Поле русской культуры

Часть первая. Русская земля

Набег татарской конницы на Русь во многом отличался от пиратских рейдов скандинавов на «равнину» прежних веков. Викинги волей-неволей выступили организаторами единого экономического пространства, дотоле чрезвычайно раздробленного разрозненными славянскими общинами. Русская земля появилась вместе с военным сословием, которое стало охранять свои пределы от вторжений непрошенных пришельцев. Конечно, викинги были достойными сынами дикой Северной Европы, но в расовом отношении не столь уж отличались от колонистов-славян, благодаря чему смешенные браки быстро стали обычным явлением... Впрочем, не будем в новой редакции пересказывать историю Русской земли.

Татары пришли с востока. Прежде чем напасть на Русь, они успели завоевать Китай, Хорезм, часть Индокитая, Персию, Переднюю Азию, Кавказ, Волжскую Булгарию - от многих городов и даже государств остались лишь руины и пепелища. От многих народов - только смутные воспоминания. Утверждения, что Русь стала «щитом» для всего христианского мира, приняла на себя всю ярость кочевников и спасла Европу от разора, являются досужим вымыслом. Татары были хорошо знакомы с несторианами, которые после изгнания из Византии рассеялись по всей Евразии до Дальнего Востока. Несториане не слишком были далеки от истины, когда рассказывали кочевникам о грубых нравах неотесанных европейцев; в ту пору все богатства христианского мира были сосредоточены лишь в Византии. Но христианская империя сама подверглась погрому крестоносцев, и ее правители бежали в Переднюю Азию. В том, что христиане предпочитают жить в бедности, татары могли воочию убедиться, проскакав по Руси, а затем по странам Центральной Европы.

Натиск с востока сопровождался разрушением почти всех крупных русских городов (за исключением Новгорода), истреблением военной знати, массовым угоном наиболее дееспособного мирного населения в рабство. Чудовищный террор был самым эффективным психологическим оружием, которым татары пользовались столь умело, что создали самую обширную империю за всю историю человечества. Особо впечатлительные натуры решили, что пришла «погибель земли Русской». Близлежащее Булгарское царство действительно погибло, как были полностью изведены недавние союзники русских князей - половцы. Но Русь не исчезла, скорее всего, потому, что многие жители сумели укрыться во время набега в дремучих лесах и там переждать смертоносный ураган. Татары, будучи прирожденными кочевниками, одинаково неуютно чувствовали себя в тропических зарослях Индокитая и в таежных дебрях северных широт Евразии. Благодаря этой особенности, урон, нанесенный завоевателями северо-восточной Руси, был меньше, нежели урон, причиненный юго-западной Руси, находившейся в более открытой лесостепной зоне.

С периодом татарского ига связано много легенд и мифов, которые впоследствии утешали национальную гордость русского народа. Один из таких мифов связан с прославлением личности Александра Невского в качестве удачливого полководца и защитника земли Русской от посягательств крестоносцев. Скандинавы, традиционно вторгавшиеся на протяжении многих веков с моря на «равнину», к тому времени стали адептами латинской церкви и свои рейды уже осуществляли под знаменами воинства Христова. Прибалтийские земли тогда еще оставались языческими и недавно обращенные в христианство датчане и шведы стремились приобщить прибалтийские народы к католицизму. Кроме того, после схизмы ХI века противостояние между православной и католической церквами неудержимо нарастало и достигло кульминационного напряжения именно в первой половине ХIII века.

Вооруженные столкновения православных и католиков на Неве и Чудском озере скорее прискорбны, чем победоносны и свидетельствуют о том, что христианский мир раскололся на два враждебных лагеря, вопреки Нагорной проповеди Спасителя. Русь к моменту вторжения крестоносцев была разорена, поэтому рыцари наступали малыми силами. Фактически они проводили разведку боем, чтобы понять, какой кусок Русской земли можно отсечь и присоединить к лону католической церкви. Остается неясен этнический состав дружины, выступившей под водительством св. бл. кн. Александра Невского. Но ему удалось собрать после татарского набега достаточное количества ратников, способных оказать сопротивление крестоносцам.

