Война застала русскую школу в переломный период: разрабатывался проект реформы образования, предусматривавший введение всеобщего начального образования, формирование у учащихся национального самосознания, расширение профессионального и специального образования, сокращение преподавания «мёртвых языков» в гимназиях и др.
Московские учебные заведения переводились на режим работы в условиях военного времени. Министр народного просвещения Павел Николаевич Игнатьев[1] и попечитель Московского учебного округа Александр Андреевич Тихомиров[2] максимально задействовали человеческие и материальные ресурсы образовательных учреждений г. Москвы на военные нужды.
Циркуляр попечителя Московского учебного округа А. Тихомирова от 3 декабря 1914 г. предписывал начальникам средних учебных заведений предоставить ученикам VI, VII и VIII классов, выразивших пожелание отправиться добровольцами в действующую армию и представившим письменное согласие родителей, возможность держать экзаменационные испытания в январе 1915 г.[3]
Но что же оставалось делать ученикам младших классов, которые тоже стремились проявить себя на поле брани? Легально стать добровольцами у них не было возможности. Родители и педагоги были против таких необдуманных и небезопасных поступков. Напрашивался только один выход - бежать.
28 октября 1914 г. из родительского дома скрылся ученик III класса II Московского реального училища Николай Стрекалов. Лишь недели через две Николай уведомил письмом свою родительницу (отец у него умер), что отправился в действующую армию. Мать обратилась к Верховному Главнокомандующему с прошением об оказании ей содействия к возвращению сына. Возвратился Николай только на Святках, пояснив маме, что вернуться домой его уговорило непосредственное военное начальство, снабдив деньгами на обратный путь.
Семь из одиннадцати участников Педагогического совета II Московского реального училища, принимая во внимание, что основным мотивом проступка Стрекалова являлось увлечение патриотическим чувством, признали достаточным выразить ученику порицание его действий, с указанием на ответственность перед родительницей, которой Николай своим побегом причинил большое огорчение, и перед учебным заведением, где согласно действовавшим правилам такое своеволие не могло быть терпимо.
Однако директор и инспектор училища «для предотвращения на будущее время движения столь юных учеников в действующую армию, где они, по отзывам компетентных лиц, только мешают делу», предложили сделать выговор Стрекалову перед всеми учениками и понизить ему отметку за поведение до трех (3) за ту четверть учебного года, к которой относился обсуждаемый проступок. Обращалось внимание и на то обстоятельство, что побеги мальчиков в армию могут быть объяснены не столько увлечением патриотическим чувством, сколько нравственной невыдержанностью, детским любопытством и суетным желанием изобразить из себя героев.
В итоге Педагогический совет, руководствуясь § 73 Устава реальных училищ, постановил представить дело о побеге Николая Стрекалова на усмотрение окружного начальства. 24 января 1915 г. окружное начальство утвердило постановление Педагогического совета и рекомендовало уменьшить балл за поведение до 4-х[4].
6 января 1915 г. из дома скрылся ученик III класса V Московской гимназии Константин Петров. Константин поручил ученику приготовительного класса Строгановского училища Иванову передать матери, что он с солдатами уезжает на войну, просил не искать его, а в гимназию сообщить, что он болен («быть может, вернусь с Георгием, - тогда сам скажу»). Госпожа Петрова объяснила директору гимназии, что сын отправился на войну без разрешения; о бегстве на театр военных действий он мечтал с самого начала войны, неоднократно просил отдать его во флот и часто беседовал с ранеными о войне. О бегстве сына на войну Петрова уведомила Коменданта станции Александровской железной дороги[5].
2 апреля 1915 г. ученик IV класса I Московского реального училища четырнадцатилетний Александр Егоров вышел из дома, чтобы идти в училище, но до училища не дошёл и во время домой не вернулся. Несмотря на то, что Александр говорил матери, что учится слабо, но «утешит её, вернувшись с передовых позиций с крестом», она сочла это сказанным не серьёзно.
Знакомые Егоровых видели мальчика последний раз на Александровском вокзале, откуда отправлялись поезда на западную границу. О побеге Егорова сообщили полиции и жандармскому управлению Александровской железной дороги.
И только 16 мая 1915 г. Александр вернулся к родителям. По словам мальчика, 2 апреля с эшелоном солдат он уехал в действующую армию, где был зачислен добровольцем-рядовым в 249 пехотный полк. Вместе с полком Егоров отправлен на передовые позиции за Праснышем под Млавой, где и пробыл три недели в окопах в постоянной перестрелке с неприятелем, окопы которого находились в 500 шагах от русской линии. За аккуратное и скорое доставление под огнем неприятеля донесения из окопов начальству произведен в ефрейторы. Из армии Александр отправлен в Москву этапным порядком распоряжением Штаба Верховного Главнокомандующего вследствие телеграфной просьбы мамы юного героя [6].
В связи с тем, что нередко юные добровольцы задерживались и заключались для дальнейшего препровождения к месту жительства в общие тюрьмы, главное тюремное управление распорядилось, чтобы задерживаемые никоим образом не направлялись ни в тюрьмы, ни в арестантские помещения при полиции[7].
Подвиг юных героев и бывших учеников, в том числе и не вернувшихся с фронта, сочли необходимым увековечить. Согласно распоряжению Министерства народного просвещения от 15 января 1915 г. в учебных заведениях устанавливались мемориальные доски с начертанием имён воспитанников, отличившихся на поле брани[8]. Но после Октябрьской революции 1917 г. их имена вычеркнули из истории.
Валерий Анатольевич Шевченко, кандидат исторических наук
[1] Игнатьев Павел Николаевич, граф (1870-1945) - русский государственный деятель. С 9 января 1915 г. - временно исполняющий обязанности министра народного просвещения; с 6 мая того же года - министр народного просвещения. Под руководством П.Н. Игнатьева намечалась трансформация системы управления образованием и его демократизация. Основные проекты Игнатьева отклонены правительством, и в декабре 1916 г. он был вынужден выйти в отставку.
[2] Тихомиров Александр Андреевич (1850-1931) - доктор зоологии (1887); в 1899-1904 гг. ректор Московского университета; Высочайшим указом от 1 августа 1904 г. Тихомиров назначен директором департамента народного просвещения; в 1911-1917 гг. попечитель Московского учебного округа.
[3] Центральный исторический архив Москвы (ЦИАМ). Ф. 459. Оп. 2. Д. 7478. Л. 300; Оп. 3. Д. 7481. Л. 56.
[4] ЦИАМ. Ф. 459. Оп. 3. Д. 7481. Л. 18-18 об.
[5] Там же. Л. 21-21 об.
[6] Там же. Л. 118-118 об.,128.
[7] Школа и жизнь. 1916. 6 января. № 1. С. 12.
[8] ЦИАМ. Ф. 459. Оп. 2. Д. 7679. Л. 51.
