Я благодарен судьбе за возможности узнать Косово и Метохию не понаслышке и не только по книгам да газетам. Как участнику международных славистических и писательских форумов мне довелось многократно бывать в косовско-метохийских городах и селах, во многих учреждениях образования и культуры. Особое значение для меня имеют сербские монастыри, благодаря которым я возвращался к Православию. Естественно, с самого начала был просто поражен тем богатством - изумительная архитектура, бесценные фрески и иконы, древние рукописи и старопечатные книги, неповторимо своеобразные предметы сакрального и повседневного обихода...- которое хранилось в монастырях Баньска, Гориоч, Грачаница, Девич, Дечаны, Печка Патриаршия и др. А наряду с этим, могу ответственно свидетельствовать, что наблюдал со стороны властей как федерации, так и Сербии, а прежде всего со стороны сербского населения края, не просто веротерпимость и гражданскую толерантность. Невооруженному глазу видны были не только наличие условий для мирного сосуществования, но и явная забота о культуре албанского национального меньшинства. Мне приходилось несколько раз бывать в Приштинском университете, а также в помпезной и отлично обустроенной Приштинской библиотеке, доводилось посещать Краевой архив, Художественную галерею, Национальный театр; были возможность познакомиться с работой местных издательств (которые, кстати, выпускали более 50 журналов и газет на албанском языке), а также киностудии, ТВ- и радио- центров. И все это финансировали власти Белграда, т.е. Сербии... А для объективной оценки веротерпимости не менее показательно то, что при серьезных угрозах во время боевых действий в сербских монастырях прятались и мирные албанцы. Равно как и то, что митрополит СПЦ Амфилохий лично становился на защиту мечети Байракли от разрушения, которое намеревались осуществить духовно смятенные сербы. Для меня в этом однозначно видится смысл известного, но столь трудного в осуществлении для сербов, правила: «Сохранить жизнь и спасти душу».
Пытаясь восстановить в памяти наиболее впечатлявшие факты и события, неоднократно вспоминаю 1989 год. 600-летие Косовской битвы. Общая политическая атмосфера в СФРЮ тогда была весьма напряженной: «в воздухе пахло грозой», которая не заставила себя ждать. Но, закономерно, к знаменательной дате были приурочены многие акции, торжественные мероприятия. Символичным и особо памятным является то, что из Белградской соборной церкви в монастырь Грачаница через всю страну пронесли мощи князя-мученика Лазаря, делая остановки во многих монастырях и храмах, чтобы народ мог поклониться им. А на поле Косовом непосредственно 28 июня состоялся невиданного масштаба собор - в полном смысле всенародный, т.к. в нем приняли участие сербы из всех республик СФРЮ и всего света. Безусловно, это влияло на состояние духа сербского народа. Почувствовался подъем, оптимизм. Причем надежды на лучшее будущее вселял своей речью не кто иной, как Слободан Милошевич, политический лидер Республики, в присутствии представители высшей власти СФРЮ - Анте Марковича, Янеза Дрновшека, Янеза Становника и др., а также десятков дипломатов. Вот как видится значение этого собора с нынешней дистанции: «Тогда собор на Газиместане сыграл вполне важную роль: вернул народу веру в себя, а это было ключевым для мобилизации в момент, когда грозил распад; не Югославии, а Сербии» (Јовановић В. Није то био ратни поклич // Недељне информативнее новине. 25.06.2009. С. 17).
Посещал я Косовский край и вскоре после оккупации, осенью 2000 года, с группой коллег-писателей. Тогда на административной границе края мы увидели трудно вообразимые прежде укрепления, блок-посты с огневыми точками, невероятное количество иностранной военной техники и «живой силы». А ехали мы туда, чтобы хоть как-то морально поддержать оставшихся в крае сербов. Нам хотелось засвидетельствовать, что у них все-таки есть доброжелатели. Состоялась незабываемая «встреча с читателями» в Косовской Митровице. Довольно большой зал изнутри и снаружи охранялся бойцами КФОР-а с оружием на изготовку. А пришедшие на встречу люди нас слушали с невероятным вниманием (Как мудро заметил один коллега, таких внимательных и благодарных слушателей нигде больше не встретишь). К тому времени в СМИ уже многократно упоминался мост, разделяющий город на две части, переходить который смертельно опасно. Мы сходили посмотреть его, но проверить, насколько реальна опасность, не рискнули - кроме всего, надо было еще и охрану преодолевать. На ночлег тогда отправились в мотель. Его хозяин, серб, долго рассказывал о пережитых и не прекращающихся ужасах. Я слушал и думал вот о чем: «Мы примерно одного возраста. Но для него наступило совсем иное исчисление времени, включая и время жизни. В итоге, независимо от того, что росли и воспитывались мы в подобных условиях, жизненный опыт у нас различный. Он уже не в состоянии смотреть на мир так, как я. А мне, пожалуй, теперь не дано понимать то, что со всей определенностью понятно ему, прошедшему такие ипытания...»
