Что вспоминается промозглой поздней осенью? Конечно, тёплое лето.
В университете, где я работаю, как и в других вузах, июль и август - время полного затишья. Студенты на каникулах, преподаватели - в отпусках. Ещё сам будучи студентом помню - удивился, зайдя за чем-то в своё учебное здание в середине лета, вижу - вместо привычного оживленного учебного муравейника только ветер комки шпаргалок по пустым коридорам перекатывает. Сейчас шпаргалки никто не пишет - есть гаджеты, поэтому - чисто. Но по-прежнему - пустынно.
Мой отпуск прошлым летом был запланирован на август и в июле наш отдел остался на мне. Хоть и многие сотрудники в отпусках, включая начальство - дела должны теплиться. Но если ничего чрезвычайного не случится, то на один день взять отгул в это время производственный процесс не нарушит. Вот, и решил я в самую жару и затишье съездить на Волгу к друзьям. Дружок мой старый рыбацкий Павел предложил махнуть на его катере вечером в среду после работы, а в пятницу с утра - обратно, и снова на работу - как ни в чём не бывало. Соответственно, на четверг прошу один день у оставшегося исполнять обязанности нашего проректора, стародавнего коллеги, получаю разрешение. Собираемся, и выдвигаемся в условиях полнейшего вёдра и почти непереносимого (от близких перспектив перевести дух на реке) удушья рабочих помещений.
Друзья остановились на правом крутом берегу Волги под Антоновкой, что километрах в пятидесяти от Казани вниз по течению, чуть не доходя до устья Камы. Каждый год эти ребята летом на неделю-другую специально приезжают сюда, аж из Белоруссии. Удивительно: работают все на одной фирме - и на отдых тоже вместе - да ещё со своим непосредственным начальником! Вот в нём и весь секрет - кто знаком с Сан Санычем - те знают широту его души, человечность и доброту. Мне повезло знать его уже лет двадцать. Встречаемся нашими компаниями раз в году на майской рыбалке на чудном необитаемом острове, что посреди Камы - содержательно, интересно, даже прошлую рыбалку вместе свою «островную» акцию «Бессмертный полк» там провели. Поэтому ехали с удовольствием повидаться, хоть на самом деле кроме Сан Саныча знаком нам был только Ильгиз - хозяин большого катера «Ярославец», на котором приехала вся команда. Ильгиз тоже наш старый друг, рыбак. Устроили лагерь, поужинали, утром - на рыбалку. Так-то места здесь рыбные, но в этот раз рыбалки не вышло, у хищника, на которого выехали, тоже оказалось затишье, но несколько рыбин на уху - нашлось, да и другой еды полно. Ребята из Белоруссии и даже одна девушка Елизавета оказались чудные - весёлые, общительные, умные, да ещё певуны вдохновенные!
Вот, общаемся, удочки и закидушки с «Ярославца» забрасываем на обычную рыбу, без ухи же на Волге позор один только. И проплывает мимо на байдарке одинокий гребец. У друга Паши - глаз цепкий - видит, как отмахивает гребец - вот и закричал, выражая восхищение: «Молодец! Хорошо идёшь!» Машет ему рукой приветственно, в поддержку. А тот и повернул к нам, причалил к корме катера. Заговорил - слышим - иностранец. Пригласили на квас, предложили погостить.
Из разговора поняли - встретили уникального человека.
Зовут гостя Эрик, он прибыл из Австрии с задачей прогрести Волгу на байдарке ... вдоль. Да, от Валдая до Астрахани, вручную - всю вдоль!
А его история, ставшая понятной в процессе долгих изъяснений с человеком, очень плохо говорящим по-русски, меня так просто ошеломила.
Выяснилось, что путешествует Эрик таким образом на байдарке вдоль русла Волги с мая.
И что это не просто блажь какая-то, а достаточно проработанная акция - за каждый метр его путешествия организации, участвующие в проекте, реально перечисляют по одному евро в помощь больным детям.
Эрик профессиональный спортсмен, правда, не гребец, а пловец, но каждый день его задача прогрести не менее пятидесяти километров!
Общаясь с ним, я просил рассказывать, как можно больше про его путешествие и жизнь.
Вот, и говорит путешественник, что собственные его дети выросли, но есть ведь на земле другие, которым нужна помощь или даже спасение. Небольшой бизнес на родине обождёт. Дом и собак оставил на жену. Супруга, когда звонит, иногда плачет, просит вернуться, оставить затею. Жалеет. А он никому не жаловался, но рассказал мне, как порой укладывался спать мокрым, стуча зубами от холода и не зная, проснётся ли утром живым.
