Апостол поволжских инородцев

Главным центром просветительской деятельности православной церкви среди народов Поволжья в XIX - начале ХХ в. продолжала оставаться Казанская епархия. В стенах Казанской духовной академии была разработана комплексная программа начального образования для нерусских народов. Ее автором и главным реализатором выступил профессор Казанской духовной академии Николай Иванович Ильминский (1822-1891).

Н. И. Ильминский окончил Пензенскую духовную семинарию и Казанскую духовную академию, хорошо знал европейские и восточные языки, обладал богатым практическим опытом миссионерства среди татар и киргиз-кайсаков (казахов), имел убежденность и неутомимость в работе. Все это делало его центром притяжения православной миссии в Поволжье.

Будучи ревнителем православного миссионерства, он ставил православие в основу всей системы образования. По Н.И. Ильминскому «христианская религиозность, составляет самую лучшую подготовку или почву для образования» поэтому все миросозерцание нерусского человека необходимо было изменить так, чтобы оно из нехристианского и нерусского сделалось христианским русским. Школа, по его мнению, должна была действовать религиозными впечатлениями.

В письме к председателю Буинского училищного совета Симбирской губернии священнику А.И. Баратынскому, стороннику русификации, Ильминский заявляет, что сначала в школе не нужно заботиться о русском языке или арифметике. Главное заключается в том, чтобы ученик набирался христианского духа, христианских понятий и фактов, для наибольшей легкости и удобства на родном языке.

Христианскую религиозность, православие он ставил на первый план. Его путь - перейти к обучению через православие. Он добивался внутреннего религиозного перерождения нерусского человека, и это он ставил выше простого обучения. За православием, по мнению Ильминского обязательно последует обрусение.

Полемизируя со своими противниками, он писал: «Русский идеал есть по преимущественно православие: вот почему на православии мы и настаиваем. Православие - основной, коренной самый капитальный элемент православной народности. Коль скоро инородец усвоил себе православие сознательно и убежденно, умом, сердцем, он уже обрусел».

Прежде чем стать русским по языку, по форме, народности, по мнению Ильминского, должны стать таковыми по духу. Они должны усвоить православное мировоззрение, переродиться внутренне, идейно. Победа православия над исламом, язычеством или протестантизмом - главная задача Ильминского. В этих целях он переводит книги богослужебного, религиозно-нравственного характера на простой, разговорный язык нерусских народов и печатает их русским шрифтом, полагая, что родной язык может и должен использоваться как главное средство обучения и воспитания в духе православия.

Правительство и Синод требовали преподавания на русском языке. Ильминский занял другую позицию в этом вопросе, поставив главной задачей религиозно-нравственное просвещение на родном языке в начальной ступени обучения и в работе со взрослым населением. Русский язык как средство общения с детьми и народом, не владеющим этим языком, не мог легко и быстро привести к желанной цели. В этом пункте Ильминский разошелся со сторонниками русскоязычной формы обучения.

Ильминский и его сторонники видели в православии, цель обучения и воспитания, а язык рассматривали как средство достижения этой цели. Сам Ильминский писал: «Не в языке дело, по крайней мере, не в нем одном: вся суть дела в верованиях, преданиях, которыми живет народ. Следовательно нужно работать против этих верований и преданий, нужно первее и более всего стараться о том, что бы внутренне обрусить инородцев и в церковном и гражданском смысле, научить их мыслить и чувствовать их по христиански и по-русски. А для этого вернейший и надежнейший путь - школьное обучение на родных наречиях и издание русско-христианских книг на живом разговорном языке инородцев. Обрусение, прежде всего, должно состоять в инородцами религиозных христианских понятий. Кто усвоил себе эти понятия, тот внутренне обрусел, хотя бы выражал их на своем языке и тот еще вполне чужд православно-русскому народу, кто говорит; но мыслит по-татарски; по-чувашски».

Поскольку вопрос о языке, на котором шло преподавание в нерусских школах 60-х гг. XIX в. был весьма спорным, и было много противников применения всякого другого языка в школах, кроме русского. Ильминский старался различными доводами, в том числе и гуманистическими соображениями: «Родные звуки даже сами по себе бьют прямо в сердце», - писал он в 1883 г.

Важен был психологический аспект этой проблемы. Он подчеркивал: «Мышление народа и все его миросозерцание выражается в его родном языке. Кто владеет языком инородцев, тот понимает хотя бы их миросозерцание. Кто говорит с инородцами на их родном языке, того они легко понимают и могут убеждаться доказательствами, потому что со словами он употребляет их же элементы мысли. Таким образом, и с гуманной точки зрения и вообще образовательные книги для инородцев должны быть изложены и преподаны на родном их языке в подлинном чистом виде».

