Громничная свеча. Открытые источники интернет
В 1903 г. на страницах «Полоцких епархиальных ведомостей» вышла серия статей, посвященных этнографическому описанию духовной культуры белорусов Витебской губернии[i]. Эти публикации принадлежали Николаю Яковлевичу Никифоровскому (1845–1910), известному витебскому краеведу и фольклористу, который на тот момент занимал должность учителя подготовительного класса Витебской мужской классической гимназии. Хотя статьи подписаны только инициалами «N.N.», их принадлежность устанавливается благодаря прямому указанию автора на свою книгу «Простонародные приметы и поверья суеверные обряды и обычаи, легендарные сказания о лицах и местах в Витебской Белоруссии» (Витебск, 1897)[ii]. Этнографические труды Н. Я. Никифоровского заслужили высокую оценку выдающегося академика-белорусоведа Е. Ф. Карского[iii], почему вызывают естественный интерес не только по своей тематике, но и по качеству наблюдений и авторских комментариев.
Здесь в первую очередь обращает на себя внимание обычай православных крестьян хранить освященные предметы (свечи, св. воду, просфоры, ветки верб и травы) в угловом шкафчике или на специальной полке возле икон – «божнице». С детства приучались с благоговением относиться к реликвиям в «красном углу» («куту»), чтобы не нарушить существующего там порядка, не поломать, не опрокинуть что-либо. Таким образом в каждом доме формировался своего рода «домашний алтарь», духовный центр семейного очага, место для каждодневной молитвы и хранения домашних святынь.
Употребление освященных в церкви предметов в крестьянском быту было обусловлено верой в небесную помощь и защиту при стихийных бедствиях, болезнях, а также при охране имущества и домашних животных. Эта вера и связанные с ней обычаи отражают простоту жизни земледельцев, их почти детскую непосредственность в трактовке благодатной силы церковных молитв. Храмовое богослужение с его возвышенным богословским содержанием и учением нравственности на примерах святых не остается исключительно теоретическим назиданием, но переносится крестьянином из сферы сакральной в практическую повседневно-бытовую. Церковное благословение (защита) нужно всем членам крестьянской семьи, дому и хозяйственным постройкам, домашней скотине и земельному участку. Оно сообщается посредством освященных в церкви предметов – «иорданской воды», «громничных» свечей, веточек вербы и проч. Их употребление становится своего рода продолжением церковной службы, обращенной теперь на повседневные житейские потребности.
Если следовать гражданскому календарю, то первым церковным праздником, в ходе которого крестьянин приносит домой святыню, является Крещение Господне. Накануне, в сочельник, и на сам день Богоявления происходит Великое освящение воды в купелях, кадках, сосудах, шествие на источники или реки за «иорданской водой». Почерпнутая таким образом святыня приносится домой, где каждый член семьи делает по три глотка, а затем производится окропление св. водой всех помещений. Хотя между освящением воды в крещенский сочельник и на сам день Крещения нет никакой разницы, в народе первая называлась «колядной», то есть полученной в последний день «святок» («колядок») и употреблялась преимущественно для питья, в то время как «иорданская» считалась более праздничной и хранилась в течение целого года. Н.Я. Никифоровский отмечает, что купание в «иордани» случалось на Крещение не редко, но было частным делом отдельных решительных лиц из числа мужчин и женщин. Крещенскую воду пили во время недуга, ей смазывали больные места, давали глоток родительнице до и после родов, ею же кропили детскую колыбель, св. водой окропляли новорожденных домашних животных и новопостроенный дом, хлев или улей. При погребении ей кропили гроб для покойника. Таким образом, «иорданская» вода служила символом очищения и небесного благословения для новой жизни.
Следующим праздником, от которого ожидали получить особую святыню, было Сретение («Громницы»), поскольку на нем освящались «громничные» свечи. Истоки этого обычая Н.Я. Никифровский связывает с практикой униатов, которые заимствовали чин освящения свечей в свой требник от католиков (очевидно, речь идет о католическом празднике «Очищения Девы Марии», когда совершались процессии с зажженными свечами). Название «Громницы» не имеет христианской привязки и восходит к практике гаданий о погоде в связи с языческим почитанием Перуна, бога грозы. Сохранившись в форме пережитка, «громницы» стали приурочиваться к празднику Сретения Господня, ведь нужда земледельца в благоприятной погоде с переменой религиозных представлений никуда не делась, и теперь она выражалась в молитве к Единому Богу-Творцу неба и земли.
