Сегодня стали поздравлять с праздником коллеги, и что-то совестно мне стало, открыла Церковнославянскую грамоту почитать, давно не брала в руки.
В самом начале там подобраны цитаты на каждую букву азбуки, стала читать по порядку, и первое, что живо откликнулось, на Веди: "Всяко слово гнило да не исходит из уст ваших"( Еф. 4.29).
Следом на Добро: "Должны есмы мы сильнии немощи немощных носити и не себе угождати' (Рим.15.1)
И третья на Живете: "Живо бо слово Божие и действенно, и острейше паче всякого меча обоюду остра, и проходящее даже до разделения души же и духа, членов же и мозгов, и судително помышлением и мыслям сердечным"(Евр. 4.12).
Много ещё отметила в книге, не стану все приводить.
Отношусь к книгам в последние годы так же, как и к животным - жалею бездомных.
Последнюю подобрала на буккроссинге у нашего храма из-за названия: "Господи, защити меня от языка моего".
Это цитата из "Луга духовного" блж.Иоанна Мосха: "Авва Сисой сказал: - Поверь, вот уже 30 лет молюсь я Богу так: Господи Иисусе, защити меня от языка моего! Но и доныне каждый день падаю и согрешаю языком моим".
Уста молчаливые истолковывают тайны Божии, а скорый на слова удаляется от Создателя своего. Прп. Никодим Святогорец.
Но хватит цитат, довольно и этих. Меня они заставляют снова и снова думать о том, права ли я, когда молчу. Не заграждаю уста повсеместным матерщинникам, молодым и старым, с младенцев начиная.
Молчу потому, что устала, что понимаю безполезность: других слов они не знают и некому научить/не хотят учиться.
Должны мы, сильные, их немощи носити и не исторгать из уст слов гнилых. Хотя примера мало, не поможет. А Судия разсудит их и нас, каждый ли сделал всё, что мог.
Давно не преподаю ни в воскресных, но в общеобразовательных школах. В массовой школе, где обязательны были уроки, у меня были сотни учеников, в воскресных на добровольной основе - всегда единицы.
Невольник не богомольник. Можно привести лошадь к водопою, нельзя заставить её пить. Но вот в чём я убеждена, во что верю: отказ от истоков, божественных глаголов - путь смерти народа и отдельного человека.
Не во многоглаголании спасение, а в чистоте души и речи, но очищать душу и насыщать её Правдой необходимо.
Одно доброе слово некогда нечистого разбойника сделало его жителем Рая, и одно неподобающее слово не допустило Моисея в Землю обетованную. Иосиф Ватопедский.
Блюдите убо, како опасно ходите!
Прежде всего себе напоминаю.
С праздником всех причастных!
Буквицы с детьми в Елюнино рисовали несколько лет назад.
***
***
***
С Ниной Павловной Саблиной я познакомилась 15 лет назад на Иоанновских чтениях в Архангельске. Секция церковнославянского языка там была небольшая, и я осмелилась выступить и рассказать о своём скромном преподавательском опыте. Главным моим достижением по моему внутреннему ощущению были не более-менее регулярные занятия в воскресных школах и прочих местах с желающими детьми и взрослыми, а летняя школа при Ульяновском монастыре для участников лагеря следопытов|скаутов.
Поехала в этот лагерь я с дочкой как мама и как преподаватель воскресной школы при центре следопытов, и на одной из первых линеек ко мне, как и к другим преподавателям, записались желающие обучаться церковнославянскому. Меньше десятка, да и всегда немного бывало желающих, я к этому привыкла и даже радовалась тому, что можно с каждым отдельно позаниматься.
Там была ещё общелагерная игра по станциям, где команды должны были по берестяным грамотам со славянским текстом найти клад, и заключительный концерт, где мои ученики читали тексты на славянском, больше всего эти игра и концерт и запомнились. В лагере были преподаватели, работавшие с берестой, это обстоятельство, да ещё книга Татьяны Мироновой "Необычайное путешествие в Древнюю Русь" и послужили толчком к игре - и получилось здорово.
Лагерь был разбит неподалёку от монастырских стен в сосновом лесу у реки, в живописнейшем месте, и впечатления (закреплённые на фотографиях) от этой летней школы остались незабываемые. Всем на секции понравился мой рассказ и фотографии, но особенно Нина Павловна возрадовалась, после завершения работы секции подошла ко мне и сказала, что хочет подарить мне свою книгу "Буквицы славянские".
