Афон: паром, туда и обратно

В девять сорок пять по греческому времени трехпалубный паром «Агиос Пантелеимон» отчалил от пристани (арсаны) курортного городка Уранополиса и «понес нас из мира к святоименной Горе: так сказать, от берега временности к противоположному берегу вечности»*. За бортом плескалось Эгейское море, над кильватерной пеной летали и с криками падали вниз огромные чайки, накрапывал дождь, и мне все еще не верилось, что я - в Греции, что вот уже рядом - Святая Гора.

На первой, нижней палубе парома стояли в две колоны машины: два крытых тентами грузовика, один приземистый микроавтобус, остальные - легковые, но почти все внедорожники, «джипы» либо его аналоги: «тайоты», «нисcаны», «форды»... На верхней, второй - располагались пассажиры, паломники и монахи, большая часть из которых находилась в закрытой от ветра кают-компании, и лишь десять-двенадцать человек стояли либо прохаживались на палубе, под навесом, на левой его стороне, обращенной к Афонскому берегу.

Большинство паломников были, конечно, греки; они сразу же позанимали мягкие диваны и скамейки по всем углам кают-компании, оживленно между собою переговаривались, звонили куда-то по мобильникам, перекусывали, подходили в барной стойке, брали там кофе, воду, мороженое... - в общем, вели себя здесь совершенно как дома и, казалось, мало интересовались тем, что плыло у них за окном. Напротив, почти все русские, которых я вычислил еще на набережной Уранополиса, в ожидании погрузки на паром - их было пятеро-семеро, - рассредоточились вдоль левого парапета верхней палубы и с интересом вглядывались в очертания береговой полосы, представляющей из себя то живописные скалистые образования, то постепенно возвышающиеся холмы, поросшие лесом и далее скрытые в дымке тумана.

Час, примерно, спустя после отплытия из Уранополиса показался первый афонский причал. Это была Иваница - арсана сербского монастыря Хилендар. Небольшое двухэтажное здание с крытой верандой, укрепленное с моря каменной стенкой, выдающийся в море крошечный пирс, на котором стояла группка людей, поджидавших парома, - вот и, собственно, весь причал. Справа от пирса стояли машины: одна грузовая, камуфляжной расцветки, покрытая тентом, два внедорожника и какой-то синего цвета автобус, размером с наш «ПАЗик». Сам монастырь, если смотреть по карте, располагался много выше, за холмистым перевалом, ближе к тому, противоположному, северо-восточному берегу полуострова.

«Агиос Пантелеимон», гася обороты, медленно, носом, пошел на сближение с пирсом...

Три монаха в плоских афонских скуфейках и человек десять-пятнадцать гражданских лиц, с сумками и рюкзаками, уже стояли у пандуса парома на нижней палубе в ожидании схода на берег.

Паром, плавно опуская пандус, состыковался с пирсом, на него тут же взбежали сербские монахи с берега и вместе с монахами из группы прибывших в Хилендар пассажиров, бросились вытаскивать с палубы сваленные в кучу какие-то мешки, коробки, пакеты и носить их на пирс. Делали они это очень быстро, почти что бегом, приседая и пританцовывая под тяжестью поклажи, дабы успеть всё выгрузить до отхода парома. Как только прибывшая группа сошла на берег, другая, поджидавшая, поднялась ей навстречу, а последний мешок был оттащен на пирс, паром дал короткий утробный гудок и стал потихоньку отчаливать задом. Минута, вторая, и мы уже, развернувшись, плыли вдоль берега дальше.

Не успели толком даже отплыть, как показалась еще одна небольшая арсана - это уже соседнего с сербским болгарского монастыря Зограф. Самого монастыря тоже не было видно, так как он, судя по карте, так же, как и сербский Хилендар, находился за лесистыми холмами, но все-таки к этому берегу ближе, чем сербский. Паром ссадил и здесь какое-то количество пассажиров, взял на борт примерно такое же с пирса, плюс один внедорожник «Тайота» и задом-задом стал отходить...

Через десять-пятнадцать минут показался первый большой, словно вросший в скалу, монастырь Дохиар, чем-то напоминающий средневековой замок, с выглядывающими из-за крепостной стены куполами главного храма (кафоликона) и возвышающейся над всеми строениями прямоугольной сторожевой башней - пергой. Слева, в непосредственной близости от монастыря, маячил гигантский строительный кран, со стрелой, протянувшейся к самым бойницам перги.

Очередная выгрузка-погрузка пассажиров и машин, затем паром отвалил, развернулся и вскоре опять, по дуге, пошел на сближение с берегом. Это был уже Ксенофонт - монастырь, похожий больше на крепость, сходящей террасами к самой арсане, с пятикупольным храмом по центру, пергой и - также торчащим над всем этим краном...

