В Сербии нет культа Победы во Второй Мировой

Источник: Наука Вера Культура

https://tanks-encyclopedia.com/ww2/yugoslav-resistance

Ещё в сентябре 2019 года Польша не пригласила Россию и Сербию в Варшаву на празднование годовщины начала Второй мировой войны, но позвала Хорватию как представителя народа бывшей Югославии, воевавшего против нацизма. Официальные лица Республики Сербии отреагировали на это событие критическими заявлениями, напоминая о геноциде, который вершился в НДХ.

Хочется верить, что из произошедшего тогда урок был, всё-таки, извлечён. Отношение представителей руководства Республики Польши к русским и сербам должно было стать поводом для понимания того, что существуют более важные и глубинные основы русско-сербского союза, нежели просто некие ситуационные политические мотивы.

А кроме того, отношение к сербам и русским должно также послужить поводом для понимания Россией того факта, что и в самой Сербии не сложилось «корпоративной нормы» отношения к освободительному походу Красной Армии.

Иными словами, это скандальное событие должно заставить наших светил агитации и пропаганды понять, что Восточная Европа – даже и та её часть, которая с благодарностью и почтением относится к тем жертвам, которые понесла Красная Армия, сражаясь с нацистами и их союзниками, – относится неоднозначно к усвоенной с советских времён трактовке освободительного похода, совершённого Советским Союзом.

Ещё раз подчёркиваю: не умаляя подвига конкретных бойцов, отдавших свои жизни в борьбе с нацистами и фашистами, необходимо уяснить, что тот политический строй, который был навязан Советским государством в результате завоевания Восточной Европы, тот идейный климат, который стал воплощением политических перемен, не воспринимается народами Восточной Европы как нечто, безусловно благоприятное и соответствующее национальным идеалам указанных народов.

Почти всё югославское партизанское движение во главе с хорватом Иосифом Брозом состояло из сербов, лояльных ему. Однако же для самого маршала Тито главным врагом были его классовые враги, т.е. та сила, которая объединяла сербов, верных королю Югославии.

И Тито, – руками сербов-партизан – уничтожил силу, которая была воплощением Королевской Югославии. И руками сербов-партизан навязал власть, которая открыто выступала против т.н. «великосербского шовинизма», что на практике означало хорватский реванш, но уже под иными лозунгами.

После разрушения Королевства Югославии была сформирована Социалистическая Югославия. На смену клеро-нацистской оккупации пришла оккупация, осуществлённая хорватско-словенской католическо-коммунистической коалицией.

Сербо-хорватскую национальную политику Сербия проводит и по сегодняшний день. После распада Югославии все сербские власти проводили югославскую национальную и культурную политику, представляя Сербию как малую Югославию. Революционное “освобождение” Сербии от власти Милошевича 5 октября 2000 года Демократическая оппозиция Сербии представила назначением на власть хорватского министра, продажей Хорватии крупных фабрик и земель в Сербии, преследованием сербов, участвовавших в оборонительной войне в Хорватии, – т.е. тех, кто пытался воспрепятствовать повторения этнической чистки. Нынешнее правительство в Сербии продолжает осуществлять государственную доктрину сербско-хорватского дискурса – премьер-министром Сербии до самого недавнего времени оставалась хорватка.

(Требования сербских учреждений культуры окончательно принять закон о сербской кириллице – как официальной графике письма – игнорируются и по сей день. И сейчас сохраняется тенденция вытеснения латиницей кириллицы. Процесс, запущенный югославской, т.е. по сути, прохорватской, культурной политикой).

Хорватская католическая антиправославная сербофобия старше антикоммунизма и антиюгославизма Хорватии, а антиправославная польская русофобия старше польского антисоветизма.

Так почему в Сербии не существует общепринятой традиции осмысления Второй Мировой?

Ответив на этот вопрос, станет понятно: почему в Сербии нет культа Победы в этой войне.

Ответ прост.

Югославское коммунистическое и партизанское движение во Второй мировой войне возглавляли представители католической культуры, а также сербы, чуждые Святосавской традиции.

Тито убедил командование Советской Армии в том, что принимать участие в освобождении территории НДХ от нацистов нет никакой нужды, Народно-Освободительная армия Югославии справится собственными силами. На самом деле Тито не желал, чтобы русские солдаты увидели концентрационные лагеря, в которых хорваты истребили около миллиона людей, в основном, сербов.

Ведь тогда вскрылась бы правда о масштабах хорватской коллаборации с нацистами.

И тогда пропагандистам было бы нелегко провести отождествление Недича с Павеличем.