В начале предложения Ильминского вызвали сильное недоверие. В статье «К вопросу об устройстве училищ для инородческих детей Казанского учебного округа», помещенной в Журнале министерства народного просвещения за 1867 г., высказывались следующие сомнения и возражения против предложений Ильминского обучать нерусские народы на их родном языке: 1. инородческие языки непригодны для выражения высоких истин христианства; 2. обучение на родном языке не приведет к обрусению, а наоборот будет способствовать развитию сепаратизма инородцев, чем будет поколеблен государственный принцип образования; 3. применение родного языка нерусских народов приведет к отстранению от работы в инородческих школах и приходах лиц, не владеющих этими языками. Редакция журнала пришла к выводу, что как полное исключение родного языка из инородческих школ, так и возведение его в статус господствующего было бы крайностью.

Обобщая опыт трехлетней работы Казанской крещено-татарской школы, где обучение велось на родном языке, Ильминский в 1867 г. в одной из своих статей писал: «первоначальное образование инородцев на их родном языке есть самый надежный путь к усвоению ими русского языка и русского образования». Так ученый успокаивал тех, которые боялись усиления политического и культурного сепаратизма поволжских инородцев.

Острота вопроса о языке преподавания в школах для нерусских детей, однако, не уменьшалась, не смотря на то, что система Ильминского была официально признана правительством «Правилами о мерах к образованию населяющих Россию инородцев», утвержденными 26 марта 1870 г. В письме к обер-прокурору Синода К.П. Победоносцеву от 26 июня 1891 г. опасаясь татаризации чувашей, марийцев и удмуртов, Ильминский подчеркивал, что единственным средством против этого является усвоение христианского учения на родном языке: «Таким образом, становится дилемма: если опасения отдельных народностей не допустить инородческого языка в инородческие школы и церкви в достаточном количестве для твердого и полного убежденного усвоения христианской веры, в таком случае все инородцы сольются в одно племя по языку и по вере - в татарское, магометанское. Если допустить инородческие языки, в таком случае, если бы и поддерживались народности, но разные, мелкие, к татарству не расположенные и с русским народом соединенные единством веры. Выбирайте!»

В защите Ильминским принципа обучения на родном языке в национальных школах есть и другая сторона. Не считая татар, другие народы Среднего Поволжья, а именно - чуваши, марийцы, мордва, удмурты, не имели вообще книжного языка вообще не имели; не было у них и письменности. Сам Ильминский следующим образом объяснял возникновение у него мысли о необходимости перехода на разговорный, чисто народный язык: «Киргизская степь - писал он Ухтомскому (с 1858 - по декабрь 1861 г. Ильминский находился в Оренбургском крае в качестве переводчика и чиновника контроля при пограничной линии) 8 октября 1870 г. - окончательно воспитало ко мне уважение к народному языку, на который я уже стал смотреть как на подлинный документ для лингвистических исследований, тогда как книжный язык представляет больше или меньше искусственную смесь языков и наречий. С таким радикально изменившемся взглядом вернулся я в Казань».

Ильминский пришел к выводу, что для дела христианского просвещения нерусского населения Поволжья и Приуралья книжный язык и прежние переводы не годятся в силу своей отвлеченности и что их надо делать на основе живого языка. В том же письме к Ухтомскому он пишет: «В 1856 г. мне случилось посетить некоторые селения старокрещенных татар в Мамадышском уезде Казанской губернии. Я увидел, что книжный татарский язык для них непонятен и бесполезен».

Официальное решение вопроса об обучении народов Поволжья на основе идей Ильминского последовало 2 февраля 1870 г. в Совете министра народного просвещения в присутствии попечителей Казанского и Одесского учебных округов. В отношении начальных школ было решено, что средством первоначального обучения для каждого племени должно быть его наречие. В отношении учителей этих школ было сказано, что они должны быть или из соответствующего «племени инородцев», хорошо знающие русский язык, или русские, но владеющие наречием. Для подготовки таких учителей решено было открыть особую учительскую семинарию.

Взгляды Ильминского на народную школу, ребенка и учителя изложены им в брошюре «Беседы о народной школе», изданной в 1868 г. Здесь он сформулировал задачи народной школы - министерской, земской, церковно-приходской, братской, по мнению Ильминского, состоит единственная задача религиозно-нравственного воспитания и главным предметом в начальной школе является Закон Божий. Семейное воспитание, предшествующее школьному, также должно быть религиозным, а дело школы - продолжить, развить осмыслить это воспитание. В этом заключается, по мнению Ильминского, органическое единение, живая связь семейного и школьного воспитания.