Приготовлению «громничной» свечи уделялось особое внимание. Она изготавливалась только из свежего воска без всякого добавления огарков. Каждый хозяин занимался этим самолично, готовые свечи не покупались. Размер свечи был достаточным для того, чтобы ее можно было спрятать за пазуху или в рукаве (длиной 40-50 см.). Освящение принесенных «громниц» происходило по чину после часов. Затем с начальным возгласом литургии «Благословенно Царство» свечи зажигались и гасились уже после прочтения Евангелия (при этом свечу не задували, а опускали вниз фитилем, чтобы стекающий воск сам затушил огонь). После праздничной службы «громничные» свечи несли домой, снова зажигали и затем крестообразно обжигали кончики волос на голове у всех членов семьи по старшинству, то же производили и над скотиной в хлеву, потом касались огнем стен всех строений и дверных косяков. После совершения обряда свеча вновь тушилась указанным способом и хранилась вдалеке от посторонних глаз. Впоследствии «громницы» зажигались при тех же семейных событиях, когда использовалась «иорданская» вода. Кроме того, сретенская свеча запаливалась при кончине человека (влагалась в руку умершего), использовалась при начале посева и при первом выгоне скота, а затем при окончании сельскохозяйственных работ. Ее остатки сжигали во время святок или накануне следующего праздника Сретения Господня. При начальном горении свечи обращали внимание на ее «треск» и по этому судили о количестве и силе будущих гроз.
Освященная верба на празднике Входа Господня в Иерусалим (Вербное воскресенье) также является предметом для особого употребления. Во-первых, ей «на здравие» ударяли трижды по спине всех домашних, включая не только людей, но и скотину (даже ульи на пасеке). Затем вербу несли на пашню и секли землю, оставляя затем прутик, посаженным на краю участка (бывало, принесенная веточка приживалась и превращалась в куст). Не забывали также отнести веточку и на кладбище, где, ударяя, приветствовали покойников. Оставшиеся после такого употребления вербы помещали в «божнице» и хранили до следующего праздника.
В случае болезни, веточки вербы и можжевельника могли поджигать и окуривать дымком болящего человека. Почки вербы добавлялись в лечебные отвары, съедались при наступлении первой грозы и проч. Впрочем, для лечебных целей в день Рождества св. Иоанна Предтечи освящались сборы трав («квятки», «зелки»), которые и употреблялись в качестве отвара при наружных и внутренних болезнях. Через освящение и хранение узелков с травами в «красном» углу выражалась надежда на помощь свыше при каждом лечении.
Из наблюдений Н.Я. Никифоровского становится известным существование в некоторых приходах Полоцкой епархии обычая освящать в притворе в праздник Благовещения особую просфору для последующего ношения ее во время посева. Эти «благовещенские хлеба» изготавливались с богородичной печатью, но не были двухсоставными, как традиционные просфоры. «Благовещенский» хлеб привязывали к корзине с семенами на посев таким образом, чтобы рука хлебороба всякий раз проносила над ней горсть, бросая семена в землю. Для этой же цели иногда использовался и артос – хлеб, освященный на Пасху.
По традиции, в праздник Изнесения Древ Чесного Креста (1 августа по церковному календарю) освящали овощи, а в день Преображения в храм несли начатки фруктов (яблоки, груши) и семена ржи для озимого посева. В отношении «яблочного» поста держались строгого правила, не разрешая вкушать фрукты даже детям. Ко всем продуктам, освященным в храме, относились с уважением, относя их остатки (крошки, шелуху от пасхальных яиц) в чистое место, иногда огороженное от скота специальной оградкой или покрытое камнями.
Рассматривая вслед за Н.Я. Никифоровским перечисленные обычаи белорусов, не следует увлекаться суждениями о «магическом» использовании освященных предметов, полуязыческом мировоззрении крестьян и под. Этнограф совершенно справедливо подчеркивает благочестие земледельцев, их почитание церковной святыни, а не веру в «колдовскую» обрядность. С молитвой и надеждой на небесную помощь брались крестьяне за всякую работу, используя при этом освященные предметы как связь с храмом и церковными службами. В употреблении «иорданской» воды, «громничных» свечей, вербных веточек и проч. выражалась народная вера в освящающую силу Церкви, в снисхождение Божие к бытовым нуждам. Трепетное отношение к церковным предметам свидетельствует о сердечности религиозного чувства, наполняющего каждый прожитый день, а не только известные дни календарных праздников.
[i] Громничные свечи // Полоцкие епархиальные ведомости. – 1903. – № 10. – Неофиц. – С. 372–377; № 15. – С. 566–569; № 16. – С. 605–607; № 18. – С. 675– 678; № 20. – С. 755–759; № 22. – С. 821–824. В 1903 г. статьи вышли отдельным изданием: Никифоровский Н.Я. Освященные предметы и отношение к ним простонародья Витебской Белоруссии. Витебск, 1903. – 26 с.
[ii] N.N. Освященные предметы для разового употребления // Полоцкие епархиальные ведомости. – 1903. – № 22. – Неофиц. – С. 823. Авторство статей Н.Я. Никифоровского в Полоцких епархиальных ведомостях указали также его советские биографы В.К. Бондарчик и И.Г. Чигринов (Николай Яковлевич Никифоровский: очерк жизни и деятельности / В. К. Бондарчик, И. Г. Чигринов. – Минск : Изд-во АН БССР, 1960. – С. 94, примеч. 1).
[iii] Карский Е. В. Белорусы. Т. 1. Минск, 2006. – С. 247–250.
