Татьяна Чувашева, художник
В Музейно-выставочном комплексе Академии акварели и изящных искусств Сергея Андрияки проходит выставка Татьяны Чувашевой «Современная парсуна».
Мы живем в эпоху скоростей, торопимся двигаться, ежедневно преодолевая большие расстояния, спешим успеть больше возможного. Ежедневно перед глазами мелькает множество лиц, которые сливаются в нашем сознании в однородную массу, толпу; мы вообще не в силах сфокусировать взгляд на чем-то более продолжительном, чем минутный видеоролик в соцсетсях. И вот в таком контексте художник Татьяна Чувашева останавливается и начинает внимательно смотреть на человека. Не просто смотреть – всматриваться, чтобы увидеть его целиком: и внешнюю его сторону, и нечто глубокое, значимое, что спрятано в каждом.
Крепко опираясь на традицию создания портретов прошлого (в том числе русских портретов XVIII века), художник, живущий в XXI веке, вглядывается в человека, пожалуй, еще более тщательно, бережно, чем ее предшественники, по тем самым причинам, что указаны выше: для нее нет толпы, есть люди – любимые чада Божии. Поэтому каждый – целая безмерная Вселенная. И даже технику для многих своих работ Чувашева выбрала медленную, вдумчивую – технику темперной живописи по левкасу.
На выставке особое впечатление производит портрет ученого и известного фотографа Михаила Ароновича Дашевского (1935–2021). Из светлого пространства проступают, прорастают голова и руки – и больше ничего, хотя как раз самое главное, глубокое про этого человека явно прочитывается. Так обычно пишут подкладные иконы. Причем больше подобных работ у Татьяны Чувашевой нет, почему же она написала этот портрет именно таким образом? Год создания портрета – 2021-й. Художница начинала работать над ним, когда Михаил Аронович Дашевский был еще жив, хотя уже очень болен. А дописывала она работу уже после его смерти. Так что перед нами – посмертный портрет, и все нюансы, подробности здесь были бы лишними. Татьяне Чувашевой удалось показать человека, который находится уже не здесь, не в нашей реальности, в другом, надмирном пространстве, – и при этом передать его неповторимые индивидуальные черты...
Портрет Михаила Ароновича Дашевского
Еще издали притягивает к себе и триптих «Привратник» (2023) – слишком многим знакомая, слишком внутренне откликающаяся история. История апостола Петра – ну и что, что в названии об этом не говорится, – идея прочитывается зрителем моментально. Совсем напрямую, изображая самого апостола, говорить на эту тему Татьяна Чувашева считает себя не вправе: «Настоящее должно быть в иконе, – говорит она. – В светском искусстве нельзя». И она ведет в своей работе зрителя к пониманию основной идеи работы через погружение в пласт мировой культуры (так, вспоминаются работы западноевропейских художников – «Отречение святого Петра», «Раскаяние святого Петра», например, работа Жоржа де Латура 1645 года). Центральная часть триптиха – как раз изображение петуха, символа предательства; слева – портрет Петра (хотя, опять же, прямо об этом художник не говорит) с элементами западноевропейской иконографии. Чувашева сознательно уходит даже от намека на восточнохристианскую иконографию: она говорит языком реалистического искусства, а не искусства иконы, повествующего о Горнем мире. Кстати, писала этот портрет Чувашева с реального человека, который занимал высокую должность, а потом решил поменять жизнь и стал сторожем в храме. Триптих звучит как напоминание о том, что путь предательства – не такой уж необычный и далекий: вот же он, петух, который может закричать для каждого. Но этот путь можно изменить, развернувшись в правильную сторону, о чем напоминают те самые огромные ключи…
«Привратник» (2023). Триптих
«Иван Кузнец» (2022) – это портрет конкретного кузнеца, знакомого художнику мастера. Но в итоге получился масштабный образ человека, умеющего сохранять и создавать красоту; неслучайно в больших, крепких руках мастера – созданный им перстень. «Это образ не Левши, а богатыря, сохраняющего русскую культуру», – уточняет Татьяна Чувашева.
Таинство рождения музыки такого уровня, что ее слушают и поют ангелы, раскрывается в портрете Алексея Рудневского, хорового дирижера, профессора Московской Государственной консерватории имени П. И. Чайковского (2021).
Портрет Алексея Рудневского, хорового дирижера, профессора Московской Государственной консерватория имени П. И. Чайковского (2021)
Вглядываясь в человека, Татьяна Чувашева порой сознательно приближает его лицо, размещает практически на всем изобразительном пространстве работы, таким образом укрупняет его, масштабирует. Как, например, в работе «‟В том краю, где желтая крапива”. С. Есенин» (2018), где мы видим портрет голубоглазого светловолосого мальчика-непоседу. Чувашева снова идет от конкретного (ведь писала она конкретного мальчугана) – к глобальному. Это даже не Есенин, не только его стихи, а более обобщенный образ, говорящий о важном, исконно-русском. Такой же мальчишка бегал и во времена Крещения Руси, и при татаро-монгольском иге, и во времена Смуты...
