О прогрессорах

Посмотрела - с опозданием - «Обитаемый остров», который ещё увидел при жизни один из авторов повести, Борис Стругацкий.

Тема актуальнейшая: целенаправленное воздействие на массы через сми и «облучение». А творчество Стругацких, по-моему, апофеоз советской литературы: безбожной и прогрессивной. 

И самое интересное, на мой взгляд, в их наследии, это как раз преломление оптимистического взгляда в будущее сквозь возрастную линзу. Хотя думать, что только возраст и приближение смерти так на них повлияли, недостаточно, дело не только в том, что молодость глупа, а старость мудра, а ещё и в том, что их личный возраст отчасти совпадал с возрастом социума, и поэтому их повести можно рассматривать в этом качестве, диагноза советскому проекту.

Я не думаю, что цензура изначально сильно что-то исказила, и сами по себе они с младых ногтей были пессимистами, нет. Молодость смотрит в будущее с оптимизмом, как там было-то, запамятовала:

   Коммунизм - это молодость мира,

   И его возводить молодым, - так вроде.

Когда Стругацкие в зрелом возрасте стали что-то прозревать, я ещё пешком под стол ходила и вспоминаю то время радужно. А позже, в университете до крещения,  читала их оптимистичные повести в нормальных изданиях, а пессимистичные в самиздате, и оптимистичные больше нравились.

Больше всего повлияли на меня и поразили две их вещи: «Сталкер» в экранизации Тарковского и «Улитка на склоне» в оригинале.

Тарковский при всём своеобразии подхода не исказил основное в повести: никаких прямых христианских мотивов (дал только одну цитату из Откровения). То же и в «Улитке», в которой противостояние «прогрессивной» цивилизации и Леса дано вне Христа (Боговоплощения), это противостояние такого кафкианского, западного абсурда и западного же руссоизма, «назад к природе».

Ничего этого я в то время, когда посмотрела и прочла, не понимала, меня просто поразила наглядность траектории: вот к чему мы скоро придём. И это страшное будущее давило на настоящее и было одним из мотивов для крещения, не положительным, а от противного. 

Зачем сейчас Фёдор Бондарчук за них взялся, догадаться можно, наши постсоветские «деятели культуры» недалеко ушли от советских, и если отец русских классиков экранизировал, то сын - советских, и на том спасибо, фильм неплохой.

Зрительно мне больше всего запомнился кадр, который я сюда вытащила: уходящие к горизонту пирамидки погибших штрафников-танкистов. Во всех антиутопиях есть сходные мотивы: глобальная безсмысленная война, промывание мозгов массам разными способами, - куда от них деться, это, увы, не фантазии, а реальность.

И не обязательно для этого другие планеты было сочинять, но тут уж сказалось, что в СССР в издаваемой литературе подобное только на других планетах происходило: «Незнайка на Луне».

Но в «Обитаемом острове», помимо подобных обстоятельств, есть тема для Стругацких центральная - прогрессора, в данном случае поневоле. Юноша Максим (Василий Степанов) попадает в несовершенный мир (корабль разбился) и быстро втягивается в его исправление, а заканчиваются повесть и фильм тем, что старший и опытный прогрессор Сикорски - Странник (Алексей Серебряков) «указывает ему на его ошибки» (конкретно так колошматит), дескать, сам он бы лучше управился, если б Максим не вмешался и не испортил всё.

Не знаю, не знаю, «Трудно быть богом» Германа не смотрела и не буду, смотрела предыдущую экранизацию. Там примерно так же, как неопытный Максим, в конце концов, повёл себя и опытный прогрессор, достали, что называется. Терпел-терпел средневековые нравы, а потом взял и разнёс всё, не разбирая правых и виноватых.

В «Обитаемом острове» тоже есть подобный мотив, Рада рассказывает Максиму, как их с Гаем отец погиб: был врачом, остался в зачумлённой зоне, а туда взяли и сбросили бомбу, чтоб уж сразу покончить с чумой, вместе с носителями.

Нечего и говорить, мотив важный и часто всплывает и в литературе и в жизни. Только в христианской литературе есть важный нюанс. Только читала вслух ребёнку «Мерзейшую мощь» Льюиса, и в финале там рассуждают герои о гибели целого города, дескать, как же так, скопом. Ан нет, не так уж слепо Провидение, погибли лишь те, кто были либо настолько хороши, либо настолько плохи, что созрели для жатвы.