29-30 ноября 2007 года в Белграде проводилась Международная научная конференция «Значение сербского культурного наследия Косова и Метохии для европейской культуры». И я на нее был приглашен в числе четверых зарубежных специалистов. По большому счету, цель этого форума заключалась в том, чтобы привлечь внимание мирового сообщества к вынесенному на обсуждение вопросу. Конечно же, ради остро требующегося понимания. Мне, как и большинству участников конференции казалось, что его можно достичь. Хотя и понятно было, что провозглашение «Косовской республики» тоже вполне возможно. Все, что думал и переживал, в докладе я высказать не мог. Прежде всего, не желая, как говорится, на раны сыпать соль. Однако за товарищеским ужином сказал то, что даже самому больно было произносить. А именно: что у сербов оставалась надежда разве что на третью руку Богородицы (Имеется в виду самая почитаемая сербами икона Богородицы - «Троеручица», которая находится в Хиландарском монастыре на Афоне. В 1999 году ее привезли в Сербию).
Однако и от нас что-то, безусловно, зависит. Поэтому в июне 2008 года учрежден общественный православный проект «Белая Русь - сестре Сербии», целью которого является укрепление духовного единства между братскими славянскими народами, а конкретной первоочередной задачей - помощь в восстановлении одного из разрушенных православных храмов на территории Косова и Метохии. От епископа Рашско-Призренского и Косовско-Метохийского Артемия получили благословение восстанавливать церковь святой Параскевы Пятницы в селении Дрсник, куда, слава Богу, начинают возвращаться беженцы. Косовский владыка в конце мая с.г., во второй раз посетив Минск, пригласил мою маленькость принять участие в торжествах, посвященных 620-летию Косовской битвы.
Несмотря на имевшиеся проблемы, я с благодарностью принял приглашение. И не пожалел. Эта поездка на святую Косовскую землю оказалась для меня самой насыщенной во всех отношениях. Изложить упорядоченно все, что давало бы представление о жизни там, я вряд ли в силах - многое нужно еще самому «переварить». А вместе с тем чувствую потребность, если не обязанность, поделиться хотя бы частью из того, что увидел и прочувствовал, что попробовал осмысливать и вот оформил в некое подобие «путевых заметок», за что прошу не судить строго.
В сербскую столицу я прибыл поздно вечером. Как оказалось, владыка Артемий тоже здесь и утром будет ждать меня в своей канцелярии. Вообще, сложившиеся условия вынуждают его до 3 месяцев на протяжении года проводить в Белграде. Ему приходится не только участвовать в заседаниях Синода и Архиерейского Собора, но и решать множество проблем, связанных с жизнью косовских сербов, принимать участие в судьбах беженцев. Ведь по сути Церковь, а конкретно - оставшиеся там монахи и священники, для этих людей являются единственной опорой. К архипастырю Косовскому часто просятся на прием и другие граждане, в том числе иностранцы, которые сами ехать в Косово не могут или не хотят, прежде всего из-за опасности.
В штате канцелярии - « косовского учреждения вне Косова» - двое сотрудников, которые действительно в поте лица трудятся. Достаточно сказать, что за полгода они собрали и обработали 3 объемистых тома документов, отражающих реальную ситуацию в епархии. Это фундаментальное исследование предназначено для Синода СПЦ, чтобы он правильно оценивал выполнение принятого в 2003 г. Священным архиерейским собором «Меморандума относительно Косова и Метохии», а в частности, результаты работ по «восстановлению» храмов и иных принадлежащих Церкви объектов, которые были разрушены. Собранные материалы убедительно показывают: здесь имеет место бессовестный обман, а на него нельзя поддаваться. Во время беседы преосвященный владыка обстоятельно разъяснил мне суть одной из спорных ситуаций: западные «благодетели» предлагают определенные средства на восстановление разрушенных объектов, но при этом настаивают, чтобы восстановительные работы вели местные албанцы (как правило, те, которые эти объекты разрушали); но ведь это значит, что за совершенные злодеяния они получают награду - работу, которой больше нигде найти не могут, и соответствующую плату; не говоря уже о том, что ранее позволявшие себе осквернять святыни то же самое позволяют себе и далее... А это не единственный парадокс в том, что касается Косова и Метохии, о чем у нас был долгий и весьма познавательный для меня разговор.
