Этот подвижник утвердил основы теоретического и практического Богословия на многие века
Святитель Василий Великий, архиепископ Кесарии Каппадокийской оставил исключительный след в истории Церкви, особенно греческой. Греки до сих пор почитают его больше, чем кого бы то ни было из святых.
Будущий епископ Кесарийский родился около 330 года. Родители его происходили из богатой родовитой христианской аристократии. В их семье были мученики, чем они очень гордились. В воспитании мальчика особую роль сыграла его бабушка по отцу Макрина Старшая, мать Эмилия и старшая сестра Макрина Младшая. Аскетическое настроение в семье поддерживали именно они. Вообще женщины этого рода были склонны к монашеской жизни и, вырастив детей и похоронив мужей, удалялись спасаться в леса.
Удивительно, но при таком складе души им удавалось создать в семье исключительно благожелательную и добрую атмосферу, что тоже оказало огромное влияние на святителя Василия, и именно этого он добивался впоследствии и в монастыре, который строил сам, и в любом месте, где бы он ни находился. Отец его был знаменитым учителем красноречия и хорошим христианином, всю жизнь занимался широкой благотворительностью. Незадолго до смерти он, видимо, принял священный сан. Отец дал сыну начальное образование, а мать и бабушка наставили в основах веры. Отрок рос очень болезненным, и в его привычной с детства аскезе постоянное преодоление физической немощи имело очень важное значение до конца его дней.
Когда ему исполнилось 14 лет, умер отец, но у семьи была возможность дать детям хорошее образование. Поэтому Василия отправили учиться сначала в Кесарию, потом в Константинополь и, наконец, в главный центр образованности того времени - Афины. «Афины приняли нас, как речной поток», - писал впоследствии его студенческий друг Григорий Богослов. В этом потоке было некоторое количество мути, но и радостный обжигающий азарт познания. «Поначалу В. В. был разочарован, не найдя в Афинах того, ради чего приехал, называя этот город призрачным раем. Однако сближение с Григорием обнаружило общий предмет желаний друзей - любомудрие (философия), под которым оба подразумевали целомудренную любовь по Богу».
Василий настолько увлечен был науками, что нередко забывал о еде. «Вокруг их группировался небольшой кружок товарищей, преследовавших серьезные цели самообразования. Войти в этот кружок делал попытки и будущий реставратор язычества - Юлиан, но, не встретив доверия друзей, скоро оставил их общество». Со своими друзьями афинского периода, друзьями доброй студенческой молодости - Софронием, ставшим затем важным сановником, Леонтем, выбравшим поприще софиста, Максимом, пристрастившимся к философии, будущим стратигом Терентием - Василий Великий поддерживал переписку и всегда радовался всякой весточке от них. В каждой науке усердный и одаренный студент добивался успеха - в риторике, грамматике, метрике и философии; кроме того, он освоил астрономию, геометрию и арифметику настолько, что не уступал серьезным специалистам.
Помимо этого В. В. изучил не входившую в основные образовательные программы медицину. Возможно, в этом сыграло роль его слабое здоровье, которое он не хотел передоверять врачам, но важно то, что изучение медицины любознательный юноша начал с ухода за больными. В Афинах он изучал, между прочим, и неоплатоническую философию, которая оказала определенное влияние на его образ мыслей и учение. Его друг Григорий отмечет в студенте Василии твердость характера, точность речи и редкую проницательность ума. По словам Григория, они знали «две дороги: одна, первая и превосходнейшая, вела к... священным храмам и к тамошним учителям, другая...- к наставникам во внешних науках», к которым Василий Великий питал известную привязанность. Их учителями в светских науках называют знаменитых риторов Афин того времени: Имерия, Вифинского, и христианина Проэресия Армянского.
В то время в Каппадокии и Армении был очень популярен монашеский идеал Евставфия Севастийского. Под его влиянием мать и сестра Василия Великого переселились в свое имение Анези, которое находилось в лесу на берегу реки Ирис. Вскоре к ним присоединился младший брат Василия Навкратий. Этот юноша вместе со своим другом выбрал для себя подвиг, очень характерный для своей семьи - он помогал старым монахам, подвизавшимся в этих лесах - обеспечивал их пропитанием, охотясь и занимаясь рыбной ловлей.
