Община в местном самоуправлении России

Земля и крестьянство в судьбе России: состоялась I Всероссийская Ильинская научно-практическая конференция «Россия. Земля. Крестьянство»

Крестьянская сельская община! Великая русская народная крепость, спасавшая страну от завоевателей и бывшая опорой государственности. Она непоколебимо держала крестьянский мир как самоуправляющуюся и самообеспечивающуюся систему. Своими регулярными уравнительными земельными переделами обеспечивала справедливость и социальную защиту каждому. Она не позволяла отдельному хозяину возвыситься над остальными, она несла в себе мощный потенциал соборности, соработничества, совместного решения общих хозяйственных, производственных, социально-бытовых и культурно-просветительских проблем.

Земельный вопрос и судьбы крестьянской сельской общины были связаны с судьбой самой России. И они драматически сплелись в единый социально-духовный узел, развязка которого пришлась на прошлый XX век. Мудрое и отеческое царское попечение Николая II заключалось в том, чтобы решить проблему малоземелья в центральных губерниях России через обеспечение свободного выхода из общинного надела с его временным наделом и переделом земли, изрезанной чересполосицей, устранение выкупных платежей, лежащих на всех круговой порукой, разумную переселенческую политику, всемерное развитие различных форм кооперации, земства и самоуправленческих начал.

Интенсивное и устойчивое развитие сельского хозяйства опиралось на подъем производительных сил страны, масштабное сооружение стратегически важных для России железных дорог, техническое перевооружение фабрично-заводской промышленности, строительство военного флота и реорганизацию армии, значительную и возрастающую поддержку отечественной науки и культуры, здравоохранения и образования.

Русская православная традиция, закрепленная в принципе соборности, породила такие самобытные социально-экономические формы трудовой общности как сельскую общину и работническую артель. Они являли собой своего рода общественный договор (задолго до Ж. Ж. Руссо с его теорией общественного договора). Такой коллективный договор скреплялся клятвой перед иконой.

Под общинное или артельное поручительство на бирже страховали миллионные сделки. Из общинной и артельной казны давались беспроцентные, и даже безвозмездные ссуды. Смысл хозяйственно-трудовой жизни общинников и членов артели не сводился исключительно к извлечению прибыли.

Артельность и общинность в той или иной степени в дополнении с сельским сходом или казачьим кругом охватывали практически не только всю хозяйственную жизнь (от производства до потребления), но и составляли прочную основу для местного самоуправления.

Пожалуй, легче было сыскать отрасль, где бы не применялся артельный труд. Артели были промысловые, промышленные, строительные, биржевые, кредитные. Рабочая артель была как бы аналогом и продвижением крестьянской общины из деревни - в город, из земледелия - в промышленность. Можно сказать, что в дореволюционной России дела вершились, главным образом, артельным трудом. Артель представляла собой добровольную социально-трудовую, первичную производственно-хозяйственную общность работников, имеющих созидающую общую цель. Её характеризовали отношения равноправия, сотрудничества, взаимопонимания, коллективизма, взаимоответственности и самоуправления. Все основные вопросы и решения обсуждались и принимались общим сходом, собранием. Самые достойные и опытные артельщики выбирались руководителями, старшими, вожаками артели. Прием новых членов в артель завершался молитвой и клятвой перед святым образом. Духовно-нравственный миропорядок артельной жизни давал высокую организацию и дисциплину труда, производительности, эффективности и качества выполнения взятых подрядов.

Сошлемся лишь на один из выдающихся примеров. Силами 7,5 тысяч артельных рабочих за 10 лет была построена Транссибирская железнодорожная магистраль протяженностью в 7,5 тысяч км, которая надежно и исправно служит России уже более ста лет! Для сравнения и сопоставления можно сослаться на строительство БАМа, на котором работал пятидесятитысячный строительный отряд, вооруженный по последнему слову техники (бульдозерами, экскаваторами, путеукладчиками и т.п.). 3144-км. железнодорожный путь сооружался с 1974 г. более четверти века. И до конца он не завершен и по сей день, а частично уже начал разрушаться.