То ли не издана была она тогда ещё, то ли что, но Нина Павловна подарила мне распечатку, не типографский экземпляр, сказала, что с удовольствием поможет мне, чем может, и дала свой домашний телефон (мобильников со скайпом тогда не было ещё в нашем с ней обиходе).
Так что когда вскоре я собралась в старших классах обычной школы по согласованию с администрацией под видом МХК (мировой художественной культуры) ОПК (основы православной культуры) преподавать - то первым делом позвонила ей и по её совету заказала для школы учебники "Церковнославянская грамота". Дело тёмное, почему там другие авторы прописаны, по словам Нины Павловны, деятели РПЦЗ вокруг пальца её обвели, но всякому по тексту самой книги видно, кто её составлял, учебные книги Н.П. по церковнославянскому трудно с какими-то другими перепутать, её стиль очень характерный и узнаваемый.
Она говорила, что учить церковнославянский нужно заучивая наизусть молитвы, тропари и псалмы, а не спряжения со склонениями, грамматика нужна для того, чтобы уяснить смысл, роль её вспомогательная, и по этому принципу учебные книги и составляла. В них много поэзии, у Нины Павловны был дар подбирать из безбрежного моря стихов классических и современных русских поэтов те, в которых чувствовалось небо. В буквальном и переносном смысле, ведь "небо" русского языка - это славянизмы.
Обожаю её книги. Вот сейчас достала с полки "Церковнославянскую грамоту" и открыла посреди. На нескольких страницах идёт текст из "Хождения игумена Даниила" "О свете небеснемъ, како сходитъ ко гробу Господню", отпечатанный кириллицей со всеми знаками, но с переводом в скобках прямо в тексте сложных слов и выражений.
Через несколько страниц - стихотворение Гумилёва в дореволюционной орфографии: "Въ оный день, когда над мiромъ новымъ Богъ склонилъ лице Свое, тогда Солнце останавливали словомъ, словомъ разрушали города... Но забыли мы, что осiянно только слово средь земныхъ тревогъ. И въ Евангелии от Иоанна сказано, что Слово - это Богъ..."
Следом в советской орфографии стихотворение Леонида Мартынова:
В 997-м,
в 998-м,
в 999-м
человеку с нетвёрдым умом
даже благовест мнился набатом.
Извергались вулканы.
Их дым к небесам поднимался седым.
И на них появлялись кометы.
И на смену отчаянных зим
наступали студёные лета.
Замерзала в июле вода,
рыбы дохли под коркою льда,
и от стужи сады увядали.
Люди Страшного ждали Суда
и Второго пришествия ждали.
Содрогалась поверхность земли.
Всюду ужас царил. Короли
отрекались от распрь. Пилигримы
бесконечными тропами шли
по дорогам к Иерусалиму.
И у нас, вероятно, была,
как и всюду, большая тревога,
но по милости Господа Бога
до потомков одна лишь дошла
запись:" Бысть наводнение многа".
Видно, мы во величье немом
не внимали латинцам проклятым
в 997-м,
в 998-м,
в 999-м.
Трудно остановиться, так бы всё и перенабирала, чредой один другого лучше идут стихи. "Ворота рая" Гумилёва, "Вербочки" Блока, "Вербная неделя" Анненского, Апухтин, Жемчужников, Кузьмин, Бунин, Ахматова, Цветаева, снова Гумилёв ("Есть Бог, есть мир, они живут вовек, а жизнь людей мгновенна и убога, но всё в себя вмещает человек, который любит мир и верит в Бога") и в завершение - Пушкин: "Пора мой друг, пора" и монолог Пимена из "Бориса Годунова": "Да ведают потомки православных земли родной минувшую судьбу..."
Так всё красиво и уместно, одно с другим связано, одно из другого вытекает, прямо как переплетения линий в "буквицах"!.. По этому учебнику сама я выучила дореволюционную орфографию, правила употребления выброшенных букв и корни с ятем. И целый год занималась по нему со старшеклассниками, классов у меня было девять, а учебников всего пятнадцать, по одному на парту на занятие, но с Божией помощью как-то выплыли.
Оценки я по совету духовника только положительные всем ставила, и только в самом конце года в одном классе отказалась преподавать: пока, сгрудившись вокруг меня, основная часть класса с моей помощью разбирала славянский текст игумена Даниила - на доске кто-то за моей спиной написал матерное слово. И не признался. И не сдал его никто, если и видел. Мне стало невмочь, я вывела годовые оценки по тем, что уже были, и больше не стала в этом классе уроки вести.
