Удивительно, конечно, получилось: казалось бы, вполне рядовой апрельский отчёт Организации стран — экспортёров нефти (в котором был в том числе опубликован достаточно стандартный прогноз — вполне совпадающий с прошлой оценкой экспертов ОПЕК и так же — довольно стандартно — извещающий заинтересованную публику, что, по оценкам этих экспертов, рост мирового спроса на нефть в 2023 году может составить 2,3 млн баррелей в сутки), оказывается, вполне способен вызвать настоящую бурю эмоций у западных не только энергетических, но и политических и даже медийных элит. Да такую, что некоторые заговорили о создании нового «угрожающего союза» между Российской Федерацией и Королевством Саудовская Аравия.
Чем, судя по всему, изрядно позабавили как арабских шейхов, так и российских нефтяников, ибо этот «угрожающий союз», вообще-то, существует уже давно, ни от кого не скрывается и вполне себе официально называется ОПЕК+.
И кстати, США в какой-то момент времени (при предыдущей, республиканской администрации Дональда Трампа) в качестве крупнейшей нефтедобывающей страны в него чуть было сами не вошли.
Против чего, кстати, ни саудиты, ни даже русские нисколечко не возражали.
Причём настолько «не возражали», что даже и выпилились-то американцы из этого «угрожающего союза» (справедливости ради, ещё тогда, когда он только формировался) исключительно сами. Что называется, явочным порядком и без посторонней помощи. Сразу же после прихода администрации Байдена, который, как истинный демократ, и собственную-то нефтянку не сильно жалует, ибо это традиционный спонсор Республиканской партии. А уж арабскую или русскую и вовсе способен рассматривать исключительно либо как покорную кормовую базу, либо как злейших экзистенциальных врагов.
А вовсе не как партнёров в каких-либо альянсах.
И так чего же теперь истерики-то устраивать и руки заламывать по поводу того, что ОПЕК+ проводит независимую и согласованную исключительно между странами — участницами соглашения политику, не обращая более внимания на внутренние проблемы Запада вообще, а в частности — на посторонних для них теперь США?
Жила-была девочка — сама, дура, и виновата.
Так тоже, извините, бывает.
Ну да ладно, тут другое, в принципе, интересней.
А именно: отчего так от рядового, в принципе, отчёта всполошились наши недавние совершенно неискренние друзья?
На самом деле всё просто. Вышедшие в апреле доклад ОПЕК и фактически одновременно с ним доклад Международного энергетического агентства, традиционно представляющего интересы как раз потребителей энергетического сырья, в принципе, говорят фактически об одном и том же: при существующих трендах начиная с III квартала стоит ждать усиления дефицита нефти на рынке.
А значит, и цены пойдут в уверенный рост.
Причём из-за дефицита на реальном, а не на финансовом рынке регулировать рост цен будут скорее производители, неважно где — хоть в Королевстве СА, хоть в Российской Федерации, хоть в Венесуэле, — нежели посредники в лице всеразличных трейдеров.
Или, того хуже, нью-йоркских или лондонских биржевиков.
И, более того, аналитики ОПЕК, прямо, помимо всего прочего, причастные к заявленному не так давно сокращению добычи суммарным объёмом 1,66 млн баррелей в сутки, теперь уже объясняют анонсированное сокращение добычи отнюдь не факторами спроса — этим фиговым листком больше никто не прикрывается: спрос на нефть, согласно вышедшему прогнозу, действительно так и продолжит расти, это просто математика.
И это действительно очень серьёзный удар.
И дело тут даже не в том, что нефть и так уже четвёртую неделю подряд показывает рост: скорее, чем не начавшееся ещё сокращение, роль играет глобальное ослабление доллара при фактически одновременном удорожании даже «бумажного» золота.
Дело в том как раз, что за счёт сокращения добычи при росте спроса с рынка постепенно удаляются финансовые посредники — и те же биржевики перестают играть определяющую роль при установлении цены.
Нет, на них ещё по-прежнему как-то ориентируются в прямых контрактах.
Но если так пойдёт и дальше, то при существующих непосредственно прямо сейчас трендах через какое-то время мы вполне себе сможем наблюдать, как нефть становится точно такой же «бумажной», как биржевое золото.
Тут ведь тоже всё просто, очень наглядный пример.
Общим местом является тот факт, что реальное, монетарное или физическое золото на биржах вообще не торгуется. А вместо него там продаётся и покупается некий финансовый инструмент — тот же фьючерс, — реальным «металлом жёлтого цвета» вообще никак не обеспеченный. Поэтому его и называют «бумажным». Ну а физическое золото имеет совершенно иные инструменты покупки-продажи. И мало зависящие от биржевой торговли «бумагой» механизмы выработки справедливой цены.
Процесс этот — постепенного возможного перехода биржевой нефти в такое же «бумажное» состояние — дело, в общем, не быстрое. Но, судя по некоторым косвенным признакам, уже, кажется, необратимое.
А вы можете себе хотя бы представить, что может случиться хотя бы с той же западной финансовой системой, если из понятия «нефтедоллар» выдернуть слово «нефть»? И вот это-то американских аналитиков как раз больше всего и беспокоит: в конце концов, внутреннее потребление, как по нефти, так и по газу, хоть и не без трудностей, конечно, но они вполне способны закрыть и своей собственной добычей. Неслучайно в конце прошлой недели так забеспокоились европейцы, когда американская сторона их официально предупредила, что, ежели чего, экспорт СПГ в Европу (за рынки которой американцы так жестоко боролись, не останавливаясь даже перед «актами саботажа» на европейских инфраструктурных проектах) в текущих обстоятельствах она может довольно значительно сократить. А может и вовсе прекратить, несмотря ни на какие обязательства: такая корова, видите ли, в текущей экономической обстановке может понадобиться самому. Тут не нужно иллюзий: проблемы туземцев, хоть индейских, хоть европейских, шерифа и раньше особенно не волновали.
Но есть некоторый нюанс.
Обеспечение внутреннего потребления (в том числе как фактора национальной энергетической безопасности) — это, разумеется, хорошо. Вот только угрозы катастрофы именно на финансовых рынках, грозящей распадом всей современной финансовой системы, это никак не отменяет. Даже, скорее, наоборот: то, что многие страны сейчас переходят на торговлю в юанях, — это не от большой любви к коммунистическому Китаю, а от банального страха внезапно всё и окончательно потерять.
Что касается, собственно, нашей страны, то нас происходящее вполне, в общем, устраивает.
Тут даже не надо ничего придумывать и объяснять: в марте, как указывает всё то же МЭА, экспорт российской нефти и нефтепродуктов в тоннах достиг максимального уровня с апреля 2020 года. Осталось выполнить распоряжение президента, формализованное правительством, о сокращении дисконтов, которые наша нефтянка раздавала, решая логистические вопросы: задача это, в общем, тоже не самая простая, но даже нет никаких сомнений, что её, безусловно, решат. Особенно на фоне консолидированного со странами ОПЕК сокращения добычи. И в полном соответствии с прогнозом аналитиков, выдавших в апрельском отчёте неизменный прогноз роста спроса. А значит, и совсем не лишнего для нашей нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей отрасли роста глобальной цены.