П. А. Столыпин не был идеологическим противником ни общины, ни крупного образцового землевладения, ни крепкого свободного хозяина своей земли. Его реализм заключался в том, что всё, что на пользу России - всё хорошо. Свою главную задачу он видел в том, чтобы «укрепить низы». «В них вся сила страны. Будут здоровы и крепки корни у государства, поверьте, и слова русского правительства совсем иначе зазвучат перед всей Европой и перед всем миром. Дружная, общая, основанная на взаимном доверии работа - вот девиз для нас всех, русских! Дайте государству двадцать лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России». Золотые слова! Но были и крепкие дела.

В своих воззрениях Столыпин был далек от узколобого индивидуализма на общину, выраженного в такой хлесткой мироедской формуле: «где обчина - там кончина». В то же время, по Столыпину, община должна выйти из заскорузлых и сковывающих самодеятельность хозяйствующих личностей застарелых организационных уравнительных форм, равенства в нищете. Важным и первостепенным было сохранить лучшее наследие общины, её духовно-нравственные скрепы, исторические традиции и живительные соборные начала хозяйствования.

Внутренний ресурс социальной самоорганизации народа не только сопрягался, но и вырастал из неисчерпаемого духовно-нравственного потенциала Православия, исторически сложившихся корневых форм самоуправления и самоорганизации русского народа на принципах соборности. И он был явлен на изломном и поворотном этапе русской истории в начале XX века самым массовым народным движением в царствование Николая II в виде Союза русского народа. Его цементирующим ядром стало черносотенство - самое древнейшее, исконно русское, самобытное, наиболее массовое из всех и, к сожалению, наиболее оболганное и наименее изученное народное движение.

Творческим подвижничеством и скрупулезным исследованием коллектива Института русской цивилизации, закрывающим этот исторический пробел, стал выпуск очередного тома энциклопедии «Черная сотня. 1900-1917»[1]. В него вошло около четырехсот научно-информационных статей, посвященных крупнейшим партиям, организациям, лидерам и активистам православно-монархического движения, центральным черносотенным периодическим изданиям.

Черная сотня как исторический термин означает древнейшую форму самоуправления и самоорганизации русского народа в условиях общины. По свидетельству В. О. Ключевского, первые известия о черных сотнях приводятся в русских летописях еще в XII в. В допетровские времена, отмечает Ключевский, «общество делилось на два разряда людей - «служилые» и «черные». «Черные» назывались еще земскими. Это были горожане и сельчане - свободные крестьяне. Из этих «черных», или «земских людей», и образовались «разряды, или местные общества», которые назывались «черные сотни». В столице «люди черных сотен» составляли массу торгово-промышленного населения, соответствовавшую позднейшему мещанству. Таким образом, черные сотни объединяли в своих рядах всех русских людей, за исключением тех, кто состоял на государственной службе.

В Древней Руси понятие черной сотни было тождественно понятию мира, или общины. В терминах того времени «черносотенцами», «черными» назывались люди, жившие в условиях общины. Как отмечал историк И. Д. Беляев, черные люди разделялись на общины, которые в городах назывались улицами, слободами, а вне города - селами, деревнями и починками. Об общественном устройстве этого класса свидетельствуют те факты, что слободы, села и деревни черных людей всегда имели общинное устройство, т.е. свои веча и сходки и своих начальников. К черным людям в городах относились: во-первых, торговцы, не записанные ни в какую купеческую общину, во-вторых, ремесленники, в третьих, разные чернорабочие люди. В селах же к черным людям принадлежали земледельцы и сельские промышленники, жившие на землях, принадлежавших общинам или частным владельцам. Черные люди в городах если занимались торговлей, то причислялись к купеческой общине и ведались купеческими старостами. Но принадлежность их к купеческой общине основывалась только на единстве их занятий с купцами. К управлению ими и купеческими старостами присоединялся еще тысяцкий, который был один на весь город. Кроме того, они имели общинные сотни, управлявшиеся сотниками, избиравшимися из своей среды.

Черные люди, как городские, так и сельские, непременно тяготели к какой-либо городской черной сотне или сельской общине и непременно должны были иметь оседлость, т.е. дом и известную долю городской или сельской земли, что в городах называлось двором, а в селах - обжею, или вытью. Люди же, не имевшие определенной доли общинной земли или не причисленные ни к какой общине, назывались изгоями и оставались в этом положении до тех пор, пока не получали определенной доли земли и не причислялись к какой-либо общине.

