Предлагаю вниманию читателей «Завтра» свой перевод статьи американского блогера ЭКО, содержащей взгляд сторонников 47-го президента США на действия его новой команды.
В подвале Казначейства над четырьмя молодыми кодерами гудели флуоресцентные лампы. Их экраны отбрасывали голубой свет на столы с правительственной символикой, освещая банки с энергетическими напитками и значки агентств. По мере того как их алгоритмы пробирались сквозь десятилетия данных о платежах, одна цифра все росла: 17 миллиардов долларов на избыточные программы. И еще больше.
«Мы в деле», — сообщил команде Акаш Бобба. — «Всё».
Код Эдварда Користина уже отобразил три подсистемы. Алгоритмы Люка Фарритора отслеживали потоки платежей между агентствами. Анализ Итана Шаотрана выявил закономерности, о существовании которых карьерные чиновники даже не подозревали. К рассвету они понимали об операциях Казначейства больше, чем люди, проработавшие там десятилетия.
Это был не взлом. Это не было взломом. Это был санкционированный срыв.
Пока карьерные бюрократы готовили ознакомительные пакеты и приветственные записки, команда DOGE (Департамент эффективности правительства США, которым руководит Илон Маск. — Авт.) уже была глубоко внутри платёжных систем. Никаких комитетов. Никаких согласований. Никакой волокиты. Только четыре кодера с беспрецедентным доступом и готовыми к работе алгоритмами.
«Самое прекрасное в платёжных системах, — заметил один из сотрудников переходного периода, наблюдавший за их экранами, — это то, что они не лгут. Можно сколь угодно долго вертеть политикой, но деньги оставляют за собой след».
Этот след привёл к ошеломляющим открытиям. Программы, обозначенные как независимые, обнаружили скоординированные потоки финансирования. Гранты, обозначенные как гуманитарная помощь, обнаруживали любопытные обходные пути через сложные сети. Чёрные бюджеты, некогда окутанные тайной, начали распутываться под воздействием алгоритмов.
К шести утра на работу начали прибывать карьерные сотрудники Казначейства. Они обнаружили, что системы, которые они считали непроницаемыми, уже нанесены на карту. Сети, которые они считали скрытыми, уже раскрыты. Структуры власти, создававшиеся десятилетиями, раскрылись за несколько часов.
Их традиционные средства защиты — медленное принятие решений, утечка вредных историй, упирание на просьбы — оказались бесполезными против противника, который двигался быстрее, чем успевали реагировать их системы. К тому времени, когда они составили свой первый меморандум с возражениями против этой бреши, ещё три системы уже были нанесены на карту.
«Потяните за эту ниточку, — предупреждал один высокопоставленный чиновник, наблюдая, как на экранах DOGE появляются узоры, — и весь свитер распутается».
Он не ошибся. Но он не понял чего-то крайне важного: дело было именно в этом.
Это был не просто очередной переходный период. Это была не просто очередная реформа. Это было начало чего-то беспрецедентного: революции, вызванной подготовкой, президентской волей и технологической точностью.
Буря пришла. И Казначейство было только началом.
Фундамент
«Кадры — это политика».
На протяжении десятилетий этот принцип, сформулированный консервативным стратегом Труппом Хеменуэем, оставался скорее теорией, чем практикой. Предыдущие администрации тратили месяцы, а то и годы, пытаясь укомплектовать ключевые должности. В первый срок Трампа к февралю 2017 года было утверждено едва ли 100 политических назначенцев.
Каждая задержка означала очередную победу постоянной бюрократии.
Но в этот раз всё было иначе.
В то время как СМИ сосредоточились на предвыборных митингах и политическом театре, тихая армия собиралась. В офисах по всему округу Колумбия стратеги-ветераны намечали точки давления на административное государство. Аналитические центры разрабатывали планы действий для каждого агентства. Институты политики готовили группы быстрого развёртывания. Бывшие назначенцы делились информацией о провалах предыдущих администраций.
Ко дню инаугурации более 1000 предварительно проверенных сотрудников были готовы к работе, каждый из них был вооружён чёткими целями, указанными на карте юридическими полномочиями и прямыми линиями связи с сетями поддержки. Это был не просто набор персонала, это был боевой план, который разрабатывался десятилетиями.