Школы на взгляд Ильминского должны открываться с учетом потребностей народа, по его живому сознанию, на кровные деньги общества. Тогда общество будет иметь интерес к ним. Но он тут, же оговаривается, что общество не должно руководствоваться «задними мыслями» и «посторонними тенденциями». Это замечание было актуальным, поскольку в земской среде получили широкое распространение не только либеральные, но и антимонархические тенденции, тогда еще слабо заметные. Это было совершенно неприемлемо для Ильминского, как представителя консервативной промонархической части русского общества. Ильминский, стремясь защитить народную, начальную школу от пагубных, модных политических веяний считал, что она должна быть руководима священниками. Существо воспитательной работы в школе, по его мнению, должна заключатся, в возбуждении, поддержании и питании в учащихся духовной жизни, в содействии органическому внутреннему развитию и росту душевных сил. Ильминский полагал, воспитание и образование не могут существенно изменить природу способностей, а могут лишь укрепить эти способности, сделать их более тонкими и подвижными и главная задача воспитания - облагородить, возвысить человека, в первую очередь в религиозно-нравственном отношении. В детском возрасте он особенно восприимчив ко всему доброму, отсюда особенная ответственность начальной школы за нравственное воспитание.

Мысль об учителе из нерусской среды, могущем работать в школе на языке своего народа была одной из основных в идейном наследии Ильминского. Он часто ее повторял в своих статьях и письмах, в ее защиту он приводил многочисленные доводы.

В 1865 г. Ильминский писал: «Предпочтительность туземных учителей и проповедников я основываю: 1) на силе единоплеменности, которая привлекает больше доверия и сочувствия народа; 2) на применительном учитель, вышедший из инородцев, по себе знает меру и образ понимания своего племени; 3) туземец в самой дикой родной дебри, в самом необеспеченном и скудном быту будет чувствовать себя уютно, тогда как для иного человека будет ощутительно и тяжело отсутствие удобств цивилизованной жизни».

Ильминский не был кабинетным теоретиком. Большинство своих идей он реализовал в практической деятельности, которую можно условно разделить на два направления - переводческое и педагогическое, тесно взаимосвязанные между собой.

К переводческой деятельности Ильминский преступил сразу по окончании духовной академии в 1847 г. В этом году последовал указ императора Николая I о переводе на татарский язык православного богослужения. В Казани был образован специальный переводческий комитет во главе с крещеным азербайджанцем, профессором А.Н. Казем-беком. Казем-бек занимался переводом литургии, а Ильминский составлял рецензии на переводы, присылаемые в комитет с мест.

Переводческая деятельность Ильминского оживилась с приходом на Казанскую кафедру в 1848 г. архиепископа Григория (Постникова). Последний приблизил к себе Ильминского, совершившего по его поручению тайную поездку по татарским селам Казанской губернии. Главной целью поездки было изучение религиозного состояния крещеных татар, в особенности в Мамадышском уезде, где усилилось отступничество татар в ислам. В следующем году Ильминский посетил с той же целью Чистопольский и Спасский уезды Казанской губернии.

В 1850 г. Ильминский был откомандирован в Петербургский переводческий комитет. Здесь в 1851 г. был готов перевод Часослова. За успешную работу он был отправлен в командировку на Ближний Восток (1851-1853 гг.), по возвращении из которой Ильминский продолжил переводческую деятельность. Проверка переводов на их пригодность показала, что крещеные и некрещеные татары, не окончившие татарских религиозных школ, не понимали татарского книжного языка. Это побудило Ильминского перейти на разговорный язык и русский шрифт. В одной из своих командировок, он апробировал среди детей старокрещеных сел чтение книг, написанных русскими буквами. Опыт был удачным.

В 1857 г. он познакомился с крещеным татарином Василием Тимофеевым, впоследствии оказавшим ему большую помощь в переводах. В 1858 г. Ильминский и профессор Г.К. Саблуков изложили свои соображения о переводческой работе в «Записке о причинах отпадения от православия крещеных татар и о средствах более прочной русификации татар».

В 1858-1861 гг. Ильминский работал чиновником контроля в Оренбургской пограничной комиссии. Во время службы в комиссии, составил «Материалы к изучению киргизского языка» (казахско-русский словарь и.И.М.), а также «Учебник русского языка для киргизских школ».

В 1862 г. вышел перевод букваря с краткой священной историей, сокращенным катехизисом, нравоучениями и молитвами, выполненные татарским языком, но не книжным, а простым разговорным, доступным даже не обучавшимся в школах.

