Рассказ «Жизнь в деревне» вошел в крупномасштабный цикл эссе «Русское». Весь цикл включает в себя 25 произведений, часть из которых уже опубликована на РНЛ. Каждое из этих произведений вносит свои штрихи, которые проясняют неповторимые черты, присущие русскому народу - как самостоятельной исторической общности. Предлагаемый вниманию читателей РНЛ рассказ напоминает о том, что русские люди окружены другими великими нациями и малыми народностями, и связаны с теми, «другими», неисчислимыми узами, прямыми и опосредованными.
Как часто мы бываем пристрастны в своих оценках, касательно ближних наших, так и это окружение всегда готово с запальчивостью обрушить на нас обвинения во всевозможных грехах, мнимых и реальных, вольных и невольных.
Так и живем - в одной деревне!
Живёт себе деревенька, несколько десятков домиков; у каждого своё название и свой палисад. Но высится в этой деревеньке огромный дом в окружении флигелей, сараев, амбаров, конюшен. И земли за тем домом видимо-невидимо. Семья живёт в том доме большая - можно сказать многосоставная, пёстрая, беспокойная, не привычная? однако ж к тому, что ей кто-то перечит.
Время идёт. В деревеньке сменяются поколения. Молодёжь женится, старики уходят на покой. Домики переделываются, палисады перекраиваются. Люди на то и люди, чтобы в неусыпных заботах и хлопотах проводить жизнь свою. Но каждодневно ухаживая за своими крохотными палисадами, жители завистливо посматривали на бескрайние поля, что простирались за огромным домом, и сожалели:
«Эх, нам бы землицы, уж мы-то обработали каждую пядь».
У некоторых, особенно нетерпеливых, зуд разрастался до такой степени, что ночью, под покровом темноты, они потихоньку переносили забор палисада, стремясь расширить своё жизненное пространство. А жители огромного дома не сразу и обнаруживали перемещение межи, настолько были поглощены своими делами. То они надстраивали верхний этаж с куполообразной крышей, и дом походил на некий храм, в котором сама жизнь должна превращаться в молитву. То придавали фасаду более праздничный вид: возводили колонны, спорили о необходимости наличников и ставен.
Потом «всем миром» сооружали фамильную часовню: сначала деревянную, затем заменили её каменной. То речку перегораживали плотиной. Охотились в своём лесу до полного изнурения. Также до изнеможения спорили между собой, выясняя, какие же даты в истории семьи самые важные, а какие второстепенные. Иногда в таких спорах доходили до рукоприкладства.
Вполне понятно, что занятые столь серьёзными делами, подзабывали о многих существенных «мелочах жизни». У малоземельных соседей давно огурчики пупырчатые поблескивают от росы на ухоженных грядках, а у владельцев огромного дома только ещё жёлтые цветы распускаются. Вполне естественно и то, что мальчишки огородничали, потому что не могли дождаться, когда же эти самые жёлтые цветы превратятся в продолговатые и такие вкусные овощи. Заберутся поздним вечерком в чей-нибудь палисад, надерут с десяток огурцов, распихают по карманам, и - быстрее на свои просторные лужайки.
Но ведь на то они и малоземельные соседи, чтобы пересчитать каждый огурчик и даже каждый пупырышек на своих крохотных грядках. И вот пропажа обнаружена. И сразу же - скандал. Выплёскиваются все прошлые обиды. Мужчины выходят из своих палисадов на большую дорогу. Они идут со сжатыми кулаками, со вздувшимися желваками на скулах. Женщины подступают к огромному дому, требуют наказать «разбойников». Занятые своими делами жители огромного дома всегда оказываются застигнутыми врасплох. Они смущены и растеряны.
- Где, в каком таком огороде пропало десять огурцов? - спрашивают они друг у друга и тревожно озираются по сторонам. А негодующие соседи сплачиваются, им есть, что сказать в адрес жителей огромного дома.
- Мы вас научим вовремя сеять огурцы! - кричат наиболее сердитые из них.
- Вместо того, чтобы часовню без конца переделывать, за детьми бы присматривали, - галдят наиболее обиженные.
- Набрали земли, а обработать толком не умеют!- возмущались наиболее рачительные.