Рассказывал, как ему здесь помогали разные совершенно незнакомые люди, и как он вопреки всему двигался удивительным образом вперёд и вперёд к цели.
Показал амуницию - минимизированную до предела, показал дно своей байдарки, с которого недавно сорвало на подводном валуне киль. Килёк даже, можно сказать, небольшой по размеру элемент, с две ладошки, но очень важный, поскольку обеспечивает продольную устойчивость - без него байдарка не прямо идти будет, а только крутиться на месте в разные стороны с каждым гребком обоюдно оперённого байдарочного весла. Ничего, как заклеил, уже сверх ста километров соединение не подводит.
Но ещё сказал Эрик, что именно сейчас у него кризис, мучает вопрос: «Смогу ли осилить задуманное, за посильную ли задачу взялся?»
Я предложил гостю не стремиться получить ответ на этот вопрос прямо сейчас, а перевести дух хоть один день, хоть больше, и отдохнуть здесь в тихой гавани, ведь утро вечера мудренее. А он ещё видел, что ему здесь искренне рады. Эрик, как было видно, нашу поговорку впитал, и согласился с предложением.
Впереди ужин, стали затевать большую уху, я, в некоторых кругах признанный бывалым, взялся управлять процессом. Всё понеслось, огромный котёл на всю честную компанию с ухой дымился на очаге готовый уже меньше, чем через час, как вдруг, мимолётное неосторожное движение «шеф-повара» (то есть - моё), и душистое варево кувыркается прямо в очаг. Шипение, клубы пара и пепла... Мой «выход на арену» явно закончен, в глазах ребят, кто помогал - явная досада. Но Эрику я сказал, что «так сделано специально» для него и подал ему казан, на дне которого оставались картошка, морковка и куски рыбы - то, что я успел выхватить из лап огня в последний миг вместе с казаном. Австриец, по-моему, даже не понял шутки, сел с казаном за накрытый общий стол, и стал, как говорится, «наворачивать». Потом сказал, что такой вкусной еды никогда не ел. Народ одобрительно кивал, закусок и другой еды на столе всем хватало. Моя можжевеловка тоже пользовалась спросом, угощал ею всех, австрийский гость не отставал.
Костёр разожгли, расселись вокруг. Корабли идут, приветствуют огнями. Затянули песню. Одну, другую, советскую, русскую, белорусскую, да так душевно...
Проснулся я в нашей палатке от чего-то рано в пять утра. Друг Паша самозабвенно храпел, весь «Ярославец» тоже отдыхал, и только Эрик бодрствовал, и уже собирался в дорогу. Его палатка и вещи уже упакованы, идёт погрузка в байдарку.
- Что же ты не задержался здесь ещё хоть на день, не отдохнул ведь совсем?
На сердце своё показывает:
- Здесь не спокойно, я должен быть в пути.
- Если для твоей личности так будет лучше, то Бог тебе в помощь и доброго пути.
Глянул на его руки, которые помясистее, чем у иных мужчин ноги, подумал, что физические силы этого могучего человека перемножаются на духовные, раз решил, то решил, а дальше - как уж сложится.
Эрик Демчук. Фото Ильгиза Хусаинова
И вспоминал я разговор с ним накануне.
Рассказывал мне этот мужественный путешественник, что большую роль в этом его проекте сыграл его отец, относительно недавно умерший. «Живёшь ты в Австрии, и кровь больше австрийская у тебя, а душа, смотрю - русская». И, вот, говорил Эрик, после смерти отца он стал думать, какой поступок следует ему совершить, какое дело затеять, чтобы соответствовать человеку, русскому душой? В память отца, имеющего русские корни? Вот, и решился он на этот проект. Отчаливает, машет рукой, и - ходу!
Дело за делом, лагерь оживает, вот и нам пора восвояси собираться, завтракаем, отходим. А на мобильный телефон со вчера дня, смотрю, под два десятка вызовов поступило от параллельных структур безопасности моего университета - КАИ. Что же, думаю, случиться могло в такое затишье, неужели пожар? Перезваниваю ещё накануне вечером рядовому сотруднику своего отдела с вопросом: как обстановка, что-либо случилось за сутки? Ничего не случилось, всё нормально - отвечает Дмитрий. Ну, думаю, и доеду спокойно с небольшой задержкой.
