Глава 2
На утро, когда они встали, было уже светло. Вьюга утихла. На дворе стоял сильный мороз. В печке трещали дрова, кипел чайник на плите. Вдруг за окном услышал отец Кирилл уже знакомый ему голос одной певчей из деревни Устрика: «Батюшка, помоги-ка мне с телеги картошку дотащить, а то уж тяжело».
Вот так, сначала одна, потом другая, третья навезли ему картошки, овощей, в общем, всего, что в огороде растет.
Дети пошли в школу, Слава в четвертый класс, а Наденька в первый. Учились они неплохо. Наде приставили отстающего в учебе мальчика - цыгана, который и стал частым гостем у них по вечерам, когда дети вместе делали уроки.
Прошло несколько месяцев. Наступило лето. Храм нуждался в ремонте. Балки пола сгнили. Стены были в копоти. Иконостас хотелось переделать. «Что делать? - думал батюшка, - надо ремонтировать, а ведь уполномоченный по делам религии строго запретил какой-либо ремонт в храме».
Вспомнил отец Кирилл, как его вызывал уполномоченный в Новгород и делал наставления: «У нас в Новгородской области ни один храм не реставрируется - говорил он, - и ты ничего не делай, понял?» Голос его был строгим, хотя и вежливым. Он смотрел прямо в глаза священнику он, стараясь прочесть, дошли ли его слова до сознания, боится ли его. Отец Кирилл внимательно слушал уполномоченного, стараясь не показать, что у него было на душе.
А уполномоченный продолжал: «В храме ничего не переделывать. Крестный ход совершать только раз в году. В облачении на улицу не выходить. На кладбище панихиды не служить. Когда будешь причащать больных на дому, чтобы были только вдвоем. И ни с кем не заговаривать о религии. В храме проповедовать только о том, что будет прочитано в Евангелии, и не вздумай говорить о чем- либо постороннем. Вот так учи своих бабушек!».
Тяжело было тогда это слушать отцу Кириллу, спорить было бесполезно, времена стояли безбожные, государство стремилось уничтожить религию...
Только не стал выполнять эти требования батюшка. Когда наступила Дмитриевская родительская суббота, он объявил, что идет на кладбище служить панихиду по павшим за Родину воинам. Тогда в храме ему сразу несколько голосов старушек испуганно причитали: «Батюшка, ведь уберут тебя, никто еще не служил до тебя панихиды на братских могилах. «Ну что вы, нет, можно служить, не беспокойтесь», - сказал он тогда, а сам про себя взволнованно думал: «А, будь, что будет!».
Так с тех пор он открыто ходил на кладбище и всегда служил панихиды и не только по воинам, но и о всех от века почивших православных христианах.
Как-то приехали на приход отец Василий и псаломщик Алексей из соседнего села проведать его. Ходят они по храму, рассматривают иконы, прикладываются к ним. А отец Кирилл вдруг неожиданно даже для себя говорит им: «Может, вы мне поможете несколько досок половых оторвать?»
Принес он лом и топор, и начали они отрывать доски половые. Увлеклись, да и все их и оторвали. Что ж делать-то, скоро воскресенье, как без пола-то? Надо дальше делать. Так они за три дня и заменили балки в полу, и уложили на место эти половые доски.
Понравилось батюшке самому участвовать в работах, да и выхода нет другого: как при малых деньгах такой ремонт осуществить? Уговорил он Алексея приезжать к нему на приход помогать дальше в ремонте храма.
Решили покрасить сначала своды и подкупольное пространство из бочки, чтобы не сооружать лесов. А внизу уже стены красить с лестницы. Сняли они в барабане оконные рамы, затащили наверх бревно и перебросили с одного оконного проема на противоположное. В колхозном гараже попросили старенькую лебедку, закрепили ее на полу под барабаном, а конец троса перебросили через бревно наверху. Нашли старую железную бочку, пробили в ней две дырки и привязали к ним трос.
Теперь оставалось решить, кому лесть в бочку. Постановили бросить жребий, который пал на Алексия.
Залез он на барабан, а батюшка лебедкой поднял пустую бочку наверх. Перекрестясь, влез Алексей в бочку. И начал он красить сначала вверху барабан, затем, понемногу отпуская трос лебедки, спускался все ниже и ниже. Наконец спустился в подкупольное пространство. Кистью он уже не мог доставать до сводов, поэтому решили привязать большую палку к кисти и так продолжать красить. По мере расширения свода и таким образом уже невозможно было доставать, и тогда, стоя внизу, отец Кирилл советует Алексею раскачиваться в бочке, а когда будет он подлетать к стене, то успевать несколько раз мазнуть.