В ходе перепалок-переговоров, проведений следственных экспериментов, обитатели огромного дома случайно обнаруживают, что заборы палисадов передвинуты, межи смещены. Они как-то разом сникают, немеют в затянувшемся выяснении отношений. Кто-то из них даже восклицает, что не верит глазам своим и призывает сородичей не горячиться. Но беспечность слетает с них с быстротой призыва восстановить «священные границы». Сердитые, обиженные, рачительные соседи не сразу и замечают рокового для них мгновения перемены. Но обитатели огромного дома уже не выглядят растерянной толпой, виноватой за недогляд. Это уже стремительно нарастающая волна гнева и ярости. Эта волна валит все близлежащие заборчики, рушит домики, рвёт с корнями деревья.
Но когда-то стихия успокаивается. Обитатели огромного дома возвращаются в свои пределы. Поверженные, униженные, раздавленные соседи отстраивают свои домики, многие остаются даже без своих палисадников. Подолгу ищут виноватых в обрушившемся несчастье, жалуются в высокие инстанции, понемногу успокаиваются... ропщут на судьбу.
Так и жили: то воевали, то мирились.
Но ничто не вечно под луной и солнцем.
И вот как-то один примерный семьянин и трудолюбивый огородник приспособился заблаговременно взращивать рассаду у себя на кухне, а когда снег сходил с земли, стал пересаживать её в грунт, а саму грядку превратил в нечто подобное стеклянному домику. Получая ранние огурцы, он менял их на право собирать землянику и грибы в берёзовой роще, предваряющей собой лесные угодья огромного дома. Чуть позже получил разрешение рыбачить в речке и ловить раков. Аналитически развивая достигнутый успех, рационализатор создал оригинальную систему счёта:
- Хорошо живёт не тот, у кого земли много и грядки большие, а тот, кто за сезон умеет снимать с 1 кв. м. больше огурцов.
Новые подходы к выращиванию огурцов и новая система счёта породили новое мышление - новаторство.
Другой сосед разобрал в своём домике печку и тем самым расширил своё жилище. А обогреваться стал посредством трубы, заполненной горячей водой. Водонагревательное же приспособление поместил под полом. Немногим позже он так обрисовал свой взгляд на удобства:
- Удобно живёт не тот. у кого огромные залы, а тот, кто тратит немного топлива на 1 кв. м полезной площади, но тем не менее живет в тепле.
Третий селянин, оборудуя крохотные грядки под лук, укроп, петрушку, морковь, свеклу, огурцы, картофель, капусту, горох, тыкву, помидоры и прочая как-то подметил, что межи между многочисленными грядками занимают чуть ли не треть всей земли, отведённой под тесный огород. А между огородом и миниатюрным цветником эта межа ещё шире. И тогда задался вопросами:
«А что будет, если превратить весь огородик и цветник в одну большую грядку? Например, для петрушки. А другой сосед сделает из своего крохотного огорода и миниатюрного цветника сплошную грядку лука? А третий будет растить только огурцы. А излишками будем обмениваться...»
Ответ был ошеломляюще прост:
«Все будут со свеклой, и прочей петрушкой, да ещё с цветочками в вазочке, но объём потребления значительно увеличится».
И договорившись между собой, кто и что будет выращивать, предприимчивые соседи сформулировали нечто вроде основного правила новаторской жизни:
- Богато живёт не тот, кто располагает возможностью сажать у себя морковь, картофель и укроп, а у кого всё это есть на столе каждый день.
Собираясь вместе на базарной площади, малоземельные соседи судачили:
- Мы живём лучше, чем в большом доме... Овощи у нас ранние и удобств больше... и вообще мы богаче, чем они.
Обо всех этих пересудах услышали обитатели огромного дома и крайне удивились:
- Почему же мы живём хуже и беднее? - стали они интересоваться у своих соседей.
- А потому что мы с 1 кв. м. собираем больше огурцов, чем вы, и меньше тратим поленьев, чтобы обогреть 1 кв. м. полезной площади. У нас развит товарообмен и обмен идеями. Вы вот на базар совсем не ходите, а мы там каждодневно бываем.
- А чего нам на край села тащиться. У нас и так всё есть.
- Как раз через базар и проходит дорога прогресса! А вы живёте на обочине.
- Как же на обочине,- забеспокоились обитатели огромного дома,- когда у нас земли больше, чем все ваши палисадники вместе взятые? - Столбовая дорога прогресса не обязательно должна проходить через середину деревни. А может всего лишь задевать её западный край. И таким образом, те, кто с края, оказываются на столбовой дороге, а те, кто в середине деревни, как бы на обочине этой дороги.
- А куда же ведёт дорога прогресса? - заволновалась часть обитателей огромного дома.
- К всеобщему благоденствию и счастью, - отвечали им осмелевшие соседи.