Будучи наслышан обо всем этом, около 356 года Василий Великий покинул Афины ради того, чтобы «вступить в жизнь более совершенную». По болезни Василий не смог сразу отправится к Севастийскому епископу, и задержался сначала в Понте, а затем в Кесарии. Ему предложили сказать слово - оно имело успех, потом неокесарийцы захотели видеть его во главе училища красноречия... Похвалы сыпались, как из рога изобилия. И тут прозвучал отрезвляющий голос Макрины Младшей. Она считала, что брат чересчур увлекся риторством, стимулирующим в нем гордость и честолюбие, и стал с презрением смотреть на всех... К этому добавилась неожиданная трагическая смерть брата Навкратия - он попал в водоворот Ириса. Василию пришлось серьезно задуматься о жизни, вспомнить о том, что в Афинах его влекло к иночеству.
«Если я посвятил много времени суете и провел почти всю мою молодость в бесполезных трудах, занимаясь отраслями мудрости неугодной Богу, если, наконец, как бы пробудившись от глубокого сна, я обратил свои взоры на чудесный свет, исходящий из Евангельской истины, и познал ничтожность и превратность мудрости правителей мира, то, оплакав многими слезами мою недостойную жизнь, я стал молиться о том, чтобы мне даровано было руководство в познании святых истин. Прежде всего, я должен был позаботится об исправлении моего характера, испорченного продолжительным сношением со злом...»
Василий пошел в Египет где процветала иноческая жизнь. Здесь у некоего архимандрита Порфирия он нашел большое собрание богословских творений, в изучении которых провел целый год упражняясь в то же время в постнических подвигах. Есть предположение, что в Египет он отправился на поиски Естафия Севастийского и очень желал встретиться со святителем Афанасием Александрийским. Ни то, ни другое ему не удалось, но в Египте Василий наблюдал за жизнью знаменитых современных ему подвижников - Пахомия, жившего в Фиваиде, Макария Великого и Макария Александрийского, Пафнутия, Павла и других.
Из Египта Василий отправился в Палестину, Сирию и Месопотамию, чтобы посетить святые места и ознакомиться с жизнью тамошних подвижников. «Я удивлялся, - пишет святой Василий, - их умеренности в пище, их выносливости в трудах, я изумлялся их глубокому молитвенному настроению, изумлялся тому, как они успешно борются со сном, как помышления их всегда возвышенны и свободны, несмотря на голод и жажду, на холод и скудную одежду... Живя, как будто их тело не принадлежит им, они на деле показали, что значит жить в этом мире мыслью об ином мире и иметь свое отечество на небесах... Я молился, чтобы и я, насколько позволят мои силы, мог бы сделаться подражателем этих людей».
На пути в Палестину, он заходил в Афины и здесь имел собеседование со своим прежним наставником Еввулом, а также спорил об истинной вере с другими греческими философами. С Еввулом они вместе приняли святое Крещение. По одной версии - в водах Иорданских, по другой - в Кесарии Каппадокийской. Святитель Дианий Кесарийский посвятил Василия во чтеца.
Монашество
Естественным следствием паломничества на Восток стало по возвращении домой поселение в Анези и создание там монашеской общины. В отличие от матери и сестры, подвизавшихся возле деревни, Василий уединился в труднодоступном и пустынном месте. «Здесь он подражал подвигам тех великих мужей, которых видел в Сирии и Египте. Хижина, в которой здесь жил Василий, не имела ни крепких дверей, ни настоящего очага, ни кровли. Он подвизался в крайнем лишении, имея для покрытия себя одну одежду - хитон и мантию; носил и власяницу, но только ночью, чтобы её было не видно; питался хлебом и водой, приправляя эту скудную пищу солью и кореньями. Никогда не ходил он в баню и не зажигал огня. Вскоре к нему присоединился друг Григорий и еще несколько единомышленников.
В своем уединений Василий и Григорий все делали вместе - вместе молились; оба оставили чтение мирских книг, за которыми прежде много тратили времени, и стали заниматься только чтением Священного Писания. Желая лучше изучить его, они изучали сочинения предшествовавших им отцов и церковных писателей, особенно Оригена. Результатом этого изучения стал труд «Филокалия», представляющий душеполезные изречения Оригена. «Кроме общих молитв, чтения Священного Писания, ученых трудов Василий Великий, Григорий Богослов и другие тамошние иноки занимались здесь ношением дров, тесаниям камней, уходом за огородными овощами, и сами на себе возили огромную телегу с навозом».