Суммарные потери несколько десятков рыцарей в обоих сражениях, конечно бы, не остановили орден крестоносцев, да и саму католическую церковь от дальнейших поползновений и притязаний на всю «равнину». Политический статус Русской земли, как сообщества больших и маленьких княжеств, стал в те годы более чем неопределенным. Победы Ал. Невского носили более символическое, чем историческое значение. Спустя несколько лет после описываемых событий вся Русская земля вошла в состав Золотой Орды, которая, в свою очередь, была всего лишь частью гигантской империи. И крестоносцы своевременно приостановили свое давление, ибо поняли, что любое продвижение на восток чревато сокрушительным ответом со стороны тех, кто эту необъятную империю создал.

Административно-территориальное устройство империи Чингисхана во многом копировало Поднебесную. Китай издавна был поделен на провинции, которыми управляли чиновники, назначенные императором. В свою очередь провинции подразделялись на уезды, управляющие которыми назначались наместниками провинций. Таким образом, император оказывал высочайшее доверие наместникам, а последние частично перепоручали свои властные функции своим подчиненным в более мелких административно-территориальных единицах. Золотая Орда тоже стала одной из провинций, которой руководил представитель Золотого рода со своим семейством. А различные бывшие княжества и царства, вошедшие в состав Золотой Орды, превратились в уезды - объекты обложения дани. Оставшиеся в живых Рюриковичи, стали выступать в роли сборщиков дани в русских уездах; предварительно им требовалось как-то заслужить доверие новых властей. Рюриковичи не могли осуществлять судопроизводство, чеканить монеты, иметь боевые дружины, владеть землями, строить крепости; им вменялось в обязанность своевременно отчитываться перед властями Золотой Орды об исполнении законов империи. Князья чутко прислушивались к пожеланиям чингизидов, ревностно осуществляли эти пожелания в надежде заслужить благорасположение к себе Золотого рода. Присутствие татар особенно в лесистой северо-восточной Руси было минимальным и зачастую всего лишь эпизодическим: они предпочитали открытые степные пространства; особенно им нравились низовья Волги и Дона, а также территории современного Ставрополья.

Татары наведывались на Русь, чтобы переписать «дымы», являющиеся первичными объектами дани, приезжали с торговыми караванами или для совершения судопроизводства - казнили преступников, угоняли в рабство провинившихся и должников. Когда происходили какие-то возмущения, бунты, грабежи караванов, стычки славян с туземными племенами, то незамедлительно проводились карательные рейды, которые сопровождались массовыми экзекуциями как зачинщиков беспорядков так и без вины виноватых.

Каких-то постоянных гарнизонов татары не держали: благодаря своей коннице они могли быстро покрывать огромные пространства, возникали всегда внезапно, одним свои видом вызывая парализующий ужас у мирного населения. А другого населения тогда на Руси не было, и быть не могло.

 Носить оружие разрешалось лишь князьям, их телохранителям, посыльным в Орду, да еще тем, кто стерегли преступников, дожидающихся татарского суда. Как и в дохристианскую эпоху, на Руси вновь доминировала грубая сила. Разного рода лихоимцы сбивались в стаи и терроризировали деревни и села: осмелели туземные племена, к которым татары относились зачастую снисходительнее, чем к православным; воспряли славяне-язычники.

Политические бури, происходящие в Большой Орде, заносили в Русь отряды беглецов и преследователей, которые вступали в жаркие схватки, а затем победители занимались грабежами и чинили разнузданное насилие по отношению к мирному населению: после чего убирались восвояси, как дурное наваждение. Только пепелища и руины, горы изуродованных мертвых тел свидетельствовали о произошедших бесчинствах. Налетали и «правительственные отряды», занимались внеплановыми реквизициями, отбирали ремесленников, мастеровых, угоняли людей в дальние края на тяжелые работы. Русь была дальнезападной окраиной гигантской империи и до нее порой доходили лишь отголоски и слабеющие вибрации, а эпицентры событий и потрясений обычно находились в монгольских степях или столицах Поднебесной.

