Предисловие. На свете есть только одна правда...
Глава 3. Приговор привести в исполнение
Глава 5. Фрицы торопились к Москве
Глава 12. Огонь, вода и медные трубы
Глава 13. ВозмездиеГлава 15. Волки спасают лагерь
Летом 1943 года наша группа примерно из десяти человек занималась выполнением важного разведывательного задания. Сравнительно большое количество разведчиков в группе диктовалось не только сложностью самого задания, но и соображениями безопасности - всюду рыскали антипартизанские подразделения противника.
В течение первых дней обстановка нам благоприятствовала, но затем мы неожиданно оказались на виду у крупного конного отряда противника.
Нас начали преследовать, пытаясь загнать в неудобное для обороны место. Положение осложнялось тем, что кони наши устали без отдыха и подкормки. Грунт был преимущественно каменистый, покрытый мелким камнем типа щебенки.
В этих сложных условиях нам ничего не оставалось, как в первом же подходящем месте устроить засаду. Установка бойцам была сбивать всадников, но не трогать коней.
Засада, в основном, удалась. Из ручных пулеметов и автоматов нам удалось нанести ощутимый урон нашим преследователям. Отступая, они оставили на поле боя раненых, убитых и их коней.
Мы заменили наших измотанных коней свежими, прибрали кое-что из трофеев и продолжили отход. Преследование продолжалось, но теперь не так напористо и с большой оглядкой. Это уже было для нас большим облегчением. Продолжая двигаться вперед, мы все-таки надеялись как-то оторваться от погони.
Наконец достигли какой-то деревни и заехали туда немного подкрепиться и спросить местных жителей о потайных местах в лесных массивах. Один дедок, узнав о нашей проблеме, указал нам такое возможное укрытие. Для этого надо было вернуться на довольно значительное расстояние назад. Но другого выхода не было - пришлось так и сделать.
Противник потерял наши следы, и мы, отсидев в лесу двое суток, опять вернулись в ту же деревню. Разведали окрестности - ничего привлекательного. Бурный поток воды в старом речном русле, кругом зыбкая почва, перенасыщенная влагой. По окраинам этой топкой площадки лес. Однако на опушке ельника имеются какие-то домики, но там, очевидно, живут престарелые люди.
Но вот от одного из домиков отделился человек (мужчина) и пошел в нашу сторону. Это уже было интересно.
Приблизившись к нам, он поинтересовался, как ему найти нашего командира.
На вопрос «Зачем он вам?» незнакомец ответил, что его хочет видеть один очень известный в недалеком прошлом человек:
- Вон, в том домике, который ближе к лесу.
Ну уж если даже приглашают, то отказываться не следует. Для нас ценна любая информация.
- Ну что ж, пошли.
Двум разведчикам я дал указание следовать за мной. В нашей жизни сюрпризы бывают на каждом шагу. Двоих оставил с конями, поедавшими густую зеленую траву.
Подойдя к дому, мой собеседник вошел в дверь и очевидно доложил о нашем прибытии. Затем он пригласил и нас войти в помещение. Когда я вошел, навстречу мне шагнул человек явно военной выправки, но с какой-то странной левой рукой. На голове у него была фуражка военного образца.
Приблизившись, он козырнул и произнес:
- Вас приветствует отставной гвардейский капитан Белозеров Георгий Алексеевич, кавалер всех офицерских орденов и медалей Славного Святого Георгия Победоносца. Скажите, с кем имею честь беседовать? Краткую информацию о вас и ваших делах имею, но видеть таких людей мне еще не приходилось.
Я представился и сказал:
- Звания пока не имею, а должность моя вам известна.
Белозеров (а на самом деле, как затем выяснилось, Белозерский - потомок князей Белозерских, которым императрицей были подарены эти земли) предложил нам разделить с ним скромный холостяцкий обед и поговорить.
По русскому обычаю на столе оказалась и бутылка водки. Я заметил, что по порядку, заведенному в нашем молодежном отряде, нам ни курить, ни употреблять спиртное не положено - тем более во время выполнения задания.
- Но думаю, что ради такого случая и знакомства немного выпить можно.
Георгий начал разговор с рассказа о своем боевом прошлом в Первую Мировую войну.