Затем владыка пригласил обедать. По дороге на обед я вспомнил, что прозападные СМИ широко пустили слух, будто владыка Артемий в столице имеет шикарные апартаменты, «палаццо». Когда же мы приехали, убедился, что это более чем скромное жилище, причем его по завещанию оставила Косовской епархии одна верующая женщина. Включает эта квартирка две комнаты ( одна,бόльшая - владыки, другая - секретаря) и кухню-столовую. Во дворе для сопровождающих епископа монахов, правда, снимаются еще две флигельные комнатушки у соседа, с которым общий двор.
Ожидавшие нас двое монахов, Ириней и Варнава, приготовили обед. Конечно же, постный и самый простой, но очень вкусный. А пообедав, мы вчетвером отправились на Косово, в Грачаницу, где сейчас основное место пребывания владыки Рашско-Призренского и Косовско-Метохийского (епископский двор в Призрене пока не восстановлен).
Туда около 360 километров пути. По Белграду из-за пробок мы двигались медленно, а когда выехали на трассу, сидевший за рулем монах Варнава взял такую скорость, что мне, признаюсь, было страшновато. Владыка, между тем, на скорость не обратил внимания - видимо, для него это обычное дело. А нам, оказывается, нужно было спешить вот по какой причине: на границу прибудет специальное вооруженное сопровождение, и мы должны там быть в назначенный час. Да как ни старался наш водитель-ас, мы все же не успели, попав сначала в затор из-за дорожного происшествия, затем, при попытке объехать, натолкнувшись на вереницу тягачей, которые занимали полностью всю проезжую часть дороги, а двигались медленно. Так что в село Мердаре, являющееся теперь пограничным пунктом, прибыли мы с опозданием на целый час. А там владыку и меня сразу же пересадили в бронированный очень комфортный джип. Поскольку мне довелось перемещаться там все время таким образом, опишу вкратце основные моменты этого непривычного явления с постоянно меня смущавшими процедурными требованиями. Посадка в бронеджип и высадка из него осуществляется по строгим установлениям при участии, как правило, четырех военных в полной экипировке. Они, в соответствии с установленным порядком, открывают дверки джипа (одновременно две открывать категорически запрещается), указывают, кому с какой стороны садиться, кому первым заходить или выходить (очередность каждый раз меняется по их усмотрению, при этом соблюдается интервал в 3 минуты) и т.д. Двое из них всегда следуют в машине; оба с оружием и радиотелефонами, посредством которых связь держат с постами на дорогах. Владыка должен заказывать сопровождение заранее, минимум за два дня. А вообще все сопровождавшие нас в разное время бельгийцы, Болгары словаки, и шведы были весьма корректными, так что мне хотелось считать, что они, пожалуй, в душе сочувствуют сербам.
Когда бронеджип от границы двинулся в сторону Грачаницы, я из окна стал внимательно вглядываться и сравнивать с тем, что видел 9 лет назад.
Изменения значительны. Укрепленных огневых точек уже не видно, бронемашин с пулеметами стало заметно меньше. А вдоль дороги появилось много новых домов - правда, почему-то не достроенных, не оштукатуренных, без окон без дверей... Как выяснилось, это строят себе новое жилье албанцы, намеренно оставляя пока в состоянии незавершенном - если вдруг начнут действовать нормальные законы, можно будет оправдываться, что строили как временную торговую точку или склад (Иногда недостроенные здания действительно используются в подобных целях). Сейчас основной стратегический расчет албанцев - занять земельные участки именно возле больших дорог, обозначив таким образом свои преимущества на основании права силы. Впоследствии же по европейским законам отнять у них собственность будет практически невозможно. А на то, что они отняли, сейчас ведь закрывают глаза, а потом забудут... Собственно, кому какое дело до того, что «новые албанцы» строят себе коттеджи не на собственных участках, а буквально рядом с сожжеными, разрушенными дотла или полуразрушенными домами сербов, которых отсюда изгнали и никто не дает гарантий, что им позволят когда-нибудь вернуться. Но если понимаешь, что к чему, смотреть на это тяжело и больно, даже если ты совсем, что называется, посторонний. Особенно, если рядом с разоренными сербскими очагами видишь, помимо «новонедостроек», и множество шикарных сооружений с вывесками: ALBANI, BEKO, BINI, ILIRI СОМ, ELEX, EURO PETROL, KOSOVA PETROL, PETROL SLOVENIJA, STANDARD BENZ, UNIKONZUM PETROL, AUDI, BOSCH, GORENJE, HANSA, MERSEDEZ, NISSAN, PEUGEOT, SAMSUNG, SKODA UNICREDIT BANK... или небоскреб с надписью: HVPO. И всюду флаги Албании, ЕС, НАТО, США, Косова, но не Республики Сербии.