Татары заморозили славянскую колонизацию. Кто проживал в канун нашествия в определенной местности, там и должен был проживать в дальнейшем. Разного рода притязания на земли соседей внутри разноплеменной Орды пресекались в зародыше. Все территории от Желтого до Средиземного морей считалась владениями Золотого рода - самого могущественного из известных в человеческой истории владетельных родов. Вполне естественно, что русские князья не могли не прислушиваться к политическим отголоскам, приходящим из далеких степей; пытались как-то расшифровать их смысл и направленность, чтобы быть готовыми к внезапным переменам. Разумеется, всего нельзя было предвидеть и предугадать. Никто на Русской земле не мог никому гарантировать личной безопасности. Но однозначно более спокойным было проживание в лесном краю, нежели в открытом поле. От Волжской Булгарии не осталось камня на камне. Юго-западная Русь хирела на глазах; зачастую бедные люди не знали, где укрыться от жестоких всадников. В самый канун ХIV века митрополит проехал дорогой, которую еще проложил Андрей Боголюбский, и обосновался в разоренном Владимире. В Волго-Окском треугольнике сохранилось немало монастырей, которые вообще не подвергались разграблению. Более того, число монастырей в лесном краю постоянно росло. Переезд митрополита, отдалившегося от Константинопольского патриарха на тысячу километров, означал то, что в населении северо-восточной Руси первоиерарх видел свою основную паству.

Многочисленные связи, прежде соединявшие насельников земли Русской с Византией, истончились или просто оборвались. Великие князья никогда не платили правителям христианской империи дани, но будучи причисленными ко Двору, часто совершали на берега Босфора поездки, приуроченные к определенным событиям, значимым для всего тогдашнего христианского мира; восшествие на престол нового императора, крестины порфирородного чада, венчание наследника престола. Отправлялись в Византию на учебу или стажировку и отпрыски князей для постижения искусства управления, градостроительства, дипломатии. Большим разнообразием отличались торговые связи и, конечно, церковные. Все визиты в Византию сопровождались богатыми подношениями властям, что, по сути, являлось скрытым налогообложением за право торговать, учиться или быть допущенными в правительственные круги.

После татарского нашествия с Византией сохранились лишь церковные связи. Правители Орды отличались веротерпимостью, не взимали налогов с насельников божьих обителей, не препятствовали архиереям посещать Константинополь для интронизации, молодые монахи направлялись в школы богомазов или в монастыри для изучения греческой грамоты. В свою очередь, ромеи крайне неохотно стали посещать Русскую землю: ведь никто не мог гарантировать им безопасности.

Если ореол воителей и богатырей, каким были окружены князья и воеводы, сильно потускнел и даже совсем поблек под татарским игом, то идеал подвижничества и монашеского служения, в качестве образца подлинной жизни христианина еще прочнее утвердился в сознании практически всех социальных групп Руси. Монастыри все явственнее представали перед униженными исстрадавшимися людьми спасительными оазисами духа, которые огибали завоеватели в ходе своих карательных рейдов. Все социальные различия насельников земли Русской сжались и спрессовались в единый пласт. Любой человек в любой момент мог потерять все имущество, своих близких и свою жизнь; достаточно было вызвать гнев заезжего баскака или случайно повздорить с вооруженным всадников, охраняющим торговый караван. Любое благополучие и возвышение в обществе было шатким, временным. Монастыри же изначально настаивали на равенстве перед Богом, учили смиренному преодолению лишений и напастей, которые обрушиваются на слабого человека. Русская земля перестала быть вотчиной Рюриковичей, как была упразднена и «Русская правда», но монастыри продолжали жить по своим уставам.

Золотая Орда сломала все многочисленные средостения, какие существовали между уделами, между славянскими землями и землями, принадлежащими туземным племенам, между Русью и Булгарией. Однако по территории Орды свободно могли перемещаться лишь татарские отряды, торговые караваны, обеспеченные вооруженной охраной и богомольцы, странники, которые выглядели босяками, и не представляли никакого интереса для разбойных шаек. Изможденные люди с горящими глазами и пылкими мольбами, обращенными к Небесам, казались татарам безумцами, но пользовались большим почитанием в православной среде. Именно благодаря подвижничеству «божьих людей» возрастал накал религиозных чувств у жителей разоренных сел и городов.