Кто бы видел, какое это было зрелище! В бочке сидит человек, в руках которого большая кисть, привязанная к палке, напоминающая метлу. На голове женский платок, чтобы не запачкать волосы краской. И летает по воздуху, да еще в храме - в общем, смех и горе. Как тут не вспомнишь Николая Васильевича Гоголя!..
Много отцу Кириллу пришлось потрудиться еще в храме: и иконостас новый сделали с резными позолоченными Царскими вратами; и иконы отреставрировали; и забор поставили и еще многое другое.
Постепенно привыкли жители рыболовецкого села к батюшке. Многие стали приходить к нему, то крестить детей, то помолиться, то просто побеседовать.
Однажды зашел к нему учитель местной школы и говорит: «Не хочет ваша дочь вступать в октябрята, может, вы с ней поговорите?» И пригласил батюшку в школу к директору. На следующий день, когда пришел он в школу, директор спрашивает при нем его дочь Надю: «Что же ты не хочешь, Наденька, быть октябренком? Посмотри, все твои одноклассники уже со значками ходят, гордятся этим, а ты такая упрямая». А Надя, низко опустив голову, молчит и ничего не отвечает. Так, ничего не добившись, и отпустил директор Наденьку. А дома она сказала отцу: «Пап, разве я могу носить значок с изображением того, который погубил столько много людей в нашей стране?».
Что мог ответить на это отец Кирилл, когда он сам прекрасно знал об этом. Да и читал детям книгу Сергия Нилуса «Близ есть, при дверех», где подробно описаны все масонские символы и знаки, и расписаны многие события страны наперед.
Главным воспитателем в семье, конечно, была матушка. Она читала детям соответствующие их возрасту книги, Евангелие, жития святых. Молилась вместе с ними. А ко дню рождения написала им это стихотворение:
Дети мои, да будут всегда
Ясными лица у вас,
Пусть не туманит вам горе глаза,
Будьте добры, как сейчас.
Грусть мимолетна, легка и светла
Пусть не коснется души,
Будет счастливою ваша судьба,
Нет ни крупицы в ней лжи.
Сказаны эти слова до меня
Сотнями губ и сердец,
Жжет нас любимых и близких беда,
Как раскаленный свинец.
И над кроваткой склоняясь опять,
Счастье пророчу в ночи,
Будут всегда ваши глазки сиять,
Как золотые лучи.
Детей у них было двое, и так как здоровье у матушки было слабое, то решили дальше жить как брат с сестрой. Хотя любили они друг друга очень, но эта любовь была за пределами земного понимания и земных отношений...
Дом священника стоял на кладбище. С двух сторон его окружали надгробные кресты. А вплотную мимо веранды проходила тропинка. Как-то раз стоит отец Кирилл на веранде, а на него летит через открытую форточку какой-то небольшой предмет, пролетел и закатился куда-то в щель. Выглянул он в форточку, а там - старая согбенная старушка с палочкой проходит. В недоумении он не знал, что и думать: «Зачем надо было что-то подбрасывать?- думал он, - странные люди!».
А однажды, когда он вышел из дома утром на службу, увидел перед дверьми у порога мертвую черную кошку. «Ну и дела, - подумал он, - неужели у меня на приходе колдуны живут?».
Как-то постучала в окошко незнакомая женщина и пригласила в соседнюю деревню Волковицы исповедовать больную. Утром батюшка отправился в путь. Дом, где жила больная, стоял на крою деревни. Когда он вошел в комнату, то увидел на кровати уже совсем древнюю сморщенную и очень худую старушку, как потом оказалось, ста двух лет от роду. Она прямо смотрела на него, в ее взгляде было и страх, и надежда, и облегчение. Поведала она ему свою историю.
«Давно это было, - начала она, - мне, кажется, тогда исполнилось сорок пять лет. Мой сын был уже женат, но я невзлюбила невестку и решила погубить ее. В Старой Руссе тогда жил один колдун, о котором знали многие. Вот я решила обратиться к нему со своей просьбой. Колдун дал мне какие-то снадобья, и через месяц моя невестка умерла. В девяносто лет слегла я в постель и уже не встаю, - и, вздохнув, добавила: надоело мучиться! Наверное, этот грех не дает мне умереть?».
Несколько дней спустя отец Кирилл узнал, что эта старушка умерла.
Много было разных неприятных историй, связанных с колдунами.
Как-то после службы приходит он домой и вот видит, на газовой плите несколько сотен червяков ползает, хотя утром плита была чистая. Позвал он старосту и еще двоих прихожан, и те тоже дивятся этому. «От века такого не видывали, - говорили они, - да чтоб такое количество!».