- На Северо-Западном фронте наши дела не ладились. Атаки не давали никаких результатов, кроме больших потерь. Из нашего полка, стоявшего недалеко от Петербурга, был изъят и направлен на этот участок фронта один кавалерийский гвардейский батальон - очевидно, с надеждой что-то поправить. Возможно, рассчитывали на то, что немцы, увидев гвардейцев, побегут от них в тыл? Не тут-то было. Нас они встретили плотным обстрелом из орудий и пулеметов. После первой же атаки нас осталось в строю лишь около половины.
- Разгром немцами нашего батальона явился для многих из нас отрезвляющим фактором - словно поток ледяной воды на разгоряченное тело. Мы не могли ослушаться приказа наших командиров. Но создалось впечатление, что они были не в своем уме и забыли об условиях для успешного применения кавалерии на поле боя. Ведь для нее нужен простор для разворота и маневра. Кони развивают большую скорость, а в руках у конника только шашка. Нас же бросили в атаку на узком участке, где противник имел хорошо укрепленную систему окопов с дзотами, множество пулеметов и орудий разных калибров. Вот они и выкосили наших гвардейцев и их коней.
- Досадно, но и эти результаты не пошли впрок нашему командованию. Через два дня повторилось то же самое. Так не стало нашего гвардейского батальона. Больше в конном строю мы в боях не участвовали - да и осталось нас совсем немного. И послали нас в окопы к солдатам. Там пришлось командовать ротой, батальоном, стрелять из пулемета. Так дошел я с северо-западного участка фронта до этой местности. Был неоднократно ранен, но окопы не покидал.
- Наконец, случилось тяжелое ранение. В результате остался без левой руки. Хорошо, что голова осталась на месте. Переболел тифом. Организм от роду был крепким - выздоровел. Выгрузили нас из поезда на ближайшей отсюда станции. И занимайся собой сам - живи как знаешь. Фамилию мне пришлось немного изменить, так как таких, как я в то время просто уничтожали, несмотря на военные заслуги.
- Вспомнил, что эти земли в свое время были переданы нашей семье. Дай, думаю, поработаю здесь, возможно будет какая польза. Место лесника и эти домики оказались свободными. Вот я и стал заниматься лесом - ведь это благородное дело. С тех пор и трудимся здесь - я и мои коллеги по госпиталю. Они тоже живут не под своими фамилиями. Все выходцы из дворянских семей, офицеры. Ухаживаем за лесом, заготавливаем дрова, выжигаем уголь, получаем березовый деготь, собираем грибы, ягоды. На жизнь хватает.
Георгий сделал паузу и предоставил мне ответное слово.
Я вктратце рассказал, кто мы такие, как возникли, о порядках в нашем отряде, о том, что уже было сделано и о наших удачах и трудностях.
- Воевать нам приходится не столько с немцами, сколько с полицией. К вам мы попали случайно, уходя от преследования - крупного конного отряда, с которым произошло одно столкновение. В результате засады и боя поменяли своих уставных коней, добыли трофеи. Но преследователи не отстали. Путь сюда нам показал один местный дедок. Теперь осматриваемся. Кстати, а что у вас тут за вешки поставлены по периметру вашего имущества?
Георгий немного задумался и ответил:
- Точно не знаю, но что-то мудрили немцы, намечая путь отступления из возможного окружения.
Так, это уже было очень интересно. Я спросил Георгия, нет ли более подробной информации. Он посоветовал обратиться напрямую к его помощникам.
Выяснилось, что да, действительно, немцы, опасаясь окружения, на всякий случай отметили пути возможного отступления.
Незадолго до нашего прибытия, на местный участок фронта была переброшена из резерва только что сформированная и еще не участвовавшая в боях немецкая пехотная дивизия. Вот ее и было приказано вывести в тыл в случае опасности окружения. Согласно плану она должна была переправиться через реку и занять оборону по другому берегу.
С этого момента мне стало ясно, что судьба нам, возможно, предоставляет шанс для проведения крупной операции.
Для начала мне необходимо было осмотреться на местности, то есть провести рекогносцировку.
Я предложил Георгию пройти со мною на место предполагаемого перехода через эту топкую местность. На месте выяснилось, что далеко не все условия были благоприятны для засады. Так, зыбкая, переувлажненная почва не позволяла создать даже небольшой окопчик для укрытия бойца и пулемета. В случае необходимости отступить, пулеметчик оказывался неприкрытым. Местность вокруг была гладкая, лишенная всяких складок. Не было ни деревьев, ни кустарника, ни каких-либо земляных выемок.
Но, тем не менее, засада должна быть создана. Такой шанс потрепать нашего врага упускать нельзя.