По пути встречается немало (точнее, даже слишком много) автосервисных и заправочных станций, а также бензоколонок и мастерских помельче да победнее. Как утверждают аналитики, сейчас Косово - самая большая стройка Европы, которая финансируется странами ЕC и Персидского залива, а также международной наркомафией. Ничего не строится только в населенных пунктах, где компактно проживают сербы.
Проехали мимо указателя, на котором написано «Самодрежа». Так называется река, вблизи которой шла Косовская битва, и церковь, в которой причащались накануне битвы сербские воины, а также - сербское село. И вот перед глазами картина: сожженные или взорванные дома-скелеты, с зияющими провалами вместо дверей и окон, а рядом, на тех же усадьбах, десятка три новых построек - судя по всему, явно албанских, поскольку виден также новый минарет ( Вообще, минаретов и мечетей стало здесь во много крат больше; по некоторым сведениям, за последние десять лет их возведено около 400, в основном, на деньги из Саудовской Аравии; сам лично я видел три минарета в одном селе Вучитрн). Такая вот картина. Увы, типичная. Как и вид сербских кладбищ, которые некому охранять и за которыми некому ухаживать. Они крайне запущены, с разбитыми памятниками, поваленными либо согнутыми крестами. Именно такие довелось увидеть и вблизи Самодрежи, и у Митровицы, и в Приштине. В отличие от них, кладбища другой части населения края выглядят совершенно по-другому: на них аккуратные белые памятники-столбики и развевающиеся албанские знамена.
Названия населенных пунктов, мимо которых и через которые мы проезжаем, сплошь явно сербские, причем, как правило, на протяжении многих веков известные по историческим документам: Бабин Мост, Брезница, Велика Река, Вучитрн, Думница, Драгош, Лазарица, Милошево, Митровица, Обилич, Смрековица.... Тем не менее, придорожных надписей по-сербски нет. Они-то и есть вроде бы, но выполнены по-албански и продублированы тоже латиницей, которая, фактически, является хорватской. Тогда какой смысл имеет дублирование? А оно в таком виде осуществлено, оказывается, еще и ради замены исторических топонимов: к примеру, вместо «Обилич» по-албански теперь записано «Кастриот», вместо «Србица» - «Скендербег».
Подъезжаем к селу Грачаница, основой и ядром которого является православный сербский монастырь с церковью в честь Благовещения Пресвятой Богородицы. Построил эту церковь Милутин примерно в 1315 году на фундаменте еще более ранних времен. Кстати, история строительства излагается в грамоте (повељи), записанной на стене храма. По достоинствам архитектурного решения и ценности фресковой росписи этот храм относят к наизначительнейшим достижениям средневекового искусства не только Сербии, но и всей Европы. Красота сооружения - не в грандиозности, а в найденных пропорциях, чудном разнообразии элементов, в специфике творческого развития византийских традиций храмостроительства. Дважды (в конце XIV и в середине XV вв.) монастырю наносился большой ущерб: сгорела башня, исчезло ценнейшее собрание книг. Восстановление произведено в XVI в. Тогда же здесь некоторое время действовала вторая на сербских землях типография: 1539-м годом датируется изданный здесь «Октоих», широко известный в православном мире. Однако нападения и грабежи монастыря не прекращались. Тем не менее значительную духовно-культурную ценность сохранил до наших дней.