Я вообще не школьный учитель, не умею "поддерживать дисциплину", могу работать только с теми, кому интересно: "Можно привести лошадь к водопою, нельзя заставить её пить". И в этом отношении самый противный возраст - "среднее звено", хорошо работать с маленькими детьми и со студентами, с абитуриентами тож. То есть с теми, кто либо по своей чистоте увлекается "буквицами", либо сознательно заинтересован получить знания. А невольник не богомольник...
Теперь вот рисовали с младшими школьниками в Елюнино буквицы (заглавные инициалы из средневековых рукописей, это сейчас инициалами начальные буквы имени называют, а в средневековье - инициалы в начале текста рисовали). Там живут при монастыре Животворящего Креста Господня мальчики, с пятого класса носят кадетскую форму, а младшие, в начальной школе, отдельно от старших живут и учатся, всего шестеро в этом году, по двое во 2-м, 3-м и 4-м классе. Мальчишки как мальчишки. Любят хоккей, мёдом не корми - отведи на каток, дерутся. Но буквицы с радостью рисовали, на фотографии только часть их рисунков.
Пока они рисовали - я им читала о том, что же все эти переплетения линий означают, предисловие Нины Павловны к составленному ей альбому. В обычной её манере написанное: с цитатами из древних рукописей и поэтов. Тоже так бы и поместила его здесь от начала до конца, не знаю, как пересказать, и что у детей отложилось в памяти, если у меня самой - лишь отдельные мысли. Первая из Тютчева: "Певучесть есть в морских волнах..." - рядом с цитатой из Псалтири, "всякое дыхание да хвалит Господа". Это про то, что же хотел выразить в буквицах художник. Ещё запомнилось, откуда взялись в буквицах все эти чудища, звероптицы и человекозвери: последние из Вавилона, Господь наказал так некоторых строителей Вавилонской башни, проявив в их облике их устремления...
Помню, совестно стало, когда дошло до меня, что закалывающий кабана охотник (буквица Л, людiе) - это не символ людского племени как истребителей всего живого, а символ побеждающего нечистые похоти (в виде кабана). С первого-то взгляда вот какая мысль появилась. Чтобы настроиться на средневековый лад, не одну буквицу нужно нарисовать. Моя заветная буквица - П, покой, на фотографии вторая слева. В виде двух охотников, укротивших двух зверей с длинными языками, прямо за эти чёрные языки их ухватив. Этот символ, наверное, каждому словеснику понятен, да и любому, кто хоть раз пострадал от многоречивости своей... Хотя не факт, средневековые символы и эмблемы с кондачка не одолеть, всё-таки требуется вникнуть.
Ещё люблю "землю", З: Зелёные листья на красной лозе, последняя справа. Всё тут, и " Я - лоза, а вы - ветви", и земля-матушка. И нарядного царя Давида люблю - Д, "добро". Да мало ли таких любимых буквиц, по правде говоря, я сама не с меньшим, чем, дети удовольствием, рядом с ними сижу - рисую. Это же "санаторий для души" - как про свой монастырь один мой знакомый игумен говорит...
На "землю" у меня у самой любимый стих есть, Ольги Седаковой:
Когда на востоке вот-вот загорится глубина ночная,
земля начинает светиться, возвращая,
избыток дарёного, нежного, уже не нужного света.
То, что всему отвечает, тому нет ответа.
И кто ответит в этой юдоли?
Простое величье души? Величие поля,
которое ни перед набегом, ни перед плугом
не подумает защищать себя: друг за другом
все они, кто обирает, кто топчет и вонзает
лемех в грудь - как сновидения исчезают
где-нибудь вдали, в океане, где все, как птицы, схожи.
И земля говорит им вслед: - Прости ему, Боже!..
Может быть, умереть - это встать, наконец, на колени?
И я, которая буду землёй, на землю гляжу в изумленьи.
Чистота чище первой! Из области ожесточенья
я спрашиваю о причине заступничества и прощенья,
я спрашиваю: - Неужели ты рада
всё время глотать обиды и раздавать награды?
Почему они тебе милы и чем угодили?
Потому что я есть, - она отвечает. - Потому что мы были.
Ещё у Арсения Тарковского хорошие про землю стихи... Да что это я? Так, навеяло, у книг и книжиц Нины Павловны заразительный дух - высокий, небесный, поэтический... Царствие Небесное рабе Божией Нине и низкий поклон - за такое утешение!
