Источник: блог автора
Иллюстрация из свободного доступа
(Основано на реальном бреде)
Глава 1. Профессор
Профессор Стрёмин шагал по перрону. Бежевый плащ, берет, очки и блестящий чемодан — всё было в порядке. Внутри чемодана — тёплые вещи, набор для легкого перекуса и дневник Алехандро Диаса, все 5 томов. Казалось, Стрёмин стоял уже на пороге триумфа, - столько лет непрерывного труда, похоже, не прошли даром. На сердце было легко и безоблачно, так же как на сентябрьском небе.
Профессор зашёл в электричку, сел на скамейку и положил чемодан на колени. И всё-таки, не все было понятно ему из последнего, пятого, тома. Стрёмин за свою практику научился читать всяко: по диагонали, между строк; даже между тем, что между строк. Но, если вы хоть немножко занимались переводами старинных текстов, то должны понимать, что перевод — это далеко не дословное воспроизведение смысла, заложенного автором... это и Стрёмин понимал прекрасно.
Поезд тронулся, перрон, город оставались позади; за окном плыл умиротворенный пасторальный пейзаж. Стрёмин читал:
«Под крышкою был ад кромешный.
И вот, похохотав, поб*девши,
Кидая ругань невпопад,
Оттуда выскочил Пират!
О, где же, где? найти причину,
Чтобы разумно объяснить,
Как столь ужасную личину
Господь сумел соорудить!»
Как мог, этот дон Диас, в своем 1560-ом написать такое?! Какие грубые и мерзкие эпитеты! Если даже изысканный труд Данте из-за простоты слога и языка окрестили «Комедией», то читать подобное у утонченного испанского гранда, пускай и по латыни, - верх несуразицы. Они тогда даже Сервантеса с «Дон Кихотом» не ведали.... Да, и что хотел сказать Алехандро? Да, он был передовым человеком своей эпохи... Хороший мореход, несомненно побывавший в схватках с пиратами. Но, чтобы в свой век галантности, написать такое... Голос объявил следующую станцию «Округа», где профессор должен был выйти. Книга вернулась в чемодан. Профессор вышел в тамбур и закурил в открытое окно.
- Угостите папиросой, любезный! - обратился к Стрёмину, стоящий рядом немолодой загорелый человек в голубой джинсовой куртке.
- Пожалуйста! - ответил профессор и протянул портсигар.
- А вы, видать, чиновник? - спросил незнакомец.
- Нет, я исследователь, учёный.
- Вот как! В нашем краю это редкость. А что вы исследуйте? У нас уже давно нечего исследовать.
- Всегда найдется то, что можно исследовать. А если и не найдется — придумаем. - пошутил Стрёмин.
Поезд затормозил, открылись двери, профессор и несколько немолодых дачников вышли наружу. Дул ветер, под ним колыхались облетевшие соцветия дикой редьки и разных колосков. Люди зашагали по пыльной двухколейной дорожке по направлению к небольшому поселку, называемому Округой.
Гостиница в поселке была. В одном здании с управой, школой и даже участком милиции. Одна комната с дико скрипучим полом, которую сдавали за весьма символическую плату появлявшемуся иногда гостю. Был вечер, и профессор сидел за столом, читая загадочный дневник под светом старой советской настольной лампы. Усталость быстро одолела Стрёмина, и он отложил чтение и включил установленный в комнате старый транзисторный телевизор. Телевизор трещал, моргал, но ничего лучше не было по близости, поэтому профессор с интересом уставился в экран. Показывали очередную серию дешевого «мыльного» сериала о советском разведчике Максиме Кухаре, который служил в Абвере под псевдонимом Макс Кюхер. В очередной серии, смачно сдобренной сомнительной кинохроникой, гестаповцы обыскивали какую-то рощу в поисках потайного дупла, через которое советский разведчик общался с Центром. Во второй части серии допрашивали каких-то чересчур пафосных партизан... Смотреть стало неинтересно, и Стрёмин выключил телеприемник.
