Много появляется в наше время в духовных журналах разных рассказов с оттенком чудесного; иногда рассказываются и действительные чудеса, когда, например, очевидно проявляется Промысл Божий в спасении погибающего или вразумлении грешника. И когда автор прямо и открыто говорит, что это не вымысел благочестиво настроенной фантазии, а действительный факт, что если он не называет имен или места происшествия, то это делает лишь потому, что не получил разрешения на такое соглашение и не желает действующих лиц подвергать искушению со стороны праздного любопытства, то, прочитав такой рассказ, перекрестишься и скажешь от души: слава Тебе, Господи, что и в наше грешное, маловерное время Ты, по неизреченной милости, не оставляешь нас явлениями благости Твоей, и утешаешь знамениями, укрепляющими слабую веру нашу, и зовешь нас ко спасению в недрах матери нашей — Церкви Православной.
Но надо сказать правду: иногда такие рассказы, без всякого отзыва о них самого автора в отношении их действительности, наводят на печальные думы... Что, если это — вымысел автора, а не действительный факт? А это нередко бывает в наше время. Хорошо еще, если хотя в основе-то лежит такой факт, в изложении только облеченный в литературную форму рассказа для того, чтобы сильнее произвести впечатление на читателя: с такими рассказами еще можно мириться; для детей, живущих больше воображением, чем умом, такие рассказы даже полезны в воспитательном отношении. Но если это с начала до конца — вымысел, то невольно припоминается слово святителя Димитрия Ростовского: «не буди ми лгати на святаго...» Рассказывать о том, что могло быть, но было только в воображении автора, не значит ли «лгати» на промышление божие, лгати, правда, бессознательно, лишь потому, что так делают многие писатели, что это-де во славу Божию, для воспитания чувства веры и любви — это уж будет рассуждение в духе тех, кто учит, что цель оправдывает средства. Мифы нам не нужны. История Церкви полна фактами столь поучительными, что никакая фантазия сочинителей мифов до них не додумается. Мы живем среди чудес. Много их было в недрах жизни церковной прежде, не оскудевают они и теперь. Ведь и то уже чудо, что мы вот живем, движемся, есмы... Промысл Божий руководит всеми обстоятельствами нашей жизни, и то, что неверующие называют «случаем», то для нас — дело Божия Промысла. Ведь и самое слово-то «случай» означает только то, что человек не знает причины совершившегося, и только... А отрицать причину он никак не может. Этого не позволяет ему его здравый смысл, не позволяет непреложный закон причинности, постоянно проявляющийся в жизни. И вот верующий, внимательный к своей совести, к путям Божия Провидения, постоянно и видит чудеса как в своей личной жизни, так и в жизни мировой — государственной и общественной, церковной и семейной. Везде видна рука Божия. В смиренном самопредании в водительство Промысла Божия он заботится об одном: как бы, по невниманию или нерадению, не опустить повода сделать дело доброе, как бы не ослушаться своей совести, в которой говорит ему его ангел-хранитель, напоминая заповеди Божии и заветы родной матери Церкви. Бог все видит и предвидит; всем руководит и всякому готов подать благодатную помощь;
Он птичку в поле кормит,
и кропит росой цветок —
ужели же Он покинет Свое создание разумное, аще и недостойное, но все же по Его образу созданное?.. А стало быть — что же? Позволительно ли предаваться излишнему беспокойству, излишним, часто бесполезным заботам о будущем завтра, когда, может быть, до этого «завтра» еще позовет Господь к Себе?.. Вот об этом призыве надо думать каждый день и час и стоять на страже, как бы не прослушать его! И кто прислушивается к этому зову Божию, — а он слышится в нашей совести каждый раз, как только она напоминает нам заповедь Христову, — тот всегда сердцем чувствует прикосновение ободряющей и подкрепляющей его благодати Божией, сию коей мы и добро-то всякое совершаем. А люди простые сердцем, не способные возгордиться, в детской простоте и добро-то творящие, иногда утешаемы бывают и особенным образом от Господа, по реченному у святых отцов; как нежная мать утешает малых детей, так благодать Божия утешает тех, кто в простоте сердца угождает Господу и исполняет заповеди Его.
Раскрыл я свой семинарский журнал за 1869 год и прочел там давно уже забытый, но, к счастью, тогда же записанный в этом моем юношеском «еженедельном издании» — рукописи — рассказ крестьянина Московской губернии, села Никоновского, деревни Софьино П. И. (к сожалению, имя означено только инициалами, а припомнить не могу уже: 45 лет с той поры прошло) следующего утешительного и вместе поучительного содержания.
— Назад тому лет восемь это было, — говорил он, — следовательно, еще в крепостные времена. У нашего управляющего было человек восемь детей. Родители любили деток со всею нежностью, только ни мать, ни отец почему-то не жаловали самую маленькую дочку Машу, лет двух. Малютка не умела еще ни ходить, ни говорить; мать нередко била ее и называла уродом, потому что у Маши язычок прирос к полости рта. Жаль нам с женою было невинного ребенка; своих детей у нас не было, да и соседи советовали нам взять Машу к себе в дочки. Пошел я тогда к батюшке священнику спросить, что он скажет насчет этого.
Дело-то ведь важное: лучше сделать его как следует, с Божия благословения.
Батюшка и говорит мне: «Обдумал ли ты, П. И-ч, что хочешь делать? Ведь, говорят, она уродец. Смотри, чтобы после не раскаиваться».
Я сказал батюшке, что жена моя согласна, детей у нас нет. Бог даст — и Маша не будет нам в тягость.
«Если так, — сказал батюшка, — то с Богом! Благословляю тебя на доброе дело».