А как-то раз в обувь насыпали речного песку. В общем, много что проказничали ведьмы. Надоело это отцу Кириллу, и во время проповеди он объявил, что не будет отпевать колдуний, когда умрут, так пусть и знают.
И что же, вечером приходит домой одна из старушек к батюшке с большой сумкой разных яств, поставила ее на стол, а там рыба копченная, свежий судак и еще что-то. Села на стул, немного помолчала, да и говорит: «Прости, батюшка, я больше не буду так делать, ведь многие ко мне приходят с разными просьбами: кому сделать, чтобы корова не доилась, кому наоборот, чтобы доилась, да мало ли чего надобно, вот и делаю. А теперь не буду, ты только меня отпой, ладно?»...
Шло время. Лето выдалось жаркое, дождей не было около месяца. Земля от засухи потрескалась. Все, что росло на полях, стало увядать и желтеть. По всему было видно, что еще немного, и урожая не будет совсем.
И вот после воскресной службы, когда все стали подходить к кресту приложиться, попросили прихожане отслужить акафист пророку Илии. Батюшка знал прогноз погоды наперед, что дождей не будет, по крайней мере, три недели. Как быть, не чувствовал он в себе такой силы веры, чтобы вот так выпросить у Бога дождь. Стал он под разными предлогами отказываться - то времени нет, мол, надо срочно ехать, да и акафиста нет пророку Илии, хотя в алтаре акафистник был. Но не унимались старушки, глубокая у них вера была. Знали они точно, что если он отслужит акафист с молебном пророку, то будет дождь. Что оставалось делать отцу Кириллу! Пришлось согласиться и служить. Молились все с батюшкой на коленях пред старинной иконой пророка Илии. У некоторых были слезы на глазах.
Прошло часа два после службы, вышел священник на улицу поглядеть на небо, а там ни облачка, небо голубое и жара, вздохнул он глубоко и вернулся в дом. Во второй половине дня, спустя часа четыре после службы, опять поглядел он на небо, и вот видит приближается к поселку черное-черное облако в диаметре всего километра три... И прошел такой сильный ливневый дождь, что все поля вокруг села пропитались живительной влагой. «Хвала Богу! - перекрестился он и добавил: велика вера в наших старушках, вымолят они и матушку нашу Россию».
Недолго пришлось служить отцу Кириллу на этом приходе, года два, потом перевели его в Тихвин в храм «Крылечко», что является надвратным храмом Успенского монастыря. Там была написана прямо на стене Тихвинская икона Божьей Матери в память о Столобенском мирном договоре со шведами. У этой иконы, рассказывали местные жители, было много чудотворений.
Во время Великой Отечественной войны многие жители, дома которых стояли на Фишовой горе, видели по куполу Успенского собора как бы по воздуху ходящую в свете Божью Матерь. Это видение повторялось несколько раз.
А однажды пришли в храм муж с женой лет шестидесяти и попросили отца Кирилла отслужить водосвятный молебен у надвратной иконы Божьей Матери «Тихвинской». Мужчина был бледный и очень худой - кожа да кости. Батюшка отслужил как обычно и благословил их. Прошло около месяца, подходит к нему опять эта женщина и в слезах говорит: «Батюшка, помните, вы нам с мужем служили молебен у иконы? Так вот, мы тогда вам не сказали, что мой муж был раком болен четвертой степени. А сейчас он уже набирает в весе, мы прошли все анализы и врачи не нашли рак. Теперь мы хотим отслужить благодарственный молебен Божьей Матери».
«По вере вашей получили исцеление, - ответил отец Кирилл, - Слава Богу, за все!»
Был батюшка назначен вторым священником на приход. И, казалось бы, не должен заботиться о ремонте храма, на это есть настоятель и староста. Но не удержался и с согласия настоятеля отца Александра и Тамары Михайловны, старосты прихода, пригласил своего старого знакомого резчика Евгения вырезать киот и позолотить для надвратной иконы Божьей Матери «Тихвинской».
Спустя полтора года служения на приходе в Тихвине, как-то проходя по плотине через речку, матушка Елена и говорит мужу: «Вот ты сколько времени служишь здесь, а Тихвинской иконы Божьей Матери у нас нет». «Когда угодно будет, тогда и придет», - ответил отец Кирилл.
Пришли они домой, взял он ведра, чтобы идти за водой. Подходит к источнику, что у речки «Тихвинка» со стороны Фишовой горы, и вот слышит он, что чей-то мужской голос его зовет. Показалось батюшке, что этот голос не трезвый.