- Что за чушь! - стала возмущаться другая часть обитателей большого дома, - на нашей земле даже столб специальный установлен с табличкой «Центр деревни». А с ваших слов следует, что дело не в том, где живёшь, на выселках или в середине, а в том, насколько близко от дома проходит та самая дорога прогресса. Получается, что всю жизнь живёшь в самом центре, и вдруг оказываешься на краю. Нет господа хорошие, вы нам голову только морочите своими побасенками.
- Русла рек и то меняют своё пролегание. Центр и край - понятия к тому же относительные. Так что ничего удивительного нет в том, что живущие с краю - теперь в центре происходящих событий. А те, кто жил в центре, оказались на периферии прогресса, - поучали словоохотливые соседи.
Стоит ли подробно говорить о том, что от подобных разговоров обитатели огромного дома чувствовали себя обескураженными. Они и раньше спорили по поводу и даже без всякого повода. А теперь разделились на две противоборствующие стороны. Одни не хотели жить вдали от столбовой дороги прогресса и призывали к радикальным действиям: дом спалить, на его месте поставить другой, более удобный, точнее - вообще перенести его местоположение; все поля засеять одной культурой; нужно было только договориться с соседями - какой, чтобы также участвовать в товарообмене. Другие полагали, что дом в середине деревни никак нельзя назвать стоящим на обочине. Сама идея - спалить дом, чтобы расчистить место для нового дома, вызывала у них негодование. Не видели они резона и в экономии от запахивания межей между грядками. Земли так много, что хватит на все овощи, на все виды зелени, злаковых, бахчевых и т.д. И ничего зазорного не усматривали в том, чтобы разрешать пользоваться некоторым трудягам - соседям дарами леса и речки в обмен на ранние огурцы и петрушку. Ещё деды и прадеды, завещали быть по отношению к безземельным и малоземельным щедрыми и великодушными.
Спорили до хрипоты. Даже вспыхивали жаркие схватки. Призывали и предупреждали. Шли на сближение и опять расходились. Новаторство приветствовалось, но не всецело. Множащиеся удобства ценились, но не всеми. Сама дорога прогресса казалась то миражом, то грядущим будущим, то коллективным безумием, то «суровой реальностью». В многосмыслии этого словосочетания запутывались не раз.
Страсти разбушевались не на шутку. Убили самого Хозяина дома, полей, огородов, лесов, речек, лугов и прочая, прочая. Его место занял строгий комендант. Тот огласил новые правила жизни. Не согласных с новыми правилами и возмущённых убийством Хозяина изгнали из большого дома, а многие, увы, нашли возле его стен и свою смерть. На всю деревню было объявлено строгим комендантом, что дорога, всего лишь задевающая деревню с края - это вовсе не столбовая дорога прогресса, а ложный путь.. Подлинная же дорога прогресса как раз упирается в большой дом. Точнее, огромный дом служит как бы исходной точкой для этой дороги, направление которой отнюдь не совпадает со старинной, в ухабах и калужанах дорогой, нанизавшей на себя всю деревню. Дорога прогресса - действительно новая дорога и в этом новаторы правы. Начинаясь от большого дома, она проляжет по лугам и полям, через речку, сквозь берёзовую рощу и дремучий лес... Но раз эта дорога не задевает многочисленных и малоземельных соседей со своими урожаями и домашними удобствами, то соседи остаются в стороне от подлинной дороги прогресса. Их грядки обречены на увядание, а овощи - на загнивание.
Соседи были возмущены (в который раз !) подобным оборотом дел. Они стояли у заборов своих палисадников, корчили рожи, держались за животы и через силу и страхи похохатывали:
- Ой, умора, смотрите, бурьян да чертополох один после всех разборок! Никакой дороги не видно. Один пустой звук. Ну, отчудили, ну измудрились... Вы видно не представляете, что такое - настоящая дорога прогресса. Она ровная и широкая, прямая, как луч. Ни снег, ни дождь, ни мороз, ни зной не могут её испортить. Это такая сила!- А у вас? - Ха-ха-ха. Животики надорвёшь!
Обитатели огромного дома молча сносили насмешки. Но и возразить не знали как. Дорога была всего лишь заявлена, как некий путь. А на самом деле её ещё не было. Даже чертежей не приготовили.
И вот все силы обитатели огромного дома бросили на строительство этой дороги. Работа закипела. Вскоре появились те, кто находились «на постоянном марше». Одни строили и строили. Другие маршировали и маршировали по проложенному пути. Но в соответствии с правилами жизни, изложенными строгим комендантом, все подчинялись единому распорядку дня. Те же, кто не был задействован на строительстве и на марше, относились к «сомнительным личностям» со всеми вытекающими из этого статуса печальными последствиями.