Фресковая роспись, выполненная в основном еще до смерти короля Милутина (1321 г.), связывается с именами знаменитых мастеров Михаила и Евтихия, которые принесли в Сербию стиль, названный впоследствии «ренессансом Палеолога». В Грачанице он представлен рядом циклов, самостоятельных композиций и отдельных изображений, которые считаются вершинными образцами фресковой живописи. Особое внимание вызывают иллюстрации Великих праздников, Страшного Суда, Страданий Христа, кýпольное изображение Христа Пантократора, образ Ильи Пророка в пустыне, ктиторская композиция с портретами короля Милутина и королевы Симониды, а также «лоза», т.е родовое древо, Неманичей.
Рядом с церковью - жилые корпуса монастыря. В одном из них размещается епископ Артемий с ближайшими сотрудниками-монахами. Здесь же поселили и меня. Монастырь обнесен стеной, изначально имевшей оборонительную функцию, которая весьма кстати оказалась и в ХХІ веке. Более того, сейчас у монастырских ворот круглосуточно вахту несут кфоровские наряды: в полной экипировке, по два бойца днем и по четыре с наступлением темноты. В создавшихся условиях только это помогает обеспечивать относительную безопасность как насельникам монастыря, так и жителям села, численностью около 5 тысяч, и осевшим здесь беженцам. Поэтому, соответственно, монастырь выполняет функции основного центра духовной и культурной жизни края. Именно в Грачанице сосредоточивается празднование годовщины Косовской битвы - служится архиерейская Божественная Литургия, собирающая народ не только с близлежащих мест, а после Литургии совершается традиционный сербский обряд преломления праздничного хлеба. Но помимо этого торжества включают, как правило, целый ряд соответствущих мероприятий: Фестиваль народной песни, «Видовданское поэтическое причастие», Конкурс красоты (подчеркну: этот, в отличие от всех нам известных, - целомудренный и честный, когда народ избирает «Косовку-девушку», т.е. юную особу, отвечающую требованиям эпического народного идеала), а также чествование многодетных матерей.
Как гость правящего архиерея Косовско-Метохийского я имел честь и большую духовную радость присутствовать на всех упомянутых мероприятиях. Поэтому к уже сказанному хочу добавить по нескольку слов о том, что особенно заинтересовало и тронуло.
Во-первых, это «Поэтическое причастие» - вечер-фестиваль, на который съехались поэты-сербы со всех концов бывшей Югославии; во всяком случае, там я встретил десятка полтора своих приятелей, знакомых коллег из Белграда и Крушевца, Баня Луки и Нового Сараева, Гнилана и Приштины, Кралева и Ниша... На этом вечере подводились итоги ежегодного конкурса и вручались неординарные награды - Крест князя Лазаря, перо Стефана Первовенчанного, кондир (кувшин) Косовки-девушки, Грачаницкая грамота. Затем награжденные, а также другие авторитетные писатели, выступали перед неравнодушной публикой, которая заполняла весь монастырский двор. И я недостойный был удостоен чести сказать что-то (Читал перевод «Разговора с Косовом» Десанки Максимович, печатавшийся в журнале «Полымя»).
Во-вторых, никак не могу обойти вниманием то, что епископ Артемий совершенно правомерно определил как «самый радостный момент праздника» - вручение наград косовским матерям-героиням, как это у нас называлось. Владыка сам утвердил орден «Мать девяти Юговичей» двух степеней. И вот уже 17 лет им награждаются многодетные женщины. В этом году орден получило 68 матерей, из них около 20 - орден высшей степени, т.е. золотой. На то, как получали ордена сербки с традиционными именами Зорица, Милица, Гордана, Лиляна, Сладжана, Снежана, Бранка, Загорка..., невозможно было смотреть без умиления, без слезы. Но и без тяжелых мыслей о «демографическом кризисе» в значительно более благополучных регионах Сербии, а также моей Беларуси. Эти женщины, равно как и мужья их, самым убедительным образом свидетельствуют, что дело вовсе не в материальных условиях. Скорее наоборот, как раз самоцельная устремленность к благополучию ведет к утрате чувства долга, равно как и важнейшего инстинкта - продолжения и сохранения рода. Так что каждое последующее поколение людей, не испытывающих настоящей нужды и лишений, все безогляднее и безумнее игнорирует не только опыт предков, но и основные законы природы... Поэтому инициативу владыки Артемия поддержало Министерство Республики Сербии по делам Косова и Метохии, став прилагать к епископскому ордену по 100 евро на каждого ребенка. Деньги, в обшем, не ахти какие. Но для семей, в которых, как правило, и кормильцы не работают, поскольку не могут найти здесь работу, они значат очень много. А тем более, что при оглашении награжденных звучало