Часть первая
Главные моменты в истории Западной Руси. Люблинская уния. Религиозная свобода Речи Посполитой XVI века. Реформационная практика переводов Св.Писания. Симон Будный. Франциск Скорина и гуситская Библия. Иван Федоров и Острожская Библия. Антитринитарии и расщепление протестантизма. Начало контрреформации.
К концу XVII века Киевская митрополия воссоединилась с церковью Московского Патриархата. Два с лишним века раздельного существования, причем существования в совершенно разных культурных и политических условиях, наложили неизгладимые отпечатки как на Московскую, так и Киевскую части Русского Православия.
Киевляне воспринимались во взбудораженной Расколом Москве как проводники латинства и едва ли не как тайные иезуиты. Причину латинизации киевлян видели в том, что студенты отправлялись учиться на Запад, и привозили оттуда иезуитскую заразу.
Между тем, специфические особенности киевской культуры являются следствием того, что западнорусское православие развивалось в условиях реформационного возбуждения и контрреформационной реакции.
Предлагаем Вашему вниманию первую часть статьи, посвященную изложению некоторых моментов, связанных с Реформацией в Речи Посполитой.
Главные моменты в истории Западной Руси
Пути Московской Руси и Руси Литовской разошлись уже к концу XIV века. Западная Русь стала достоянием великих князей литовских. Впрочем, предки нынешних белорусов и украинцев - более многочисленные и образованные по сравнению с литовцами - русифицировали Литву. Литовское государство становилось русским.
Вскоре, однако, преобладающим стало польское влияние.
Смертельную угрозу для Литвы представляли немцы. Необходимо было найти долгосрочного союзника. Таковым стала Польша.
Существование польско-литовского союза было оправдано уже в 1410г., когда в Грюнвальдской битве объединенные силы Литвы и Польши одержали победу над общим врагом.
Средством для сближения стала женитьба великого князя литовского Ягайло на королеве польской Ядвиге. Брак был заключен с условием династической унии (1386 г.), которая хоть и сохранила за Литвой автономию, но позволила приступить к латинизации и ополячиванию Литвы.
Для мелкого русско-литовского боярства открывались заманчивые перспективы: согласно привилегиям 1387 года, бояре, принимая католичество, получали некоторые свободы и права, которыми пользовалась польская шляхта. Ведь шляхтичи - в отличие от русско-литовских бояр - были собственниками земель. А бояре получали земельные участки в ленное владение, и по собственному усмотрению распоряжаться землей не имели права. Не имели права бояре выдавать замуж дочерей без согласия господаря (великого князя).
Итак, если русско-литовские бояре были служилым сословием, то католическая шляхта пользовалась немыслимыми по тем временам вольностями. В 1413 г. православные даже стесняются в правах, поскольку литовский князь Витовт решает поставить барьер русификации литовцев. После его кончины в Литве наступила смута, и православные бояре доставили католикам немало серьезных проблем. В конечном итоге, православные были уравнены в правах с католиками.
«Племенное родство обывателей русских земель Великого Княжества Литовского с Москвой, близость языка, общность религии и общее нерасположение к католичеству и полякам давали основание полякам и литовцам-католикам опасаться того, чтобы православные, при столкновении Польско-Литовского государства с Московским князем, не перешли на сторону последнего, что стало особенно возможным после перехода к Василию III князя Михаила Глинского. Опасение измены русских разделялось в Польше очень многими. Литовское правительство желало привязать к себе русское население, а потом принимало в расчет его настроение, считалось с его желаниями и старалось удовлетворять их. Ограничение прав русских не входило в планы правящих классов, т.к. это могло ожесточить сторонников восточной церкви и усилить их симпатии к единоверному Московскому государству. Т.о., невыгодные для Польско-Литовского государства политические события, и особенно военные успехи Москвы, сильно влияли на улучшение положения русской народности в пределах Ягеллоновских владений»[i].
Именно успехи русской православной «реконкисты» заставляют литовских князей, уже потерявших Чернигов, Рыльск, Стародуб и т.д., прекратить практику ущемления православного населения.
Другой причиной улучшения позиций православных было то, что под влиянием распространившихся идей гуманизма и реформации, позиция католической церкви сильно пошатнулась.
И, наконец, роль личности в истории. Польские короли Сигизмунд Старый и особенно его сын, Сигизмунд II, были правителями справедливыми, не желавшими подчиняться Ватикану.
Именно в правление Сигизмунда II, прославившегося своей веротерпимостью, происходит окончательное соединение Литвы с Польшей.