Тогда я пошел к управляющему, говорю ему: отдай нам Машу в дочки... А он отвечает: «по мне, пожалуй, возьми: она уродец, и не по сердцу мне. И без нее детей у меня много. Поди, проси у матери». А та и очень рада. «я сама не знаю,— говорит, — почему не люблю Машу, возьми ее, Бог с ней!..»
Я сказал, что прошу дитя не на время, а навсегда, в дочки. А мать говорит: «возьми, возьми, пожалуйста: я боюсь за себя, чего бы ей не сделала худого».
В тот же день взяли мы Машу к себе.
Крепко заснул я в ту ночь. И вот вижу во сне, будто лежу я навзничь; вдруг просиял в комнате необыкновенный свет — и летит с неба прекрасный крылатый юноша, точно такой, какими пишут на иконах ангелов Божиих; а в руках у него — дитя, которое он и подал мне. Я взял малютку и — проснулся. А на душе стало так хорошо, что я от умиления заплакал...
На другой день позвали мы священника и отслужили молебен Спасителю.
Во время этого рассказа П. И-ч так был умилен, что в его глазах блистали слезы; и нас он тронул тоже до слез.
— Что же было потом? — спросили мы П. И-ча.
— Потом мы свезли Машу в Москву, там подрезали ей язычок, а месяца через два она уже стала говорить.
— А что же мать ее? Ужели ей не жаль было свое дитя отдать в чужую семью? — спросили мы.
— Когда она узнала, что Маша стала говорить, то пригласила нас к себе на чай. В одно воскресенье, после обедни, зашли мы с Машей к ее родителям. Она сидела на стуле как вкопанная и молчала. Мать обратилась к нам с вопросом:
«Как же я слышала, что Маша стала говорить?..»
«Она, вероятно, боится вас», — сказали мы.
Мать вышла в другую комнату.
Маша вдруг оживилась.
«Папаша, — сказала она, обращаясь ко мне, — посмотри, какой хорошенький мальчик!»
Она указала на своего братишку, соскочила со стула и бросилась к мальчику. Но тут вошла мать, Маша со страхом поспешила на свое место и — опять ни слова.
«Если уж так Богу угодно, — грустно сказала мать, — то Бог с нею. Пусть она будет вашею дочерью!»
Теперь Маше девять лет, — заключил свой рассказ П. И-ч, — она живет с нами; мы ее любим, как родную дочь, а она нас — как кровных родителей.
Так утешает Господь добродеющих еще в сей жизни: сколь же велико будет утешение им там, в дому Отца небесного, в вечно блаженной жизни!
Так Промысл Божий одних выводит из тяжелого, невыносимого для них положения, а другим подает повод к исполнению спасительной заповеди о любви к ближнему, а вместе и к тому, чтобы еще на земле отведать сладости райских утешений за доброделание.
Расскажу здесь же то, что слышал не так давно от одной почтенной старицы игуменьи. Поучение рассказа в том, что Господь являет Свое дивное о нас промышление не только Сам, непосредственно, но и через святых угодников Своих, пекущихся о нашем духовном преуспеянии и дивно руководящих чистыми душами.
Часто ходила в их обитель на богомолье одна незнакомая девушка. Удивительно было то, что она почти ежедневно была у заутрени. Но случилось, что она на некоторое время перестала ходить. А затем матушка игуменья снова увидела эту богомолицу в храме. И снова девушка участила свое утреннее богомоление в обители. Игуменья пожелала узнать, кто она.
Однажды после службы, при выходе из храма, она оставила девушку и говорит ей:
— Вас что-то долго не видно было у нас в церкви, здоровы ли вы были?
— Слава Богу, я не болела, — ответила та, — но меня не пускала матушка моя, все боялась за меня, как бы кто меня не обидел в ранний час на пустых улицах города.
— А теперь пускает?
— Святой великомученик Георгий приказал — и пускает.
— Если можно, скажите, пожалуйста, что это значит.
— А то, что угодник Божий будил меня к утрени, а когда мать мне запретила ходить в церковь в столь раннее время, то он явился ей и пригрозил мечом: «Если не будешь отпускать ее в церковь, то отсеку тебе голову». Мать сказала ему: «Святый великомучениче Георгие! я не хочу препятствовать ей в добром деле, только ночью-то ее обидеть могут». — «Я ей защитник и покровитель!» — отвечал великомученик. И мать снова стала меня отпускать спокойно к утрени.
Невольно вспоминается житие преподобного Феодора Сикеота: и его так же в отрочестве будил святый великомученик на молитву в свой храм, и его мать не пускала, и его матери так же являлся и так же пригрозил мечом св. великомученик Георгий.
Достойно замечания, что и в том храме, куда ходила девушка, находится древнее резное изображение великомученика Георгия, попирающего змия.
Слово Божие говорит: «Иисус Христос вчера и днесь. Той же и во веки». Святые Божии «в Бозе почивают», во Христе и со Христом пребывают, а во Христе и они — «вчера и днесь и во веки». Они не умирали для Церкви, пребывают в Церкви, яко живые ее члены, внимают молитвам верующих и по вере верующих творят по-прежнему чудеса, как то было во дни оны древние, когда вера верующих была живее и проявлялась в делах веры. Церковь сама в себе пребывает тою же носительницею Божией благодати, какою была от своего основания. Люди меняются, вера в их сердцах слабеет, а благодать пребывает одна и та же. А в чьем сердце вера крепка и проста, как у младенца, для того и ныне возможны чудеса, подобные тем, о каких повествуют жития святых.
Жаль, что православные, особенно пастыри Церкви, имея верные сообщения от своих духовных чад о таких знамениях и чудесах нашего времени, прославляя Бога за них, не всегда предают их письмени: если нельзя иногда оглашать их теперь же, то, несомненно, впоследствии повествования о них были бы весьма назидательны для будущих поколений...
Из дневников 1914 года
