Отдельный случай с отдельным беженцем как зародыш массового явления

Для пишущего, по призванию, человека водить чернильным пером по бумаге или (в новейшее время) стучать пальцами по клавиатуре notebook’а - естественная нужда, как иная, из натуральных. День – другой, ну, неделю ещё можно провести без привычного дела, но, чем длиннее пауза, тем сильнее ощущается зависимость от этого самого «бумажного наркотика», назову так. Пробыв семь последних месяцев в добровольном рабстве у «украинской темы», решил на 50-й статье, что всё - баста! - достаточный откуп. И отключился от неё. Действительно, первые дни казалось, будто ничто больше, однообразно происходящее в регионах незалежной, не способно с былой энергией возбудить воображение, вызвать оригинальную мысль для объяснения событий и действий их участников. Весь словесный инструмент будто бы использован, запасники пусты. Нет точек наблюдения, где бы мысленно не побывал, под всеми углами зрения то или иное, достойное внимания, рассмотрено. Мнения признанных и неизвестных аналитиков обдуманы, соотнесены со своими собственными. И авторское видение событий, в той или иной степени оригинальное, предано огласке. Что ещё сказать, когда вроде бы нечего, но просто мочи нет молчать? Может быть, и перетерпел бы, если б не случай…

Я живу в подмосковном городке. По сути, это спальный район столицы. Местные предприятия и учреждения – по пальцам пересчитать - не вместительны. Население находит заработок в Москве. Там и рубль «длиннее». Туда устремляются беженцы с востока Украины. А здесь их не замечали, пока один случай не стал темой пересудов. Намедни заявилась в Мэрию молодая пара. Представились мирными жертвами боевых действий на подступах к Донецку. Мужская половина (с виду бойкий казак, говорят, вылитый Остап из кинофильма «Тарас Бульба») заявила от себя и жены, без обиняков: «Вы там нас бомбите, так дайте нам здесь работу и жильё». Не знаю, как повёл себя представитель Мэрии, чем ответил. Предполагаю, он на какое-то время онемел. Воспользуюсь паузой и мысленно задам вопрос невольным гостям из бунташного региона братской Украины:

- Если вы, уважаемые, считаете, что города Донбасса бомбят самолёты ВВС России и обстреливают орудия и ракетные установки воинских подразделений РФ, то почему вы бежали в сторону Москвы, а не в Киев?

Вряд ли дождался бы я правдивого ответа. Да и не ждал. Известны причины такой избирательности. С охваченной огнём территории уходят, в основном, на восток, за кордон РФ. И не только те, кто называет себя русскими, кто русскоязычны. Рiдна мова, прозападные настроения, более того, даже признание киевской хунты и её производных, включая президента Порошенко, единственно законной властью, не препятствуют исходу в пределы России. Восточное направление остаётся более предпочтительным. Только 1 беженец из 6-7 держит курс вслед за солнцем. Как говорится в народе, и коню понятна такая «политическая география».

Во-первых, если в Поднепровье или где-нибудь на украинском западе и дадут беженцу призывного возраста (до 60 лет!) корку заплесневелого хлеба, то в расчёте прибавить ему малость пушечного мясца. И потом – на фронт. Дэржава Порошенко, Авакова и Коломойского в опасности. Во-вторых, в хлебосольной России беженцам комфортней и сытней. Там очистят от дорожной пыли, оздоровят, накормят и дадут кров; детей посадят за парты, недоучившихся студентов и абитуриентов разберут ВУЗы, для взрослых найдётся работа, старикам назначат пенсии, раза в 2 большие, чем на батькiвщинi. А главное, в России самым отборным парубкам казацкой стати, вроде гостя моего городка, не забреют лбы, чтобы пополнить отряды ополченцев Донбасса. Наоборот (пошёл приятный слух по украинской армии и призывным пунктам), официальная Россия демонстрирует на мировую публику свою непричастность к ополченцам, открещивается от них показательными акциями. Доказательства? Чай забыли? Извольте, напомню.