Литовские магнаты дорожили своей независимостью, однако долго так продолжаться не могло, и в эпоху Ивана Васильевича Литва была поставлена перед выбором: либо постепенно вливаться в Московское Царство, либо окончательно соединяться с Польшей. «Литовская знать оказалась в таком положении, что должна была выбрать или потерю политического влияния с присоединением к Москве, или потерю религиозно-нравственной самостоятельности с присоединением к Польше. Середины не было, потому что и Польша, и Русь наступательно шли на Литву»[ii].
Русско-литовские князья долго упрямились, но поляки пригрозили, что не будут защищать литовские земли от притязаний Грозного, а также отнимут у Литвы земли польской короны. И это подействовало. Тем более что сплоченной польской партии противостояли враждовавшие между собою магнаты.
«Наконец королю удалось склонить двух влиятельнейших членов - Константина Острожского, киевского воеводу, и Александра Чарторыйского, волынского воеводу. Николай Радзивилл, который столь долго препятствовал польским стремлениям и был последним представителем независимой Литвы, умер. Король успел, кроме того, привлечь малороссийское дворянство, которое с меньшей враждебностью относилось к католической Польше, чем литовское протестантское дворянство»[iii].
В 1569 году на Люблинском сейме было принято решение о слиянии Литвы и Польши в одно нераздельное государство. При этом западнорусские православные области вновь раздроблялись: Малороссия присоединялась исключительно к Польше.
«Естественным последствием Люблинской унии было усиление польского влияния в русских областях: с одной стороны, польские дворяне добивались права приобретать земли и получать должности в Литве; с другой стороны, русское дворянство, придя в более тесное соприкосновение с дворянством соседней страны, усвоило его цели, правила поведения, моды и сам язык. Оно начало ополячиваться, увеличивая таким образом пропасть, отделявшую его от народных масс, которые были сильнее привязаны к своему языку и национальности. Разъединение между аристократией и народом еще увеличилось в то время, когда католическая пропаганда проникла в аристократический круг русских областей»[iv].
Реформация. Религиозная свобода Речи Посполитой
Речь Посполитая конца XVI века не была тем католическим монолитом, который в русском сознании прочно ассоциируется с Польшей. Таковой она стала лишь столетием спустя. А тогда - в эпоху напряженной религиозной борьбы и богословских споров - Речь Посполитая прославилась в Европе как страна религиозной свободы.
«Сюда бежали все гонимые за веру. Решающую роль в установлении этой свободы, столь непонятной в XVI веке, сыграл тот факт, что великий князь Литовский и король Польский Сигизмунд II (1544-1572), несмотря на номинальный католицизм, сам увлекался протестантизмом и переписывался с Лютером, Меланхотом, Кальвином»[v].
«Латинское духовенство своим поведением и недостойной жизнью возбуждает всеобщее нерасположение не только к себе, но и к католичеству. Этим с успехом воспользовался протестантизм. С первой минуты своего появления в пределах Речи Посполитой он встречает поразительное радушие со стороны польско-литовских панов и с необычайным триумфом обходит все области и земли Польско-Литовского государства. Язвы, нанесенные им католичеству, были до того велики, что на первых порах католики растерялись и до шестидесятых годов не знали, что делать»[vi].
Первыми пионерами реформации стали многочисленные немцы, принимавшие лютеранство. Западная часть Пруссии вошла в состав польских провинций, а восточная оставалась владением Тевтонского ордена, но в зависимости от польской короны. «Великий магистр Тевтонского ордена Альберт Бранденбургский снял с себя духовно-рыцарский сан, принял лютеранство и, с согласия самого Сигизмунда, как своего ленного государя, обратил восточную Пруссию в светское княжество. В королевской же Пруссии во главе реформационного движения выступил торговый немецкий город Данциг. Реформация скоро и прочно здесь утвердилась и отсюда стала влиять на соседние великопольские провинции, где в городском населении также был значительный элемент немецких колонистов»[vii].
Среди шляхты так же быстро распространился кальвинизм. Своим успехом кальвинизм обязан известному вельможе Николаю Радзивиллу Черному, который познакомился с этим учением еще в юности, во время учебы за рубежом. Будучи родственником короля, он употребил свое влияние и свои богатства на распространение кальвинизма. В 1553 году Радзивилл открыто принял это учение и учредил протестантское богослужение в своем загородном доме, а потом с позволения короля воздвиг каменный евангельский собор и в самом городе.