Из Египта Василий вынес двойственное впечатление - с одной стороны, восхищение запредельно суровой аскезой, а с другой - удивление от эгоистической настроенности некоторых отшельников. Поэтому отшельничество как способ спасения он отринул сразу, так как считал, что такая форма подвига не дает простора для проявления «высокого чувства сострадания». «В многолюдных общежитиях Египта слишком преобладали экономические интересы и ручной труд, отвлекавшие монахов от молитвы и духовного созерцания. Василий Великий создал смешанную форму монашеской жизни, которая, совмещая светлые стороны отшельничества и общежития, была свободна от их крайностей и неудобств. Молитва и созерцание в его монастырях чередовались с физическим трудом, но для последнего допускались лишь такие ремесла, которые не разрушали духовной собранности и простоты жизни монахов. Отличительною чертою монастырей святого Василия служили также их широкая благотворительность и воспитание детей обоего пола». Уроки собственной семьи он полностью воплотил в своей монашеской жизни.
Кроме того, в Египте Василий Великий пришел к выводу, что должны быть определенные правила, которыми бы руководствовались подвижники. Такие правила он, с помощью Божьей, составил сам. «Правила эти служили и служат руководством для жизни иноков всего Востока и, в частности, для наших русских иноков. Василий устанавливает для иноков обязанность беспрекословного послушания настоятелю, предписывает быть гостеприимными по отношению к странникам, хотя запрещает подавать им особые кушанья. Пост молитва и постоянный труд - вот чем должны заниматься иноки, по правилам Василия, причем, однако, они не должны забывать и о потребностях окружающих их несчастных и больных, нуждающихся в уходе».
Василий Великий, наконец, встретился с Евстафием Севастийским, аскетизм которого вызывал у него восхищение. Это общение стало плодотворным для обоих. Последователи Евстафия жили по 2-3 человека в разных городах и весях. Василий обошел города Понта, посетил эти группки монашествующих, устроил из них общежития, которые приняли его устав. Василий Великий был фактическим основателем киновиального монашества в Понте и Каппадокии.
Но святитель Василий не был бы Великим, ежели бы упокоился на лаврах монашеского уединения. Он изучал себя очень пристально и пришел к неутешительным выводам: «Мне совестно сказать тебе, что я делаю на этом конце мира, - пишет он другу, - ибо я покинул городскую жизнь, как источник неисчислимых зол, но я еще не сумел уйти от самого себя... Повсюду преследуемый врожденными страстями, я повсюду нахожусь в тех же беспокойствах, так что я не вынес большой пользы из моего одиночества...»
И он отдается деятельной жизни.
Церковное служение
Еще чтецом он сопровождает святителя Диания Кесарийского на собор в Константинополе, помогает епископу Василию Анкирскому в его борьбе с ересью. На этом пути молодого чтеца постигли первые разочарования: уважаемые им епископы ставили свои подписи под сомнительными вероопределениями. Свои душевные раны Василий залечивал в Анези с другом Григорием.
В 364 году он был рукоположен в пресвитера. К пастырской деятельности он отнесся исключительно ревностно: резко сократил переписку с друзьями, которая лично для него была очень важна, за счет этого усилил попечение об иноках и бедняках, с головой погрузился в епархиальные проблемы как ближайший помощник епископа Евсевия, много проповедовал, иногда дважды в день; постоянно служил. Вскоре у него произошла размолвка с епископом, слегка завидовавшим ему, и Василий опять спасается в Анези. Но их помирили, и не последнюю роль в этом сыграл друг Григорий.
В это время умерла его мать Эмилия, что стало для него серьезным ударом: «...По грехам моим я лишился единственного оставшегося мне утешения в жизни - моей матери. Не смейся надо мною за то, что в мои лета я оплакиваю мое сиротство, но взгляни снисходительно на то, что я не могу терпеливо выносить разлуки с такою душою...» - пишет он другу.
В 368 на Каппадокию обрушились одни за другим природные катаклизмы - град, наводнения, землетрясения и разразился страшный голод. Святитель Василий раздал большую часть имущества, доставшегося в наследство от матери и занялся кормлением населения Кесарии в самом прямом смысле - он установил в определенном месте большие котлы, в которых варили сытную похлебку, и голодные приходили к ним, чтобы получить горячее, хлеб и овощи. Пресвитер Василий «увещевает богатых и скупых осознать «общность человеческой природы» и помочь голодающим, призывает людей в соответствии со стоическим идеалом «необходимого» ограничиваться насущным, полагая, что так можно избежать обнищания одних и чрезмерного обогащения других». Своим примером и проповедями пресвитер Василий подействовал на многих состоятельных людей, и они открыли свои житницы для нуждающихся.