Через некоторое время в дверь постучали, и в комнату вошел пожилой милиционер, одетый в неоднократно заштопанную форменную рубаху и такого же вида милицейские брюки. Он улыбался, было видно, что относился к приезжему благожелательно.
- Добрый вечер, уважаемый! Я, так сказать, здесь закон представляю, участковый. Сковорода Ефим Рувимович. Разрешите полюбопытствовать: какими судьбами в Округе?
- Стрёмин Владимир Иванович, краевед, археолог, профессор. По научным делам здесь. Если хотите, экспедиция.
- Слава Богу, уважаемый! Я, так сказать, уже подумал, что опять ревизор какой... А неужто, уважаемый Владимир Иваныч, у нас тут есть что для науки интересное? Ведь вы ж глядите, какая дыра, так сказать...
- Для науки всегда найдется что-то интересное, уважаемый участковый.
- Ну, вам лучше знать, вы же, так сказать, краевед... А не хотите ли ко мне спуститься? У меня в кабинете коньяк имеется.... Видите, приходится вечерами оставаться, работы много. А тут гляжу, кто-то комнату, так сказать, снял, постоялец новый, так сказать. Вот, и набрёл на вас.
От коньяка профессор не отказался. И оба двинулись вниз по скрипучей деревянной лестнице в кабинет участкового. Над кабинетом, казалось, было не властно время. Один только календарь на нынешний 2002 год выдавал настоящее. В центре кабинета стоял массивный письменный стол, видимо, дореволюционной работы, за ним — старый советский сейф, на которым гордо возвышался бюст не то Феликса Дзержинского, не то самого Мефистофеля (козлиные рога, вылезающие из под картуза, никак не говорили в пользу Железного Феликса).
Милиционер достал старый партийный графин с янтарной жидкостью и разлил содержимое по стопкам: «Угощайтесь!». В качестве закуски были предложены шоколадные конфеты. Собеседники чокнулись стопками и сделали по глотку. Содержимое ничем, кроме цвета не напомнило коньяк. Вкус был до нельзя приторный, отдавал какими-то непонятными травами, а спирт был явно «паленый» и до невероятности крепкий. Профессор переморщился и закашлял.
- Скажите, товарищ, это вы где такое снадобье раздобыли? - обратился он к милиционеру. Лицо профессора барговело, в глазах немного «плыло».
- Да, откуда у нас тут чему доброму взяться! Это вы там в своих москвах армянские пьёте. А это наше, окружинское! Был у нас, так сказать, совхоз «Красный пчеловод». Был да всплыл. Так вот, директор с той поры, чтобы с голодухи кони не кинуть, коньяк и бодяжит. Да, вы, профессор не пужайтесь, все ведь на травках наших, экологически чистое, так сказать. Давайте еще за встречу!
Из вежливости профессор согласился. Хотя, чувствовал, что дело в прямом и переносном смыслах пахло керосином... После второй всё поплыло по-настоящему. Пространство вокруг пульсировало и кривилось. Потом от кабинета участкового не осталось и следа. Перед глазами возникали, то смеющийся Сковорода с козлиными рогами Феликса Эдмундовича, то перепуганный Макс Кюхер, убегающий по лесу от патруля гестапо, а то и сам дон Алехандро Диас в поединке с лучшим фехтовальщиком Болоньи Гутаперчивым Петруччо...