После того как вернувшиеся из деревни остальные бойцы были представлены Георгию, мы начали примеряться и распределять боевые позиции. Ручными пулеметами мы владели неплохо, и их у нас оказалось четыре единицы, в том числе один немецкий скорострельный МГ-34. Бойцам были показаны ориентиры на направления, где неприятель может появиться в поле нашего зрения. Соответственно распределили и порядок работы пулеметов. Ведь патроны к ним надо было расходовать очень экономно.
Когда разведчики удалились на свои места, капитан спросил меня:
- Так это и есть твои солдаты? Так ведь они совсем еще мальчишки!
Я ответил, что с этими мальчиками мы уже столько натворили, что и иным взрослым было бы не под силу. У них нет обиды на прошлое, их не тяготят семейные заботы, они не притязательны в быту, питании. С самого начала им была отведена роль разведчиков-диверсантов. Но приходится и другими делами заниматься. Вот, скажем, планируемый бой. Это ведь дело армейских подразделений, а не небольшой группы партизан. Но, что поделаешь, если предоставляется возможность сократить силы вермахта на десяток-другой солдат. Хотя здесь, думаю, наш «улов» может быть и побогаче.
Георгию я сказал прямо, чтобы он не обижался, но пулемет ему не дам. В бою с одной рукой в этом деле толку будет мало:
- Если хочешь, будешь рядом со мной вторым номером. Будет возможность, и на курок нажмешь.
Разведчики были предупреждены, чтобы не теряли бдительность, не увлекались посторонними делами. Необходимо тщательно следить за всем, что происходит в предполагаемой зоне обстрела, а также уделять внимание своей обороне.
Фашистам надо было дать возможность преодолеть по меньшей мере треть перехода - чтобы они слышали рокот воды на переправе.
Таким образом, хотя неприятеля мы и ждали, появился он все равно как-то неожиданно.
Передние ряды солдат шли быстрым шагом. Очевидно, что и остальные следовали тем же порядком, боясь окружения и плена. Немцы стремились побыстрее выйти к переправе, перебраться на другой берег реки и занять там оборону. В обороне они чувствовали себя намного безопасней и удобней. Здесь можно было обзавестись костром, вскипятить воды для кофе, сварить из концентратов что-то горячее...
Наши пулеметы работали безотказно. Вновь прибывающие солдаты по телам своих коллег стремились к переправе. Некоторые, преодолев водную преграду и не найдя другого берега (вода уходила через колодец-яму снова в почву), пытались что-то кричать солдатам на подходе к реке. Но их не слышали, или в пылу боя не слушали. Кроме того, наступали сумерки, и видимость стала ограниченной.
Подходящие к реке не видели, что стало с теми, кто шел впереди. Но все-таки, в конце концов, немцы почувствовали что-то неладное и выставили на флангах охрану. Но ее мы тоже быстро убрали из пулеметов.
Вдруг в районе расположения двух наших пулеметов прогремели взрывы гранат, и они замолчали.
Такая неразбериха у противника и напряженная работа у нас продолжались более двух часов. Наконец поток немцев иссяк. Я выстрелил в воздух зеленой ракетой. Это значит отход. Но на горизонте все еще маячили фигуры - то ли регулировщиков, то ли офицеров, и надо было соблюдать осторожность.
Меня, прежде всего, волновала судьба двух наших пулеметных расчетов.
Когда мы прибыли на место, картина была удручающей: один расчет погиб, а в другом один погибший и один раненый. Раненому нужна была срочно помощь, и двое разведчиков были отправлены в деревню на поиски врача. Самого раненого перенесли в дом.
Георгий тоже не досчитался одного из своих товарищей. Он погиб на месте второго номера расчета.
Надо было срочно позаботиться о достойном погребении наших погибших.
Решили, что похороны следует организовать в деревне. Там ведь имеется кладбище, за которым осуществляется какой-то надзор. Люди приходят на могилы близких, кладут цветы. Не обойдут и могилы наших боевых друзей. И потом, война еще не окончена, основные бои еще здесь впереди - а значит, будут еще погибшие. Заказали столяру три гроба. Георгий пообещал возместить ему расходы материалов выделением строевого леса.
Похороны прошли по всем правилам. Ребята нашли старого священника, который провел православное отпевание. Были сказаны и прощальные речи, прозвучал боевой салют. Надзирательнице за кладбищем я передал имена и фамилии захороненных, с указанием, когда и при каких обстоятельствах они погибли.