и такое: «...11 детей, осталась без мужа». Опять-таки, следует учесть, что правительство небогатой и запутавшейся в тенетах международной политики страны все же хоть как-то взялось поддерживать таких граждан. Ведь до этого косовские сербы поддержку и опору имели только от Церкви. Лишь в стенах монастырей можно было искать и найти убежище, лишь монахи и местные священники могли дать кусок хлеба, лишь епископ Артемий вставал на защиту обездоленных и униженных. Причем это продолжается, чему я неоднократно был свидетелем. К владыке «по личным вопросам» люди обращались даже во время проходивших мероприятий, а утром 29 июня около 10 человек прибыло на прием. В моем присутствии звонили по стабильному и мобильному телефонам - совершенно незнакомые, поскольку он уточнял имена. Что звонят напрямую, зная номера его телефонов, столь многие, не могло не удивить, и я сказал владыке об этом. Он, вздохнув, объяснил просто: «Так ведь это люди в отчаянном положении. Многие без крыши над головой, без работы, без гроша и без куска хлеба... Просят помощи. Как же не отозваться, не помочь?!» И еще одна деталь: во время совместных поездок я заметил, что епископ Артемий постоянно что-то записывает на карточки. Как выяснилось, по ходу фиксирует нужное, чтобы потом занести в дневник. Ежедневных записей у него уже 15 объемистых блокнотов. Это бесценный материал для сербской истории - страдальческой, мученической, несчастной по меркам человеческим и земным. Но ведь есть и другие мерки, определенные Богом. Именно о них нельзя, да и невозможно, забывать «во дни торжеств и бед народных».
На день 15/28 июня, когда произошла Косовская битва, приходился праздник святых пророка Амоса и мученика Вита (в сербской традиции - Вида, отчего закрепилось народное название Видовдан, т.е. Видов день). Позднее он стал и днем всенародного поминовения князя-мученика Лазаря, косовских героев и всех доблестных предков. В этот день с первых же лет после битвы народ на самόм Косовом поле поминал погибших. Но турки запретили такие окрытые массовые поминовения; и они стали проводиться в селениях, местных храмах. Сначала это имело сугубо религиозный характер, но позднее дополнилось и фольклорными элементами - соответствующими обрядами, песнями, танцами. Кстати, по народным представлениям, накануне в полночь на Косовом поле все воды краснеют; существует традиция собирать косовские полевые пионы («божури») - цвета крови, символизирующие жертвенность. Народная память представляет этот день как непременно ясный. В нынешнем же году установилась дождливая погода, которую следовало ожидать и на Видов день, чего, по верованиям народа, еще никогда не было. И накануне владыка Артемий, вздохнув, процитировал строки Негоша: «Бог се драги на Србе разљути за њихова грдна прегрешења...» Но все-таки Бог миловал - погода улучшилась, будто специально ради праздника.
Нынешний год является особенным в связи с двумя «круглыми» датами - 620 лет после турецкой агрессии (Косовской битвы) и 10 лет после натовской агрессии. Хочешь - не хочешь, задумываешься о многом. А поводом для раздумий становятся и некоторые частные моменты. Даже рискуя быть обвиненным в излишней склонности к мистицизму, нельзя не обратить внимание на то, что сама дата Косовской битвы была для сербов роковой на протяжении всего 620-летнего периода. Именно в этот день, 28 июня, происходило следующее: 1914 г. - в Сараеве совершено покушение на жизнь австрийского престолонаследника эрцгерцога Франца Фердинанда, что стало формальным поводом для начала Первой мировой войны; 1919 г. - Германия подписала Версальский договор, после чего он вступил в действие, закрепив идею Королевства сербов, хорватов и словенцев; 1921 г. - в Белграде коммунисты совершили покушение на жизнь регента Александра и начался т.наз. Видовданский судебный процесс; 1941 г. - в новообразованной фашистской Независимой Державе Хорватской проведены массовые карательные операции против сербов Боснии и Герцеговины, Краины и Славонии - по сути, на всех территориях, которые вошли в границы НДХ; 1948 г. - в Бухаресте принята Резолюция Информбюро Коминтерна, которая противопоставила ФНРЮ социалистическому лагерю, а тем самым и всему славянскому миру; 1990 г. - приняты поправки к Конституции Хорватии, в соответствии с которыми сербы перестали считаться конститутивным народом этой республики; 1991 г. - в Словении начались действия против ЮНА (а считалось, что против сербов), и это послужило началом распада СФРЮ, вследствие которого более всех республик пострадала Сербия; 2001 г. - сдан Гаагскому трибуналу накануне «выкраденный» натовскими спецназовцами из тюрьмы Слободан Милошевич.
