Фото: РИА Новости © Павел Львов
Ближе к концу прошлой недели Ассоциация газовой инфраструктуры Европы (Gas Infrastructure Europe) объявила, что запасы голубого топлива на континенте опустились ниже ключевой отметки в 50% от общего объёма ёмкостей, составив 12 января 49,33%. И это, к сожалению, довольно печальный рекорд для Европы: даже в холодные зимы нечто подобное случается в этих счастливых краях не раньше середины февраля. Нынешняя же погода на Европейском субконтиненте поражает своей мягкостью, значит, очевидно, причина происходящего с ПХГ далеко не в этом.
Всё куда проще: европейские рынки просто не в состоянии оплачивать ценники на спотовом рынке, разгоняемые при странном, признаться, покровительстве Брюсселя биржевыми спекулянтами. А долгосрочные контракты с тем же российским «Газпромом», против которых брюссельские энергетические бюрократы до сих пор бьются с усилиями, достойными куда лучшего применения, по многим причинам, в первую очередь политическим, могут себе позволить далеко не все государства — члены ЕС. И именно эта (бумажная, по сути) составляющая, а даже не задержка сертификации газопровода «Северный поток — 2» и является основой турбулентности на европейских энергетических рынках.
Поэтому, несмотря на аномально мягкую пока зиму, Европа довольно обоснованно беспокоится. Есть, знаете ли, отчего.
При этом причины происходящего непосредственно сейчас на газовых рынках Европы — будем называть вещи своими именами — кошмара, в общем-то, очевидны: это в первую очередь катастрофические просчёты Брюсселя. Фактически «передоверившего» механизмы выработки цены и оценки необходимых объёмов закупок самым передовым и самым демократическим в мире биржевым рыночным институтам. По странному совпадению отчего-то большей частью лондонским, но это другой вопрос. И совершенно очевидно, что рыночные институты с этими задачами тупо не справились, причём по причине вполне банальной: им было некогда, они спекулировали фьючерсами на те же газовые поставки. А это, знаете ли, весьма увлекательный и достаточно доходный процесс.
При этом глава Международного энергетического агентства Фатих Бироль, естественно, обвинил в усугублении тяжёлой ситуации на европейском энергетическом рынке именно Россию и именно «Газпром»: якобы Российская Федерация довольно спокойно могла бы нарастить поставки на европейские рынки как минимум на треть по сравнению с текущими объёмами. То есть, извините, на 3 млрд кубов в месяц. Но отчего-то не захотела в очередной раз спасать Европу за свой персональный счёт.
Что тут можно сказать?
Если говорить чисто с точки зрения прагматики и здравого, простите, смысла, то главе Международного энергетического агентства довольно подробно ответил российский энергетический же вице-премьер Александр Новак. «Мы можем поставлять, у нас огромные ресурсы. Но любая добыча — это инвестиционный проект, который требует времени, чтобы этот проект окупился и мог привлечь инвестиции. Поэтому должна быть понятная сбытовая политика. Поэтому мы всегда выступали за то, чтобы долгосрочные контракты в первую очередь были той системы энергобезопасности потребителей, которые используют такие энергоносители» — примерно так, дословно, прокомментировал обвинения Бироля в интервью телеканалу «Россия 1» российский профильный вице-премьер.
То есть, ребят, тут всё просто: мы не будем вам поставлять газ по коротким спотовым контрактам по банальной причине — газ не добывается и не транспортируется лёгким кликом компьютерной мышки.
Это довольно сложный как производственный, так и финансово-инвестиционный процесс. И горизонты планирования там, в добыче, несколько иные, нежели у биржевого спекулянта, и это как-то предельно глупо не понимать.
То есть ещё раз: Россия действительно может поставлять в Европу больше газа.
Может, даже и не только на заявленную господином Биролем «дополнительную треть»: у нас действительно огромные ресурсы. Просто России для того, чтобы хотя бы просто развернуть дополнительную добычу, нужно, чтобы у неё эти дополнительные объёмы были гарантированно куплены.
Иначе нечего и огород городить.
Европейские же потребители покупать их по ценам, устанавливаемым на лондонской бирже ICE, отнюдь не спешат. Предпочитая поднимать газ из ПХГ в том числе: просто для них эти цены, извините за сленг, «чисто по экономике не проходят».
Более того, некоторые крупные европейские энергопотребители, такие как производители удобрений, стекла, алюминия и цинка, уже по факту приостановили или даже закрыли свои производства. И Россия тут совершенным образом ни при чём.
Более того.
И руководители российского «Газпрома», и вице-премьер Новак, и даже российский президент Путин не раз открыто говорили европейцам: «Мы готовы увеличить поставки, подавайте заявки». И если эти заявки не подаются, то претензии у рынка могут быть только к покупателю, а никак не к продавцу.
То есть, если совсем грубо: это не «Газпром» придерживает русский газ.
Это Европа не очень-то его покупает.
Причина проста, и мы уже об этом не раз писали: газовые рынки Европы «под себя» сейчас пытаются переформатировать не только условные финансисты из условного Лондона, но и вполне конкретные европейские (читай: германские) энергетические концерны, являющиеся сейчас одновременно и крупнейшими покупателями, и крупнейшими транзитёрами русского газа в Европе.
То есть Германия, став, по сути, главным газовым хабом Европы (и вытеснив по большому счёту с этой позиции Украину, но это уже совсем другая история), вполне естественно настроена каким-то образом капитализировать этот свой вполне реальный успех: немцы меньше всего похожи в этом плане на альтруистов, и это как-то глупо не понимать. И когда глава украинского «Нафтогаза» Юрий Витренко в интервью немецкому изданию Frankfurter Allgemeine Zeitung фактически обвиняет Германию в том, что она стремится именно к тому, чтобы — цитируем — стать «главным распределительным пунктом российского газа» (с), он, как любой действующий украинский руководитель, конечно, предельно циничен.
Но не так уж чтоб и не прав.
А Россия просто за всеми этими процессами внимательно наблюдает, соблюдая при этом, что называется, дружественный нейтралитет по отношению к нашим традиционным партнёрам.
У фактически доминирующего поставщика на дефицитном рынке просто не может быть какой-то другой позиции. Можем, что называется, копать. А можем и не копать. А то, что все специалисты в голос утверждают, что низких цен на газ на европейских рынках, по крайней мере в краткосрочной исторической перспективе, не ожидается, так это вы, господа, сделали для себя своими собственными руками.
И к каким последствиям для континентальной экономики — пройдя по технологическим, производственным и финансово-инвестиционным цепочкам — приведёт настолько резкий рост цен уже не просто на газ, но и на энергоносители вообще, мы можем только предполагать. Влиять на это мы не можем и не хотим по одной простейшей причине: с недавних пор это не наша игра. Европа — только одно из экспортных направлений. Да, традиционное, да, важное, но далеко не единственное.
Рынок изменился.
И, что самое при этом смешное, изменили его тоже, знаете ли, не мы. Всё сами, своими, простите, европейскими ручками.
А дёшево больше не будет. Причём сразу во всех смыслах этого слова.
И для всех.
Что тут можно сказать? Кажется, мы действительно живём с вами в довольно тревожные, но по-настоящему интересные времена.