Есть такой анекдот на эту тему: летит самолёт, катастрофа, и христианин в ужасе кричит:

- Как же так, Господи, где же Твоё Провидение?

А Господь отвечает: - Долго я вас всех сюда собирал...

В безбожном мире Стругацких, где «человек Полудня», сверхчеловек, прогрессор, выступает в роли Провидения, трудно ему быть богом, ну, ещё бы. О том же пишет в «Тихом американце» Грэм Грин, хотя его-то прогрессор, «тихий американец», не срывается, до самого конца вежлив, вплоть до того момента, когда подставляет его местным на убой другой европеец, главный герой-журналист.

 

«Миллионы убитых задёшево протоптали тропу в пустоте».

После двух мировых войн, после Хиросимы странно было бы совсем не рефлексировать на эту тему, и советская обезбоженная культура это делала по-своему, дескать, при коммунизме ничего подобного не будет, люди-то все будут хорошими, перевоспитаются. Вопрос: а если нет? - с годами и волновал Стругацких всё больше.

Один знакомый монах в последние годы жизни лежал с Борисом Стругацким в онкобольнице в Питере и писал в «Вере», что человек он был грустный, но вежливый, даже в таком состоянии уступал место в очереди дамам. Так и умер некрещёным.

1 ноября, как раз была память мученика Уара, по церковному преданию ходатайствующего перед Господом о некрещёных душах умерших, и по «Царьграду» был сюжет с химкинского кладбища, возникшего в советское время, где построен новый храм в честь этого предстоятеля, поразила меня панорама самого кладбища, не так мрачно, но всё-таки похоже на этот кадр из «Обитаемого острова», пирамидки какие-то вместо крестов.

И помимо этого кадра из фильма запомнилось, как сползала по мере развития действия лучезарная улыбка с лица главного героя. В начале фильма он такой бонвиван и, читала разные отзывы об игре актёра, на мой взгляд всё-таки тот справился с ролью, и получилась классическая история о «простодушном», неиспорченном цивилизацией великовозрастном младенце, который при столкновении с оной меняется не в лучшую сторону и «крушит врагов» направо и налево.

Там ещё много разных нюансов и образов, более или менее удачных (Серебряков- Сикорски мне понравился, его худое, умное, умудрённое даже, лицо наглядно противостоит «ангельской» улыбке главного героя), и как обычно в «новом кино» художники с оператором профи, красиво всё придумано-воплощено-снято.

Вспоминаю старую экранизацию Оруэлла, «1984», и толком ничего не могу вспомнить, скорее всего и не было там такого зрелища, как в нынешних экранизациях чего бы то ни было, хоть утопий, хоть антиутопий.

Другое дело, что потом нужно от этого зрелища отстраниться, чтоб извлечь мораль, и для меня эта мораль отнюдь не та, что дали создатели фильма перед титрами. «Ты должен делать добро из зла, потому что больше его делать не из чего».

Как раз наоборот: обезбоженный человек (сверхчеловек) закономерно быстро становится расхристанным, мудрое и точное русское слово - вот и вся мораль.

У Льюиса в «Мерзейшей мощи» главный герой, молодой социолог Марк, пройдя, кажется, все ступени «посвящения», тормозит на последней, когда другой «посвящённый» предлагает ему плюнуть и растоптать Распятие.

Близость смерти парадоксальным образом высвечивает герою, что он давно свернул не туда, и он возвращается к той давней развилке, выбирая не «прогресс», а Христа.

Стругацкие сами не стоят и своих героев перед таким выбором не ставят, у них просто с возрастом утопия превращается в антиутопию в силу естественных причин: старения и смерти. Увы, увы - таков закономерный итог и «соцреализма» в целом, и неважно, сколько там было реализма и сколько фантазий, это уже детали.

А «маленькую гордую птичку» жалко, так, видимо, всегда и бывает, как в этом горском тосте для Шурика из «Кавказской пленницы»: сначала вверх, в Город Солнца, а потом с опалёнными крылышками вниз, в пропасть адову...