Черные люди считались полноправными людьми в русском обществе, имели своих представителей и свой голос на вече, в селах точно так же крестьянские общины имели своих старост, свое земское управление и суд. Каждый член общины имел голос на сельском вече, участвовал в выборе начальников, раскладке податей и других общественных делах; но черные общины, как городские, так и сельские, будучи «молодшими», подчинялись почти всегда «старейшим», т.е. боярам и купцам, и шли за ними: так, например, в Новгороде и пригородах каждая улица и каждый конец имели своих бояр и своих купцов, с которыми в общественных делах заодно действовали и черные люди. По закону черные люди были поставлены в некоторую зависимость от своих старших уличан; в уличанских общинах они не имели выборных своего класса старост, а подчинялись тысяцкому, выбираемому на весь город. В селах же большая часть крестьянских поселений была на землях богатых землевладельцев - бояр или купцов; следовательно, такие черные общины были уже в большей или меньшей зависимости от своих вотчинников. Впрочем, юридические права меньших, или черных, людей относительно общественных дел были почти одинаковы с правами старших, или вящих, людей и на вече они также имели свою силу и голос.

Объединение подавляющей части русского народа в черные общины и сотни делали его хорошо организованной силой, способной противостоять любому врагу. Недаром огромную роль черные сотни сыграли в формировании народного ополчения 1612 года под руководством черносотенца Козьмы Минина и князя Пожарского.

Многовековая жизнь русского народа в условиях общины и черной сотни сделала черносотенство чертой национального характера коренных русских людей, выражая непоколебимую любовь к народным традициям, обычаям и идеалам, в XIX в. воплотившимся в формулу «Православие, Самодержавие, Народность».

Русские правые не только сознательно пользовались именем «черносотенцы», но и пытались объяснить и обосновать правомерность этого названия. Так один из основателей Союза русского народа (СРН) художник А. А. Майков в своей брошюре, названной «Черносотенцы и революционеры», утверждал, что нет никаких оснований стыдиться такого имени, поскольку «первыми поднявшими знамя «За Веру, Царя и Отечество» были большею частью русские люди простого звания, крестьяне, мещане, а простой народ в прежние времена назывался «чернью», «черными людьми»». А один из вождей черной сотни редактор «Московских ведомостей» В. А. Грингмут даже написал специальную статью «Руководство черносотенца-монархиста», в которой на поставленный им вопрос: «Почетное ли это название «черная сотня»?», без обиняков заявлял: «Да, очень почетное. Нижегородская черная сотня, собравшаяся вокруг Минина, спасла Москву и всю Россию от поляков и русских изменников, и к этой славной черной сотне присоединился и князь Пожарский с верными Царю русскими боярами. Все они были настоящими «черносотенцами», и все они стали, как и нынешние «черносотенцы-монархисты», на защиту Православного Монарха, Самодержавного Царя». Грингмут прямо проводил линию преемственности от ополченцев Минина и Пожарского к монархистам-черносотенцам.

Харьковский священник, один из руководителей местного отдела СРН отец Петр Скубачевский 22 октября 1907 в своей речи на чествовании члена Государственной Думы проф. А. С. Вязигина объяснил, почему монархисты согласны с именем «черносотенцы». Он заявил, что враги «обозвали нас Черной Сотней, в своей злобе желая оттенить ту мысль, что под наше знамя пошел простой народ, живущий тяжелым, черным трудом... И мы не отрекаемся от этого народа, он дорог нам и, слившись с ним в чувстве братской любви, мы принимаем название - Черная Сотня... Да, мы - Черная Сотня! И радуется, ликует теперь Черная Сотня! Чувствует она, что крепнет не по дням, а по часам!» Сам виновник торжества, избранный членом Думы известный русский историк Вязигин, растроганный проявлениями уважения и любви, в своем прощальном послании, уезжая из Харькова в Петербург, обратился к харьковским монархистам так: «Моя дорогая, многотысячная харьковская Черная Сотня! Еще раз шлю тебе свой низкий поклон и сердечную благодарность за ласку, за любовь, за неизменную поддержку и усердно прошу верно пестовать наше общее детище - «Харьковский Союз русского народа»». Органом Харьковского отдела СРН была газета «Черная Сотня».

