Ну что ж, вступившее в силу («полное», но с некоторыми весьма значимыми исключениями) эмбарго со стороны стран ЕС на поставки нефтепродуктов из России, равно как и лимит цен на их перевозки, введённый Евросоюзом и странами G7, как и ожидалось, со вчерашнего дня стали такой же обыденной реальностью, как и недавние меры по отношению к импортируемой российскими промышленниками сырой нефти. И, сразу попробуем успокоить некоторых особо нервных читателей, на экономике нашей страны это, безусловно, скажется.
Любые ограничения неприятны.
Но скажется даже куда меньше, чем те же самые запреты на сырую нефть.
Поставки которой, кстати, после аналогичных запретов сначала несколько просели, но на сегодняшний день, согласно официальной статистике, уже полностью восстановились. Но это так, что называется, заметки на полях.
Тут всё ещё проще.
Ну а на личном благосостоянии гражданина, если он, разумеется, не работает в сфере торговли нефтепродуктами, этот потолок вместе с эмбарго вообще скажется вот примерно никак.
Сейчас попробуем пояснить.
И для начала просто констатируем: может, нам бы и хотелось, чтобы всё было по-другому (продуктами переработки торговать всегда приятнее и, самое главное, прибыльнее, чем просто сырьём). Но бюджет страны пока что, увы, зависит от экспорта нефтепродуктов, скажем мягко, значительно меньше, чем от банальной продажи сырой нефти и газа. Да и, будем честны, на текущий момент времени большинство российских производителей уже переориентировали основные потоки либо на рынки АТР (Южная и Юго-Восточная Азия), либо вообще куда-нибудь в Латинскую Америку.
Даже вон, говорят, до самой Бразилии со своим дизелем добрались.
Либо, извините, включили разнообразные «схематозы» (им ли привыкать, раньше от родной налоговой ещё и не так бегали) через Ближний Восток в основном. Ну или через Дальний — тут как кому больше повезло.
Хотя и остальные, в том числе и вполне «цивилизованные» трейдеры, в этом увлекательном процессе тоже, мягко говоря, не отстают от своих отнюдь не бледнолицых братьев. Так что определённые трудности тут, безусловно, будут. Те же «затыки» с РЖД на Дальнем Востоке, насколько я понимаю, уже пошли. Нефтяники с железнодорожниками активно ругаются уже аж на уровне самого правительства. И это достаточно неприятно для пока что не очень устойчивой новой логистики.
Но при этом ничего смертельно опасного ни наш бюджет, ни (что гораздо важнее, простите) всю экономику страны в связи с этим «эмбарго и введением потолка цен» вроде как бы не ожидает. Это понимают сейчас даже самые упоротые западные и прозападные аналитики. Алгоритм-то понятен. Даже как Россия будет дальше действовать в ответ, всем вменяемым людям достаточно хорошо понятно.
Что у нас, что на Западе.
Хотя всё вышесказанное, безусловно, не означает, что нашим управленцам по отрасли можно спокойно сидеть в ожидании, пока мимо не проплывёт кверху пузом труп незадачливого врага.
Труп врага, простите, ещё заслужить надо, так что повертеться придётся. Но в общем и в целом это, простите, не трагедия, а просто вопрос цены. Ну или если быть точнее или честнее — цена вопроса.
Причём, кажется, не для нас.
Потому что последствия данного, мягко говоря, сомнительного с точки зрения строгой науки экономики решения, безусловно, будут. И если нас, то есть тех, против кого они как бы направлены, они затронут не так значительно, как хотелось бы авторам сего восхитительного в своей бесхитростной логике документа, то кого-то они, вне всякого сомнения, коснутся куда более радикально.
Причём это в данном конкретном случае будет даже и не Европа.
Которая просто купит те же самые наши нефтепродукты, только через вышеупомянутый «схематоз» и/или у ближневосточных или дальневосточных посредников: с этим всё понятно, обезжириваемые европейцы просто заплатят очередную дань, им уже, в общем-то, не привыкать.
А вот для всевластного, казалось бы, на текущий момент времени глобального финансового сектора, координируемого понятно кем и понятно откуда, ситуация складывается сейчас уже куда более неприятная.
Один небольшой пример.
Тут в конце прошлой недели американское агентство Reuters, знаете ли, довольно сильно забеспокоилось, узнав, что индийские нефтеперерабатывающие заводы начали оплачивать значительную часть поставок российской нефти в национальной валюте ОАЭ, дирхамах, декларируя, что во избежание всякой ерунды со вторичными санкциями и прочими «натяжными потолками цен», разумеется.
Ну а по сути — выводя эту торговлю из так называемой долларовой зоны.
Reuters даже показатели-то эти приводит со ссылкой на предоставленные источниками данные транзакций, из обычной глобальной цифири они попросту выпадают: кстати, к вопросу о время от времени появляющихся вбросах о «падении цен на Urals», но это так, к слову.
Что для нефтяной долларовой торговли гораздо опаснее, чем кажется на первый взгляд.
Да и на второй тоже.
Ибо фактически подрывает основу основ нынешней модели глобальной торговли нефтью и нефтепродуктами, выводя, с точки зрения американских финансовых аналитиков, в тень, в серую зону значимую часть этой самой торговли.
Да ещё и дискредитируя при этом институт биржевого ценообразования.
А это напрямую затрагивает фактически все современные глобальные торговые и финансовые институты: от контроля финансовых потоков до того самого «рыночного механизма ценообразования».
В принципе, мы уже не раз об этом писали, такой опыт у современного человечества как бы уже имеется. Так, к примеру, что называется, по умолчанию, никто ни от кого не скрывает, что золото, которым торгуют на современных биржах, — это и не золото вовсе.
А так. Фьючерс. По сути, ничем, кроме таких же бумажных денег, не обеспеченный бумажный же сертификат. Его так и называют на сленге — «бумажное золото», ничуть этого не стесняясь.
Настоящее же, физическое, или, как его ещё отчего-то именуют, монетарное золото имеет совершенно иной механизм ценообразования и на биржах не торгуется принципиально. Но это что, это — всего лишь золото.
После отмены Западом «золотого стандарта» — вполне обычный товар.
Нефть же в современном, в том числе финансовом, мире — субстанция совершенно иного качества и характера. Именно она, опять-таки по умолчанию, и делает доллар долларом (сленговое «нефтедоллар» также отнюдь не случайно). И выведение значимой части нефтяных сделок из долларовой зоны несёт в себе, скажем мягко, весьма значительные риски для весьма хрупкой современной финансовой системы.
Так что тут — тоже цена вопроса, причём куда более высокая.
Или, повторимся, просто вопрос цены.