Недич, сербский коллаборационист, как мы помним, отказался отправлять на Восточный фронт даже символическое подразделение, чтобы не принимать НИКАКОГО участия в войне против своих славянских и православных братьев. Сербские коллаборационисты-лётичевцы вовсе не были не только нацистами, но не были и идейно близкими гитлеровцам.

(За исключением, пожалуй, совершенно искреннего антилиберализма и антибольшевизма, которое исповедовал сам Димитрий Лётич, идеолог недичевцев. Впрочем, сам Лётич нигде и никогда не призывал к погромам, к этническим чисткам, дистанцировался и от государственного язычества, присущего фашистам, и от оккультного расизма, присущего нацистам. Да и самого Гитлера называл «големом»).

К сожалению, у нас в России мало кто знает, что появление Недича и его «коллаборантов» – это был единственный шанс спасти остаток сербов от биологического уничтожения. В т.н. «зауженной Сербии», Шумадии, т.е. землях, примерно соответствующих территории Белградского пашалука середины XIX века, действовал закон «сто за одного». За каждого убитого немецкого солдата расстреливали сто сербов-заложников. Сама «ужа Србиjа» (сокращённо – «ужаС») могла быть разделена между НДХ, Албанией и Болгарией, пригороды города Белграда должен был быть подвергнуты ковровой бомбардировке с целью устрашения, а затем работоспособная часть сербского населения должна была быть депортирована на оккупированную гитлеровцами территории б.УССР, а немощные перемещены в концентрационные лагеря.

Примерно такой ультиматум был поставлен Недичу осенью 1941 после того, как он – ещё будучи военнопленным – отказался сотрудничать с оккупантами.

К слову замечу, что у нас даже эрудированные знатоки истории полагают, будто именно Недич развалил Македонский фронт и позволил немцам прорвать оборону. Однако как раз именно генерал Милан Недич был одним из немногих военнослужащих Королевства Югославии, который смог организовать более-менее действенную оборону во время Апрельской катастрофы 1941-го года.

А фронт развалился вследствие массового саботажа солдат-македонцев.

Не знают в России и того, что пожалуй, для примерно трети сербов,  помнящих своих предков, генерал Милан Недич до сих пор воспринимается как «маjка-Србиjа», т.е. единственная в то время надежда на спасение.

Была предотвращена акция по окончательному решению «сербского вопроса», а также «ужа Србиjа» стала местом прибежища для сербских беженцев из НДХ и Косова.

Интересно, что Лётич, которого воспринимают идеологм «Недичевской Сербии» строго говоря вообще не может считаться собственно сербским национальным деятелем, поскольку по своим убеждениям он был… не сербским националистом, но «интегральным югославянистом».

Т.е. для него идеалом была не Национальная Православная Сербия (в границах, включающих Боснию и Македонию), но Наднациональная Консервативная Югославия, которая виделась ему в первую очередь как союз Православной Сербии и Католической Словении. Союз, построенный на осознании идей Славянского единства и «дружбы против» либерализма, большевизма и «пещерного национализма».

Впрочем, сегодня мы прекрасно понимаем, что при всём желании реабилитировать имя Димитрия Лётича, которого у нас до сих пор изображают то нацистом, то фашистом, его идеи были нереализуемы в принципе.

Во-первых, игнорировалась проблема антиправославного настроя Ватикана, верными чадами которого были консервативные словенцы.

Во-вторых, борясь против либерализма и большевизма, и противопоставляя этим идеологиям, а также идеологии «пещерного национализма» идею просвещённого христианского консерватизма, Лётич вынужден был стать по одну сторону баррикады с фашистами и нацистами.

При этом коммунистические пропагандисты довели дело до логического конца, отождествив Недича – с Павеличем, свт.Николая (Велимировича) – с Алоизием (Степинацем), а льотичевцев – с усташами.

А ведь помимо партизан Тито и льотичевцев, огромное количество сербов симпатизировало и симпатизирует четникам. Сербское общество идейно расколото до сих пор, поэтому всякому человеку, знакомому с реалиями Балкан, ясно и понятно, что в Сербии нет и не может быть культа Второй Мировой.

Таким образом мы видим, что присущая православным сербам сложность в восприятии Победы Советского народа и Союзников над Нацизмом проистекает от того, что для сербского сознания Победа эта воспринималась как новый этап порабощения.

Если у нас 9 мая – это «победили фашистов», то в Сербии – «хорват Тито разгромил серба Дражу».

Утешает, во всяком случае, то, что этот этап истории Сербии ассоциируется не со Сталиным, но с антисталинистом Тито. Так что, по крайней мере, тут Советский Союз не при чём. И сербы являются, пожалуй, одними из немногих, для кого антикоммунизм не тождественен русофобии.