Те, кто меня хорошо знают, подтвердят – буду умирать от голода и холода, но ничего не попрошу. Но это для себя. А если для других? Если просить приходится на какое-то важное общественное дело, которое без финансовых вливаний зачахнет и прекратится? И если от этого дела зависят жизни и здоровье многих людей, – как быть?
Когда мы в 2022 году начинали с Алексеем Шороховым наш гуманитарно-писательский проект «Буханка» для Донбасса», то и представить не могли, что он столько времени продержится. Думалось, ну год, максимум полтора, а там и отпадет в нём надобность, поскольку либо СВО завершится, либо обязательно заработают механизмы, позволяющие закрывать бреши в снабжении воюющей армии.
Однако и СВО до сих пор не завершилась, и упомянутые механизмы не заработали. Или заработали недостаточно эффективно. Во всяком случае «Буханка» для Донбасса» продолжает снабжать фронт микроавтобусами, гладкоствольными ружьями, генераторами, масксетями, различной оптикой, медпрепаратами и прочим. Почти за три года работы я ни разу не почувствовал, что в нас стали меньше нуждаться. Напротив, чем дольше мы работаем и чем сильнее обрастаем связями, тем больше поступает просьб с линии боевого соприкосновения.
При этом возможности наши далеко не те, что прежде. После запуска проекта мы всего за 4 месяца собрали на три «буханки» и трижды съездили в Донбасс, привезя туда кучу разного снаряжения. Теперь же у нас норма всего четыре машины в год. На них пока что удаётся собрать. А просят 8-10. И просят ещё дроны, которые мы больше не возим из-за просевших сборов.
Говорят, народ устал переводить на нужды фронта. Но сделать раз в два-три месяца мелкий перевод (а крупных от простого человека никто и не требует) – это, скажем прямо, не в грязном окопе сидеть, как приходится бойцам. И даже не тюки на своем горбу тягать, чем постоянно заняты волонтёры.
Как известно, кто не хочет кормить свою армию – будет кормить чужую. Нам ли этого не понимать, воевавшим всю свою историю? Нам ли не представлять, чем может обернуться для страны поражение в данной войне? Я не знаю, что еще должно случиться, чтоб люди начали не только серьезнее относиться к происходящему, но и осознали свою роль. А роль каждого человека сейчас весьма важна. У нас давно все по-другому было бы на фронте, если бы хоть половина населения включилась в процесс защиты своей страны. Но до этого пока очень далеко.
«Вы там собираете народные деньги, а потом жируете…», – наверное, каждый волонтёр слышал подобные упреки и обвинения. При этом, как правило, от тех, кто ни рубля не жертвует, но чрезвычайно озабочен моральным обликом других.
Кого интересует, что человек, выбравший ипостась волонтёра, вынужден уделять гораздо меньше времени семье, своим делам и буквально перестаёт работать на себя? Кто помнит о том, что волонтёр, в отличие от комбатанта, не защищён никакими военными пакетами, и в случае его ранения в зоне СВО не сможет претендовать на серьезные компенсации? Догадываются ли любители считать чужие деньги о том, что волонтёру не начисляется трудовой стаж за крайне рискованную деятельность?
Иногда хочется взять такого правдоруба за шкирку, закинуть в «буханку» и отвезти куда-нибудь… даже не на ЛБС, а хотя бы в Горловку, которую каждый день обстреливают укронацисты. А там уже заставить заниматься непосредственно волонтёрской деятельностью – таскать грузы, помогать местным, передвигаться по территории, рискуя столкнуться с вражеским дроном. Вот была бы наука всяким пустобрёхам!
А по поводу сборов я могу сказать следующее. Сборы нашего проекта в интернете не покрывают расходов на микроавтобус примерно с конца 2023 года Если бы всё зависело только от этих сборов, то «Буханка» для Донбасса» давно перестала бы существовать. Или ограничивалась бы парой плохоньких машин в год. Сейчас половину (а иной раз и больше половины) сборов мне обеспечивают вполне конкретные люди. Это – знакомые небедные писатели и издатели, это мои друзья-бизнесмены, это мои родственники, в конце концов.
Хотя были и такие знакомые, и даже вроде бы друзья, которые еще с 2022 года перестали отвечать на мои сообщения, открывать мои рассылки, предпочтя прикинуться очень занятыми и недоступными. Тоже понятно. Не осуждаю, просто делаю соответствующие выводы. И продолжаю заниматься машинами, снаряжением, медикаментами.
– Ну что там у тебя, опять собираешь?
– Опять…
– Тысяч пятьдесят спасут отца русской демократии?
– Не спасут, но поддержат.
– Ахаха, ну тогда лови!
Для кого-то, возможно, это нормально. Для меня – нет. Всякий раз ощущаю некоторое внутреннее унижение. Но я знаю, что каждое такое пожертвование приближает очередную машину, способствует нашей грядущей победе. Я вижу итоги своей деятельности, которые никак не назовёшь провальными. При этом я, как любой волонтёр, фактически беззащитен, не имею официального статуса и подвержен нападкам троллей, фриков и горе-охранителей.
Стыдно, неловко, тяжко, но сворачивать работающий проект – это и вовсе преступление. Мы подарили фронту 15 «буханок», а сейчас собираем на 16-ую. Бойцы ждут машину в мае, и она должна к ним поступить. Пусть не прямо в День Победы, но должна. Пока есть возможность отправлять на фронт машины – надо это делать. Пока набегают средства еще и на снаряжение – надо его брать. Пока остаются силы – надо расходовать их с умом.
Неприятелю помогает весь мир, а у наших ребят нет никого, кроме нас. Так что стоит, наверное, претерпеть некоторые неудобства ради общего дела, ради русской армии, ради России. Ну вот я терплю, хотя порой и хочется всё это бросить. Но нельзя. Никак нельзя.
Игорь Викторович Панин, поэт, военкор, руководитель проекта «Буханка» для Донбасса»
Карта Сбербанка для переводов на «буханку»: 2202 2036 6741 3852 (Игорь Викторович П.)
1.
Стыдно, неловко, тяжко, но сворачивать работающий проект – это и вовсе преступление.Стыдно, неловко и тяжко должно бы быть российским олигархам. Поскольку у них достаточно средств, чтобы полностью обеспечить нужды бойцов на СВО. Поскольку они этого не делают, можно ли считать их предателями?