А каким был Видов день этого года, можно судить прежде всего по тому, что происходило на Газиместане, возвышенности посреди Косова поля. Согласно преданию, это основное место битвы. На нем в 1953 году был возведен памятник в форме средневековой башни, высотой 25 метров. У основания башни на бронзовой доске - поэтические цитаты о битве. Собственно, этот памятник располагали неподалеку от места, где находился мраморный столп, который в память о гибели князя Лазаря поставил его сын, Стефан Лазаревич. Потом столп исчез. В 1989 году на том же месте был установлен новый и восстановлена пространная надпись.
Памятник-башню, находящуюся примерно в 500 метрах от шоссе, я видел из окна кфоровского джипа 26 июня, когда только приехал. Был уже вечер, но башня выразительно очерчивалась на фоне сумерек. Видел и 27-го около полудня, когда мы направлялись в Косовскую Митровицу. Тогда она показалась мне печальной, едва не мрачной. И 29-го, после праздника, на обратном пути в Белград, видел примерно такой же. А вот 28-го - иной. Не только потому, что я имел возможность обойти ее вокруг и продолжительное время побыть у ее подножия. В этот день она издали тоже выглядела иначе. С двух ее стен от самого верха до земли свисали огромные полотнища: одно - икона св. князя Лазаря, другое - сербский флаг. Как раз под иконой сооружен помост, на котором четыре архиерея в сослужении иереев и иеромонахов совершили чин поминовения героев Косовской битвы и всех за веру и отечество живот положивших. Истово молились как священнослужители и монашествующие, так и миряне всех возрастов и сословий. А надо отметить, что вместе с косовским сербским народом на торжестве присутствовали министры из Белграда, авторитетные деятели науки, культуры, литературы и искусства, лидеры патриотических организаций из отечества и зарубежья, участники молодежного марша «Белград - Грачаница - Газиместан», а также наследник сербского королевского престола Александр Карагеоргиевич с супругой Катариной. 28 июня Газиместан воспринимается как центр всей Сербии, о чем свидетельствует и складывающаяся здесь общая атмосфера. Молитвословия звучали в благоговейной тишине, просто невероятной при столь большом стечении народа. Какова численность участников этого Видовданского собора, не могу сказать точно. Наблюдения же таковы: на шоссе, по обе стороны дороги, сворачивающей к памятнику, тянулись длинные хвосты автомобилей, и в том направлении, которым возвращались мы, хвост растянулся где-то на два километра; там я насчитал и более сорока автобусов, а потом сбился со счета. Спрашивал об этом у офицера-болгарина из сопровождения, который сказал, что около 8 тысяч, по их подсчетам, но возможно, и больше. Так или иначе, собралась огромная масса народа с иконами, национальными сербскими флагами, патриотического содержания плакатами и транспарантами. Непосредственно Газиместан охранял словацкий контингент КФОР, посты которого располагались в разных точках, включая и верхнюю площадку-крышу башни. А порядок обеспечивала также международная и косовская полиция.
Этот праздник, естественно, обсуждался и в народе, и в СМИ различных ориентаций. Часто проводились сравнения с 1989 годом, когда число участников Видовданского собора достигало миллиона - а по некоторым источникам, даже превышало миллион, и когда с вызвавшей исключительный резонанс речью здесь выступил Слободан Милошевич. Далеко не все, правда, относились и относятся к этому одобрительно. Многих и тогда возмущало, что Милошевич прилетел на Газиместан вертолетом, произнес свою речь и улетел... Даже не навестил Грачаницу, не поклонился мощам святого князя Лазаря, великого предшественника. Вспоминают также 1999 год, когда Видовдан праздновался буквально две недели спустя после завершения бомбардировок - при всего двух десятках участников.