«Будет приставать», - подумал он и не стал оборачиваться, сделав вид, что не расслышал. Но не тут-то было. Слышит он шаги бегущего к нему мужчины. Ничего не оставалось, как остановиться.
Только зря опасался отец Кирилл, мужчина оказался очень вежливым. Обращаясь к священнику, он сказал, что они получают квартиру и переезжают и, что не хотел бы батюшка посмотреть у него иконы, давно хранящиеся на веранде.
И что же!- там была икона «Мерою и подобием против образа Одигитрии Тихвинская». «Вот и матушка, - подумал он, - выпросила-таки икону».
Начались годы перестройки. Стало государство передавать верующим храмы. Первым переданным храмом в Ленинграде был храм Архангела Михаила, что в Ломоносове. Потом заговорили о Софийском соборе в городе Пушкине. Тогда вызвал к себе митрополит Алексий батюшку Кирилла и сообщил ему о намерении назначить настоятелем в этот собор. И перевел его, временно, из Тихвина в Александро-Невский храм в Парголово.
Ранней весной собрался отец Кирилл и поехал в город Пушкин, посмотреть, что там за Софийский собор архитектора Камерона, в котором ему предстоит служить, и - ужаснулся. Это было огромное сооружение, без оконных рам и дверей. Подвалы - в воде. Штукатурки, лепнины не было. В общем, удручающее впечатление. Что делать? С чего начинать? И пришло в голову батюшке пойти в Казанский собор, тогда там располагался Музей религии и атеизма, и познакомиться с директором - а вдруг что-нибудь передадут!
Отец Кирилл вошел в приемную директора музея, там не оказалось никого. Тогда он решился постучать в дверь. К счастью, директор был на месте.
«Разрешите», - спросил батюшка и вошел в кабинет. Перед ним был высокий седоволосый мужчина лет сорока пяти - это и был директор. «Да, пожалуйста, присаживайтесь», - ответил он, - и жестом указал на стул. «Я священник, - начал отец Кирилл, - меня наш владыка назначил настоятелем в Софийский собор в городе Пушкин». - «Разве собор передали Церкви?» - переспросил директор. - «Да, да!- подтвердил батюшка, - и добавил, - совсем недавно».
«Я очень хорошо знаю этот Софийский собор архитектора Камерона, - сказал Владислав Алексеевич, - но он ведь совсем в плохом состоянии. Сколько ж надо средств, чтобы восстановить его!» - с участием добавил он.
«Я по этому поводу и пришел к вам, - ответил отец Кирилл, - всем известно, что когда разрушались Советской властью храмы, вы, сотрудники музеев, что-то спасали. Когда все предавалось огню, ваши предшественники, разбиравшиеся в искусстве, несли иконы в запасники. Теперь настает время возвращения их в храмы».
Директор пристально смотрел на батюшку, ему, видимо, было приятно, что священник не ругает музейщиков, идеологов безбожия, а говорит какие-то похвальные слова.
А вслух ответил: «Я не знаю ни одного случая передачи икон из музеев в храмы, да это даже не в моей компетенции. Все решается только на уровне министра культуры. Я вам бы посоветовал лучше обратиться на таможню, там иногда задерживают иконы у контрабандистов». - «Но ведь там пытаются провести маленькие иконы, а мне нужны большие, настенные», - не унимался батюшка.
«А знаете что, - вдруг сказал Владислав Алексеевич, - к нам в Ленинград на праздник 8 марта приезжает министр культуры РСФСР, я, пожалуй, поговорю с ним». На этом они и расстались.
Прошло полмесяца. Уже был позади мартовский праздник. Как договорились, отец Кирилл снова идет в дирекцию музея и входит в уже знакомый кабинет. Директор, к счастью, был на месте. Увидев батюшку, он радостно пригласил его присесть и сразу сообщил хорошую новость о том, что министр дал разрешение на передачу икон, и они уже подобрали шестьдесят пять единиц хранения. Среди них были иконы, облачение и бронзовые подсвечники. Он даже пригласил на все это взглянуть.
Обо всем этом по телефону сообщил отец Кирилл правящему архиерею - митрополиту Алексию. Услышав эту хорошую новость, владыка поблагодарил священника за проявленную инициативу и благословил еще раз сходить в музей и разузнать о наличии мощей св.Александра Невского. «Только, - предупредил он, - говори дипломатично и осторожно. Не дай Бог, чтобы власти уничтожили их».
(Продолжение следует)
Иллюстрации художника Аллы Николаевны Писаревой