На протяжении двух с половиной веков после своего крещения Киевская Русь сочетала в себе редкие очаги христианского благочестия с неискоренимой агрессивностью удельных князей и воевод, мрачный шаманизм туземных племен и горько-соленый опыт сотрудничества разрозненных славянских общин, страдающих затяжными внутренними раздорами. Затем все бесконечное разнообразие отношений оказалось придавленным нашествием восточных завоевателей, но именно под гнетом татарского ига и стал складываться народ православный. Христианство удивительным образом выстаивает и укрепляется в условиях тирании или гонений. Первоначальные христианские общины времен античного Рима мученически претерпевали жестокий произвол властей на протяжении жизни пятнадцати поколений. В условиях экспансии ислама христианские ортодоксы Каппадокии ушли в коллективный затвор - веками скрывались в пещерных лабиринтах, практически ничем не обнаруживая себя.

Золотая Орда представляла собой военную диктатуру иноземного меньшинства, а подавляющее большинство оказалось в положении униженных и оскорбленных людей, которые в своих сокровенных надеждах могли лишь рассчитывать на Божью помощь. В ХIV век православные жители Руси вошли с этой надеждой как со своим главным чувством. Неотмирность ревнителей веры действительно способна творить чудеса, длинная цепь которых начинается с личности самого Спасителя. Христос - бездомный нищий, подвергался глумлениям и унижениям со стороны иудейских жрецов и римских властей, был осужден на жестокую казнь, приравнен к самым отъявленным негодяям и разбойникам. Но воскрес для жизни вечной, очертив пределы могущества для сильных мира сего. Также воскреснет и вся Русская земля, истерзанная и распятая, но осененная светом истинной веры. В этом «божьи люди» не сомневались.

Любое устойчивое умонастроение, захватывающее достаточно широкий круг людей, складывается вследствие воздействия целого ряда обстоятельств. Привходящие события наслаиваются на инерцию социальных процессов порожденных еще прошлыми эпохами; набухающие в душах людей смутные упования разрывают путы разочарований, заставляют карабкаться из пропасти отчаяния к вершинам, недосягаемым для всего временного и тленного.

В ХIV веке накал религиозных чувств приобретает в Волжско-Окском треугольнике особую интенсивность и рафинированность, потому что православные люди жили вдали от властных центров и никак не участвовали в политической жизни Орды. Активная хозяйственная жизнь, блазнящая перспективами устроенного быта и сытого существования, представала эфемерностью вследствие того, что могла в любой момент пресечься из-за натиска внешних неодолимых и разрушительных обстоятельств.

Византийское богословие уже давно сформулировало главную миссию христианской церкви - это обожение жизни, необходимость неустанного приуготовления к возможности сопребывания со Духом Святым.

И это задание все сильнее захватывало наиболее решительные и нетплохладные натуры подневольной Руси, которые мечтали о жизни совсем в другой стране - идеальной и управляемой Небесными Силами. Трогательная легенда о граде Китеже сохранила для нас отголоски тех упований.

Однако христианские подвижники отнюдь не собирались лишь тешить себя сладкими мечтаниями - они действовали. Большинство из них родилось в старинных русских городах, но все свои помыслы эти люди устремляли в заволжские леса или на Север - в те местности, куда татары почти никогда не заглядывали и где туземные племена не отличались яростной враждебностью. Подвижники искренне верили в то, что намоленные места становятся милостливыми и целительными для безгрешного человека.

«Крепись и постись! Постись и молись! Молись и трудись! Трудись и смирись!» - Вот примерно такого пути придерживался человек, ступивший на стезю праведности, которая вела его в лесные чащи, на берега студеных озер и на острова посредине болот. Существуют предания, что подвижники в заволжских лесах вели проповеди среди туземцев и те превращались в кротких агнцев. К святым отшельникам приходили бурые медведи и осененные крестным знамением, отказывались от своих плотоядных намерений. Рои пчел или ос, тучи мошкары способные своими нападениями закусать до смерти любого зверя, огибали стороной землянки и дупла деревьев, в которых жили божьи угодники.

Переезд митрополита во Владимирское княжество, безусловно, послужил дополнительным толчком для образования новых монастырей не только возле самого Владимира, но и в окрестностях Н.Новгорода, Суздаля, Москвы, Мурома, Костромы, Ярославля. Однако, кроме пригородных божьих обителей, за Волгой стали множиться пустыни, скиты и монастыри, которые зачастую создавали люди без духовного сана и монашеского пострига: то были обычные миряне, ведомые движением души, или услышавшие некий божественный зов. Мотив строительства св. Руси как бы витал в воздухе и его подхватывали разные люди, объединенные общем стремлением к обожению жизни в местах удаленных от большаков и крупных городов. Эти одиночки добровольно усложняли свою жизнь, обременяя ее подчас невыносимыми тяготами и лишениями. Многие погибали. Но те, кто обладали «чувством пути», быстро вырабатывали свои уставы поведения в экстремальных условиях, молитвенно преодолевали растерянность и страхи, закреплялись в глухомани надолго.