Позитивное отношение к словосочетанию «черная сотня» характерно и для патриотической поэзии. Один из видных монархистов философ барон М. Ф. Таубе в своем стихотворении «Черносотенец» называл «природным черносотенцем» того, кто «предан Родине навек», в ком жив «дух исконный, дух народный», кто «сердцем русский человек». А священник Ф. Пестряков писал «нас сотней считают, но нас миллионы». Наиболее ёмкое определение понятия «черносотенец» дано в поэтическом посвящении Третьему Всероссийскому Съезду Русских Людей в Киеве 1-7 октября 1906, подписанном «харьковскими обывателями»:

Кто молитву творя,

Чтит народ и Царя,

В ком ни сердце, ни ум не шатается,

Кто под градом клевет

Русь спасает от бед, -

Черносотенцем тот называется!

Император Николай II сам причислял себя к черносотенцам и считал Черную сотню лучшей, организованной частью русского народа в борьбе за народные идеалы и против всех внутренних и внешних врагов России. В декабре 1905 года он обратился русскому народу с призывом:

«Объединяйтесь, русские люди. Я рассчитываю на вас. Я верю, что с вашей помощью Мне и Русскому народу удастся победить врагов России. Возложенное на Меня в Кремле Московском бремя власти Я буду нести Сам и уверен, что Русский народ поможет Мне. Во власти Я отдам отчет перед Богом. Поблагодарите всех русских людей, примкнувших к Союзу Русского Народа».

3 июня государь поблагодарил «Союз русского народа» за его преданность престолу и благу родины. «Да будет же Мне «Союз русского народа» надежной опорой, служа для всех и во всем примером законности и порядка»[2].

В 1905-1907 годах черносотенство было самым массовым народным движением, по числу членов во много раз опережавшим все существовавшие тогда политические партии. Черносотенцами считали себя такие великие люди, как святой праведный Иоанн Кронштадтский, многие иерархи Русской церкви, академики Д. И. Менделеев и А. И. Соболевский, художники В. Васнецов и П. Корин, историки Д. И. Иловайский и И. Забелин, писатели и публицисты С. Нилус, В. Розанов и мн. др.

Отстаивая исторические устои России, многие черносотенцы пали смертью храбрых в неравной борьбе с врагами, опрокинувшим и Россию в феврале-октябре 1917. Осквернению и поношению подверглась и сама память о них. В литеральной и советской исторической науке, прямыми наследниками которой являются многие современные историки, сложилась традиция намеренно искаженной трактовки черносотенного движения, карикатурного изображения его выдающихся деятелей.

После великой катастрофы, в которую в ХХ веке ввергли нашу страну сторонники западного пути развития - либералы, социалисты, коммунисты - совершенно очевидна историческая правота черносотенцев, предупреждавших общество о грядущей трагедии и указывавших, какой дорогой должна пойти Россия, чтобы быть могучей и процветающей, без смут и революций.

Идеология черносотенцев была продолжением и конкретизацией идеологии славянофилов, веривших в высокое предназначение, особую миссию русского народа в переустройстве мира на христианских основах и в борьбе с мировым злом, препятствующим этому переустройству.

Об этом убедительно свидетельствует невиданный социально-экономический подъем России в царствовании Николая II. Сооружение Транссибирской магистрали способствовало быстрому развитию районов Зауралья, Сибири и Дальнего Востока. Промышленность и сельское хозяйство получили мощный фактор расширения производства и рынков сбыта, обмена промышленной продукцией. Транссиб дал мощный толчок росту старых и возникновению новых городов. Но самое главное - Транссиб стал объективным стимулом и реальной возможностью естественного заселения русского Зауралья и хозяйственного освоения восточных территорий огромной Российской империи. К примеру, в Челябинске за шесть лет строительства население увеличилось вдвое. В Омске за три года (1898-1901) число заводов и фабрик возросло в пять раз. Железная дорога нуждалась в трудовых ресурсах, поэтому из центральных районов России в Сибирь и на Дальний Восток ехали квалифицированные рабочие, служащие, инженеры и ученые. Правительство выделяло земельные участки для постройки домов на условиях трехлетней аренды с оплатой 2,5 - 10 рублей в год (по нашим временам - фантастика!). Размер усадеб составлял около трети гектара. Были проекты их увеличения и бесплатной раздачи земли. Только с 1897 по 1900 гг. в Сибирь на постоянное место жительства переехало 830 тыс. человек, а в 1906-1910 гг. ежегодно прибывало более полумиллиона человек[3].

