Этот рассказ был опубликован мною в стенгазете нашего института для молодых ребят к Дню прорыва блокады Ленинграда три года назад, чтобы еще раз напомнить, что такое фашизм и что такое война. Не думала, что напоминать о войне придется, что фашизм вскоре снова постучит в нашу в дверь.
«Мы стали забывать о войне. Это хорошо. Люди быстро забывают плохое. Это тоже хорошо. Молодежь сегодня - всего лишь второе поколение, не знавшее войны. А уже призывов «МИРУ МИР» не встретишь на нашей земле, по крайней мере, в нашем городе. Много ли есть людей, которые пожелают хотя бы раз в год нашему МИРУ МИРА? Я не уверена, что много. А должны быть все. Хорошо ли это? Думаю, что плохо. Наверное, еще многим поколениям нужно будет передавать память об ужасах войны, чтобы люди стремились к миру.
МИРУ МИР. Кажется так легко. Что может быть прекраснее мира на Земле. И тем не менее, тысячелетиями люди воюют и убивают друг друга. И разрушают десятки и сотни раз созданное людьми, и потом строят и создают снова. Какие гигантские потери людских творений, какие гигантские потери людского счастья и радости!
В моей семье среди ближайших родственников - бабушка, дедушка, мама - никто не погиб на фронте. Им повезло пережить войну, но было это в блокадном Ленинграде.
Дедушка умер задолго до моего рождения. Бабушка никогда не рассказывала о войне, и как они жили в блокаду, как будто ее не было. Я заметила, что очень многие фронтовики о войне молчат. И теперь понимаю, что это из-за боли воспоминаний.
Моей маме было 12 лет, когда началась война. Я старалась расспросить маму об этом времени. Сама же мама никогда не вспоминала войну и никогда не смотрела фильмы о войне.
Дедушка с бабушкой до войны служили в аптеке под Ленинградом, в поселке Усть-Ижора. При ней и жили. Они были фармацевтами. Когда началась война, дедушку забрали в ленинградский госпиталь, а бабушка осталась с мамой в Усть-Ижоре в аптеке. Они делали лекарства для фронта. Когда началась блокада, фронт остановился в 6 км от Усть-Ижоры, около поселка Колпино. Там линия фронта так и проходила вплоть до снятия блокады. Поначалу любопытные детишки залезали на высокий дуб, чтобы посмотреть, что творится на линии фронта. 6 километров - это ведь до линии горизонта, а если еще залезть на высоту - все будет прекрасно видно. Но дуб простоял недолго - его срубили. Он был слишком хорошим ориентиром. По этой же причине подорвали и деревенскую колокольню. Усть-Ижора расположена на берегу Невы, а на Неве, рядом с ней, стояли корабли Ленинградского военно-морского флота, защищавшие город.
Когда моей дочери исполнилось 12 лет, я попросила маму съездить с ней в Ленинград и показать ей, как они жили в войну. Съездить в Усть-Ижору: дом аптеки там до сих пор сохранился, и, удивительно, но выжил грецкий орех, который мама тонким прутиком посадила весной 41 года. Пройти по той улице в Ленинграде, где как-то шла мама, а взорвавшийся за ней снаряд погнул телеграфный столб и убил шедшего за ней человека, и она, обернувшись, видела, как этот человек оседал на землю. Пройти из Усть-Ижоры до склада медикаментов в Ленинграде, где бабушка с мамой получали составляющие лекарств и погрузив на тележку пешком отправлялись обратно. Общий путь туда и обратно составлял около 28 километров. И всю блокаду, начиная со страшной зимы 42 года, они раз или 2 раза в неделю, зимой и летом, голодные шли этим путем за лекарствами для фронта.
Бабушка делала бидоны мази и готовила другие медикаменты, а из Колпино, с фронта, приезжали машины и все забирали. Иногда солдаты привозили буханку фронтового хлеба. Он, конечно, был лучше, чем тот, которым кормили гражданское население. Но бывали и такие «защитники», которые не понимали, что творится в городе. Мама всю жизнь вспоминала как нечто преступное, когда однажды, в трамвае, во время блокады, увидела матроса, жующего четверть батона белого хлеба с маслом, а она, как и другие пассажиры, смотрела и не могла оторвать взгляда от этого куска хлеба. Хоть она и была подростком, только начинавшим жить, на всю оставшуюся жизнь у нее сохранилось совершенно особенное отношение к еде. Она не могла жить без хлеба, в доме обязательно должен был быть хлеб. Хлебные крошки после нарезки хлеба автоматически обязательно собирала ладошкой и съедала. Никакую пищу не выбрасывала. Чтобы что-то испортилось из еды - не дай бог, этого нельзя было допустить. Если вдруг, например, подкисал борщ (холодильника не было), она ставила его перекипятить и потом все равно съедала.