Чтобы просто выжить одному среди снегов, чащоб, зверей, нужна недюжинная волю помноженная на строгую самодисциплину: необходимо обладать умениями, которые обычно рассредоточены среди многих людей в поселениях. В отшельничестве следует полагаться только на свой универсализм. Но не будем забыть того, что отшельник уходит в неизвестность не затем, чтобы выживать, а затем, чтобы беспрепятственно посвятить свою жизнь служению Богу. Не столь создание мало-мальских условий, пригодных для сносного существования, беспокоило этих людей, сколь достижение цельности своего бытия, отрешенного от суеты и соблазнов.

Однако, отшельники не оставались в пожизненном одиночестве. Обычно их находили другие подвижники, менее самостоятельные и почитающие основателя пустыни, как божьего избранника. Пустынножитель приобретал бесспорный моральный авторитет для тех, кто выказывал готовность поселиться в намоленном месте и получал благословение первопроходца. Со временем пустынь вмещала в себя уже несколько человек, которые с утра до вечера занимались расчисткой леса, молились, плотничали, снова молились, рыли колодцы или дренажные канавки и снова молились, занимались огородничеством, пахотой, ткачеством и опять молились. И так изо дня в день.

Конечно, среди братии возникали специализации; кто-то бортничал, кто-то плотничал, кто-то ловил рыбу или собирал грибы, кто-то занимался приготовлением пищи, кто-то учил грамоте неграмотных. К пустыням устремлялись богомольцы, странники: перебирались в эти заповедные места целые крестьянские семьи, обзаводились хозяйством. Находясь рядом с праведником, обыватели рассчитывали на Божью помощь и Божью защиту и зачастую не обманывались в своих ожиданиях.

Но в один прекрасный день отшельник обнаруживал, что вокруг него появилось довольно много людей, что пустынь превратилась в монастырь, а к монастырю примыкает уже целая деревенька. И ему, как отцу основателю божьей обители, приходится принимать решения, касающиеся жизни, как братии, так и мирян. К нему идут, чтобы испросить совета или получить благословение, от него ждут участия в похоронах, крещениях, освящениях новых построек: он оказывается свидетелем калейдоскопичных больших и маленьких событий, которые происходят почти каждый день: ему необходимо мирить поссорившихся, утешать безутешных... В итоге он покидал обжитое место, чтобы снова уединиться.

Некоторые праведники успевали за свою долгую подвижническую жизнь создать пять-шесть пустыней или монастырей. Они не стремились к известности или почитанию, но слава их росла. Места, которые они почтили своим присутствием, были чудодейственны или целительны; чем дольше жил праведник в этом месте, чем более надежной защитой небесных сил оно обладало.

Так через обретение праведности отдельными выдающимися личностями, через намаливание уединенных мест, через строительство пустыней и монастырей, через приобщение к божьим обителям новых иноков и благочестивых мирян шло строительство св. Руси. Это строительство не оказывало никакого влияния на соседние народы и страны. А события внешнего мира докатывались до русских городов волнами идей, социальных потрясений. Подвижники веры, покидая города ради жизни в заволжской глухомани, невольно несли на себе отблески мировых пожаров или вспышек новых воззрений, касающихся основ жизни.

Многие важнейшие мировые события были окрашены в религиозные тона и не могли не интересовать насельников отдаленных пустыней и монастырей. Правители Золотой Орды обратились в мусульманство и объявили ислам государственной религией. Приобщение язычников к любой мировой религии сопровождается драматичными коллизиями, которые не обошли стороной и татарское общество. Многие представители военной знати, включая высокородных чингизидов, активно сопротивлялись победной поступи магометанства. Они прекрасно понимали, что единство гигантской империи зиждется на этнической общности правящего меньшинства, исповедующего веротерпимость. Но в действительности, татарские правители Поднебесной приобщались к конфуцианской мудрости, в то время как монгольские степи постепенно завоевывал буддизм; в Сибири по-прежнему процветал шаманизм; в Средней Азии завоеватели-кочевники обратились в мусульманство.