***
Солнце ударило в веки, и профессор проснулся. Он лежал у себя в комнате на нерасправленной кровати в майке и трусах. По полу была разбросана одежда. Как сюда попал, Стрёмин не помнил. Голова не болела, но вчерашние посиделки оставили впечатление жуткого действа. Профессор оделся, посмотрелся в старое грязное и облупленное зеркало. Он напомнил себе Нео из «Матрицы». Стоящий на подоконнике радиоприемник запел голосом Энрике Иглесиаса: «I can be your Hero, Baby”
Стрёмин подкрепился оставшимся в чемодане гамбургером, надел плащ, вышел из комнаты и запер дверь. Пол под ногами скрипел, как и вчера, только дверь в кабинет участкового имела вид полной заброшенности и, ясное дело, была заперта. Это было странно, т.к. в пятницу милиционер должен был находиться на работе. «Вероятно, с похмелья болеет», - подумал Стрёмин...
Профессор вышел на улицу. Он двинулся по широкой грунтовой площади в центре села. Светило солнце, отражавшееся в редких неглубоких лужах. Проходящая мимо женщина спросила:
- Который час?
- 11.45. - Ответил профессор.
И тут он заметил, что календарь на часах показывал вчерашнее число. Хотя, странностей становилось всё больше, Стрёмин не терял ещё чувства здравого смысла: часы были достаточно дешёвые, купленные в ларьке, поэтому диск календаря могло легко закусить... Пропикал пейджер, пришло сообщение, и Стрёмин быстро переключился от посетившей его мысли.
Впереди заливал воду в радиатор старенького ГАЗ-51, будто бы вылезший их 50-х водитель.
- Любезный, подскажите, как пройти на местное кладбище, - обратился Стрёмин.
- Прямо по улице, до конца, а дальше увидите, - прозвучал ответ.
***
Кладбище было небольшое и очень ухоженное: свежие венки, цветы на могилах, кресты стояли прямо. На краю возвышались небольшая бревенчатая часовня и будочка сторожа. Смотритель оказался на месте. Видимо, предстояли чьи-то похороны.
- Здравствуйте, уважаемый! Скажите, не найдется ли у Вас на примете пара крепких землекопов? - обратился к нему Стрёмин.
- Здравствуйте, гражданин. Конечно, найдется. Так, зачем они вам? Вы мне скажите, где могилу выкопать, я и распоряжусь.
- Мне зеклекопы для иных целей нужны.
- Для каких это «других»?! По хозяйству, что-ли, вырыть что?! Картошку выкопать?! Так для этого не дам! Кладбище здесь, понимаете?! Совсем уже обнаглели... понимаешь... Развелось дачников нам на голову...
- Нет, не картошку. Я не дачник, я ученый, археолог, краевед; профессор Владимир Иванович Стрёмин. Здесь я, можно сказать, в экспедиции. Мне предстоят раскопки, практически археологические.
- А-а... Простите, Владимир Иванович! Так бы сразу и говорили! - Лицо смотрителя сделалось интеллигентным. Конечно, для хорошего дела помогу...
На краю кладбища рыли свежую могилу два крепких кавказца. (Стоит заметить, что за опр. плату они бы и картошку вырыть явно согласились!)
- Казбек! Абдулла! Идите сюда. Дело имеется, - позвал их смотритель.
Казбек и Абдулла неплохо говорили по-русски, и Стрёмину не стоило большого труда объяснить, что он от них хочет. За 500 рублей каждому они согласились прийти к управе завтра в 10 вечера и отправиться с профессором на раскопки в лес. Конечно, их весьма обескуражили условия задания, ведь вполне понятно, что раскопки по ночам не проводят. Дело уже пахло какой-то мистикой или конспирацией, а то и криминалом...
Но удостоверение профессора, карта и еще куча каких-то бумажек убедили работников, что все должно быть легально...
Глава 2. Надежда
Надежда нервно грызла карандаш, ёрзая на стуле. До конца урока оставалось 10 самых безжалостных и долгих минут. Скучный бубнеж учителя порядком достал девушку, и она глядела в окно на унылый сельский пейзаж. Всё там было серое: и дома, и проходящие люди.
- Фёдорова! - одернул её голос учителя. - Если от урока осталось даже немного времени, это не дает право отвлекаться...