«Рассказывают, что Радзивилл просил Сигизмунда-Августа посетить богослужение в этом новом храме, и тот отправился верхом в сопровождении многочисленной свиты. Но предуведомленный о том латинский епископ вышел со своим клиром и с крестами, схватил королевского коня за узду, со словами «предки Вашего Величества ездили на молитву не этой дорогой», и, упав на колени со всем духовенством, умолил короля направиться в католический костел.
Тем не менее, деятельность Радзивилла продолжалась беспрепятственно. Он устроил такие же евангелические храмы и при них школы в своих многочисленных поместьях, призывал в них из Польши известных своей ученостью пасторов; завел в Несвиже типографию для печатания кальвинских книг; на его счет был издан в Бресте новый исправленный перевод Библии на польский язык.
Примеру Радзивилла последовали и некоторые другие знатные литовско-русские фамилии, равно католические и православные, находившиеся с ним в родственных связях или заискивавшие его покровительства. А мелкая шляхта, естественно, шла за знатными вельможами, от которых часто зависела в имущественном отношении.
Реформаторское движение увлекло многих православных.
А католичество понесло в Литве и Жмуди такой разгром, что едва не было совсем уничтожено этим бурным потоком.
Но именно легкость и быстрота, с какими распространялась реформация в Польше и Литве, свидетельствовали о ее поверхностном влиянии, лишенном глубины и силы, вызванном скорее модой и подражанием, нежели внутренней, народной потребностью.
Сильный удар реформации в Литве и Западной Руси нанесла преждевременная смерть Николая Черного, который скончался в 1565 году, еще не достигнув преклонных лет».[viii]
Еще больший вред делу реформации причинили расколы, возникшие в ее среде. Особо разрушительную роль сыграло распространение ереси, отвергавшей Св. Троицу (почему ее члены назывались антитринитариями, а по имени своих учителей итальянцев Фавста и Лелия Социнов также и социнианами). Эта секта отрицала и божество Христа. Тщетно кальвинские пасторы восставали против этой ереси: из их собственной среды явились ее последователи и проповедники, каковыми был, например, Симон Будный.
До того, как присоединиться к предтечам Свидетелей Иеговых, пастор Симон Будный издал кальвинистский катехизис под названием «Катихисис, то есть наука стародавняя христиан. Оная от Светого Письма для простых людей языка русского во пытаниях и отказах собрана».
Кстати, в современной Белоруссии Симон Будный преподносится школьникам «как некая вершина в сонме христианских мыслителей. Предваряя свой рассказ о них, авторы школьного учебника восторженно утверждают, что эти «гуманисты новой волны в центр мироздания поставили человека, который уже не являлся рабом Божьим, покорно ждущим вечного счастья на небе после смерти... (Они) хотели обновить христианскую религию в начальной чистоте». (См. статью священника Валерия Денисенко «Нерусская история в белорусских школах», http://www.ruskline.ru/analitika/2008/09/09/nerusskaya_istoriya_v_belorusskih_shkolah2/).
Дело в том, что в прямой связи с распространением протестантских учений на территории Речи Посполитой находится реформационная практика перевода Св. Писания на национальные языки. А в современной Белоруссии те просветители, кто причастен как к переводам на «просту мову», так и к публикации этих текстов, преподносится в качестве «отцов-основателей», зафиксировавших отличность белорусов от общерусского духовного и языкового корпуса.
«Проста мова», т.е. западнорусский литературный язык, общий для православного населения западнорусской Киевской митрополии (хотя и обладавший диалектными особенностями) нынче преподносится в качестве «старобелорусского».
«Начиная со 2-й половины XV в. примерно на протяжении столетия на православных землях Великого княжества Литовского и польской короны был выполнен (с разных языков) ряд переводов библейских книг, первоначально не предназначавшихся для литургического использования. Эти переводы были сделаны на «просту мову»... Появление подобных переводов служит одним из косвенных свидетельств упадка знания церковнославянского языка на этой территории»[ix].
Франциск Скорина. Гуситская Библия
Поистине культовой в Белоруссии фигурой является Франциск Скорина.
«Его именем назван главный проспект белорусской столицы, многие улицы, учебные заведения страны. Орден Франциска Скорины - высшая государственная награда. Однако многое в жизни великого гуманиста до сих пор покрыто тайной. Неизвестны точные даты его рождения и смерти, место захоронения, весьма противоречивы сведения о вероисповедании»[x].