- Посмотрите-ка, и здесь тоже башенный кран, - сказал я с некоторой досадой, опуская на парапет палубы объектив своего цифрового «Кэнона». - Н-да. Портит весь кадр...

- Здесь везде теперь большая стройка, - отозвался рядом стоящий русский монах, средних лет, невысокого роста, в скуфейке и сером подряснике.

- А... Простите, отче. Паломник из Суздаля, Виктор, - представился я.

- Иеромонах Александр. Из Оптиной пустыни, - сказал он бесстрастно и тихо, так что за шумом волны я еле расслышал.

Собственно, мы уже были визуально знакомы: летели из Шереметьево в одном и том же самолете до Салоник, потом пересекались в городской конторе Уранополиса при получении диамонитириона, в каком-то из береговых сувенирных магазинчиков возле причала, и вот уже более часа - здесь, на пароме.

- Вы сказали везде? А раньше было не так? Вы уже здесь не впервые?

- Нет. Пятый раз... Строительство началось с конца, примерно, девяностых годов... после появления в греческой прессе первых разговоров о том, что пора открыть доступ на полуостров всем желающим, в том числе женщинам и вообще неплохо бы его превратить в международный центр туризма...

- Да вы что?! - я об этом не слышал.

- Да, были такие дискуссии, даже в парламенте... В Греции туризм - главный источник пополнения казны... Потом, правда, разговоры затихли, но строительство продолжается. Строят дороги... раньше больше ходили по тропам - пешком, на мулашках, теперь - на машинах... Строят причалы, мосты, архондарики...

- Архондарики - гостиницы для паломников? Но они ведь и раньше были всегда, насколько я знаю...

- Вы еще увидите, какие теперь архондарики!.. В Ватопеде вон даже поставили лифт.

- Для кого, для паломников?! И кто же за все это платит? Правительство?

- Евросоюз.

- Евросоюз?.. Тот самый, который выкинул из конституции всякое упоминание о своих христианских корнях. Им-то это зачем?

- Ну, вот... сами судите. Кто платит, как говорят, тот потом и музыку заказывает.

- М-да! Интересно... А как же монахи? Они-то что, не понимают, чем это им чревато?

- Кто-то понимает, кто-то, может, быть не совсем... Два монастыря Есфигмен и Костамонит отказались от помощи, обходятся своими силами... Но вы не расстраивайтесь, - поторопился меня успокоить о. Александр. - Все это еще в отдаленном будущем. Пока на Афоне монахи хозяева. Есть тут еще и подвижники, и молитвенники, есть даже старцы... Вы где вообще собираетесь выйти? В Пантелеимонове?

- Честно, даже не знаю пока... Хотел вот было в Иванице, да в последнюю минуту передумал...

- Сербы очень хорошо наших принимают.

- Знаю. Слышал. Именно поэтому и передумал. Когда уже нигде не примут, побегу к ним... К ним-то я всегда успею. А в Пантелеимонов наш мне как раз не советовали.

- Да нет, почему, везде принимают. Хотя на Пантелеимонов, да, последнее время многие жалуются... Они не любят, когда едут не от Подворья, а от посторонних паломнических служб.

- Вот а я как раз от посторонней, от греческой... У меня, батюшка, знаете, еще проблема со связью. Мобильник не работает. Как сюда прилетели, все - отключился. Мне б хотя на домашний - своим - позвонить, успокоить, что я уже тут, все нормально...

- Вам тогда надо в Корею. Телефоны сейчас везде на Афоне, спасибо Евросоюзу, поставили. Карточку надо купить. Карточки только в Корее. Значит, в Дафни вместе выходим.

Теплоход медленно разворачивался в сторону причала русского Свято-Пантелеимонова монастыря. Да, там было на что посмотреть - целый небольшой городок со сбившимися в один большой комплекс, громоздящимися один над другим келейными корпусами, с луковичными и шлемобразными куполами храмов, крашеными зеленой краской, с отдельно стоящими в стороне полуразрушенными келлиями и каливами, с укрепленной камнями бетонной арсаной.

- Или все-таки - Свято-Пантелеимонов? - спросил, улыбаясь, отец Александр.

- Да нет уж, я лучше с вами...

В Дафни, небольшом портовом поселке, чуть в стороне от арсаны, нас уже поджидали два больших автобуса - оба шли в столицу Афона Карею и оба были мгновенно заполнены сошедшей с парома публикой, в основном греческими паломниками. Я едва успел бросить свой рюкзак в багажник под брюхом одного из автобусов и занять местечко в салоне. Три первых ряда кресел пустовало, так как предназначались специально для священников и монашествующих. Одно из них, слева, ближе к водителю облюбовал отец Александр; обернувшись и убедившись, что я не остался без места, он покивал головой. Наконец вошли и заполнили передние кресла несколько греческих монахов, появился водитель, еще один с ним - билетер, который тут же пошел по проходу, собирая деньги и отрывая билеты, и автобус тронулся в гору.