Эти события сделали пресвитера Василия чрезвычайно популярным, поэтому, когда в 370 году скончался епископ Евсевий Кесарийский, то на его место выбрали Василия Великого. Он стал главой большого диоцеза, включавшнго 11 провинций. В подчинении у него было пятьдесят архиереев.
На епископской кафедре святитель Василий столкнулся со многими проблемами, правда, они для него были не новы - он занимался этим еще будучи помощником епископа, но теперь его возможности возросли и ответственность увеличилась.
На первом месте для него всегда стояло попечение о бедных и страждущих. «По примеру своих родителей святитель Василий уделял большое внимание заботе о больных, путешествующих, а также нищих, обеспечивая их работой и едой без различия вероисповедания. На собственные средства и на пожертвования святитель открывает училища, больницы и дома для неимущих с мастерскими, где они могли бы заработать на жизнь (в 20-м веке эту идею воплощал св. Иоанн Кронштадтский в своих домах трудолюбия), в таком количестве, что они образуют отдельное поселение (Василиаду). Здесь питались почти все бедные дети Кесарии. Существовало и специальное отделение для прокаженных, которых, навещая, епископ обнимал и называл братьями. Странноприимный дом был снабжен всем необходимым для путешественников: при нем находились лошади и проводники, больница и врачи. О Василиаде говорили: «Здесь учится любомудрию болезнь, ублажается несчастие, испытывается сострадательность».
«Василиада действовала, по крайней мере, до VI в. В делах благотворительности святитель Василий имел предшественником Евстафия Севастийского, приславшего ему для обустройства богадельни двух помощников, но в организации и масштабе своего предприятия Василий Великий превзошел Евстафия. Наподобие Кесарии, в меньших, конечно, размерах, были учреждены богадельни и при хорепископах. Кроме того, пользуясь своими связями в столице и с представителями местной администрации, святитель Василий не упускал случаев ходатайствовать за всех обиженных и несчастных».
С самого начала епископского служения святитель Василий «обратил внимание на состояние кесарийского клира. Он зорко следил за его жизнью и требовал от него точного исполнения церковных правил. Энергично боролся он против симонии своих хорепископов и очистил клир от недостойных низших служителей, допущенных в ряды его при слабых предшественниках. Своей строгостью Василий Великий достиг того, что клир его сделался образцовым во всей стране. Соседние епископы искали себе преемников среди пресвитеров Василия Великого.
Святитель Василий сделал важные преобразования в церковном богослужении, которое отличалось у него строгим порядком и дисциплиной. Он ввел всенощные бдения с антифонным пением псалмов. Памятником его деятельности, направленной к преобразованию богослужения, служит литургия, известная под его именем. Она сохранилась в трех версиях: греческой или константинопольской, сирийской и александрийской».
Очень болезненной проблемой в то время было разделение Церкви на множество групп и объединений, каждое из которых проповедовало свое собственное учение о Сыне Божием. Это был период изнурительной для православных борьбы с массой еретических течений - арианских, савеллианских, духоборческих, фотианских, и других. Из этой массы нужно было вычленить православно мыслящих, объединить их с почти православно мыслящими и убедить остальных следовать за ними. Эту миссию взял на себя святитель Василий. Помощь Запада, на которую он поначалу надеялся, была ничтожно малой. «Если бы не Василий - говорит церковный историк Созомен, - то ересь Евномия распространилась бы до Тавра, и ересь Аполлинария - от Тавра до Египта».
«Святитель Василий был практическим деятелем, и вопросы догматические интересовали его, прежде всего, в этом аспекте. Поэтому его учение о Святой Троице было направлено к той же цели - сближения не доверяющих друг другу православных элементов, которой была посвящена и его практическая деятельность. Вклад святителя Василия в историю догматов состоит в том, что им была окончательно определена троичная терминология, принятая церковью».
Антиарианская деятельность святителя Василия привела его к столкновению с императором Валентом, которого называли апостолом арианства. Во время путешествия императора по Каппадокии епископ наотрез отказался признать правоту арианского учения. В ответ под предлогом усовершенствования сбора налогов Валент разделил Каппадокию на две провинции, что привело к сокращению канонической территории епископии. Анфим, епископ города Тианы, получившего значение столицы вновь образованной провинции, пользуясь административными преимуществами своего города, объявил себя независимым в отношении к своему архиепископу и присвоил права митрополии для своей кафедры.