Правящий слой Большой Орды довольно регулярно собирался в каком-то одном, заранее обговоренном месте, для решения общегосударственных дел, причем религиозные предпочтения военной знати, всегда оставались в тени. Однако из жаркой Аравии подули ветры религиозного радикализма; столпы суфизма требовали от правоверных отказа от потребления вина, от смешанных браков и даже отказа от обычного общения с иноверцами. Империя Чингисхана, охватившая столь различные культурные ареалы, изначально была обречена на распад.

Что касается самой Золотой Орды, то исламизация правящего слоя сопровождалась жестокими казнями прославленных богатуров, выдающихся темников и даже представителей Золотого рода. Подобные акции устрашения, проводимые тогдашним правителем, ханом Узбеком, не могли не порождать смятения в среде тех, кто привык чувствовать себя хозяевами положения. Золотую Орду наводнили дервиши, улемы, шейхи из разных стран обширного мусульманского мира, которые по разному истолковывали учение пророка и зачастую только усиливали сумятицу в умах татарского населения. Боясь быть казненными, многие воины-язычники бежали в необъятную Сибирь или забивались в лесные дебри православного Севера.

Во второй половине ХIV века великий хан со своим Двором и всей своей армией были изгнаны из Китая. Единый политический центр империи перестал существовать, и отдельные улусы превратились в независимые государства, которые не замедлили предъявить друг к другу территориальные претензии. Всю вторую половину века по «равнине» то в одном, то в противоположном направлении пересекали многотысячные конные отряды Джинибека, Едигея, Тохтамыша, Тамерлана и многих других выдающихся полководцев той бурной эпохи. Подобные перемещения сопровождались жаркими схватками, потоками беженцев, стремительными погонями, кровавыми переправами через широкие реки. Естественно, непроходимые леса, столь неудобные для стремительной конницы, являлись наиболее желанным местом для тех, кто искал надежного укрытия. Оказавшись в непривычной для себя обстановке, татарские воины пытались заручиться поддержкой русских князей. В таких случаях привычные взаимоотношения между покоренными и завоевателями существенно менялись. Завоеватели выступили в роли просителей, а покоренные в роли работодателей. В условиях политической дестабилизации Орды русские князья остро нуждались в храбрых воинах и охотно зачисляли на свою службу татар-беглецов, отщепившихся по тем или иным причинам от своих армий и своих повелителей. Фактически, русские князья после изгнания из Китая династии Юань (это случилось в 1368 году) приступили к созданию незаконных вооруженных формирований. И похоже на то, что немало оружейных дел мастеров трудилось в отдаленных монастырях: там же при монастырях молодые ратники обучались боевому искусству, а бывшие завоеватели выступали в качестве инструкторов. Ведь военно-служилое сословие Руси было полностью уничтожено более века тому назад и приходилось по крупицам его восстанавливать заново.

Что касается Византии, то там вершились примечательные события несколько иного рода. Благодаря усилиям выдающихся богословов (Михаил Пселл, Григорий Палама, Никита Кавасила и др.) на берегах Средиземного моря зародилось учением исихазма, которое постулировало необходимость цельности религиозного сознания, благодаря чему вся жизнь христианина превращается в индивидуализированную форму молитвенного служения.

Ведь человек зачастую говорит одно, а поступает совсем по-другому, но при этом, ни его слова, ни его поступки не обязательно соответствуют его мыслям и побуждениям. Слабый и грешный человек оказывается беззащитен перед искусами и гибнет в паутине своих слабостей. Но сильный человек (а силы ему придает Божья милость) способен так выстраивать свою жизнь, что все его мысли и побуждения будут сосредоточены на религиозно-этическом идеале и тогда отпадает необходимость убеждать других в своей правоте, потому что правота праведника проступит из его поступков и дел. Благодаря исихазму преодолевался антагонизм между духовным и материальным; христианин обретал цельность, предельно возможную для тварного существа, несущего в себе образ Божий.