Овладев на родине начальным образованием, Скорина поступил в Краковский университет, где в 1506 году получил учёную степень бакалавра, а через некоторое время доктора свободных наук. До 1517 года он много путешествует, изучая медицину и технику гравюры. После окончания учёбы Скорина возвращается в столицу Великого княжества Литовского - Вильно. Оттуда он переезжает в Прагу, получив финансовую поддержку от своего старшего брата, Ивана Скорины, (который унаследовал пушное дело отца, приносившее немалую прибыль), а также от бургомистра Вильно и других меценатов. Выбор Скориной Праги объясняется тем, что он намеревался издать на «простой мове» книги Св.Писания, а за образец решил взять чешскую гуситскую Библию.
В столице Богемии Скорина основывает типографию, где с 1517 по 1519 годы перевёл, отредактировал, прокомментировал и подготовил к печати 22 книги Ветхого Завета. Первое пражское издание Скорины, «Песни царя Давыда еже словуть Псалтыр», вышло 6 августа 1517 года. Затем почти каждый месяц - новую книгу Библии.
«За два года он издал 23 иллюстрированные книги. На заре книгопечатания (Гуттенберг изобрел наборную печать лишь в середине XV в.) такой темп был невозможен без предварительной подготовки»[xi].
Работая над текстом книг Нового Завета, Скорина просто перерабатывал церковно-славянский текст, желая сделать язык более доступными для понимания простых людей, уже заметно утративших знание церковно-славянского[xii].
Работая над текстами книг Ветхого Завета, Скорина не просто переработал существовавшие на тот момент церковно-славянские тексты, а также тексты чешского перевода Вульгаты (как раз именуемого «гуситской Библией»), но уже имел рукописи всех книг масоретской Библии, которые самолично перевел на родной язык.
Изучением иврита он занимался несколько лет после учебы в Италии. Судя по еврейским источникам, Скорина изучал иврит и Каббалу «с помощью мудрецов знаменитой Alterneuschul (Старо-Новой синагоги) Праги. Подтверждением тому история, связавшая Пражского Голема и белорусского первопечатника.
В XV столетии в Центральной Европе получила распространение легенда о том, что учёные раввины и алхимики способны создать модель человеческого тела из глины. Оживить подобное существо (Голем - евр. - лампа, глыба, бесформенная масса) возможно, написав на его лбу определенное ивритское слово. Голем начинает двигаться и исполнять приказы до тех пор, пока в специальном слове не сотрётся буква «алеф». После этого он превращается в бесформенную глину. На протяжении XV - середины XVI столетия легенда о Големе связывалась с Alterneuschul. <...>
Изучение наследия Франциска Скорины позволяет сделать вывод о глубоком знакомстве первопечатника с еврейским фольклором. Именно уроженцу Полоцка принадлежит, пожалуй, самое первое и самое редкое изображение Пражского Голема. Скорина изображает Голема с широко раскрытыми глазами, пристально глядящими на читателя»[xiii].
Вообще, издания Франциска Скорины снабжены гравюрами, наполненными множеством ребусов. По мнению одних исследователей, речь идет о кабалистике, другие же говорят о том, что в символических гравюрах зашифрован намек на гелиоцентрическую систему. «Если вдуматься, это не вызывает большого удивления. У Франциска Скорины много общего с Николаем Коперником. Но главное в том, что Ф.Скорина и Н.Коперник являются основоположниками нового времени, порождением одной духовно-исторической среды»[xiv].
Около 1520 года Франциск Скорина возвращается в Вильно, где основывает первую западнорусскую типографию. Здесь увидели свет два его последних издания - "Малая подорожная книжица" (1522) (которая объединяет Псалтирь, тексты церковных служб и гимнов и астрономический церковный календарь) и слегка приближенный к разговорному западнорусскому языку «Апостол» (1525).
В это самое время Мартин Лютер, уже открыто порвавший с Римом, занимается переводом Библии на немецкий язык, а также метанием чернильницы в известного персонажа. Скорина встретился с Лютером, однако сближения между ними не состоялось.
Попытка уроженца Полоцка реализовать свои издания в Московском государстве терпит крах. В Москве его книги публично сжигают, как еретические.
Несмотря на то, что некоторые белорусские авторы утверждают, что именно изданный в Вильно «Апостол» стал первой ласточкой московского книгопечатания, никак нельзя согласиться с тем, что именно Франциск Скорина является едва ли не «крестным отцом» русского книгопечатания.
Нет, никто не оспаривает роль Скорины в техническом прогрессе.
Речь идет о текстах.
Тут как раз все наоборот. Именно московиты, точнее, носители московской культуры, прибыли в Литву с просветительской миссией.