Миграция из густонаселенных европейских губерний росла. Для переселенцев создавались условия: врачебно-продовольственные пункты, первоначальная помощь в обустройстве, льготные железнодорожные тарифы, освобождение на несколько лет от налогов и податей. Такова была, выражаясь современным языком, социальная политика Николая II, покровительство которого распространялось не только на техническую сторону строительства Транссиба, но и на строительство новых городов, активное заселение дальних территорий населением отборного качества, развитие культуры и науки в Сибири. Многие технические сооружение Великого Сибирского пути, являясь уникальными научно-инженерными решениями, до сих пор сохраняют эксклюзивность.

Транссиб стал стимулом развития культуры: музеи, здания вокзалов, театры, картинные галереи, школы и высшие учебные заведения Сибири и Дальнего Востока ведут свою летопись от начала проектирования и строительства Великого Сибирского пути, в который с молодых лет много вдохновения и забот вложил лично Николай II. Именно при нем был введен так называемый «челябинский порог», в соответствие с которым, после Челябинска нельзя было ни на копейку повышать тарифы на провоз грузов и проезд в железнодорожном транспорте. Страшным диссонансом выглядит ситуация век спустя, когда стоимость авиабилета от Владивостока до Москвы достигает 45 тысяч рублей! Транссиб - это деяние многих людей и памятник последнему русскому императору.

С Сибирью была связана вековечная крестьянская мечта о Беловодье, сказочной стране народного благоденствия. Именно в столыпинское премьерство на всем Великом Сибирском пути была реализована идея создания «цепи деревень от Урала до Тихого океана», закладки новых городов и промышленного освоения, что подкреплялось высвобождением крестьян.

В качестве убедительной иллюстрации сошлемся на конкретный хозяйственный опыт крестьянских преобразований в сибирской деревне Старая Барда Бийского уезда Томской губернии. «Больше 20 лет тому назад устроили там жители маслодельную артель, через два года выросла артельная лавка, а потом явился и целый ряд кооперативных начинаний: ссудно-сберегательное товарищество, маслобойный завод, наконец, артельная мельница, а при ней электростанция для освещения мельницы, а заодно и деревни. И вот 28 декабря 1912 года 250 изб этой деревни осветилось электричеством, причем за освещение брали три рубля в год. Провели в избы и телефон. Устроили опытный скотный двор, опытные посевы кормовой свеклы и кормовых трав. А скоро заговорили о постройке в селе народного дома, о собственном кинематографе. И жители со всей округи стали приезжать в Старую Барду поучиться, как дельные люди сумели построить себе новую свободную и разумную жизнь. Пусть же тот почин и та кипучая работа, которые преобразили жизнь сибирской деревни, вспыхнут ярким пламенем по лицу всей деревенской Руси»^[4].

В 1889 году на Всемирной выставке достижений науки и техники главным экспонатом в российском павильоне стал кубический монолит русского чернозема. Он был признан впоследствии эталоном плодородия. Нельзя не вдуматься и со всей ответственностью подойти к высказыванию-завещанию великого русского почвоведа В. В. Докучаева (1846-1903): «Чернозем для России дороже всякой нефти, всякого каменного угля, дороже золота и железных руд. В нем - вековечное русское богатство». «Русский чернозем» - так и называется одно из главных сочинений В. В. Докучаева (1883г.).

По уровню телефонизации Санкт-Петербург в начале ХХ века превосходил все столицы европейских государств. О качестве уральского металла моно говорить много, особенно, знающим и любящим свое нелегкое дело рудознатцам и мастеровым людям. Мы же приведем несколько всем известных наглядных иллюстраций. Эйфелева башня в Париже сооружена не из крупповской, а из уральской стали. Знаменитая статуя Свободы в Америке отлита из уральского металла. Можно сказать, что под «нашей крышей» функционирует здание Вестминстерского аббатства, в котором заседает английский парламент. Оно покрыто уральским железом! Шасси всех современных пассажирских самолетов выполнены из российского титана.