Но язвительные соседи, заблуждаясь насчёт того, где же должна пролегать подлинная дорога прогресса, были, тем не менее, кое в чём правы. Ведь пока обитатели огромного дома спорили и горячились, пока размечали контуры будущей дороги, подвозили строительный материал, многие поля и даже грядки исподволь заросли бурьяном или превратились в свалки мусора. Не замечать этого запустения было нельзя. Поэтому от малоземельных, но слишком заносчивых соседей решили отгородиться высоким забором.
Между тем, неприятности множились. В самом доме развелось множество грызунов. Они легко дырявили мешки с мукой, корзины с овощами, портили паркетные полы и дубовые косяки дверей. Мебель источили неугомонные жучки. Сил заниматься всеми этими досадными мелочами ни у кого не было. Все силы уходили на строительство дороги. Так сказать, в трудах и лишениях были проложены первые версты. Дальше дело пошло быстрее. Дорога получалась ровная и широкая, прямая, как луч.
Слухи об этой дороге поскакали по всей деревне. Насмешничать перестали. Появились сочувствующие. Из-за забора даже предлагали посильное участие. Приносили даже кое-какие овощи, чтобы оголодавшие строители могли хоть чем-то подкрепиться.
Споры о том, где же на самом деле пролегает дорога прогресса, стали сотрясать всю деревню, как некогда сотрясали стены огромного дома. Споры были не праздными. Каждый хотел знать наверняка, что живёт ближе к подлинной дороге. Ведь дорог было две, не считая ту, которая пролегала вдоль всего деревенского порядка и была прозвана «старый шлях».
Деревня фактически превратилась в два враждебных лагеря. Обе стороны глухо грозили противоположной стороне поджогами. Останавливало только то, что огонь мог распространиться на всю деревню, и она выгорит дотла.
Так вот и жили: без мира и без войны.
Высокий, глухой забор требовал от жителей огромного дома постоянного ремонта. Причём материала на починку уходило столько, что его уже не хватало, чтобы залатать дыры в сараях и амбарах. Да, и до самого дома руки никак не доходили.
Укрепляя забор, обитатели огромного дома посматривали, как там поживают малоземельные соседи, из «противоположного лагеря». А те убрали штакетник, огораживающий их палисады; возле домиков устроили зелёные лужайки, радующие взгляд. Изобрели уйму развлечений и бесконечное число праздников. Украшенные разноцветными лампочками домики-пряники весело светились и по ночам. Даже на деревьях висели гирлянды ярких лампочек. Влюбленные парочки до утра колобродили по аккуратно подстриженным газонам, а то и кувыркались там, как молодые барашки на майском лугу.
Все эти картинки из другой жизни несколько смущали ремонтников забора и строителей столбовой дороги прогресса. Но и сам факт стремительной прокладки этой дороги смущал малоземельных соседей. Сомнения и тревоги точили оба «лагеря».
- Эй, вы там за забором! - кричали пропагандисты противоположным пропагандистам. Ведь за забором были и те и другие, всё зависело от того с какой стороны смотреть.
- Нет, это вы за забором, а у нас - открытое общество,- настаивали малоземельные соседи,- у нас всё нараспашку, всё прозрачно.
- Да у нас пространства ничуть не меньше, чем у вас всех вместе взятых, а то и больше. Лужайка без штакетника не может быть более открытой, нежели широкое, но огороженное поле. Мы слишком громадны, чтобы быть закрытыми, а вы слишком миниатюрны, чтобы называться открытыми. Мы и вы открыты и закрыты одновременно, но по-своему.
- Нет, это вы, а не мы построили высокий забор,- не унимались дотошные соседи.
- Римляне тоже отгораживались от варваров земляными валами да лесными засеками. И китайцы - вон какую стену отгрохали. Мы тоже отгородились от вашего тлетворного влияния. Мы делом заняты, дорогу строим. У нас времени на глупости нет,- важничали обитатели огромного дома.
- Как раз вы-то и есть глупцы. Живём-то всего лишь раз. Так надо радоваться жизни, а не вкалывать на дороге, ведущей неизвестно куда. Надо жить свободно, а не в казарменном режиме. Вы - несчастные люди, сами себя лишившие многих удовольствий и прав,- возражали из-за забора... (или с внешней стороны забора). Как будет угодно читателю, пусть так и понимает.
- Что это значит, неизвестно куда? Нам очень хорошо известно. Она ведёт в светлое будущее. А ваша жизнь пуста и темна, как погасший фонарь с разбитыми стёклами,- кипятились обитатели огромного дома.