Высоко ценя народный татарский язык в миссионерских целях, Ильминский и на занятиях со студентами академии стал преподавать преимущественно его. Изучение разговорного татарского языка студентами, дополнялось практическими занятиями под руководством Василия Тимофеева, устроенного Ильминским в академию осенью 1863 г.

Переводческая работа Ильминского велась в усиления религиозного, православно-русского воспитания среди татар. Его заветной мечтой было начало богослужения на татарском языке. Это стало реальностью в 1869 г., когда Василий Тимофеев был рукоположен в священники. С этого времени он стал совершать богослужение на татарском языке в Казани и в крещено-татарских селениях.

С 1867 г. в некоторых татарских селах начало входить в церковный обиход пение на родном языке. В 1869 г. на татарском языке стало совершаться полное богослужение в Казани в крещено-татарской школе и кладбищенской церкви. Первое богослужение на татарском языке совершил алтайский миссионер, иеромонах Макарий (Невский), будущий московский митрополит.

Теоретическая, переводческая и педагогическая деятельность Ильминского получает более прочную базу в 1867 г., когда викарный епископ Гурий (Карпов) предложил открыть миссионерское братство. Оно было основано 4 октября 1867 г. и получило название «Братство святителя Гурия» - в честь первого миссионера среди казанских инородцев, архиепископа Гурия (Руготина) (1555-1563). Братство ставило перед собой обширные задачи: создание школ, храмов, обучение миссионеров, переводы богослужебной литературы, основание приютов, рабочих общин для просвещения инородцев. В него входили клирики, а также профессора Казанской Духовной Академии и Казанского университета: Н.И. Ильминский, Н.А. Золотницкий, М.А. Молчанов, Е.А. Малов. Мирян в Совете братства было больше, чем духовных лиц, что было характерно для Поволжья, где миряне активно участвовали в миссионерском деле.

Уже в первые годы работы братства святителя Гурия были основаны 23 школы для инородцев: 7 для татар, 2 для чувашей, 12 для марийцев и 1 для русских. В 1870 г. существовало уже 50 братских школ. Центральное место среди них занимала Казанская крещено-татарская школа, основанная Ильминским еще в 1863 г. В этой школе на первых порах готовили кадры, как для братских школ, так и священников для инородческих приходов.

В 1870 г. при братстве открывается переводческая комиссия, которая занималась подготовкой переводов богослужебных, вероучительных и учебных книг для нерусских народов Поволжье. В последствии комиссия получила право самостоятельной цензуры учебных, вероучительных и богослужебных книг издаваемых на языках инородцев Поволжья. Первым ее руководителем стал Ильминский.

В 1872 г. была основана Казанская инородческая учительская семинария. Она была задумана как центр миссионерской педагогики, закрытое учебное заведение по подготовки из поволжской молодежи учителей и священников. Ее первым директором с 1872 по 1891 гг. был Н.И. Ильминский. Здесь выдающийся деятель православного просветительства мог беспрепятственно реализовывать свои планы.

Программа обучения была сходна с двухклассной церковно-приходской школой. В первом классе изучали русский и церковнославянский языки, церковное пение, Закон Божий; во втором классе - русскую и всеобщую историю, подробную русскую и краткую мировую географию, русскую и зарубежную литературу, физику, геометрию, химию, минералогию, ботанику, зоологию, основы педагогики и психологии. Срок обучения семинарии составлял 5 лет. Первые два года обучения занятия происходили на родном наречии инородцев. Много внимания уделялось чтению на инородческих языках, а также переводы на русский с инородческого и обратно.

В 1876-1877 гг. при семинарии открываются начальные школы: татарская, чувашская, марийская и мордовская.

Казанская инородческая учительская семинария просуществовала до 1917 г., подготовив тысячи учителей, священников, деятелей науки и культуры для народов Поволжья. Стала пропуском для народов Поволжья в русскую и мировую культуру и науку.

14 декабря по старому стилю 1891 г. Н.И.Ильминский скончался и был похоронен на православном кладбище Казани.

Дело Ильминского не заглохло после его смерти. По примеру Казанской инородческой учительской семинарии открывается, еще более двух десятков учительских семинарий, где готовят учителей для инородцев. Но главным плодом деятельности Николая Ивановича являются, 350 тысяч крящен сохранивших православную веру и православное богослужение на татарском языке сквозь советское лихолетье и весьма прохладное к ним отношение со стороны татарских националистов-мусульман и руководства республики Татарстан. Татары мусульмане обвиняют их в предательстве татарского народа. По моему мнению это нелепо, так как кряшены сохранили татарский язык, народные обычаи и фольклор, возможно даже лучше, чем татары-мусульмане.

Иерей Илия Мотыка, клирик церкви преподобного Серафима Саровского, г. Саранск, Саранская и Мордовская епархия