Нашим разведчикам, ушедшим на поиски врача, повезло.
В соседней деревне оказалась молодая женщина-врач, жена пограничника, не успевшая эвакуироваться перед приходом немцев. Жила у каких-то дальних родственников. Себя, как врача, не афишировала, но люди знали и помалкивали об этом. Вера (так ее звали) согласилась помочь нам, но при условии, что никто из жителей не должен об этом знать. Если об этом узнает полиция, ей грозит расправа.
Она осмотрела нашего раненого и успокоила и его, и нас. Никакие жизненно важные органы не повреждены, но спина оказалась изуродованной, словно на ней работал бульдозер, выкорчевывая пни.
Утром мы с Георгием посетили место боя.
Меня преследовал один вопрос: какие промахи мы допустили при организации засады, что привели к гибели наших бойцов? Конечно, позиции наших пулеметных расчетов были очень уязвимыми - в качестве защиты мы смогли использовать только корневища деревьев. Но кое-что и здесь удалось выяснить.
Весь переход до так называемой реки был усеян трупами немецких солдат.
Первоначально втоптанные во влажную землю, они там долго не задерживались. Казалось не вода их выталкивает, а сама русская земля не хочет принимать эти тела.
Положение было сложное. В таких условиях быстро начнется разложение трупов, и скоро все вокруг будет отравлено трупным ядом. Особенно пострадает вода, которая возвращается прямо в почву. И тогда даже на расстоянии от этого места жить будет нельзя. Надо было что-то быстро предпринимать.
Лучший выход - это заставить самих немцев изъять тела и захоронить их где-то в братской могиле. Лучше всего в овраге. Посоветовавшись с Георгием, решили, что сподручнее всего это будет сделать ему - поехать со своими работниками в комендатуру и рассказать малость о ночном бое. Немцы должны сразу же откликнуться. Они внимательны к своим погибшим.
Я посоветовал Георгию:
- Пообещай им березу на огромный крест. Они это воспримут с благодарностью. Если спросят о партизанах - ты ничего не видел и не слышал, а люди всякое могут болтать. Отправляться надо немедленно.
Во второй половине дня место боя посетила на машинах группа немцев, а на следующий день появился трактор с прицепной платформой на резиновых колесах, бульдозер, а также экскаватор со специальным захватом.
Работа началась.
В течение первого дня они не сумели осилить весь объем работы, и она продолжалась и на следующий день. Георгий побывал на месте и поинтересовался, сколько человек здесь нашли свою смерть. Ему ответили, что, судя по всему, не менее, а, скорее, и более трехсот.
Ну что ж - мы их сюда не звали.
Провожая Веру домой, у меня состоялся с ней разговор. Я спросил, не хочет ли она примкнуть к партизанскому движению. Это было бы оценено, как участие в освободительной войне. Конкретно она мне ничего не ответила, решила подумать. Договорились встретиться через два дня для перевязки раненого и ее ответа.
Но события в данном случае опережали наши планы.
Кто-то из деревенских в присутствии постороннего ляпнул, что Вера-то врач, жена пограничника, и по ночам ее куда-то увозят. Начальник местной управы получил указание - задержать ее и доставить в район.
Этого мы не могли допустить. Разведав, где она содержится, я и несколько разведчиков отправились ее освобождать. Операция оказалась несложной. Пленницу охранял один полицейский. Приказав ему освободить Веру, мы разъяснили:
- Она уйдет с нами, тебя мы свяжем, а завтра ты скажешь, что пленницу освободила разведгруппа Красной Армии, которая увела ее с собой.
Вере я объяснил, что больше ей здесь оставаться нельзя. Здесь ее ждут пытки и верная гибель. Выход один - уйти с нами. На вопрос «Скажи, а на лошади ездить ты умеешь?» она ответила, что в детстве ее обучал этому отец.
- Ладно, если что, поможем тебе освоить это искусство.
Так в нашем отряде появился свой врач.
Мы приняли решение - на день уходим в ельник. Это на случай появления полиции или немцев в доме Георгия. Чтобы ни его, ни себя не ставить под удар. Ведь мы-то уйдем, а ему оставаться здесь жить.
Рисковать было нельзя, хотя мы и могли бы при случае создать крепкую оборону - автоматов, пулеметов, гранат и патронов у нас было теперь более, чем достаточно.
На следующий день началось обучение нашего нового врача премудростям партизанской жизни - владению пистолетом (который теперь был положен ей по служебному положению), прицельной стрельбе из автомата и верховой езде (мы подобрали ей спокойную лошадку).