- У нас и ночью светло, как днём, поспать некогда. А разбитых фонарей совсем не бывает.
- Мы говорим на разных языках и не понимаем друг друга. У нас - свой путь, у вас - свой.
Пока официальные представители, пропагандисты, публицисты и прочие полемисты таким образом пикировались, находясь по разные стороны забора, строители дороги упёрлись в глухую стену. Но чтобы рабочий ритм не прерывать, уперлись посильнее. Глухая стена поддалась и оказалась на самом деле не глухой стеной, а частью того самого приснопамятного забора. И вот целая секция (от столба до столба) опрокинулась, и по проложенному пути, как и обычно, промаршировал «авангард всего прогрессивного человечества». Однако, оказавшись вне забора, маршевая колонна быстро распалась. Представители «авангарда» смешались с малоземельными гражданами и перестали быть «авангардом». А может, они просто сочли, что достигли «светлого будущего» .
В образовавшийся пролом стали забредать малоземельные соседи из наиболее любопытных.
- Мы из цивильного общества,- робко представлялись одни.
- Мы из цивилизованного общества,- уточняли другие.
- А мы - трудящиеся массы, - приветливо откликались им встречные работяги.
А цивильно-цивилизованные соседи между тем продвигались дальше, удивляясь ширине и прямизне дороги.
- Куда же ведёт эта дорога? - спрашивали они у встречных людей.
- К нашему дому.
- А мы думали , что все дороги ведут в Рим, - шутили, раскрепощаясь, соседи.
- А вы откуда путь держите?
- Мы с той стороны забора. Но забор не ломали, он сам упал при строительстве дороги.
- Так значит вы из «светлого будущего»!? - обрадовано восклицали встречные люди.
- Мы из открытого общества. И нам очень приятно, что оно оказалось вашим «светлым будущим».
- О «светлом будущем» нам должны были рассказать те, кто маршировал в «авангарде», но они куда-то пропали. Может быть, заблудились?
- Ваш «авангард» просто не хочет возвращаться обратно. Его выбор льстит нашему самолюбию. Мы-то полагали, что вы только обособляетесь от нас. А на самом деле вы прокладывали дорогу к нам. Просто она вышла окольной, несмотря на свою прямизну,- радовались как дети соседи и даже хлопали в ладоши.
- Путь в «светлое будущее» оказался не близким,- устало соглашались растерянные встречные люди.
- Но раз «светлое будущее» за нашей спиной, то приближаясь к огромному дому, мы движемся как бы вспять,- пытались разобраться в ситуации дотошные соседи.
Они идут по дороге всё увереннее - мимо заросших бурьяном полей, развалившихся амбаров. Они идут по ровной широкой дороге, с каждым шагом стряхивая с себя вековые страхи перед огромным домом. Им хочется всё посмотреть, даже понюхать. Что прячется за дверьми фамильной часовни? - Мерзость запустения. А в каком состоянии конюшня? - О-о, какие щели на её крыше! - восклицают они и двигаются дальше. Им хочется войти в огромный дом, очень хочется. Ведь в прошлом, давнем и близком, предки этих дорожных строителей так часто и так бесцеремонно распахивали двери их уютных домиков, входили на правах победителей: приказывали словом, жестом, взглядом... Вот и цитадель. Скольким поколениям малоземельных соседей казавшаяся недоступной, как орлиное гнездо. Вот и двери со ржавыми петлями, и запылившиеся окна. Облупившаяся краска на лестничных перилах.
- Как ужасно вы живёте! - говорят соседи, окончательно распростившись со своими страхами. - Вы просто одичали, занимаясь строительством этой дороги, да ремонтом забора. Вам пора взяться за свой дом. Нужно его вообще разобрать и сделать несколько небольших, но комфортабельных домиков. И бескрайние поля неплохо бы нарезать на участки, забор пора сломать. Сколько строительного материала находится в «простое».
- А зачем всё это делать?- спрашивают обитатели огромного дома.
- Как, зачем!? После того, как вы заживёте в маленьких и удобных домиках, и у каждого будет свой небольшой участок земли, вы будете сыты и веселы. Будем ходить друг к другу в гости и отмечать вместе праздники, - весело щебетали-советовали гости.
И некоторые обитатели огромного дома согласно кивали головами и даже засучили рукава, чтобы приступить к разборке дома.
Но многие просто молчали.
Не грядущая сытость и безопасная жизнь смущали их, а отводимая им роль, заблудших и заплутавших.
1. Жизнь в деревне