Его поддержали епископы, недовольные избранием святителя Василия. После неудачной попытки спасти для кесарийской кафедры доходы от монастыря святого Ореста святитель Василий решился умножить число подчиненных ему епископов учреждением новых епископий. В числе этих архиереев были брат Григорий, рукоположенный епископом Нисским, и друг Григорий Богослов, ставший епископом Сасимским. Не все желали понимать смысл деятельности Василия Великого и обижались на него. Святитель усердно и терпеливо восстанавливал мир. Его не понимали родственники, единомышленники, епископы, слишком ортодоксально настроенные монахи. Все это подрывало и без того слабое здоровье. «Непрерывные и сильные лихорадки, - писал он сам, - так изнурили мое тело, что я не отличаюсь от паутины. Всякий путь для меня непроходим, всякое дуновение ветра опаснее, чем треволнение для пловцов... У меня болезнь следует за болезнью». О своем здоровом состоянии он говорил как о более тяжелом, чем у самых безнадежных больных.
Столкновения с властями составили особую эпопею в жизни святителя
«Когда в 371 году император Валент с целью утвердить повсеместно арианство предпринял новую поездку в Малую Азию, а Василий Великий отказался принять в общение арианских епископов, к нему вслед за епископами явился префект претория Домиций Модест, вельможа, известный своей жестокостью. Он потребовал от имени императора, чтобы святитель Василий исключил из символа веры слово единосущный (омоусиос), угрожая ему в противном случае изгнанием, конфискацией имущества, пыткой.
- Имущество? У меня нет ничего, кроме ветхой одежды и потрепанных книг, - отвечает епископ. - Изгнание? Но и то место, где я живу сейчас, мне не принадлежит, и в какую бы страну меня ни изгнали, она так же будет моей или, точнее, Божией. Пытки? По своей немощи я умру и от одного удара. А смерть мне не страшна, потому что соединит меня с Богом, которому я служу всю жизнь...
Василий Великий внушил Модесту уважение своей твердостью и тот даже проникся уважением к нему. На требование чиновника покориться императору святитель отвечал: «...не могу поклониться твари, поскольку сам есть Божия тварь и имею повеление быть богом... ибо христианство определяется не достоинством лиц, а верой». Донося Валенту о непреклонности и неустрашимости святого Василия, Домиций Модест сказал: «Этот муж выше угроз, тверже доводов, сильнее убеждений».
Позже святитель неоднократно обращался с различными ходатайствами к Домицию Модесту, и тот всегда на них откликался.
6 января 375 года в праздник Богоявления, сам император вошел в базилику, в которой святитель Василий совершал Богослужение. Император был поражен стройностью пения молящихся и благоговением епископа, который, казалось, даже не заметил прибытия царя. Когда Валент подал свое приношение, то никто из диаконов не решался принять его без разрешения епископа, - земной владыка, привыкший к раболепству придворных епископов, был так смущен, что пошатнулся и упал бы, если бы его не поддержал кто-то из клириков. Тогда Василий Великий подал знак принять приношение императора. Твердостью, тактом, личным обаянием и благоразумною уступчивостью Василий Великий восторжествовал над своими противниками. Валент разорвал уже подписанный указ об изгнании святителя Василия и, удаляясь из Кесарии, оставил ему богатые пожертвования на дела благотворительности». Но император Валент был человеком совершенно неустойчивым в своих взглядах и очень зависимым от мнения окружающих. Поэтому его вражда к святителю Василию вскоре возобновилась: то пошлет к нему чиновников с угрозами, то пытается отправить в изгнание. Когда для очередного разбирательства в Кесарию приехал новый префект Евсевий, горожане, «узнав о происшествии, устремились все - не только мужчины, но и женщины - ко дворцу префекта с оружием и дрекольем намереваясь умертвить его за своего пастыря. И если бы святой Василий не успокоил народ, то префект был бы убит. Последний же, увидев такое возмущение народное, весьма испугался и отпустил святого невредимым и свободным».
В конце концов единственным защитником Православия на Востоке, не потерявшим кафедру, остался святитель Василий.
«Когда о святом Василии услышал преподобный Ефрем Сирин, живший в пустыне, то стал молить Бога о том, чтобы Он показал ему, каков есть Василий. И вот однажды, находясь в состоянии духовного восторга, он увидел огненный столп, которого глава доходила до неба, и услышал голос говоривший:
- Ефрем, Ефрем! Каким ты видишь этот огненный столп, таков и есть Василий.