«Это новая норма», — заявил вице-президент Джей Ди Вэнс из своего кабинета в западном крыле Белого дома, изучая потоки данных в системах агентства в режиме реального времени. «Он ведёт время своей жизни», — добавил он, имея в виду неустанное стремление президента. «За две недели мы сделали больше, чем другие за годы».
Секрет заключался не только в скорости, но и в точности. Вместо того чтобы ждать утверждения в Сенате, переходная команда отдала предпочтение должностям, не подтверждённым Сенатом. Пока демократы готовились к традиционным битвам за утверждение кандидатур на посты в кабинете министров, армия согласованных кадров уже двигалась на место. Были определены стратегические позиции. Были определены юридические полномочия. Были созданы сети поддержки.
«У нас не так много времени», — ежедневно напоминал президент своей команде. «Четыре года — это много времени в политической жизни, но в реальной жизни это не так много времени».
Эта срочность стимулировала инновации. Когда молодые кодеры из DOGE взломали платежные системы Казначейства, заранее подготовленные юридические группы нейтрализовали сопротивление в течение нескольких часов. Когда карьерные чиновники попытались отозвать доступ к системе, они обнаружили, что полномочия DOGE исходят с уровней, которые они не могли оспорить. Когда появились утечки, подразделения быстрого реагирования практически мгновенно передали контрпропаганду в альтернативные СМИ.
«Если посмотреть на людей, окружающих президента, — отметил Вэнс, — мы стараемся сделать так, чтобы ему было легко делать то, что он хочет делать в правительстве. Когда у вас есть вся команда, работающая на полную катушку, вы можете добиться многого».
Постоянная бюрократия не ожидала такого развития событий. Они были готовы к сопротивлению. Они были готовы к протестам. У них были планы на случай утечек и юридических проблем. Но у них не было защиты от противника, который потратил годы на подготовку к этому моменту.
Речь шла не просто о заполнении мест, а о создании машины, призванной изменить американское управление. Каждая должность имела значение. Каждое назначение имело вес. И за всем этим стоял президент, отсчитывающий не годы и месяцы, а недели и дни, с неустанной энергией ведя свою команду вперед.
Фундамент был заложен. А революция только начиналась.
Распространение
Следующим пал USAID*. На этот раз никаких полуночных рейдов. Никаких секретных алгоритмов. Простой меморандум на бланке агентства: «В соответствии с полномочиями исполнительной власти...»
Карьерные чиновники запаниковали — и не без оснований. Созданное указом в 1961 году, USAID могло быть распущено одной подписью президента. Не требовалось одобрения Конгресса. Никаких судебных споров. Всего один росчерк пера — и шесть десятилетий тщательно выстроенных финансовых сетей окажутся под солнечным светом.
«Потяните за эту ниточку, — предупредил один высокопоставленный чиновник, наблюдая за тем, как алгоритмы DOGE ползают по базам данных USAID, — и многие свитера начнут распускаться».
Сопротивление было незамедлительным и показательным. Карьерные чиновники, которые и глазом не моргнули, когда Казначейство разоблачило их, теперь работали без выходных, чтобы заблокировать доступ DOGE. Сенаторы-демократы, которые игнорировали другие шаги, вдруг потребовали проведения экстренных слушаний. Бывшие сотрудники USAID завалили СМИ предупреждениями о «потере институциональных знаний» и «дипломатической катастрофе».
Но их традиционная защита разбилась о новую схему действий DOGE. Пока бюрократы составляли служебные записки о «надлежащих процедурах», молодые кодеры уже составляли карты потоков платежей. Пока сенаторы назначали слушания, заранее подготовленный персонал внедрял новые протоколы прозрачности. В то время как союзники СМИ готовили информационные материалы, алгоритмы DOGE выявляли десятилетия сомнительных транзакций.
От масштабов захватывало дух:
Климатические инициативы EPA? Не просто нанесены на карту — обнаружены несанкционированные программы в 47 штатах. Лабиринт DEI в сфере образования? Не просто разоблачение — выявление координации между 1200 программами. Чёрные бюджеты разведывательного сообщества? Не просто прослежены — обнаружены схемы, скрытые в течение 30 лет.