Надежда устремила взгляд в тетрадь, где её хаотичный почерк оставил недавно несколько предложений так и недописанного эссе с одновременно глубочайшим и вроде даже бесполезным названием «Смысл жизни»...
Писать дальше не хотелось, да и нечего было.
Урок закончился. Все нервно вздохнули, встали со своих мест и пошли к выходу. Половицы, некрашеные много лет, скрипели под ногами учеников, издавая страшно меланхолический звук, для Надежды он ассоциировался со всей её жизнью. Девушка шла по тёмному коридору, глядя на открытую дверь на улицу. Эта картина, казалось, ей весьма напоминала то, что видят люди после смерти: темный коридор, ведущий к свету. Но вдруг привычную сцену нарушил шагающий навстречу симпатичный джентльмен средних лет, направляющийся в крыло, где находилась комната для постояльцев.
Надежда успела поймать его взгляд.
О, Боже! Никогда она еще не видела такого взгляда! Наполненный мыслями, силой, волей и мудростью взгляд! Совсем не походивший на те, что видела она ежедневно... Школьница замерла, душевный удар поразил её до самого основания, заставил сердце биться быстрее...
- Что встала, как вкопанная! Не видишь — мою! - Одернула девушку техничка тётя Сима. - Знаешь КТО это проходил мимо?! Это акрехолог, в искпедицию к нам приехал! Мне участковый рассказал.
Внутри у Надежды еще больше закипело.... Археолог! Приехал в экспедицию! Вот, он — настоящий человек, который знает, зачем живет, который живет настоящей, подлинной жизнью.
Она уже шла по пыльной сельской улице. Кругом раздавалась ругань и хохот жителей, вечно не могущих поделить что-то между собой и смеющимися над любым недостатком человека, только для того, чтобы возвысить себя. Их мир был чужд Надежде, но вырваться из него ей было если не совсем не под силу, то очень сложно. Единственный человек, который её понимал, бабушка, не так давно умерла; и эта трагедия невероятно сильно переполняла душу девушки.
После окончания девятого класса Надежда хотела ехать в город продолжать образование (местная школа была девятилетней). Но родители считали, что женщине, «бабе», это вовсе не нужно... Отец подобрал ей жениха, своего молодого друга и собутыльника Вована, недавно окончившего ПТУ. Мать была не против только потому, что сама была воспитана в атмосфере полной покорности. У себя дома Надежда была чужой. Её не слушали, не понимали и не хотели понять, считали, что все, что ей приходит в голову — странности и дурь, которую необходимо выколачивать. Часто даже и физически.
Близких подруг у Нади тоже не было. Одноклассницы тряслись на дискотеках с местной гопотой в сельском клубе, а потом считали за честь, чтобы эта гопота катала их на мотоциклах, а то и таскала к себе домой... И каким же небесным и возвышенным показался встретившийся в школе господин-археолог! Он был из другого мира. Он был похож на самого Макса Кюхера, которого Родина-Мать послала работать в логове немецко-фашистской заразы!
Надежда стояла на мостике через небольшую речку. Она глядела вниз, смотрела на маленьких рыбок, которые мечутся, сталкиваются в бурлящей воде, точно так же как жители Округи в своем унылом обиталище!
«Ах, если бы мост был выше, а река глубже, можно было бы прыгнуть и убиться, уйти из этого проклятого мира!» - размышляла девушка.
Но нет! Она вдруг начала думать, что сегодня встретила своего героя, своего Макса Кюхера. Она должна прийти к нему. Быть может, это её единственный шанс на счастье...
Дома родители были на кухне, отец без майки, сверкая кривыми беспорядочными наколками, сидел за столом. Мать стояла у плиты.
Папаша, ожидавший своей порции макарон по-флотски, оглашал жилплощадь скучным потоком сквернословия.