После окончания войны мама поступила в Ленинградский университет на математико-механический факультет. Много лет спустя выяснилось, что она оказалась единственным на своем курсе человеком, пережившим блокаду.
Бабушка и дедушка (как и большинство жителей Ленинграда) были награждены медалями «За оборону Ленинграда» и «За победу в Великой Отечественной войне». Мама в 13 лет получила медаль «За оборону Ленинграда». Этой медалью, за исключением нескольких человек, был награжден весь их блокадный класс.
Они рыли окопы, дежурили на крышах домов на случай попадания зажигательных бомб, их отправляли на заготовку древесины (валили, пилили деревья).
Как-то бабушка с мамой шли к своим родственникам и недалеко услышали взрыв снаряда. Дойдя до места, они увидели оседающий многоэтажный дом и клубившуюся пыль, там, где жили их родные. В этот день бабушка полностью поседела.
В другой раз, выходя из трамвая, у бабушки, тогда 42-летней женщины, закружилась от голода голова, она упала и ноги оказались под трамваем. Трамвай медленно поехал - у голодных людей замедленные реакции: водитель не увидел, что человек упал; никто не закричал ему остановиться - и мама еле успела отодвинуть бабушку с рельс, только пальто на спине разорвалось, зацепившись за острый выступ вагона.
Как же они выжили? Мама рассказывала, что многие, чтобы согреться, пили кипяток, и у них начиналась водянка. Бабушка этого не позволяла, была очень деятельным человеком, жизнерадостной певуньей, чистюлей, оптимистом, никогда не впадала в уныние. Думаю, она не допускала мысли, что наши сдадут город и что тогда? Также, наверное, думали и дедушка и мама. Такими они остались на фотографиях 1942 года, после самой страшной блокадной зимы. За эту зиму бабушка потеряла около 40 кг и при росте 165 см стала весить 42 кг, т.е. балансировала на грани дистрофии. Мама говорила, что чувство голода постепенно притупляется, и это как раз самое страшное. Нужно было не довести себя до такого состояния, поддерживать чувство голода. Когда это чувство притуплялось, надо было что-то съесть, чтобы вызвать аппетит. Маме запомнилось на всю жизнь, как один раз дедушка, когда она теряла чувство голода, привел ее к кому-то домой и там ее угостили фантастической пищей - бутербродом со шпротами.
Им, конечно, посчастливилось, что до войны они жили за городом, в деревне. Бабушка держала кур, которых осенью зарезали, сварили, убрали в погреб и тянули как можно дольше. Они ходили по грибы в прифронтовой полосе. Им повезло что-то откопать съестное на близлежащих полях - неубранные остатки картошки, капусты. В аптеке они, съели все, что можно было съесть: пектусин вместо сахара клали в кисель, было немного рыбьего жира, было персиковое масло. Как-то бабушка, по жизни прекрасная кулинарка, попыталась для разнообразия пожарить картошку на персиковом масле. Вкус оказался такой отвратительный, что еле съели даже будучи голодными.
Известная наша певица Галина Вишневская, которая тоже пережила блокаду, неся службу на зенитной батарее ПВО, сказала в интервью, когда ее расспрашивали о жизни в блокаду, что о многом просто нельзя сказать вслух. Лежа ночью под всем, чем можно было укрыться, она, 17-ти летняя девушка, мечтала, как станет певицей и старалась сберечь свои руки, т.к. считала, что у певиц они должны быть красивыми. Она мечтала о послевоенном счастливом будущем. Так, наверное, жили многие, и выжили только духом.
Вот сейчас пишу, а в душе поднимается волнение. Не могу спокойно вспоминать мамины рассказы. А ведь с войны прошло 65 лет и от меня она далеко. Наверное, потому, что отголоски войны я, как и все мое поколение, ощущали всю нашу жизнь. Моих родных - бабушки, дедушки, мамы - уже нет в живых, их жизни, в которых было столько горя, отошли в область преданий. Теперь это уже наша история. Это история, которую нельзя забывать.
КРАТКАЯ СПРАВКА
В Ленинграде к началу блокады было около 2 млн. 800 тыс.человек, из них около 300 тыс. человек - беженцев. Было 2 волны эвакуации. Всего эвакуировано до октября 1942 года около 1 млн. 300 тыс. человек. В городе остались около 1 млн. 500 тыс.человек мирного населения, нужного для защиты города. Из них около 800 тыс. человек погибло от голода, т.е. каждый второй, в основном в первую блокадную зиму 1941/1942 годов. От артобстрелов погибло около 20 тыс. человек мирного населения. На момент снятия блокады в городе осталось около 800 тыс. человек. Медалью «За оборону Ленинграда» были награждены около 1 млн. 500 тыс. взрослых (военных и гражданских) и около 15 тысяч детей (из 30 тыс. школьников, оставшихся в Ленинграде).