«Административное государство держится на двух вещах», — объяснил старший советник, наблюдая за тем, как на экранах DOGE появляются схемы. «Контроль над информацией и денежными потоками». Его глаза отслеживали новые связи, возникающие в режиме реального времени. «Мы не просто раскрываем их сети — мы переписываем их ДНК».
Трещины начали появляться в неожиданных местах. Карьерный директор EPA (Агентство США по охране окружающей среды. — Авт.), слёзы текут ручьём: «Всё, что мы построили...» Ветеран USAID, руки трясутся: «Они внутри всего этого...» Сотрудник Казначейства, закрывая свой кабинет, сказал: «Они двигаются быстрее, чем мы успеваем подумать».
По всему Вашингтону чиновники, пережившие все реформы со времен Рейгана, начали потихоньку обновлять профили в LinkedIn**. Заместитель директора: «Открыт для возможностей». Руководитель агентства: «Изучаю новые задачи». Глава бюро: «Время перемен».
Алгоритмы DOGE были не просто программами — это были археологические инструменты, раскапывающие десятилетиями погребенные сети. Каждая точка данных связывалась с другой. Каждая находка открывала новые цели. Каждая деталь раскрывала более крупные системы.
«Это прекрасно, — прошептал один из кодеров, наблюдая, как на его экране формируются связи. «Как будто смотришь на карту галактики».
Для постоянной бюрократии это были не просто перемены. Это было событие уровня вымирания. Их власть заключалась в том, что они контролировали, кто, когда и за что получает зарплату. Теперь этот контроль испарялся, как рассвет, сжигающий тьму.
Схема была разрушительной в своей простоте:
— Составьте карту денежных потоков
— Развёртывание согласованного персонала
— Раскрыть сети
— Перестроить системы
Пока бюрократы составляли возражения на одно нарушение, уже произошло три других.
Революция не просто распространялась. Она ускорялась.
Влияние
Первый бульдозер прибыл в Спрингфилд, штат Огайо, в 6 утра во вторник. К полудню три квартала с печально известными выбоинами были заделаны. Съёмочные группы местных новостей, прибыв на место, обнаружили не просто строительные бригады, а аналитиков данных с ноутбуками, которые в режиме реального времени сопоставляли каждый потраченный доллар с достигнутым прогрессом.
Это был не просто ремонт дорог. Это была революция в действии.
Одна женщина схватила аналитика за руку со слезами на глазах. «Двенадцать лет», — прошептала она. — «Двенадцать лет я звоню по поводу этих выбоин». Аналитик повернул свой ноутбук, показывая потоки данных в реальном времени. «Смотрите, — сказал он. — «Ваши налоговые доллары. На самом деле работают».
Женщина уставилась на экран. «Боже мой!», — прошептала она. — «Это действительно происходит».
По всей Америке средства, некогда затерянные в административных лабиринтах, внезапно нашли дорогу к реальным проблемам, требующим решения. В сельской местности штата Теннесси проекты по расширению широкополосной связи, давно похороненные под бюрократической волокитой, в одночасье вышли на поверхность. В Мичигане водоочистные сооружения получили модернизацию, которую бюрократы изучали десятилетиями, но так и не утвердили.
Преобразования можно было измерить. Всего за две недели:
— Выявлены десятки тысяч избыточных программ.
— Выявлены миллиардные растраты.
— Сотни несанкционированных инициатив остановлены.
— Бесчисленное количество локальных проектов.
Но реальный показатель? Доверие к правительству выросло впервые за 50 лет.
Революция распространилась с хирургической точностью:
— Отслеживание в реальном времени заменило квартальные отчёты.
— Алгоритмический надзор заменил советы по проверке.
— Местные решения заменили федеральные мандаты.
— Результаты заменили процесс.
«За две недели он сделал больше, чем Байден за четыре года, а Обама — за восемь», — заметил Вэнс из своего кабинета в Западном крыле. «Но дело не только в скорости. Дело не только в технологиях. Дело не только в персонале. Это все три составляющие, идеально согласованные».
Для простых американцев эффект был неоспорим. Дороги отремонтированы. Школы ожили. Вода очищается. Но ещё важнее было то, что восстанавливалось доверие.
Впервые за несколько поколений люди увидели в правительстве не препятствие, а инструмент для позитивных перемен.
Исраэль Шамир