Надя незаметно проскользнула в свою комнату, есть ей не хотелось, говорить с отцом — тем паче. Комната была тем небольшим островком, где можно было отгораживаться от внешнего мира. Если угодно — убежищем. Правда, и туда часто добирались и пьяный отец, и Вован... Стены были обклеены плакатами с Иванушками Int, «Танцами Минус», Аврил Лавин, «Арией»... На столике валялись кассеты и стоял старый советский двухкассетный магнитофон. Книг было мало. Да и откуда им взяться? Кроме учебников была небольшая стопка журналов и попавшее туда невесть откуда «Внедрение в философию компьютерных созданий» Алексея Лотова.
Уставшая Надежда улеглась в кровать и погрузилась в легкую дневную дрему... Мысли о встреченном сегодня человеке её не покидали. Кто он? Женат ли? Захочет ли с ней говорить? Скорее всего, она ему не нужна... Зачем ему, ученому, археологу, деревенская девчонка? Да и что он, вообще, забыл в этой дыре? Да, нет... Раз он здесь, то за чем-то, что-то ищет. Может, её, - Надю Фёдорову...
***
Профессор Стрёмин коротал вечер у себя в комнате. Завтра случится то, к чему он шел эти годы. Наконец-то удалось определить самое вероятное расположение старинного клада. Нет, Владимир Стрёмин искал клад далеко не в целях обогащения. Он был ученый. Все эти побрякушки преспокойно лягут под стекло в краеведческом музее, а тот, кто их нашёл, получит глубокое моральное удовлетворение, не зря корпел всё это время над переводами и пропадал в экспедициях. Профессор заварил кофе, сделал бутерброд, включил телевизор и сел в кресло. Показывали «Макса Кюхера»: оберштабскиндеркампфвагенфюрер Макс Кюхер и пастор Барбаросса гуляли по альпийским склонам и беседовали «за жизнь».
Эту серию Стрёмин уже видел, но смотреть почему-то было весьма интересно.
Сюжет так увлек профессора, что тот так и не заметил, как серия подошла к концу.... Начались новости, которые Стрёмину смотреть не захотелось, и он включил другой канал. Там шло капитал-шоу «Литорея в квадратах», где усатый ведущий загадывал зашифрованное в квадраты слово. Игра была примечательна и тем, что играющие в нее фрики все время одаривали ведущего всякой ненужной ерундой. Вот и сейчас одетый в тюбетейку гражданин, стоящий за игровым барабаном обратился к ведущему:
- Позвольте мне, Лев Амвросьевич, одарить Вас от чистого сердца Самим Змеем Искусителем!
После этого игрок достает из торбы двухметрового живого питона и вешает его на шею ведущего. По глазам Льва Амвросьевича было видно, что он в шоке.... Но, что делать, «шоу должно продолжаться». После ритуала змееповешания игрок разливает по рюмке водки себе и ведущему и поднимает тост:
- Так выпьем же за то, чтобы каждый мужчина в своей жизни посадил дерево и убил Змея! Рекламная пауза!
Стрёмин не выдержал этой народной тупости и выключил телевизор.
В это время в комнату постучали. «Опять Сковорода собутыльников ищет» - подумал профессор и открыл дверь. На пороге стояла девушка. По ней было видно, что она сильно нервничает, взгляд был испуганный и напряженный.
- Простите, Вы не ошиблись? - спросил профессор.
- Н-е-е-т... Здравствуйте! М-не с-казали, ч-то Вы ар-археолог. Я о-очень ин-тересуюсь всем д-д-древним... - ответила девушка.
- Стрёмин Владимир Иванович, профессор, археолог, краевед... Чем могу быть полезным?
- Ф-ф-фёдорова Н-надежда.....
Дальше Надя ничего не могла сказать. Мысли в голове застыли.... К ней никто так никогда не обращался...
- Проходите, если у Вас имеются вопросы ко мне. Может кофе?
- Девушка вошла в комнату. Мандраж немного спал. Тем более, она увидела, что у профессора нет обручального кольца...