Византия продолжала ярко излучать свет благочестия благодаря личности Иоанна Кантакузена, вокруг которого образовался тесный круг ромеев - аристократов, убежденных в преимуществах Слова над культом грубой силы. Кантакузен наследовал императорский трон от своего тестя Иоанна У Палеолога. Но вскоре отказался от светской власти, принял монашеский постриг и возглавил константинопольский патриархат. В круг Кантакузена входили выдающиеся писатели, дипломаты, архитекторы, мыслители, которые представляли собой «духовное ядро» православного мира.

Строители св. Руси жадно впитывали идеи из Византии, которые настаивали на необходимости индивидуального строительства души и укрепляли веру в то, что не в силе Бог, а в правде. Но строительство души существует для каждого человека всего лишь как возможность, а как подлинность оказывается уделом редких единиц.

Неукротимый дух подвижников материализовался в часовни, церкви, пустыни, в чудодейственные намоленные места, скреплял своим примером монашеские братства, воодушевлял молодых людей с пылким сердцем держаться трудных путей праведности. Создание монастыря, бытие которого тщательно поддерживают сменяющиеся поколения людей, посвятивших свою жизнь служению Богу, как нельзя лучше сочетало в себе бренное и вечное, воплощало Слово в конкретном Деле. Жизнь подвижника уже ушедшего в мир иной, тем не менее, продолжалась в сказаниях, легендах, в знамениях и чудесах, которые вначале передавались из уст в уста, а со временем запечатлевались на бумаге: ведь монашество являлось самой грамотной частью народа православного. И поэтому нет ничего странного в том, что именно основатели и первые настоятели монастырей доминируют в житиях.

Под термином «культура» мы обычно разумеем условия, благоприятствующие созданию архитектурных ансамблей, философских школ, исполнительского мастерства, а также свод традиций и обычаев. Но в ХIV веке выдающимся культурным достижением на Русской земле явились подвижники, не создавшие шедевров литературы, архитектуры, иконописи (или живописи): они выступили в качестве формователей и пестунов удивительного человеческого типа - строителя Святой Руси.

Строитель св. Руси непоколебимо верил в возможность преображения холодного, жестокого мира в бескрайнюю страну добра и живоносного света. Человек довольствуется малыми и даже ничтожными дарами природы, но при этом всю свою волю, все свои чувства и желания концентрирует на восхождение к высотам праведности. Формирование такого типа идет через отрицание всех обывательских свойств, через воспитание в себе особого характера, неуступчивого перед натиском внешних обстоятельств. Многочисленные ограничения и запреты составляются самостоятельно и принимаются добровольно: вместо радости общения - затвор: вместо взаимовыручки - одиночество: вместо удобных одежд - вериги. Переделывание себя - слабого тварного существа в «раба Божьего» - смиренного и бесконечно терпеливого, требует многолетнего закаливания тела и души. Доказательством побед над властью инстинктов выступают нетленные мощи.

Кроме основателей пустыней, скитов и монастырей, особым статусом пользовались старцы. Они не боялись совестить князей или епископов за неблаговидные поступки. Ими правила вера в могущество Слова, перед которым пасует любая нечистая сила. От старцев шла молва, легко преодолевающая дремучие леса и топкие болота: вестниками молвы были странники, богомольцы, исцеленные. Часто нелицеприятные моральные оценки и суждения старцев крайне раздражали князей и высшее духовенство. На законы Золотой Орды запрещали любые формы притеснений и тем более казни тех лиц, которые вели себя лояльно по отношению к татарским завоевателям. Лишь после распада Орды русские князья вернули себе право карать или миловать своих подданных.

Тогда голос старцев стал глуше, но появились юродивые. Благодаря своему экстравагантному поведению эти люди не от мiра сего приобретали возможность говорить правду в глаза любому человеку, вне зависимости от его социального положения.

Если в начале ХIV века жители Руси были окружены со всех сторон язычниками, то на исходе века ситуация радикально изменилась. Соседняя Литва вошла в лоно католической церкви. Таким образом, вся «равнина» оказалась местом встречи двух противоборствующих между собой христианских церквей с магометанством, т.е. религиозная принадлежность конкретного человека приобрела особую остроту. А расово-племенные различия наоборот стали сглаживаться.

