«Варяг» и «Кореец» шли под музыку народного гимна...

Ко дню памяти героического боя у Чемульпо 27 января (9 февраля) 1904 г. мы публикуем фрагмент «Из записной книжки русского монархиста» Н.И. Черняева (См. на РНЛ его сочинения: «Горе поколению, которое воспитывается на идеализации таких людей, как Стенька Разин и Емелька Пугачев!..»  и др.).

Публикацию, специально для Русской Народной Линии (по изданию: Черняев Н.И. Из записной книжки русского монархиста // Мирный труд.- 1905.- №3.- С.92-94) подготовил доктор исторических наук, профессор А. Д. Каплин.

Общее название дано составителем, подзаголовок - авторский.

+ + +

CXLIX

Музыка народного гимна на войне

Иностранцы, видевшие, как «Варяг» и «Кореец» шли под музы­ку народного гимна у Чемульпо 27 января 1904 г. на бой с японской эскадрой адмирала Уриу, состоявшей из шести больших крейсеров и восьми миноносок, восторгались безтрепетным героиз­мом русских моряков, которые приняли вызов неприятеля, не­смотря на то, что на его стороне было подавляющее превосходство в силах. Под влиянием «эпопеи», которую пришлось наблюдать сви­детелям этого безпримерного морского сражения, они делались по­этами и давали не сухой протокольный рассказ о том, что видели, а ряд художественных сцен и картин, исполненных высокого трагиз­ма и суровой поэзии. Корреспонденция из Чемульпо, появившаяся в итальянской газете «Matino», производит впечатление чудной сим­фонии.

Вот начало письма, присланного этой газете лицом, находив­шимся на итальянском крейсере «Эльба» и наблюдавшим с него подвиг «Варяга» и «Корейца»:

«В 11 1/2 ч. «Варяг» и «Кореец» снялись с якоря. «Варяг» шел впереди и казался колоссом, решившимся на самоубийство. Волне­ние остававшихся иностранных моряков было неописуемое. Палубы всех судов были покрыты экипажами; некоторые из моряков пла­кали. Никогда не приходилось видеть подобной возвышенной и трогательной сцены. На мостике «Варяга» неподвижно и спокойно стоял его красавец командир. Громовое «ура» вырвалось из груди всех и раскатывалось вокруг. На всех судах музыка играла русский гимн, подхваченный экипажами, на что на русских судах отвечали тем же величественным и воинственным гимном. Воздух был чист, и море успокоилось. Подвиг великого самопожертвования принимал эпические размеры.

Музыка с нашей стороны замокла. Настали томительная, тяже­лая тишина и ожидание. Иностранные офицеры вооружились би­ноклями, моряки, затаив дыхание, напрягали зрение. Порывы вет­ра доносили временами с двух удалявшихся судов, становившихся все меньше и меньше, звуки русского гимна.

На несколько моментов надежда загорелась в наших сердцах. Мо­жет быть, эта безполезная гекатомба будет избегнута. Самые стран­ные предположения складывались в голове. Некоторые офицеры ут­верждали, что японцы не могли безнаказанно атаковать русских. Но вот японский адмиральский корабль поднимает сигнал о сдаче. И тотчас же на «Варяге» и на маленьком «Корейце» моментально взви­лись всюду русские флаги. Весело развевались они, играя на солнце, с чувством гордости и презрения к врагу. Это знак сражения.

В четырех километрах от плотин порта завязался бой. Мы видели раньше, чем звук долетал до нас, огонь, выбрасываемый со всех сторон японской эскадры, огонь, несший потоки железа. Семь гро­мадных колоссов, точно собачья свора, преследовали два русских судна».

Там, где говорится о русском народном гимне, - (курсив наш - Н.Ч.).

Наши войска в бое при Тюринчене, когда японцы перешли че­рез реку Ялу, проявили такую же доблесть, как и герои «Варяга» и «Корейца», и тоже шли в бой под торжественные звуки народного гимна. Вот отрывок из ляоянской корреспонденции «Нового време­ни» от 26-го апреля (1904 г., № 10135 от 21 мая):

«Офицеры в один голос утверждают, что солдаты были выше всякой похвалы. «Бывало, на ученье никогда от них не добьешься внимательности, а здесь так сами все делали, не успеешь сказать даже. Так и впивались глазами; недолет - сейчас же прицел приба­вят...»

Общее удивление и восхищение вызвали 11-й и 12-й Восточно-Сибирские полки. Выдающееся мужество и храбрость их подтверж­даются всеми.

«11-й полк пошел в атаку с распущенным знаменем, с музы­кой, под звуки «Боже, Царя храни». Командир, полковник Лаплин, повел его сам, верхом на лошади, и сейчас же был убит. Тогда священник Щербаковский (скромный, худенький, бледный, еще молодой и отнюдь не воинственного вида) с поднятым крестом в левой руке бросился вперед - и тоже был поражен двумя пулями в грудь, к счастью, легко».

Можно себе представить, какою бодрящей силой для русского воина должна звучать музыка А. Ф. Львова на слова В. А. Жуковского:

Царствуй на славу нам,

Царствуй на страх врагам,

Царь православный!

Военные музыканты имели своих героев в бое при Тюренчене.

Корреспондент «Нового времени», описывая посещение поезда с ранеными в этом сражении командующим Маньчжурской армией генерал-адъютантом А. Н. Куропаткиным, между прочим, сообщал:

«В офицерском вагоне первым лежал капельмейстер 11-го стрел­кового полка Лоос, все время дирижировавший оркестром, играв­шим «Боже, Царя храни» и марш во время атаки полка, пока две пули не перебили ему обе ноги.

         - Все время играли музыканты, когда шли в атаку? - спросил его главнокомандующий.

         - Не переставая, ваше в-ство, пока не перебили многих, - отвечал капельмейстер, радостно сжимая обеими руками врученную ему коробку с орденом».

Речь шла об исполнении Народного гимна.