Солнечный удар Никиты Михалкова

Дорогие друзья, в связи с тем, что на днях посмотрел новую картину Никиты Сергеевича, непременно желаю поделиться с вами своими впечатлениями от увиденного.

Новая работа Никиты Михалкова представлена как объединённая экранизация романтического рассказа-настроения «Солнечный удар» и сборника дневниковых записок о послереволюционной России «Окаянные дни» Ивана Бунина.

Действие картины урывками перетекает из 1920 года, где остатки разбитой армии Врангеля сдались в плен большевикам, в год 1907, тихий, безмятежный и юный, как главный герой, и обратно в реалии гражданской войны и большевистской пересылки.

В итоге, «Окаянные дни» стали трагедийным фоном, в который органично вписана романтическая и мимолётная  история молодого поручика, путешествующего на речном пароходе,  и прекрасной незнакомки-попутчицы. Два человека, две судьбы, ветреная встреча помолвленного юноши и замужней женщины. Встреча, логическим продолжением которой становится страсть. Виртуозно играя контрастом, сопоставляя истории прошлого и настоящего, режиссёр заставляет сегодняшнего зрителя задуматься о происходящем вокруг него, провести параллели между происходящим в России и в мире  сто лет назад, и происходящим нынче.

Бунина в картине, тем не менее - мало. Видна рука углубившихся в эпоху мастеров: Михалкова и Адабашьяна. Их больше. Подкупает разнообразие подачи посылов режиссёра зрителю. С одной стороны - завуалированность аллюзий и образов видеоряда, с другой - их очевидность и доступность. Тонкая нить воспоминаний героя, находящегося на пересылке, в плену у своих соотечественников, большевиков, рвётся о катастрофу, происходящую с ним самим, с окружающими, с миром, который был безмятежен и привычен и вдруг рушится по непонятной для него, как и для многих причине. Поэтому и вопрос героя, звучащий репризой в течение картины, понятен: «Как это всё произошло?».

Потерянный человек, опустошённый непониманием, оторванный от реальности происходящего, вспоминающий, возможно, самые счастливые часы своей жизни. Один, десятки, тысячи людей с одним и тем же набором воспоминаний и  вопросов: «С чего всё это началось? Когда мы начали терять Родину? Где та точка отсчёта, с которой началась трагедия?».

Безусловно, подкупает мастерство Никиты Михалкова обращать внимание на детали. Иногда чрезмерно. Но тому, кто хочет насладиться визуальным рядом, обрамляющим метафоры - это, несомненно, удастся.

Лично у меня в голове при просмотре картины возникла некая отдалённая аналогия с «Титаником», с той лишь разницей, что масштаб катастрофы несопоставим. Тонущая, искорёженная, истерзанная страна. Сдвинутый пласт истории. Миллионы искалеченных судеб и загубленных жизней. Всё это там, в подсознании. Родина - есть жизнь, теряя первое, сохранить второе очень сложно. Можно, но как с этим жить? Тонущая баржа с пленными белогвардейцами: полковниками, юнкерами, солдатами, - это и есть Россия, которую собственноручно топит бывший мальчишка-алтарник, который случайно и не ко  времени узнал о теории Дарвина.

Чрезмерная продолжительность фильма создаёт впечатление, что авторы пытались выжать из одной виноградины целый кувшин сока. Самое удивительно, что мэтрам это удалось! Временами у меня создавалось ощущение, что я смотрю и внимательно разглядываю постановочную фотографическую открытку, которую мне прислали оттуда с обратной стороны киноэкрана, и она датирована началом прошлого века. Дорогие декорации, красивые до неестественности, программно отретушированные виды пейзажей, просторов России, слишком чистые сценические костюмы, слишком трезвые извозчики. Всё гипертрофированно, всего слишком.

Чересчур гротескно, можно сказать, по-мультяшному, прописан образ персонажа Землячки, бывшей политической заключённой, которая нынче вершит судьбы тысяч людей. Всё выпукло и очевидно. Но это сделано нарочито, так и должно быть в картине, которая несёт в себе правду, искреннюю, неугасающую боль и надежду, что наша Родина, опираясь на собственный трагический опыт, на трагический опыт братской Украины, не допустит повторения кошмара революции. Мы уже сваливались в бездну хаоса, не удержавшись на подъёме.

С чего это начинается, где линия, переступив которую, человечество сваливается в братоубийственную войну, губит себя?

Ответ на эти вопросы, где-то метафорично, где-то с помощью аллюзий, а где-то прямо в лоб, даёт нам режиссёр.

Остатки помады на краю бокала с шампанским, капающий, бронзовый, начищенный до блеска рукомойник или настойчиво качающиеся от сквозняка и постукивающие друг о друга вешалки для одежды - нюансы важны и многозначительны. Цепляясь за них, выстраивается цветная, бугристая, неровная плоскость параллелей, ведущих из прошлого века в сегодняшний день.

Мне показалось, что это лучшая работа Никиты Сергеевича со времени шедевральных «Утомлённых солнцем». Главное то, что она искренняя и не натужная, её трёхчасовой хронометраж обусловлен тем, что художник, получая удовольствие от процесса созидания, мазок за мазком, желал продлить его как можно дольше.

Одна сцена, в которой, как мне кажется, ошибся Михалков - это любовная сцена в гостинице. Без этой сцены, наверное, картина скорее приобрела, чем потеряла.  

Хочу сказать, что ни в коем случае нельзя оценивать картину, делать выводы сразу по выходу из зрительного зала. Воздержитесь от выводов пару дней, пусть дозреет в голове посыл автора, и вы по достоинству оцените послевкусие этого прекрасного, выдержанного вина под названием «Солнечный удар».