По старому стилю 27 января - именно тот день, когда великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин получил смертельное ранение во время злосчастной дуэли с приёмным сыном голландского дипломата - Дантесом. 182 года назад Россия лишилась кумира, виртуоза и просто честного человека, гордость и восхищение которым не угасают и по сей день. Поэтому сегодня я собираюсь порассуждать о небезынтересной стороне его творчества - теме поэта и поэзии.
А. С. Пушкин по праву считается одним из наиболее влиятельных писателей и, несомненно, самым талантливым поэтом за всю историю России. Его наследие очень велико: за двадцать лет им было написано около восьмисот произведений. Помимо продуктивности поэт отличился исключительно бунтарскими и свободолюбивыми взглядами. За либеральную оду «Вольность», порицающую единовластие, Пушкин отправился в первую свою ссылку, а стихотворение «Деревня», выражающее «декабристские» идеи поэта, было напечатано лишь наполовину - главная мысль просто не прошла цензуры.
Но из всего, что можно поведать про Александра Сергеевича в этот день, я бы хотел наиболее подробно проанализировать отношение поэта к мастерам его собственного ремесла.
Тема поэзии и поэта всегда занимала важное место в творчестве Пушкина. Она затрагивается ещё в лицейских сочинениях- тех, с которых он начинал свой авторский путь, и не перестаёт интересовать Пушкина спустя четверть века. Образ творца в видении Пушкина имеет две стороны, что отлично даёт понять стихотворение под лаконичным названием «Поэт» (1827), написанное в срединный период творчества автора. Пиит предстаёт самым обычным человеком, «малодушно погружённым» в «заботы суетного света», однако же, жизнь его посвящена искусству. По первому же зову Аполлона сердце творца загорается страстью, и вдохновение посещает его:
«Но лишь Божественный глагол
До слуха чуткого коснётся,
Душа поэта встрепенётся,
Как пробудившийся орёл».
И вот уже не страшны ему мирские невзгоды, когда перо, тихо шурша по бумаге, внемлет шёпоту нимфы...
Очень приземлённо поэт показан в стихотворении, послужившем предисловием к «Евгению Онегину» - «Разговор книгопродавца с поэтом» (1824). Убеждённый в бесценности своего искусства стихотворец выступает за превосходство вдохновения и чистого творчества перед корыстью и жаждой наживы, однако в конце концов соглашается продать собственную рукопись дельцу, разбогатевшему на продаже литературы. Очень примечательно, что последняя реплика увлекательной беседы принадлежит именно поэту, и написана в прозе:
«Вы совершенно правы. Вот вам моя рукопись. Условимся».
Приземлённое согласие, начисто лишённое инверсии и ритма, коими наполнены предыдущие строки стихотворения, символизируют разбившуюся магию поэзии, победу материального над эфемерным. Или скорее не победу, но компромисс, небольшую жертву, позволяющую творцу продолжать свою службу. Точно такую же мысль содержит в себе письмо самого Александра Сергеевича в канцелярию губернатора от 1824 года, в котором поэт, уже пожавший первые плоды своего бунтарства, пытается заполучить себе более достойное положение.
«Семь лет я службою не занимался, не написал ни одной бумаги, не был в сношении ни с одним начальником. <...> Я сам заградил себе путь и выбрал другую цель. Ради бога не думайте, чтоб я смотрел на стихотворство с детским тщеславием рифмача или как на отдохновение чувствительного человека: оно просто мое ремесло, отрасль честной промышленности, доставляющая мне пропитание и домашнюю независимость.»
Но тем не менее, несмотря на отрезвляюще приземлённые черты поэта, Пушкин видит в нём больше, чем простого ремесленника; у Пушкина поэт как бы соединяет потусторонний мир, переливающийся нежными звуками лиры, и наш, земной. Долг творца - прежде всего служить правде и любви, нести в народ Просвещение и Свободу. Не зря «Пророк», ещё одно стихотворение, принадлежащее среднему периоду творчества Пушкина, сравнивает стихотворца с глашатаем Бога:
«Как труп в пустыне я лежал,
И Бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
1826
Поэт - народный покровитель, призванный на предводительство и защиту. Безмерная любовь Пушкина к Родине, близость к народу и искренний патриотизм, едва не стоившие ему свободы, вложены в призвание пушкинского поэта: именно в народа творец ищет признание и славу («Я памятник себе воздвиг нерукотворный...»). Поэт не должен зависеть от чужого мнения, как и пророк, повинующийся Божьей воле. Ответом Пушкина на критические упрёки в «неуместности» выбранных тем стало стихотворение «Поэт и Толпа» (1828), ещё более раскрывающее образ пушкинского пиита. Свободной песне «непосвящённая» толпа вменяет «бесплодность», не желая вникать в тайный смысл послания поэта.
«Нет, если ты небес избранник,
Свой дар, божественный посланник,
Во благо нам употребляй:
Сердца собратьев исправляй.
<...>
Гнездятся клубом в нас пороки.
Ты можешь, ближнего любя,
Давать нам смелые уроки,
А мы послушаем тебя».
Чернь, требующая от творца учительства, брезгливо отмахиваясь от вдохновения и мечты, по мнению Пушкина, недостойна свободы. Что следует отметить, под «чернью» и «непосвящённой толпой» поэт никогда не подразумевал тёмное крестьянство, а напротив образованные слои общества. «Свободная песнь» символизирует собой скорбное послание бунтовщиков-декабристов, не нашедшее отклика в высшем обществе Петербурга. Чёрствость душ толпы гневит не только лирического героя произведения, но и самого Пушкина, и волна лицемерно бессмысленных произведений второй четверти XIX столетия, последовавших подавленному восстанию, только усиливало горечь поэта. Александр Сергеевич не переставал считать, что одна из задач литературы - всегда быть честной.
А ведь именно честь, неустанная спутница поэта в его творчестве, и погубила его 27 января 1837 года, заставив совершить далеко не первую, но последнюю его дуэль. Погибнув от ран спустя двое суток, Александр Сергеевич Пушкин будет жив на страницах миллионов томов своих сочинений, как остался жив в памяти Лермонтова, Чаадаева, Жуковского, своей жены и детей, а также в памяти многих после него и после нас. Великому поэту - великая память.