Однако вернусь к Видовдану 2009 года, который для меня продолжался исключительно впечатляюще. Владыка Артемий пригласил поехать вместе с ним, отправляясь совершить молебен на месте строительства монастыря в честь св. князя Лазаря. Место это - на вершине горы Голи Брег неподалеку от Лепосавича. Ровно год назад там установлен крест. А за это время осуществлен выкуп земли и проложена дорога по горному склону. Мне, выросшему и всю жизнь прожившему в низинно-равнинных местностях, дорога эта была отнюдь не привычной, мягко говоря. Она довольно узкая, без ограждений, а склон, по которому она вьется, - не что иное, как обрыв, глубиной до километра. Зато с вершины, где построят святую обитель, открывается пейзаж неописуемой красоты. А к тому же видны основанные недавно еще два монастыря - в честь Иоанна Крестителя и преподобной Параскевы. Причем, соответственно, вместе они образуют единство, которое видимо в буквальном смысле воочию. Владыка, рассказывая и показывая это, многозначительно отметил: как в средневековые времена. Молебен с участием значительного числа местных жителей (а стоит подчернуть, кстати, что некоторые добирались пешком) тоже прошел очень торжественно. А после молебна прибывших сердечно и щедро, как могут только сербы, угощали. Дивной была эта трапеза на горе, под открытым небом, которое здесь казалось близким. Да и обычный в таких случаях разговор «за жизнь» здесь имел свое содержание. Настрадавшимся и непрестанно бедствующим людям, конечно же, нужно было поделиться, рассказать о беззакониях и своих несчастьях. Однако они более всего и серьезнее говорили о строительстве монастыря. Вот при общении с такими людьми в таких условиях и начинаешь хоть как-то конкретизировать содержание отвлеченных понятий «вера», «духовность», «культура», а также понимать, что они основательно расходятся с подменяющим теперь их понятием «цивилизация». И, соответственно, осознаешь, что как отдельные люди, так и целые народы, обычно тяготеют либо к одному, либо к другому. Для одних на первом плане материальное благополучие, для других - духовная благодать; одни озабочены тем, чтобы скорее достичь удовлетворения каждодневных потребностей, почитая разве что золотого тельца (доллар и овечку Долли, как говорится в последнее время), а другие - чтобы приобщаться к вечности, почитая то, что нетленно и свято во все времена.
У меня нет сомнений насчет того, к какой из упомянутых категорий относятся косовские сербы, с которыми я встречался во время этой поездки описанных и не упомянутых пока ситуациях. Они помнят о духовном, о вечном, и подвижнически свидетельствуют: «Вот ценности, ради которых стоит жить, но ради которых стоит и умереть, когда потребуется. Они важнее и прочнее обычной земной жизни. Это завет святого Лазаря, это завещание для каждого серба...»
Из мероприятий, в которых довелось принять участие, стоило бы отметить еще торжественное заседание Совета Приштинского университета в изгнании, уже менявшего временные пристанища и сейчас пребывающего в Косовской Митровице. Но это, пожалуй, тема отдельного разговора.
В целом же, обобщая свои впечатления о нынешних условиях жизни сербского народа в Косово и Метохии, я без оговорок принимаю как истину то, что услышал от владыки Артемия на встрече со студентами и преподавателями филфака БГУ: «... Последние десять лет превосходят своей жестокостью все, прежде пережитое и ставшее достоянием истории. Косово и Метохия на Кресте! Возможно ли представить более страшную картину? Под Крестом не говорят. Под Крестом немеют от боли и сдерживают рыдания. Ведь и Он на Кресте безмолствовал. Он претерпевал страдания. И молился о своих мучителях: «Отче, прости им, ибо не ведают, что творят». Так молился Распятый Господь. А мы, сораспятые с Косовом и Метохией, не смеем повторить эти святые слова. Ибо наши мучители очень хорошо знают, что творят и посему это творят. И то, что они, косовские албанцы - террористы и преступники, творят в Косово и Метохии да с Косовом и Метохией, известно всему миру...».
Прерываем цитату именно в этом месте, ибо она тоже указывает на камень преткновения - «весь мир», который в данном случае заявляет о себе, мягко говоря, неоднозначно. А ведь правда-то одна. И хочется, чтобы весь мир принял ее не только в уши, но и в души. Пока этого не скажешь. Однако «пребываем в надежде», - как неоднократно говорит владыка Артемий.
Иван Алексеевич Чарота, доктор филологических наук, профессор Белорусского госуниверситета (Беларусь, Минск)