Хорошо известно, что многочисленный клан темника Мамая после неудачного похода на Русь был вынужден покинуть Крым и найти себе пристанище в Литве. Некий хан Деватьяр, спасаясь от преследований Тамерлана, забился со своим отрядом в глушь Вятскую и осел там. В свою очередь, литовцы-язычники искали укрытия у русских князей. Немало православных перешло в магометанство. Русские купцы, принявшие ислам, получали возможность нанимать вооруженную охрану для своих торговых караванов и путешествовать со своими товарами по необъятному мусульманскому миру. Угнанные в полон русичи вели жалкую жизнь рабов, но отказавшись от православия в пользу ислама, получали возможность изменить свой статус; они становились свободными слугами или даже ремесленниками.

«Равнина» превратилась в своеобразное ристалище, где три мировоззрения соревновались друг с другом в убедительности. Но у православных было одно существенное преимущество; воспитанием своих чувств они занимались уже не один век, в то время как татары и литовцы приобщились к мировым религиям совсем недавно. Однако с политической, экономической и всех прочих точек зрения Русская земля представляла собой всего лишь территорию, не имеющую четких границ. Золотая Орда и Литва располагали всеми институтами, присущими суверенным государствам; правителями и военной знатью, армиями и своими законами, дипломатическими соглашениями с соседними странами.

Летописцы в первую очередь интересуются датами возникновения и гибели государств, полководцами, выигравшими судьбоносные сражения. Стоит заглянуть в столицу любой европейской страны, чтобы убедиться - кто являются ключевыми историческими фигурами; правители-воины, а также маршалы и адмиралы. Именно в их честь устанавливают самые представительные памятники на самых оживленных перекрестках и площадях. Составители русской истории испытывали серьезные трудности при попытках объективно квалифицировать Русь как государство с богатым героическим прошлым. Проводились даже параллели с испанцами, которые на протяжении пяти веков отвоевывали Пиренейский полуостров у арабов. Отнюдь не случайно так много внимания уделяется историками Куликовской битве, победа в которой расценивается как начало освобождения Русской земли от иноземных захватчиков.

В последней четверти ХIV века русским князьям действительно удалось создать незаконные вооруженные формирования. Они воспользовались политической неразберихой наступившей в гигантской империи Чингисхана после изгнания из Китая династии Юань, и сумели привлечь на свою сторону язычников татар и литовцев. Но если составить перечень сражений, в которых русские отряды и полки участвовали против Орды на исходе века, то поражения идут одно за другим.

Царевич Арапша полностью уничтожил на реке Пьяна нижегородский отряд. Вскоре после Куликовской битвы, хан Тохтамыш разорил Москву. Только- только Москва стала заново отстраиваться, как в ее окрестностях появилась армия Тамерлана, и никто из русских князей не мог бы оказать достойного сопротивления пришельцу. К счастью «Железный хромец» давно уже участвовал в серии громких сражений на территории Золотой Орды. Бедные русские города его совершенно не интересовали, полководец искал совершенно другого противника.

В ХV век Русь вошла как во мглистый туман; ее юго-западная часть все очевиднее приходила в полное запустение: города обезлюдили, поля зарастали ковылем да кустарником: монастыри подвергались бессчетным разграблениям шайками разбойников. Зато набирала силы Литва. Византия медленно погружалась в пучину забвения, а Ватикан стал венчать собой вершину всего христианского мира. Католики вели себя чрезвычайно активно, вовлекая в свои орбиты новые народы. Латинская церковь выглядела молодой и здоровой на фоне древней греческой церкви. Повсеместно народы, исповедующие «одряхлевшее» православие, жили на положении людей низшей расы; у них иноземные, иноверческие правители, они были вынуждены содержать оккупационные войска или гарнизоны и платить непосильную дань. Православные люди составляли основную часть «живого товара», которым бойко торговали на средиземноморских рынках генуэзцы, венецианцы, турки-сельджуки.

Католический и мусульманский миры зажали Русь в крепкие тиски. Подвижники православия, иерархи церкви в крупных русских городах и старцы в заволжских лесах, игумены и молодые послушники все отчетливее осознавали себя последними носителями истины, которая неудержимо угасала на просторах Азии, Африки и Европы. Стояние у «последней черты» означало превозможение жестокой силы сосредоточенной в чужих мирах, придание св. Руси свойств неуязвимости. В лесах заокских и заволжских, на берегах студеных озер и морей, вопреки лютым морозам разгоралось пламя веры в Божью милость и в Божью помощь.