Преподобный Ефрем тотчас же, взяв с собою переводчика, - ибо не умел говорить по-гречески, - пошел в Кесарию и прибыл туда в праздник Богоявления Господня. Став вдали и незамеченный никем, он увидел святого Василия, шедшего в церковь с большой торжественностью, одетого в светлую одежду, и клир его, также облаченный в светлые одежды.
Войдя в церковь. Ефрем стал в углу, невидимый никем, и говорил сам с собой так:
- Мы, «перенесшие тягость дня и зной» (Мф.20:12), ничего не сподобились, а этот, пользующейся такою славою и честью у людей, есть в то же время столп огненный. Это меня удивляет.
Когда святой Ефрем так рассуждал о нем, от Духа Святого узнал Василий Великий узнал об этом от Духа Святого и послал к нему своего архидиакона, сказав:
- Иди к западным вратам церковным; там ты найдешь в углу церкви инока, стоящего с другим человеком почти безбородого и малого роста. Скажи ему: пойди и взойди в алтарь, ибо тебя зовет архиепископ.
Архидиакон же, с большим трудом протиснувшись чрез толпу, подошел к тому месту, где стоял преподобный Ефрем и сказал:
- Отче! пойди, - прошу тебя - и взойди в алтарь: тебя зовет архиепископ.
Ефрем же, чрез переводчика узнав то, что сказал архидиакон, отвечал ему:
- Ты ошибся, брат! мы люди пришлые и незнакомы архиепископу.
Архидиакон пошел сказать об этом Василию, который в то время изъяснял народу Священное Писание. И вот преподобный Ефрем увидел что из уст говорившего Василия исходит огонь.
Потом Василий опять велел архидиакону:
- Иди и скажи пришлому монаху тому: господин Ефрем! прошу тебя - взойди во святой алтарь: тебя зовет архиепископ.
Архидиакон пошел и сказал, как ему было приказано. Ефрем же удивился этому и прославил Бога. Сотворив затем земной поклон, он ответил:
- Воистину велик Василий, воистину он есть столп огненный, воистину Дух Святой говорит его устами!».
Есть свидетельство о том, что святой Ефрем стал понимать греческий язык по молитве святителя Василия. Он же рукоположил его диаконом.
«Перед самой смертью Василий Великий нашел в себе достаточно сил, чтобы произнести прощальное слово и рукоположить самых близких учеников. Последними словами святителя были: «В руце Твои предаю дух мой» (Пс 30. 6). Согласно свтителю Григорию Нисскому, святитель Василий умер на 9-м году епископского служения 1 января 379 года.
В последний путь его провожал весь город, без различия званий, сословий и вероисповеданий - здесь были и христиане, и язычники и иудеи - все, кому он благотворил, невзирая на лица.
Где находятся в настоящее время мощи святителя Василия - неизвестно: на Афоне (в лавре святого Афанасия) показывают только главу его; тело же его святое, по сказаниям западных писателей, во время крестовых походов было взято из Кесарии и перенесено крестоносцами на Запад - во Фландрию.
За заслуги перед Церквью и необыкновенную высоконравственную и подвижническую жизнь семейное прозвище святителя Василия - Великий (потому что он был старший из братьев) - вошло в историю вместе с его именем. Он прославляется как «слава и красота Церкви», «светило и око вселенной», учитель догматов», палата учености, «вождь жизни».
Использованная литература:
1.Михайлов П. Б.,Турилов А. А., Э. Н. Л., Иером. Дионисий (Шлёнов), Литвинова Л. В., Муравьёв А. В., Э. П. А., Лукашевич А. А., Маханько М. А. Василий Великий // Православная энциклопедия. Том VII.
2. Ф. Фаррар «Святой Василий Великий».
3. И. В. Попов «Василий Великий, Архиепископ Кесарийский, вселенский отец и учитель церкви».
3. «Василий Великий» статья В. Соловьева, Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь.
4. Житие Василия Великого - Сайт Центра социальной адаптации имени святителя Василия Великого.
5. Святитель Димитрий Ростовский «Жития святых», январь.
6.Святитель Василий Великий. Творения, письма.
7. Святитель Григорий Богослов. Слово 43. Надгробное Василию, архиепископу Кесарии Каппадокийской.