«В том краю, где желтая крапива», С. Есенин» (2018)
Это даже не Есенин, не только его стихи, а более обобщенный образ, говорящий о важном, исконно-русском
Детские образы у Татьяны Чувашевой – всегда очень глубокие: в стремлении показать образы детей сложными, с какими-то мучающими их противоречиями – она идет от традиций Валентина Серова, Николая Фешина. Парадоксы времени, которое может тянуться, длиться, и при этом быть быстротечным, мгновенно исчезать – в картине «Песочные часы» (2007). «Птичка» (2006) – это тоже в том числе про быстротечность времени, мимолетность детства…
В картине «Игра» (2004) – квинтэссенция детского мира, с его трепетностью, ранимостью, тонкостью и безмерностью.
«Прятки» (2019). Часть полиптиха
«Прятки» (2019). Часть полиптиха
«Прятки» (2019). Часть полиптиха
«Прятки» (2019). Часть полиптиха
«Прятки» (2019). Часть полиптиха
Безмерность детского мира, красоты родительского дома, где каждый предмет оказывается невероятной ценностью, показаны в полиптихе «Прятки» (2019). Интересно, что Татьяна Чувашева не делает многофигурных сюжетных композиций в одном изобразительном пространстве. Даже единый по смыслу сюжет она разделяет на несколько отдельных работ, так что получаются диптихи, триптихи и так далее. То есть даже в многофигурных сюжетах ей важно выделить каждого отдельного героя. Как в диптихе «Пушкин и муза». Одна часть диптиха – узнаваемый профиль поэта, приближенный настолько, что выходит за край работы (масштаб поэта), а муза – ее ведь нельзя приблизить, поэтому она – в поясном изображении, да еще за ней лавочка, деревья – узнаваемый «пушкинский» пейзаж.
Пушкин и муза. Диптих
Один из детских портретов художница назвала «Портрет неизвестной» (2009). Понятно, что писала она очень даже известную ей девочку, но это название отсылает зрителя в прошлое, в эпоху Ивана Аргунова (1729–1802), Алексея Антропова (1716–1795). И сам образ получился вневременным и очень теплым, мягким.
То же можно сказать и про работу «Колыбельная» (2017). Когда смотришь на нее, совсем нет ощущения, что это костюмированный сеанс, модель в костюме. Перед нами – девочка в привычном наряде, только очень красивом, полностью органичном для нее. Как органичны и прекрасные народные одеяния в работах «Пряха» (2007), «Азуритовый цветок» (2018), «Речной жемчуг» (2013–2014). Современные девочки, одетые в такие костюмы, сразу оказываются в плотном многослойном контексте русской истории, становятся ее частью.
«Пряха» (2007)
«Азуритовый цветок» (2018)
Речной жемчуг» (2013-2014)
А к каком времени находятся мальчики из триптиха «История одного сражения» (2015–2016)? Ведь так могут играть и современные ребята, и мальчики, жившие 100, 200 лет назад. А еще это произведение – яркий пример того, как через детские образы Татьяна может говорить на глобальные темы. «Я как-то задумалась, когда в истории человечества началась война, – рассказывает Татьяна, – и поняла, что с Каина. И все никак не закончится». Потому и играют мальчики солдатиками разных эпох, а игрушечный красный конь вызывает в памяти и троянского коня, несущего в себе гибель, и красного коня из знаменитой, наполненной тревожным предчувствием работы Кузьмы Петрова-Водкина.
«История одного сражения» (2015-2016) . Триптих
Оказываясь на выставке Татьяны Чувашевой, мы не просто замедляемся, начинаем всматриваться и получаем эстетические впечатление. Творчество художника дает гораздо больше, оно погружает в духовное пространство культуры, ведет, как путеводная нить (образ «Пряхи», присутствующий в экспозиции, совсем не случаен), по векам и эпохам. Да даже если говорить об уже упомянутой технике темперной живописи по левкасу (которая уже делает произведение многомерным) – это движение от и через работы Дмитрия Жилинского (1927–2015) – туда, дальше, к русской и византийской иконописи (речь именно о технике, а не о художественном языке)… А уж если брать смысловое наполнение произведений – материала творчество художника дает на большой научный труд.
«Рыжая»
Важный момент: просто смотреть работы Чувашевой не получится, они требуют соучастия – духовного и интеллектуального, но при этом взамен они окрыляют и наполняют тебя. И уже на улице или даже в метро ты видишь не толпу, а лица конкретных людей – красивые лица.
Выставка Татьяны Чувашевой «Современная парсуна» работает до 18 мая 2025 года в Музейно-выставочном комплексе Академии акварели и изящных искусств Сергея Андрияки по адресу Москва, ул. Академика Варги, дом 15.
.jpg)