- А расскажите, пожалуйста, о Вашей экспедиции в Округу. К нам еще не было экспедиций. Что Вы у нас ищете? Может быть, мы по этому поводу выпустим стенгазету в классе.
- Стрёмин был в растерянности. Он был не готов к визиту юной особы, но был человек учтивый и ценил любознательных людей. Никого ему не хотелось обидеть в этой жизни. По глазам девушки он увидел, что человек она глубокий, интересующийся... Такие не часто попадаются.
- Да, конечно, я готов Вам все рассказать, мне как раз нечем сейчас заняться. И тут Ваш визит.
Профессор не любил пустой болтовни на тему его изысканий в университетах и академиях. Все потому, что авторитетные ученые, академики либо относились к его теории с огромным скепсисом, либо банально крутили у виска. А тут ему подвернулся случай посвятить в свою теорию человека совсем неиспорченного научным догматизмом. Хоть пророк и гоним в своем отечестве, но он всегда остается пророком и с благодарностью воспримет случай, когда его будут слушать.
- Есть основания считать, что именно здесь недалеко от Округи зарыт старинный клад испанских конкистадоров с золотом ацтеков! Я долгое время шел к этому, изучал старинные карты, тексты, мемуары... Получал данные со спутников, геологоразведки. И все сложилось в одну картину, что искать надо здесь.
- Но ведь, ацтеки — это же Южная Америка, не правда ли? - поинтересовалась Надежда.
- Конечно... - профессор был поражен любознательностью девушки. - Но, понимаете, в нашем мире далеко не все так просто и логично. Ведь, даже дневник Христофора Колумба и статуэтку бога Амона Ра нашли именно в России! Да и Атилла с Заратустрой родом с Урала! А что касается кладов, зарытых под землей, то почему бы им не дрейфовать?! Даже материки дрейфуют, а тут всего лишь сундуки.
Девушка слушала, затаив дыхание. Стрёмин продолжал:
- Понять сущность процессов в нашем мире никто еще адекватно не смог. Эх, знали бы вы, что алхимики на самом деле охотились вовсе не за философским камнем! Это, так сказать, - бред для дураков и интеллигентов! Им на самом деле нужна была Суть Времени, Essentia Temporis, Кто отыщет ее, сможет понять и сделать очень многое. Также масоны, розенкрейцеры, иллюминаты пытались ею овладеть, но, по видимости, тщетно. Были противоречивые свидетельства, что ею владел Калиостро, но доказательств нет. Есть также пророчество, что Суть Времени отыщут именно в Росиии...
- Как все это интересно! - с восторгом восклицала Надя. Ее зеленые глаза наполнились столь ярким блеском, какого в них еще никогда не было... Ей хотелось жить, любить, развиваться. Стало понятно, что жизнь не столь сера и плоска. Профессор впал в невероятный экстаз, видя, что его рассказ интересен:
- Вообще, субстрат есть эманация бытия в субстанцию, простое исхождение сущности, дефинирующее синтез идей. Любая экзистенция позиционируется онтически в субсистенции любого герменевтического круга...
Девушка была в восторге:
- А когда Вы собираетесь клад искать?
- Завтра в 10 вечера, выхожу в лес с сформированной в Округе бригадой копателей.
- А мне с Вами можно? Можно?
- Я думаю, если хотите, можете присоединиться!
- Класс!
Собираемся около это здания в 21.30. - резюмировал разговор профессор.
Надя, пребывая в полной эйфории от услышанного, попрощалась с профессором и двинулась вниз по лестнице к выходу. Она представляла себе, как завтра отправится в путь на поиски ацтекского клада вместе с самым настоящим археологом! Бывают же в жизни чудеса...
У дверей Надежду встретил знакомый гул мотоциклетного мотора.