К вечеру наша группа собралась на окраине леса. Неожиданно, из-за леса появились и последовали к нам вооруженные конники. На поводу они вели еще десяток коней без седоков. На всякий случай ребята передвинули пальцы к затворам автоматов, но наши гости вели себя спокойно. Один из них поднял руку вверх, как бы для приветствия.
Приблизившись к нам, они поздоровались на незнакомом для нас языке, чем-то похожим на украинский. Мы ответили по-русски. Разговор продолжили на украинском языке, который для нас был не чужой.
Выяснилось, что они словаки из корпуса, прикомандированного к немецкой армии для охраны коммуникаций. Это был именно тот отряд, который долго шел по нашим следам. Их командир был примерно в звании младшего лейтенанта (фельдфебель).
Я спросил его:
- Зачем вы нас преследовали? Ведь мы вам ничего плохого не сделали.
Он ответил, что они не знали, кто мы:
- Ведь вы же от нас уходили и не хотели вступать в контакт. После той стычки мы поняли, что вы люди серьезные и стали держаться от вас на расстоянии. Мы также поняли, что мы вас не интересовали, и что у вас другие цели пребывания в этих местах. А после того боя, в котором погибло и было ранено немало наших солдат, никто больше не захотел лезть под ваши пули. Мы привели вам ваших коней.
Коней мы обменяли. Но моя новая кобыла (я ее звал Лиза) не захотела от меня отходить. Она все время подходила ко мне, клала свою морду то на левое, то на правое мое плечо, ожидая когда я ее поглажу между ушами.
Фельдфебель заметил это и спросил:
- Чем ты приворожил эту лошадку? Она у нас считалась капризной. С прежним ее хозяином у них всегда были какие-то недоразумения. А тебе не только морду свою доверяет, но и попеременно передние ноги приподнимает в знак особого уважения.
В это время подошел ее бывший хозяин и ткнул ее кулаком в бок. А Лиза в ответ лягнула его задней ногой в спину так, что спасло его только то, что он вовремя успел отскочить в сторону.
Я сказал, что ничего особенного я не делал и ее ничем не баловал. Разве что хорошо с ней обращался, да корочку хлеба давал иногда пожевать.
- Ну что ж, раз уж у нее такая к тебе любовь образовалась, можешь оставить ее у себя, взамен на одного из ваших коней. Коней мы ваших кормили хорошо, они у нас поправились.
Я поблагодарил его, и на этом мы расстались.
Надо было срочно решать вопрос об отъезде, но препятствием была эвакуация нашего раненого.
Что-то надо было придумать. Самостоятельно верхом он ехать не мог. Решили попробовать ему ехать вторым седоком, держась за спину сидящего впереди. Для надежности решили привязать его за пояс, не затрагивая спину. Попробовали. Вроде получается, хотя и не очень хорошо. Конь при такой нагрузке на спину будет быстро уставать. Надо постоянно менять коней и седоков. Возможно при движении придумаем еще что-нибудь, но пока другого выхода не было.
Дня через два, под вечер накануне отъезда мы собрались в домике у Георгия.
Был накрыт прощальный стол. Подождав, пока все разместились за столом, Георгий достал из шкафа какую-то коробочку. Когда он открыл ее, нашему взору предстали Георгиевские награды: ордена и медали.
Георгий обратился к нам с такой речью:
- Если бы мне кто рассказал о вас, я, возможно, многому и не поверил бы. Но вот видел ваш бой с немцами, захватчиками наших земель. И сам принимал в нем участие. Поэтому скажу прямо - не ожидал такого подвига от маленькой группы юных партизан. К сожалению, погибли трое из наших коллег и один серьезно ранен. Но немцев вы отправили на тот свет в сотню раз больше. Сказать, что я восхищен или поражен вашими действиями и их результатами мало, чтобы отметить ваш подвиг во имя защиты нашей Родины от нашествия западной саранчи.
- Я пользуюсь случаем, чтобы от имени нашего гвардейского полка Северо-Западного фронта, и от себя лично, по праву оценить ваши боевые заслуги и вручить вам эти Георгиевские награды.
Обходя одного за другим, каждому из бойцов Георгий вручил по медали. Мне же и раненому бойцу Коле Бочарову Георгий вручил по ордену - медалей нам не досталось.
Так закончилось наше пребывание во владениях гвардии капитана Белозерова.