Иван Федоров. Острожская Библия
В 1566 г. в Москву в качестве посла прибыл литовский православный магнат Юрий Ходкевич. В ходе переговоров о заключении перемирия Ходкевич передал Ивану Грозному просьбу своего брата, великого гетмана литовского Григория Ходкевича, оказать ему содействие в устройстве православной типографии в Литве.
«Царь Иван сознавал себя покровителем и заступником всех православных людей. Именно по этой причине он удовлетворил просьбу Г.Ходкевича. Отпуск в Литву Ивана Федорова с типографскими принадлежностями был знаком доброй воли с его стороны. России был нужен мир с Литвой и Польшей»[xv].
Деятельность московских печатников в Литве была признаком оживления собственно православной культуры западной Руси. Москва могла дать православным Речи Посполитой тексты, представлявшие византийскую духовную традицию: первый полный славянский библейский свод - Геннадиевскую Библию. Именно эта рукопись легла в основу первого печатного издания полной славянской Библии, осуществленной по инициативе князя Константина Острожского.
«Как первый полный печатный свод Священного Писания Острожская Библия сыграла значительную роль в стабилизации и выработке нормы церковно-славянского языка. В условиях политической разобщенности восточнославянских народов Острожская Библия способствовала сохранению их вероисповедного единства. Она была официально признана Московским Патриархатом и послужила основой последующих печатных изданий»[xvi].
Князь Курбский, немало сделавший для отстаивания православия на Волыни, отозвался о переводе Франциска Скорины весьма нелестно:
«...С препорченных книг жидовских».
Начало Контрреформации
Хотя актом Люблинской унии была предоставлена свобода веры, государи Речи Посполитой отдавали себе отчет в том, что до тех пор, пока Речь Посполита не вернется к папе, прочного государства не будет.
Раздробленное протестантство не могло оказать серьезного сопротивления. Дело в том, что к указанному времени по свидетельству князя Андрея Курбского, «мало не вся Волынь заразилась» антитринитарной ересью.
У предтеч Свидетелей Иеговых тоже появился сильный покровитель - владевший громадным имуществом каштелян г. Вильно Ян Кишка. Подобно Радзивиллу, он не щадил средств для миссионерства.
Кальвинисты пытались противоборствовать антитринитариям, и собирали соборы для осуждения ереси, увлекавшей многих кальвинистов и православных. Неожиданное подкрепление противники Св.Троицы получили в лице известного еретика Феодосия Косого, бежавшего из Москвы после собора 1554 года. Развитие этой секты не только остановило успехи кальвинизма, но и отторгло от него значительную часть последователей.
Теперь кальвинсты вместо борьбы с католицизмом вынуждены были терять свои силы на борьбу с антитринитариями. Этим воспользовался передовой отряд борцов контрреформации, иезуиты.
А затем иезуиты принялись за Православие.
[i] В.А.Беднов. Православная Церковь в Польше и Литве. Минск, 2002. С. 81-82
[ii] С.Ф.Платонов. Полный курс лекций по русской истории. М., 2005. С.461-462.
[iii] Альфред Рамбо. История России. Глава ХХ. Западная Россия в XVII веке, С. 2. . Эл.версия
[iv] Альфред Рамбо. Указ.соч., С. 3
[v] С.В.Санников. Двадцать веков христианства. Т.2. Одесса-СПб. 2001. С.266
[vi] В.А.Беднов. Указ.соч.,. С. 125
[vii] Д.И. Иловайский, История России. Царская Русь. Ч. IV. Последний Ягеллон и Люблинская уния, С. 5. Эл.версия
[viii] Д.И. Иловайский, Указ. соч. С. 15-20. Эл.версия
[ix] А.А.Турилов. Библия. Белорусско-украинские переводы XV-XVI веков. Православная Энциклопедия. Т.V., М. 2002, С.147.
[x] Владимир Конон. Да совершенен будет человек... // Известия белорусских предпринимателей. 13-14 (23-24) декабрь 2004.
[xi] Указ соч.
[xii] А.А.Пичхадзе. Библия. Переводы на церковнославянский язык. Православная Энциклопедия. Т.V., М. 2002, С.145
[xiii]Александр Фридман. Франциск Скорина, евреи и Пражский Голем. www.beljews.info
[xiv] Владимир Конон, указ соч.
[xv] Р.Г.Скрынников. Иван Грозный. М., 2005. С. 363
[xvi] А.А.Пичхадзе, Указ.соч. С. 146
.jpg)