Шел почти постоянно на второй, редко третьей скорости, натужно гудя и то и дело громко сигналя на виражах, давая тем о себе знать возможному встречному транспорту. Собственно, вся дорога, где мощеная камнем, где - на особо опасных участках - бетонными плитами, из одних виражей и состояла, редко-редко выпрямляясь и то чаще там, где шел подъем в гору. Сигналить приходилось еще и потому, что перевал был затянут туманом, и чем выше мы поднимались тем плотнее он становился; а в иных местах видимость была десять-пятнадцать метров. С вершины перевала, как сказано в путеводителе, хорошо видна во всем своем царственном величии непосредственно сама Гора, то бишь главная вершина Афона. Увы, из-за сплошного дымчатого марева никакой Горы, как я не напрягался, так и не увидел. Только в редких его клочкообразных разрывах проглядывали там-сям покрытые лесом вершины ближайших холмов.

Карея расположена на северо-восточном склоне Святой горы, сразу же за перевалом, в виде некого неправильной формы амфитеатра. Греки почему-то называют его Кариес, что неприятно ассоциируется у нас с известной зубной болезнью. Карея - единственное, кажется, место на Афоне, где есть почта и телеграф. Здесь же располагается Протат (кинот) - афонское правительство, подворья всех святогорских монастырей, резиденция светского губернатора Афона, полицейский участок, три-четыре небольших магазинчика и даже одна таверна. Все это сосредоточено на двух небольших узких улочках, что, собственно, и составляет центр Кореи. Дальше, уступами, вверх, влево-вправо, улочки, разветвляясь, разбегаются веером по многочисленным келлиям, разбросанным тут и там, на разной высоте, по скалистым склонам хребта, поросшим каштаном и мелким кустарником. Но это, так сказать общая, целая картина, точнее ее реконструкция. На самом деле в это мое первое посещение Кареи (а я там в течение двух недель путешествия успел побывать еще пару раз), окрестность, как и перевал, вся была в дымке и низко висящих густых, как зефир, облаках. Видимость была не больше километра, и только в редких туманных просветах видны были выше по склонам: то какая-то башня, то пустынная келлия, то отдельная группа строений, составляющих скит.

- Кстати, Виктор, - обернувшись из кресла, сказал отец Александр, когда мы уже подъезжали к Карее. - Обратите внимание, вон там слева большой храм... видите? Это Андреевский скит, бывший наш русский... Если возникнут проблемы с ночлегом, идите прямо туда, там теперь хоть и греки, но, обычно, они принимают, мест всегда всем хватает...

- Спасибо, - я обернулся, и действительно, что-то мы проскочили: купол какого-то храма, шпиль колокольни, въездные врата...

Но мы уже въехали в город, подъезжали к какой-то маленькой площади, на которой стояли в ряд пять-шесть мелких автобусов, типа наших «маршруток», а площадь эта, точнее, площадка, похоже, была автостанцией.

После остановки автобуса, после того, как все вышли и бросились разбирать свои рюкзаки и дорожные сумки, я спросил отца Александра:

- Теперь вы куда?

- Я теперь в Иверон, - сказал он, закинув за плечи свой небольшой рюкзачок. - Вон мой автобус, минут через пять отойдет... А потом - в Великую Лавру. А вы, не решили?..

- Не знаю пока... Есть у меня два маршрута, которыми меня снабдили в паломнической службе... Один из них как раз отсюда начинается: из Кареи в монастырь Кутлумуш... он здесь где-то рядом... Потом - Филофей... Каракал - и далее - тоже, по-моему, Лавра...

- С Кутлумушем может быть осечка... там не всегда места бывают... Я бы все-таки посоветовал для начала остановиться в Андреевском скиту. А с утра - в Кутлумуш. В крайнем случае, если там не примут, у вас впереди целый день... Осмотрите монастырь, приложитесь к мощам и вы еще успеваете на маршрутку...

- Спаси Господи, батюшка, - я взвалил рюкзак на плечо. - Ну, пойду, мне бы главное карточку где-то купить...

- Вот по этой вот улице, Виктор - там напротив кафе магазин. Рюкзак, кстати, можете бросить прямо на улице - никто его тут не тронет: это все же Афон...

- Спаси Господи.

Мы распрощались. Отец Александр при этом выразил уверенность, что мы еще наверняка встретимся. Я удивился. Он подтвердил: «Здесь это дело обычное».

Так оно и вышло, как он предсказал: мы с ним потом еще пересекались раза два или три, раз в Дафни, в конце первой недели паломничества, раз опять же уже на пароме, возвращавшим нас в мир, к «берегу временности» и раз... еще раз, последний, уже в самолете, летящем обратно в Россию, в Москву.

________________________

* Так старец Ефрем вспоминает свое прибытие на Афон «Отеческие советы. Ефрем Святогорец».