Вован. Сегодня же дискотека в клубе, и он ищет ее, чтобы опять попытаться загнать в этот страшный вертеп разврата! Восторг девушки опять сменился чувством безысходности и страха. Парень остановился, свистнул и кивнул ей, указывая на заднее сидение своего железного коня... Девушка помотала головой:
- Не пойду я на твои дрыганья! Катись-ка.
- А у кого ты была-то такая деловая?! Таскаешься к кому-то. Если узнаю, к кому, то *** ему будет. Давай-ка прыгай назад!
- Нет! Я домой пойду! Заколебал меня уже!
Вован поставил мотоцикл на подножку, слез, подошел к девушке и схватил ее за руки. Наде было очень больно от его железных лап.
- Все равно моя будешь! Мне даже батя твой тебя мацать разрешил. Ясно?!
Надежда завизжала на от боли и страха на всю улицу. Профессор Стрёмин, услышав знакомый голос, выбежал из дома и устремился к девушке.
- Все равно моя будешь, ***. Никому не отдам! - куражился домогатель.
Но тут крепкий кулак профессора ударил его в скулу. Вован отпустил руки девушки и скорчился от боли. Ударом ноги Стрёмин опрокинул стоящий рядом мотоцикл.
- Bon voyage, гопота! - прокричал профессор и повел испуганную девушку в свои апартаменты. Надя дрожала, но в ее глазах были видны благодарность, восхищение и... любовь. Стрёмин это видел.
Чтобы успокоить девушку профессор заварил ей чаю.
- Переночуете у меня, в безопасности, я предоставлю Вам кровать, а сам посплю в кресле. Идёт?
- Конечно, идёт, Владимир Иванович! Стрёмин видел, с какой преданностью в это время на него смотрели два зеленых огонька.
***
Следующий день был неучебный, а родители могли думать, что Надежда пропадает всю ночь на дискотеке, куда Вовану её иногда-таки удавалось затаскивать силой. Правда, ей стало боязно за самого профессора. Ведь теперь ему не отвертеться от мести, которую учинят Вован и его дружки... Намекая на это, Надя поинтересовалась:
- А почему Вы в экспедицию один приехали? Ведь, там обычно много людей бывает.
- Эх, понимаете, Надежда, хотел я организовать сюда полноценную экспедицию, разговаривал с ректором Университета, с директором НИИ Прикладной герменевтики. Никто поддержать инициативу не захотел. Последний даже впал в истерический хохот. Вот и пришлось мне одному на свои деньги в свободное время ехать сюда! Рабочих нанимать. Но многие открытия именно так и делаются: сперва никто тебя в серьёз не воспринимает, а потом... Потом, как ни в чём не бывало, начинают уважать. Тебя и твоё открытие. Авторитет надо завоевывать!
Долго потом профессор и Надежда разговаривали «за жизнь», Стрёмин узнал о её непростой судьбе. Помочь хотелось, но он не знал, как. Поэтому, молчал и ничего не предлагал. Уложив девушку на кровать, он уселся в кресло, но мысли мешали заснуть. Каких только не было мыслей в голове профессора Стрёмина! Он прекрасно видел, что для Надежды значила встреча с ним. Но понимал, между тем, что этот первозданный восторг, который человек испытывает в подростковом возрасте, трудно ещё назвать полноценным чувством, поэтому, как себя повести в этом случае он не знал. Но его великое уважение к тому, кто уважает и восторгается им, диктовало, что вести себя надо учтиво и очень осторожно. Очень многим как раз первая любовь и ломает жизнь...
Что-то похожее было и у самого Стрёмина. Нет, его не сломало чувство, наоборот, благодаря безответной первой любви, он стал тем, кем он стал. В свои 35 он не был женат и даже не имел ни с кем продолжительных отношений, но зато был профессором кафедры археологии местного Государственного университета и старшим научным сотрудником НИИ Прикладной герменевтики сплошных сред. Куча публикаций, частые поездки за границу, авторская теория...
