Поздравление с Новым 2016 годом и Рождеством Христовым

Вдруг мне очень захотелось написать Новогоднее поздравление. Поздравление со старым новым годом и Рождеством Христовым. Но писать его я сел 31 декабря, то есть перед новым Новым годом. И решил упомянуть также и эту не совсем каноничную дату. И упомянул. В общем, оставляю все точно в том виде, в каком писал я на тот момент. Итак:

Последний день уходящего 2015 года. Четверг, 31 декабря. Московское время 16.23. До Нового года осталось 7 часов с минутами. Потом Президент обратится к народу, а потом торжественно начнут бить Куранты, а затем грянет Гимн... И наступит новый - 2016-й, страшный год. Помните, как Булгаков писал в «Белой гвардии»: «Велик был год и страшен год по Рождестве Христовом 1918, от начала же революции  второй. Был он обилен летом солнцем, а зимой снегом, и особенно высоко в небе стояли две звезды: звезда пастушеская - вечерняя Венера и красный, дрожащий Марс. Но еще более страшен был год по Рождестве Христовом 1919...»

Вот так и теперь. В самом начале 2016 года начнется Последняя Большая Война на Земле. По пророчествам, она унесет 2/3 населения планеты. Россия останется. И даже победит всех своих врагов. И Константинополь, и Иерусалим, наконец-то, будут нашими. И Матерь Городов Русских Киев также вернется в Россию. Да что там Киев, когда и сам Рим снова будет наш. То есть вернется в Русскую Россию. Ведь его - Вечный Город - когда-то заложили Этруски. А Этруски, как известно, были Русскими, как и бежавшие из Трои их кровные братья Венеты. Об этом писал еще Вергилий в своей «Энеиде»...

Конечно, надо бы перечитать всё это. И «Илиаду», и «Энеиду», и «Божественную комедию», и «Фауста» Гете, и всего Достоевского. Но кажется, уже не будет времени. Никогда. Потому что, как сказано в Откровении Иоанна Богослова, «времени больше не будет». А если его не будет, то «Энеиду» читать будет уже некогда. Ибо все, что мы делаем - грешим, каемся, думаем, страдаем, читаем, - всё происходит во времени, в течение бесконечного времени, в смене, как выразился хронист, «временных лет». Но теперь, и в последнее особенно, время сначала как-то сильно сократилось, потом даже это сократившееся время еще сжалось, а потом пропало совсем... Похоже то, о чем говорил Тайновидец, произошло - времени больше нет.

Но это не означает, что нет ничего. Даже наоборот: наступило, точнее, вернулось к нам извечное народное пространство мифа и, соответственно, литературы. Вернулось пространство музыки, вернулась сказочная пушкинская и свиридовская метель, вернулся Блок со своим

Черный ветер,

Белый снег,

На ногах не стоит человек...

Вернулся ямщик со своим: «Беда, барин, буран...»

Да, да, снова начинается она, страшная и беспросветная зимняя русская метель. «В одно мгновение темное небо смешалось с снежным морем. Всё исчезло...» И гудит, и ухает филином, и плачет-рыдает, и свистит, и воет, и несется, и сверкает со всех сторон.

В поле бес нас водит, видно,

И кружит по сторонам...

Да, это Пушкин. Всё Пушкин. Вот, говорят, он эфиоп был, а ведь как никто чувствовал русскую метель. И более того, предавал ей огромное символическое, мистическое  значение. Она его волновала, и он ей, что называется, «страдал».

«Эй, пошел, ямщик!»

- «Нет мочи!

Коням, барин, тяжело;

Вьюга мне слипает очи;

Все дороги замело»...

.........................

Вьюга злится, вьюга плачет;

Кони чуткие храпят;

Вот уж он далече скачет;

Лишь глаза во мгле горят...

...........................

Мчатся бесы рой за роем,

В беспредельной вышине

Визгом жалобным и воем

Надрывая сердце мне...

Или вот - «Зимняя дорога»:

Ни огня, ни черной хаты,

Глушь и снег... Навстречу мне

Только версты полосаты

Попадаются одне...

Из этого вот метельного восприятия Руси вышли потом все русские поэты, особенно Блок и Рубцов. А в музыке Свиридов. Все они вышли не из шинели Гоголя, а из метели Пушкина. Потому что «Метель» с ее наваждением - это не есть наивная и сугубо литературная сказка.  Это есть величайшее открытие гения о том, что в России существует другая, ирреальная реальность, и поэт или писатель - пророк ея. Дело в том, что настоящая литература - она ведь не «создается», не «пишется», и даже не «творится» - она открывается художнику какими-то внеземными ангельскими силами. И он, увидев там вот эти картины «инобытия», просто переносит их на бумагу. Это и есть литература. Особенно русская.

И сегодня, в преддверии Нового года, когда старый, 2015-й отсчитывает последние часы, мне почему-то, несмотря на весь трагизм уходящего, хочется написать именно об этом:

Вот снова пойдет снег, подует ветер, загудит и запляшет ночная русская метель, и перед нами откроется другая реальность - та, в которой всегда пребывают и все наши враги, и все наши, хоть и ушедшие от нас, но вечно живые поэты и герои: и Пушкин, Лермонтов, Есенин, Блок, Рубцов, и Алексей Ганин, и Алексей Балабанов, и Алексей Мозговой, и Павел Дрёмов...

В той, иной, «параллельной» реальности времени нет и не было никогда. Там все живы. И вот прозвенят куранты, и они все - поэты, художники, музыканты, командиры, герои - придут к нам и скажут, что смерти нет. И свет во тьме светит, и тьма не объят его... И на какой-то момент наступит та, священная новогодняя тишина. И молчание. А потом снова, сначала тихо завиваясь, подует большая русская метель.

С Новым Годом. И грядущим Рождеством вас всех, дорогие русские люди! Дай нам Бог пережить и это еще более страшное лето по Рождестве Христове 2016-е...