Буквально на днях целый батальон потрёпанных в боях карателей, заботливо уничтожив технику, дабы не досталась «террористам» (перевожу: российским соотечественникам) вышел с командирами на территорию Ростовской области РФ. Нет, не сдаваться! Для излечения ран, подкормки и общего восстановления здоровья. Действительно, палачей мирного населения Донбасса, одетых в форму регулярных бойцов от инфантерии, первым делом отмыли от окопной грязи; их вавки обработали редкими снадобьями, чего, к слову, лишены дети Луганска и Донецка. На живописной поляне расставили для них просторные палатки с накрытыми столами – не дай Бог, дождь или солнечный удар. Отдыхайте, гости дорогие! Там наши братья-украинцы несколько дней отсыпались и отъедались на радость своих матерей, жён и невест, столько переживших, пока их дети, мужья и суженые, вечно голодные, без бронежилетов, вместо обещанной приятной охоты на москальских нелюдей, сами находились под прицелами. Говорят, тот батальон вернулся на родину в бодром настроении, переформирован и вновь готов со свежими силами выполнять на Донбассе задания бандеро-фашистской партии Яроша и правительства биологического русофоба Яценюка. И теперь знают, куда, в случае новой неудачи, отступать: при тех гостеприимных палатках на живописной поляне остались новые друзья, хоть и москали, но тоже люди.

А ещё говорят, что в Генштабе Его Высокопревосходительства Порошенко, разработана тайная стратегия массового вывода войск, потрёпанные в боях с ополченцами, в Россию. Под видом случайно вооружённых беженцев - для общей поправки и восстановления боевых качеств. Сия гуманитарная акция способна небывало поднять упавший престиж бывшего члена 8-ки в глазах прогрессивной общественности. В качестве же компенсации ростовчанам за постой пилигримов – незалежная блиндажная вошь, редкая экзотика. Почему этих беглых воякив, солдат и офицеров под жовто-блакытнымы прапорамы, не интернируют на территории РФ? – спросит наивный читатель. - Ведь сколько жизней будет спасено. Объяснение одно: умом Россию не понять (чит. Тютчева). Последние месяцы, приняв 700 тысяч беженцев, Москва очень, истинно, по-братски, помогла Киеву в зачистке от соотечественников исконных русских земель новороссийского востока фашиствующими галичо-бандеровцами и их малороссийскими наймитами под пустыню для добычи сланцевого газа. И этому есть объяснение: Россию общим аршином не измерить. А российским мерить долго. Очень уж велика Россия.

Ради истины следует отметить: Москва помогает выжить не только армии киевской хунты. Также ополченцам Новоросии. Но как-то стыдливо, тайно, будто творит беззаконие, разрешённое лишь златомиллиардным странам в сфере их интересов, как было в Сербии, Ираке, Ливии. В то время, как такая помощь (и во сто крат более существенная) – это нравственная обязанность Москвы перед соотечественниками, на территории проживания которых, с благословения и поддержки Запада, свидомым украинством ведётся война против иноязычной части страны. Очевидно, что Кремль заигрался в международное право, вовремя не вмешался в беззаконие, творимое Киевом восточнее 36 меридиана и южнее 48 параллели. Теперь «слить» Юго-восток в полном понимании этого предательского действия не получится. Общественное настроение в России не позволит, и Кремль понимает степень риска для себя. Москве придётся, под пролитие крови на Донбассе, вести долгую, сложную игру внутри собственной страны и во всём мире, набирая тяжёлые для своей экономики козыри заботой о миллионах беженцах из Новороссии, демонстрируя сценическое миролюбие гуманитарным обхождением с заблудшими частями украинской армии, «не замечая» залётных из-за государственной страницы снарядов. Скорее всего, революционное правительство двух непокорных частей Новороссии рано или поздно уступит место соглашателям; те выговорят себе у хунты некоторые особые права в составе унитарной Украины, возможно, автономию. Москва удовлетворится незначительной прибавкой славянского населения, но очень надолго, если не навсегда, перестанет быть центром Русского мира, если таковой вообще сохранится. Вдобавок получит НАТО в Харькове, Сумах и Чернигове.