Важнейший объективный показатель социально-экономического состояния народа - рост его численности, народосбережение. За время царствования Николая II с 1894 года по начало I мировой войны народонаселение увеличилось на 60 млн. человек. В начале его правления прирост населения был 2,4 млн. человек в год, а в 1914 году - 3,6 млн. в год, что и обеспечило за два десятилетия такой фантастический прирост. Но самое главное: крепость семьи и рост народонаселения создавали неиссякаемый демографический потенциал будущего созидания России. Судите сами: две трети всего населения империи приходилось на молодежь в возрасте до 30 лет^[5].

Русские семьи были тогда самыми многодетными, крепкими, дружными. Церковь, как мать родная, пестовала, сохраняла, окормляла и вела русскую семью по всему ее жизненному пути. Россия практически не знала бракоразводных процессов, ибо созидание семьи освящалось Церковью. На 212 браков приходился один развод. Действительно, потребовался Лев Толстой, чтобы запечатлеть такое исключительное явление в своем романе «Анна Каренина». Со старинных фотографий и портретов на нас смотрят уверенные, открытые, спокойные лица, полные благородства и внутренней силы духа. Семья строилась на нравственных императивах чистоты и целомудрия. В своей основе она была здорова и свободна от грязи, зла, блуда и духовного уродства.

Как тут не вспомнить завет свт.Василия Великого: «Если бы родители хорошо воспитывали своих детей, то не было бы нужды ни в судах, ни в полиции, ни в законах». Ранее мы уже говорили, что на всю 130-миллионную Россию рубежа XIX-XX вв. насчитывалось всего 336 тыс. человек, занятых в административных структурах, судопроизводстве, полиции и состоящих на сословно-общественных должностях.

Семьи были большие, многопоколенные, домовитые, родовитые. Так, в качестве примера, сошлемся на цветущее зауральское село Красномыльское, что находится в Шадринском уезде. Село было основано в 1674 году. На начало ХХ века роды Антроповых, Булычевых, Ветошкиных, Теребениных достигали в своем составе 25-40 человек. Целые артели или большие бригады в современном понимании!^[6]

Страна не знала пьянства и алкоголизма. По данным известных российских ученых-академиков Ф. Г. Углова (1904-2008) и Т. С. Мальцева (1895-1999), проживших и протворивших весь драматический XX век, потребление алкоголя на душу населения в досоветской России не превышало трех литров спирта в год. В серьезном труде В. К. Дмитриева «Критические исследования о потреблении алкоголя в России», опубликованном в 1911 году, приводятся данные за двадцатилетний период с 1885 по 1905 гг. Они красноречиво свидетельствуют о здоровом, трезвом и труженическом образе жизни народа. По потреблению спиртных напитков наша страна стояла на последнем месте среди других развитых стран, в разы уступая им. В виду особой значимости этого показателя следует назвать цифры, показывающие объем потребляемого алкоголя в то время (в пересчете на литры чистого спирта на одного человека в год): Франция - 19,04; Бельгия - 12,58; Италия - 12,31; Швейцария - 11,73; Великобритания и Ирландия - 10,63; Германия - 9,13; Австро-Венгрия - 8,59; Северо-Американские Соединенные Штаты - 5,61; Швеция - 5,28; Россия - 2,80[7].

До Первой мировой войны в России были самые низкие налоги. Налоговое бремя в наше стране по прямым налогам было в четыре раза меньше, чем в Германии и Франции, в 8,5 раз меньше, чем в Англии. Косвенные налоги также были в два раза ниже, чем в названных странах. В период с 1890 по 1914 гг. русская промышленность учетверила свою производительность. Русское земледелие также было на подъеме. Сбор урожая зерновых в тот период удвоился. Россия полностью снабжала себя продовольствием и сельскохозяйственным сырьем, была главной кормилицей Западной Европы^[8].

Все фундаментальные научные открытия и крупнейшие общенациональные проекты, которые были совершены за ХХ век, были сделаны и разработаны именно в тот «золотой» период для отечественной науки.

Что же касается культуры и философии, литературы и искусства, то данный период по праву получил название «серебряного века». В период царствования Николая II был разработан проект грандиозного плана по размещению и развитию производительных сил России практически на весь ХХ век.