При защите города в блокаду погибло около 600 тыс. военных. Всего погибло около 1 млн 300 тыс. человек (как все население г.Казани) .
СПЕЦСООБЩЕНИЕ УНКВД № 10734 от 2 ИЮНЯ 1942 г.
За употребление в пищу человеческого мяса арестовано: в январе 356 чел., в феврале 612, в марте 399, в апреле 300, в мае 326».
Сейчас снова США и Европа взрастили и снаряжают фашизм и нацизм, теперь на Украине. Посмотрите в глаза этим украинским «политикам». В них нет ничего человеческого. Призываю всех, кто еще не проснулся! Просыпайтесь! Помогайте Донецкой и Луганской народным республикам разбить фашистскую нацистскую киевскую хунту. Сейчас наш народ может сделать огромное дело мира своей солидарной гуманитарной помощью. Если каждый работающий нашей страны поможет зарплатой только за один рабочий день, это составит около 50 000 000 000 рублей. Мы можем и должны объединиться ради жизни нас самих и будущего наших детей. Нам сейчас еще не так тяжело, но хуже, чем в мае этого года. Ведь не зря фашизм прозван коричневой чумой. Нельзя позволить бандеровскому фашизму, бандеровскому нацизму захватить Украину. Неужели кто-то думает, что киевская хунта способна строить мирную жизнь? Она может зарабатывать войной и только войной. На то они и фашисты. У нас есть только два пути: помочь Новороссии победить киевский фашизм и тем самым остановить Третью Мировую Войну и не помогать (плохо помогать) и попасть в еще большее американское рабство или погибнуть вообще. Поэтому, призываю всех. Вспомните о погибших своих родных от фашистской Германии во Второй Мировой Войне, их более 55 000 000 человек. И сделайте вывод. Как в песне поется: «Это нужно не мертвым. Это нужно живым!»
P.S. Проблемы в том, чтобы найти, как помочь, нет. Ополченцам помощь доставляется адресно, попадает из рук в руки через многие организации и отдельных добровольцев. Сейчас ополченцев нужно одевать к зиме. Один минимальный комплект - теплый бушлат и штаны, зимние берцы, теплое белье, теплые носки - выходит примерно на 3-3,5 тысячи рублей. Каждому работающему по силам одеть одного ополченца. С продуктами очень плохо не только в больших городах, но особенно, во многих небольших городках и поселках, а там, где продукты в каком-то количестве есть, нет денег, т.к. хунта, естественно, не платит, а в народных республиках своих денег пока нет. По гуманитарной помощи делаются отчеты, в том числе «видео» в интернете. Ополченцы делятся этой помощью с местным населением (продукты и медикаменты). Реквизиты основных контактов указаны на icorpus.ru - сайт И.И.Стрелкова и Гуманитарный батальон - сайт Губарева. В Казани - сайт «Казань. Собираем гуманитарную помощь Новороссии!», тел. 252-21-72. Не расслабляйтесь, русские люди, к миру путь долгий. Именно сейчас особенно нужна гуманитарка, т.к. запасы и деньги потрачены в Новороссии за 5 месяцев боев. Начинается голод. Нужно не расслабляться, а , наоборот, организовываться на постоянные ежемесячные вложения в мирное небо над головой. Чтобы то, что достигнуто, не было потеряно. Для нашего большого народа это мизерная плата за мир (пока) и надо использовать этот шанс. Нам самим, народу, нужно прекратить войну, развязанную жадным олигархатом для получения все новых прибылей, замешанных на нашей с вами крови. Помните, что гибнущие каждый день на Донбассе ополченцы держат сейчас мир нашей Родины!
И последнее.
Послевоенная песня. Роберт Рождественский, 1984 г.
Задохнулись канонады
В мире - тишина.
На большой земле однажды
Кончилась война.
Будем жить, встречать рассветы,
Верить и любить,
Только не забыть бы это!
Лишь бы не забыть!
Как всходило солнце в гари
И кружилась мгла.
А в реке - меж берегами -
Кровь - вода текла.
Были черными березы,
Долгими года.
Были выплаканы слезы
Вдовьи навсегда.
Вот опять пронзает лето
Солнечная нить.
Только не забыть бы это!
Лишь бы не забыть!
Эта память - верьте, люди, -
Всей земле нужна.
Если мы войну забудем,
Вновь придет война.
Елена Бобрикова, гуманитарный доброволец народного движения «Помогаем Новороссии»
 |
| о.Хасан, 1939, справа двоюродный дед Шурик. Погиб под Старой Руссой. Ленинградский фронт |
 |
| май 1942. Живые после блокадной зимы. Слева мама |