А что же произошло на самом деле на «большой земле»? Так вот, в день моего отсутствия у ректора университета был день рождения. И мой проректор, специально выйдя из своего отпуска, явился поздравить, засвидетельствовать, так сказать, почтение шефу. А ректор в ответ на его поздравления: «Ты, вот, поздравлять тут пришёл, а у самого ворота уже две недели не работают». Действительно, автоматика въездных ворот на территорию главного здания КАИ две недели как вышла из строя и службе охраны пришлось специально ставить сотрудника - открывать и закрывать ворота за автомобилями. Закупка запчастей на замену шла по нашему отделу, конечно, своим чередом, но надо знать нашего проректора, когда он получает подобную «вводную» от шефа. Все отделы и службы, подчинённые ему, были тот же час подняты «в ружьё» и все силы брошены на поиски меня, а я - на Волге, о чём на работе никто не знал. С утра следующего дня в кабинет проректора были собраны все, кто нужен и не нужен, плюс представитель фирмы, у которой предполагалась закупка запчастей на ремонт, а у входа в мой кабинет приставлен дежурный караулить меня. А являюсь я только почти к обеду. Что тут началось - обвинения, ругань, написание объяснительных, обещание выговора. Но постепенно всё выровнялось, да и ворота сделали быстро.
Уже в сентябре, вспоминая лето и этот чудный день и встречу, думаю, как же закончил своё путешествие вдоль Волги Эрик? Зайдя в Интернет, увидел, что газеты, как говорится, пестрили заголовками в стиле: «Против волн и русских медведей: немецкий бизнесмен покорил Волгу» .
Читаю, что 28 августа 2017 года «Марафонец из Германии доплыл до Волгограда в поисках корней» .
И, наконец, известие, что Эрик 4 сентября 2017 года доплыл до Астрахани, позади почти 4 000 километров!
Смотрю и сейчас Эрик продолжает путешествовать, ведь всю летопись своего пути он выкладывает в свой личный блог .
Есть там эпизод и о той нашей встрече и на другом ресурсе - фото и даже видео .
Один лишь вопрос у меня остался без ответа - крестился ли Эрик в православие в кафедральном соборе в Астрахани, как намеревался, и под каким именем - чтобы поминать можно было.
Но, а с начальством мне на самом деле «повезло» очень и очень. Во-первых, с тогдашним моим проректором. С чисто русской фамилией, всё время в глаза клянётся восхищением моей внеслужебной деятельностью на русской общественной ниве. Но при этом на каждые свои три восхитительных отклика намекает, что ректор университета, наоборот, хотел бы, чтобы меня тут не было. И намекает, что это он меня, по сути, «прикрывает». Зная этого человека ещё со своих студенческих лет, конечно, про себя иронизирую по этому поводу. Действительно, ректор нашего университета, будучи в прошлом региональным министром образования, подвергался с моей стороны очень резкой критике за проводимую им тогда языковую политику по насаждению регионального языка в ущерб государственному русскому. «Под зад коленкой такого министра, который народ не слушает» - гремело из динамиков во время митингов русскоязычных родителей. И когда он был предложен президентом Миннихановым на пост ректора нашего университета КАИ, сочувствующие моей общественной деятельности коллеги порой подшучивали: подыскал ли я себе другое подходящее место работы? Но ведь не к лицу руководителю такого уровня сводить счёты с рядовыми работниками. И, вот, я по-прежнему в родном КАИ, хоть ректор меня, конечно, помнит, здоровается при встрече за руку, но куда деться от ассоциаций?
Одно время накатила волна сокращений с целью, так сказать, «оптимизации». И поведал мне главный «сократитель лишних должностей», старейший работник университета, что мой проректор, широко разув глаза, докладывал ему про меня, что якобы я - махровый русский националист. Очевидно, намекая этому человеку, кого же в первую очередь надлежит сократить. Но тот меня очень давно знает, и намёк проигнорировал.
И это всё оказалось, не самое страшное, ведь с этим начальником мне всё было понятно.
А вторая история разочарования в людях, оказавшихся «ближайшими недругами», поучительна для каждого, особенно кто смотрит на всех через розовые очки.
Учился в КАИ с нами на курсе Мотя. Не шатко не валко учился, садился на второй или третий ряд, только не на первый. Сокурсники иронизировали между собой, как он иногда имитировал ведение конспектов на лекции, водя ручкой по воздуху над листом тетради, да ещё с таким важным видом, как будущий академик. И между лекциями тоже такой важный гусь всегда, выхаживает в джинсе, пусть ростом мал, зато в начале 1980-х с теми, кто одевался на барахолке, все считались как с авторитетами.
Закончили КАИ, разбежались, но Мотя никогда не давал о себе забывать надолго, регулярно обозначался. То на рыбалку съездить, то чай попить предлагал, а то и так просто встретиться, поговорить.
Зачем ему это, думаю, у парня свой мелкий бизнес - то на станках с ЧПУ платы менял, то какой-то картон из Питера в Казань возил, даже образовательные услуги продавал. Квартиру взял, машину одну, вторую, дачу... Но постепенно все бизнесы у Моти закончились.