В последнее время наметилась еще одна опасная линия фальсификации исторического прошлого с настойчивым навязыванием установки так называемого правового нигилизма и отсутствия структур гражданского общества в России. В действительности же Россия изначально и во всем своем самобытии была страной гражданского мира и сословного согласия. Православная вера делала народ единодушным, а русский язык и культура - единомыслящим. Монархический строй органично сочетал единовластие с внутренней самоорганизацией социальной и хозяйственной жизни, с укорененными управленческими началами в хозяйственной и социокультурной жизни - общиной, казачьим кругом, сельским сходом, церковным приходом, работной артелью, с широким и полномочным местным самоуправлением. И История еще не сказала своего последнего слова по общине, в том числе и по таким формам ее самоорганизации как коллективные хозяйства (колхозы), кооперативы, товарищества и т.д.

Судите сами! О каком административном произволе и чиновничьем бюрократизме можно говорить, когда по переписи 1897 года на всю почти 130-миллионную Россию в ее административных структурах власти и управления, судопроизводства, полиции, вкупе со стоящими на сословно-общественных должностях насчитывалось всего 336 тысяч человек! В пропорциональном соотношении на тысячу душ населения чиновного люда в демократической Франции приходилось в 5 раз больше, а в консервативной Англии в 7 раз больше, чем в России. Поэтому не случайно в 1913 году на международной выставке в Швейцарии российская полиция была признана лучшей в мире!

Для сравнения и сопоставления скажем, что нашим людям еще помнятся времена, когда на несколько тысяч населения нашей сельской округи приходился один милиционер-участковый. А пресловутый «ключ под ковриком»? Дома, квартиры, дворы не ограждались многометровыми заборами и практически не закрывались. Соседские узы, отношения между людьми были традиционно порядочными, доброжелательными, открытыми, нравственными. Как пелось в народной песне: «Мы двери держали открытыми, что надежней любого замка». Сейчас же простой подсчет и собственный горький жизненный опыт свидетельствуют: на 70 человек населения приходится один милицейский работник, не считая многочисленной армии охранников и особой категории - тело-хранителей. Только в федеральных структурах насчитывается более 1,5 млн. человек чиновного аппарата.

Вдохновители и организаторы преступного злодейства по отношению к венценосному Государю и его царственной семье, целясь в сердце императора Николая II, старались поразить сердце самой исторической России - православной по сути, монархической по государственным устоям, духовно-нравственной по строю и миропорядку народной жизни. По такой же схеме и аналогии рушили Советский строй в 1991-93 гг., когда, по выражению А. А. Зиновьева, метили в коммунизм, а попали в Россию. Россия православная, Россия самодержавная, Россия советская, Россия современная... всегда оказывалась поперек мирового зла. Далеко не случайно, что в реорганизованном ЦРУ США были созданы и укреплены отделы по борьбе с Русской Православной Церковью и... казачеством.

В далекие уже первые годы новой власти в революционном угаре главный удар был нанесен по несущим, духовно-социальным опорам исторической России: Русской Православной Церкви, казачеству, офицерству, дворянству и крестьянству. Казачество как социально-служилое сословие занимало в этом ряду особое место. Даже сегодня, несмотря на все перенесенные трагические испытания и невзгоды, оно остается несломленным. В глубинной своей стремнине казачество продолжает быть духовно-православным, государственно-монархическим, патриотическим, служилым и трудовым. И дума у казака та же: если служишь, то и казак. Конечно, поприще социального служения сегодня значительно расширилось. Оно связано не только с землей, хозяйством, но и наукой, культурой, образованием и воспитанием. Но, как и прежде, казачество, это прочный заслон на наших необъятных пограничных рубежах. И его подлинное возрождение будет происходить на незыблемых русских духовно-нравственных основаниях и славных традициях.