Крым стал классическим примером блистательного решения сложной геополитической проблемы. В сходных условиях Донбасс, наоборот, явил печальное зрелище комплексного упущения возможности решить проблему территории, пусть не столь эффектно и малозатратно во всех отношениях, тем не менее в короткий срок и удовлетворительно. Коллективный ум, воля правящей РФ элиты, будто в результате какого-то толчка извне, погрузились в сон. А сон разума (согласимся с классиком) порождает чудовищ. Скажу более сдержанно – уродцев. Описывать и перечислять их на необозримом поле Донецкой битвы нет возможности. Да я себе такой задачи не ставлю. Настоящей публицистической работе дал толчок один из таких уродцев, с которым свела меня судьба в моём городке (пару его не трогаю – женщина. И она молчала).

Я отнюдь не настаиваю, что таких, как описанный выше, среди беженцев, оказавшихся в России, - заметное число. Но ситуация такова, что их полку станет прибывать. Вначале среди беженцев преобладали настроенные пророссийски. Теперь, говорят, в исходящем потоке царит апатия. В нём отражаются настроения мирных жителей двух областей. Последних – 7 миллионов. Восстание на востоке Новороссии не стало всенародным. Произошёл взрыв сжатой до предела человеческой энергии пассионарного меньшинства, вызванный предельно антирусской позицией незаконной киевской власти и уверенностью пассионариев отстоять свои идеалы с помощью щедрой на обещания весенней Москвы, опьянённой до пустословия лёгким успехом в Таврии.

Большинство жителей Донбасса оказались заложниками неожиданно затянувшихся и принявших карательный облик военных действий. Вначале дончане и луганчане отнеслись к декларированному лидерами повстанцев отделению от «майданутого» Киева, как к желанной самостоятельности, с гарантиями русскоязычия, сытости, жизненного покоя. Но когда начались обстрелы городов, появились трупы обывателей, стали исчезать вода, пища, лекарства, а надежда на решительную помощь России умерла, то настроения стали меняться в пользу мира любой ценой. Большинству мирного населения, живущего впроголодь в подвалах и умирающего на улицах, теперь всё равно, кто возьмёт верх, ополченцы или каратели. Лишь бы наступила тишина, лишь бы остаться живыми, сохранить детей, имущество. С каждым днём всё труднее поднять мужчин этой категории на пополнение редеющих отрядов ополченцев. Они предпочитают сопровождать своих женщин, бегущих в Россию, реже – на запад. Пока что убеждённые прозападники, спасающиеся в России по соображениям, отмеченным выше, предпочитают о своих взглядах не распространяться, остротой претензий к принимающей стороне не отличаются от массы переселенцев. Но какая разница, с какой стороны появляются «просители» типа недавнего гостя моего города? Их становится всё больше. Перенесённые страдания воспитывают в них неприязнь не к тем, кто обрёк их на изгнание, не к тем, кто хотел их защитить, но не сумел, собственных сил не хватило. А к тем, кто, по их мнению, был в состоянии надёжно прикрыть, взять под опеку, обеспечить им светлое будущее в большой общерусской семье, но по каким-то соображениям не сделал этого, оставил на произвол мстительной киевской власти на полпути.

Увеличение числа мыслящих так прямо пропорционально протяжённости во времени самой настоящей, бескомпромиссной войны между пассионариями Донбасса и свидомым украинством. Если Россия волевым действием не ускорит победу ополченцев в Малой Новороссии, то, при нарастании потока беженцев на восток, в том потоке будут возрастать те настроения, которое продемонстрировал казак, похожий на Остапа Бульбу. Возможно, под таким именем он останется в России. Но душой будет Андреем. И этим много сказано.