автомобиль. Но . . ., но как бы я мог радоваться этой покупке, зная, что из-за моего отказа мальчик умер? Смогу ли я, разъезжая на этом автомобиле, забыть, что за его приобретением стоит не только смерть мальчика, но и горе его матери и других, пусть мне не известных лично, но собратьев по вере Христовой. Понял я, что отказать не смогу, и передал необходимые деньги. Помню, как оставшись без накоплений, почувствовал какое-то облегчение и ещё раз вспомнил христово слово: «Удобнее верблюду пройти сквозь игольное ушко, нежели богатому войти в Царство Божие».

А дальше было что-то совершенно непредсказуемое. Мосгорздрав получил разнарядку на распределение возможности покупки новых автомобилей: нескольких «Москвичей», «Жигулей» и одной «Волги». «Волги» до этого не продавались, для автолюбителей это была несбыточная мечта. На имя начальника Мосгорздрава пошел буквально поток заявок от врачей на приобретение этой единственной «волги». В.Н. Козырев, главный психиатр Москвы, которому было поручено разобраться с этим потоком, поступил мудро и при этом своим отказом никого не обидел. Он приглашал к себе этих заявителей на приобретение практически недоступного по цене автомобиля и спрашивал, на какие деньги доктор собирается купить «волгу», учитывая, что её стоимость превышает двухгодовую врачебную зарплату. Так «волга» оказалась нераспределённой.

Какое, казалось бы, мне дело до всего этого, таких денег у меня всё равно не было. Но, теперь (я так считаю) Господь решил подтвердить мне правильность этого решения помочь в лечении сына прихожанки моего храма: к этому времени мальчику зарубежные хирурги сделали сложную операцию, и он явно пошел на поправку. Я, конечно, был рад, рад за мальчика и за себя, за свое преодоление привязки к материальному благу.

То, что случилось дальше, предположить было просто невозможно. В экспертное отделение Центра им. проф. Сербского, которым я руководил, поступил на «рабочее место» (это вид повышения квалификации, которое дает основание для карьерного роста) доктор, который уже занимал руководящую должность в своей республике (он из Средней Азии), но ему хотелось иметь «научное» подтверждение права эту должность сохранять. Доктор был толковый, хороший практик, но не научный работник (не всем же медикам быть учеными, но хорошими практиками должны быть все!). Он спросил меня, могу ли я написать за него монографию, которую можно было бы прировнять к кандидатской диссертации, и сказал, что за мой труд заплатит 25 тысяч. 25 тысяч - это как раз та сумма, которая необходима для приобретения «волги», так и не нашедшей в Мосгорздраве своего покупателя. Я сказал, что нужно время для обдумывания ответа, я должен был определить свои реальные возможности, перспективы и этой сделки и её моральную сторону. У меня к этому времени была задумка, написать такую книгу от своего имени и я даже продумывал ее концепцию. В конце концов, не важно, кто внес и разработал идею, важно, что бы она действительнобыла интересной и полезной: будет за мной числиться еще одна публикация или нет - дело вторичное. А что касается моральной стороны дела, то, думал я, какого-либо вреда медицинскому сообществу эта сделка не принесет. Кроме того, это не было продажей диплома какому-либо профану, это не была и коррупционная махинация продажи престижного места в местном здравоохранении - ничего не изменялось, заказчик не рассчитывал на повышение должности, он просто себя страховал, и за эту «страховку» заплатил свои деньги.

Я согласился, взял отпуск (он у меня двухмесячный) и написал эту книгу, имея при этом творческое удовольствие (она в дальнейшем получила признание в профессиональной среде). Передав машинопись текста, я сразу получил оговоренный гонорар. Доктор-«автор» был очень доволен, он продолжал оставаться при своей должности, при случае похвалялся этой книгой.

Сам я не мог купить «Волгу», поскольку разнарядка пришла только на работающих в системе Мосгорздрава, а мой Центр судебной психиатрии относился к Минздраву - купить могла только жена. Зная причины отказы в покупке предыдущим претендентам, она в заявлении сразу написала, что на работу её будет возить муж - профессор Кондратьев, который и оплатит покупку. В.Н. Козырев знал меня по научной работе и сразу утвердил заявку жены. Мы выбрали черную «Волгу-24» - самую престижную автомашину того времени. На ней я проездил почти 20 лет, она не ломалась. Конечно, я получал удовольствие разъезжая на этой красавице по Европе, но самой большой радостью было покатать уже практически здорового мальчика, который и не знал, что не будь его болезни, не было бы моего испытания, а потом вознаграждения Божьего за верность Его учению. Всё это время самым большим испытанием для меня была зависть моих знакомых и друзей, и я всегда старался не провоцировать её.

Описанное событие моей жизни для меня было экзаменом верности, оно было подтверждением моего со-бытия с Господом, смысл которого я стал понимать почти 40 лет назади не так давно изложил в публикации на сайте "Православие и современность".