Россия, как и каждая страна, любой народ, как и отдельно взятый человек, проходит свой, национально-самобытный, духовно-уникальный (не заемный, чужеземный и чужебесный), а собственный путь развития. И никто за нас его не пройдет. России не 20 последних демократизаторских постсоветских лет, и не послеоктябрьское хронологическое 90-летие. России уже полных 1148 государственно оформленных, прожитых и пережитых лет. С осознанием всей исторической ответственности за великое прошлое, переломное настоящее и достойное будущее Россия идет к своему 1150-летнему юбилейному рубежу - 21 сентября 2012 года. И первым городом России, который будет отмечать этот славный юбилей, станет Ростов Великий (Ярославская область), основанный в 862 году. Весьма символически, что главой администрации этого славного и древнего российского града избран летчик-космонавт, Герой России, почетный участник Ильинских Чтений Валерий Иванович Токарев. С большим удовлетворением воспринимается решение Президента Российской Федерации о подготовке специального Указа по всенародной встрече 1150-летия России.

Требуется глубоко осознать, что более сорока поколений наших пращуров выковывали и слагали национально-историческое бытие русского народа, хозяйственный и социальный уклад жизни, нашу государственность, образование, науку и культуру. Православие взрастило великий народ, окормило самую его душу. Все этапы созидательного, героического и одновременно драматического исторического пути Руси (всех «семи Русей» - от языческой до современной) должны быть целостно поняты, оценены и осмыслены. Духовное постижение и осмысление будет продуктивным только с позиции их внутреннего единства, сохранения самоидентичности, глубокой преемственности и взаимодополнительности, творческого синтеза и актуализации выверенного традицией и современным опытом нашего исторического пути - пути самой Руси.

Конечно, «восстановить» или вернуться в какой-либо прожитый период невозможно. Но в стратегическом видении необходим весь исторический масштаб национально-государственного самобытия России как максимально широкое духовное и социально-экономическое основание в понимании и оценке сквозных линий и сущностных черт самого пути Руси.

Встает вопрос: кто сможет сегодня артикулировать, выразить, защитить и отстоять интересы исчезающего крестьянского сословия? Сегодня из двадцати пяти миллионного отряда работников, занятого в материальном производстве, работающих на земле насчитывается чуть более двух миллионов человек. Зато в банковском планктоне, в офисных структурах недвижимости, торговли и посредничества работает «в поте лица» более десяти миллионов человек.

Партии же отыграли свою партию. Опору следует искать и находить в ответственных государственных структурах, возрождающемся местном самоуправлении и, прежде всего, в самом крестьянстве. Современное законодательство о местном самоуправлении позволяет активно и ответственно использовать тысячелетний опыт народной жизни, крестьянских форм самоорганизации. Предстоит большая творческая работа с тем, что бы реконструировать и возродить еще незабытые и не умершие, и близкие крестьянским сердцам формы и устои народной жизни. Формы общественного устроения несут в себе мощную инициативу организации социально-хозяйственной жизни: община, крестьянские и народные кооперативы, кредитные союзы, сбытовые и потребительские общества. Свою организующую роль должны выполнять такие самоуправленческие формы крестьянской жизни как сельский сход, казачий круг, артель, братчина и другие соборные начала крестьянского бытия. По сути дела, это и есть главная антикризисная стратегия России, выхода из вселенского тупика на твердь собственного национального самобытного исторического развития. Иона должна реализоваться в первую очередь в крестьянской среде.

Требуется органический и живой синтез «семи Русей» - от языческой до современной в своей целостности, единстве, преемственности и развитии. Ибо Россия, народ в разные эпохи и времена сохраняли свою идентичность, ментальность, православную духовность. Все этапы и вехи в судьбах России должны быть оценены по большому историческому счету. Поиски «золотого века» в 1150-летней истории России не должны сопровождаться унижением или чрезмерным восхвалением любого ее этапа или периода. Нельзя разрывать в своем беспамятстве и отступничестве живую духовную и культурно-историческую нить самобытия народа, связность и непрерывность его истории.

Это дает возможность самоопределиться в самих себе, в своей самоидентификации, укрепиться в духовно-нравственных основах своего национально-исторического самостояния, в собственном векторе дальнейшего развития - в настоящей, ближайшей и отдаленной перспективе. А, самое главное, - это возможность понять, что нас связывает, скрепляет и цементирует, обеспечивает уникальный сплав и творческий синтез всех времен, всех «семи Русей». Только святость и звездные часы наших созиданий, побед и прорывов. Святость - одухотворяет, освящает, освещает и оживляет, связывает воедино, открывает подлинный лик России, прокладывает наш путь, русский путь, из прошлого, через настоящее, - в будущее. Ибо у великих предков не должно быть сереньких потомков!