И, вот, в 2004 году при нашем КАИ федеральное министерство образования своим приказом создаёт Региональный центр безопасности образовательных учреждений в числе ещё 26 ведущих вузов России. У меня, как назначенного директора этого центра, встал вопрос набирать команду, и главное - напарника, который бы мог эффективно развивать созданные мною стратегические направления развития. А тогда это были и наука, и образовательные услуги, и мониторинг безопасности, и проектно-сметная деятельность, и монтаж-наладка конкретных технических средств обеспечения безопасности. Ну и позвал я Мотю, думаю, раз он бизнесом управлял, то в финансово-организационной части управится.
Мотя поначалу неплохо мне помогал, но года через три, как освоился в университете, стал мне «капать», что у меня якобы неважно получается руководить, и что лучше бы ему быть начальником, а мне заместителем, то есть поменяться. Я, когда после очередного этого предложения подумал, что ведь девять из десяти, став начальниками, уничтожают предшественника. Но, думаю наивно - это кто угодно, только не Мотя Жирков. И своими же руками инициировал перестановку.
Дальнейшие годы проходила последовательная деградация подразделения. Из структуры, осуществляющей комплексную работу в полноценном вузовском формате - наука, практика, образование с многомерной деятельностью как по её видам и формам, так и по территориям, - мы выродились в банальный отдел по обслуживанию университетских технических средств безопасности. Таким образом, все стратегические направления, которые я начинал, постепенно растаяли, и делать тут по большому счёту, мне здесь было нечего уже последние лет пять. Но понимаю это только сейчас. Ведь последнее крупное мероприятие - всероссийскую научно-практическую конференцию по техническим средствам безопасности - я организовал и провёл четыре года назад и в одиночку, точнее, безо всякой помощи и содействия начальников и коллег по подразделению.
Мотя по началу своего начальствования всё говорил, что ему нужна от меня помощь (сейчас понимаю - обслуживание), а, совсем освоившись, стал уже обвинять меня и покрикивать: однажды года три назад я сказал ему, что работать с ним не буду, на что Мотя отреагировал недолгим смягчением. С начала же нынешнего года он в отношении меня как с цепи сорвался, как я понял, поводом стали деньги. Я ведь все эти годы кроме основной работы преподавал на кафедре по совместительству. Не сказать, что это давало какие-то ощутимые финансовые преимущества, скорее сыграла банальная зависть. И, между прочим, надо сказать, что Мотя за прошедшие годы работы в нашем подразделении отстроил великолепный коттедж на живописном берегу Волги, приобрёл сначала одну иномарку, а потом и вторую, к тёплым морям за границу регулярно ездит.
Апофеозом отношений с Мотей и его проректором стали мои просьбы отпустить меня сначала в административный отпуск, а потом и в очередной. Описывать эту длинную, грязную и подлую историю мне даже не интересно, но к маю, когда надвигалась ежегодная незыблемая рыбалка на острове, Мотя уже «поставил на конвейер» написание против меня разных бумажек и надо было что-то предпринимать. Первичный эмоциональный посыл у меня был загонять Мотю по судам с его ничтожными бумажками, но потом здравый смысл и личная человеческая суть подсказали, что война с плебеями - не моя война. И я отрубил канат, на котором за мной тянулся этот старый плот с рухлядью, подал заявление об уходе. Только после этого стал понимать, что же произошло и адекватно оценивать происходившие события, что Мотя не мог быть помощником в развитии, он лишь доил и использовал, а как доиться перестало - повёл себя таким образом. Правда, абсолютно все коллеги по деятельности на русской общественной ниве твердят, что Мотя банально исполнял заказ сверху. Я допускаю, но мне это абсолютно всё равно.
На родной кафедре работа была, я прошёл положенную процедуру избрания по конкурсу и сейчас работаю здесь на полную ставку. И теперь у меня впереди масса новых идей, хотя человеческая подлость и вероломство до сих пор гнетут, а собственная многолетняя недальнозоркость вызывает досаду.
Но, вот, вспоминая чудное явление, данное мне провидением прошлым летом под именем Эрик Демчук-Самчичин, я понимаю, что все мои переживания по этому поводу - чепуха сущая. Не сажать к себе в лодку «мотю» - наука мне хорошая, пусть возраст уже за пятьдесят, а для создания чего-то большого и светлого ещё много возможностей, как уж Господь отмерит.
Михаил Щеглов, председатель Общества русской культуры Республики Татарстан, председатель Казанского отдела «Русского Собрания», доцент КНИТУ-КАИ
Июль 2017 г. - ноябрь 2018 г.
