В полутёмном переходе -
жизнь, пленённая в штрих-коде.
Суета, как пенопласт.
И, хотя не наш он вроде,
в нас живёт Екклесиаст.
Очередь полуживая,
переход весь заполняя,
вспениваясь, как ситро,
по мобильникам болтая,
поглощается метро.
- «Что во сне обычно снится?». -
в переходе соцопрос.
- «Снятся дорогие лица.
Мама в платьице из ситца
и в колхозе сенокос».
И рабочий в микрофон:
- «Про завод наш снится сон.
Я теперь - не гегемон.
Кто же я? Наёмный класс.
Дела нет властям до нас».
- «Снится надоевший босс.
Задаёт такой вопрос:
- А у вас давно психоз.
Я грызу вас двадцать лет.
У меня психоза нет.
Вот на пенсию идти.
Стресс и служба, и дорога.
На работу к девяти.
Но другую как найти,
хотя фирм и очень много?!»
- «Поезд, мчащийся всё время.
Не по рельсам, просто так.
Эти сны - такое бремя.
Не избавиться никак.
Всходит вновь кошмара семя».
Вот дрожат солдатки плечи:
- «Полегли в Чечне сыны
и про них всё снятся сны.
На могилках, словно свечи,
две высокие сосны...».
В переходе - соцопрос...
Что ж, на них сегодня мода!
Знает лишь толпа два входа.
Так какой с прохожих спрос?!
Это - тени от народа.
Бойкий торг ведут индусы.
В кучках всё - браслеты, бусы
и заморский всякий хлам.
О, доверчивые русы!
Так горят глаза у дам!
Наши Оли, наши Веры
изменили имидж свой.
Кошельки покуда целы,
охая, в свои пределы -
кто на службу, кто домой!
Знают ведь, как оплошали:
моль давно сожрала шали,
что от бабушек хранят.
Жизнь, несущую печали,
разве скрасит маскарад?!
Рядом сердце рвёт афганец.
Песня соберёт зевак.
Не чужой, не иностранец.
Но в расстёгнутый рюкзак
редко бросит кто пятак.
Просит нищенка на хлеб.
Словно клоны,
и китайские щенки
бьют поклоны.
Сколько здесь течёт судеб
ежечасно!
Кто подаст,
кто так пройдёт безучастно.
И Россия, как та дочь, ох, несчастна.
Ширпотреб, как шелкопряд,
пожирая,
хлеб насущный,
яд несёт из Китая.
В жизнь России вгрызаясь упрямо,
их игрушки говорят уже «Мама!».
Шок и шоу - наша русская драма.
Суета, унынье, страх...
Разве это ново?
В переходе и монах -
не понять в каких годах! -
Сказывал с Ростова.
Позабыл он счёт часам.
Горяча молитва.
Жертвы мизерны на храм.
Отче, здесь Спаситель сам.
Здесь за души битва.
Отче, отче, помолись
Сергию святому.
А ступеньки вниз да вниз.
Отче, в чём же жизни смысл?
Как не впасть нам в кому?
В выпавший мне уикенд
Выбрался я из столицы.
Эти были - небылицы
записал - пришёл момент! -
чтобы с вами поделиться.
Всё!
Во что бы то ни стало
отсылаю вас в начало...
В полутёмном переходе -
Жизнь, пленённая в штрих-коде.
Суета, как пенопласт.
И, хотя не наш он вроде,
В нас живёт Екклесиаст.