А всё началось, когда десятиклассник Вова Стрёмин до потери памяти влюбился в одноклассницу Ирину Гольдман. Она, дочь партийного шишки, не хотела смотреть на тихого ботаника с книжками. Свои страдания Владимир не топил в вине и сам не топился. Наоборот, он с головой уходил в учебу и работу. Лишь изредка узнавал он, что стало с его Ириной: вышла замуж, родила дочь... Чувство жило, но постепенно угасло, скрылось в глубине сердца профессора Стрёмина. На других женщин он не смотрел. Сначала — потому, что был рыцарски предан своему чувству, потом — по привычке. Ни безликие бальзаковские леди с кафедр, ни студентки не могли разбудить огонь в груди Владимира Стрёмина.
А что же он чувствовал сейчас? Во-первых, жалость, во-вторых, сам не мог понять, что. Разум говорил, что Надя — ребенок. Но Стрёмин, застывший сам в коллапсе своей первой любви, видел в чувстве Надежды то свое чувство к Ирине Гольдман, которое не развилось в зрелую любовь и уважение, а сперва застыло в душе, а потом превратилось в призрак.
Профессор не спал всю ночь. Ему было неуютно. То он закрывал глаза, пытаясь, заснуть, но тогда его терзали странные видения; то смотрел в окно в предрассветное небо, знаменовавшее приход нового, великого, по его мнению, дня его жизни... Жизни одинокого ученого.
Рассвело. Надя проснулась и стала собираться домой:
- Я запомнила: в 10 вечера Вы отправляетесь на раскопки. Я буду здесь. Очень хочется участвовать в таком историческом событии!
- Да, все верно. Но, насколько историческом, мы еще посмотрим. Добросовестный ученый до конца сомневается в своих выкладках. До самого открытия или провала. Позвольте проводить Вас до выхода.
- Конечно, Владимир Иванович....
У входа Стрёмин и Надя неожиданно наткнулись на Сковороду, который решил зачем-то навестить свой кабинет в выходной...
- Гражданка Фёдорова Надежда Сергеевна?! Значит, навещаете по ночам гостей Округи... Не ожидал. А Вы, Владимир Иванович... Что это за барские замашки? Комнату для высоких гостей снимаете да девушек местных портите. Это Вам с рук не сойдет!
Стрёмин завозмущался, но Сковорода не дал ему сказать ни слова. Он взял Надю за руку и повел домой, прокричав профессору:
- Если что-то будет против Вас, не отвертитесь! Ясно?!
Стрёмин решил проследовать за ними, выбежал на улицу, но за углом его уже поджидала кучка местной шпаны с Вованом во главе:
- Эй, мужик! Чо чужих телок трахаешь!?
Тут же профессор получил кулаком в живот, потом в скулу... А потом кто-то огрел его битой по голове. Стрёмин потерял сознание...
***
Очнулся он, когда солнце было уже высоко... Избили его не сильно, лишь голова кружилась. Пейджер с пояса пропал, у часов треснуло стекло. Главное, что все зубы были на месте, и не было ран.
Профессор отряхнулся и пошел к себе в комнату. Выпил таблетку от головной боли и лег поспать. Ему не хотелось отменять важное предприятие, намеченное на вечер. Всё должно состояться. Плохо, что Надя не сможет участвовать в таком приключении. Он опасался за неё. Успокаивало одно: его невиновность доказуема достаточно однозначно.
***
Во сне мерещились странные и страшные вещи: снова смеющийся Сковорода с рогами во главе целой орды деревенских гопников, вооруженных вилами и рогатинами, Макс Кюхер... Потом бессвязный бред закончился. Он видел, что с Казбеком и Абдуллой идет по темному лесу. В руках фонари, топоры на длинных палках... И вдруг он слышит крик о помощи:
«Владимир, помоги мне! Помоги мне!»
Впереди, в луче фонарей оказывается дерево, к которому привязана Надежда, а вокруг обвился Сам Змей Искуситель из «Литореи в квадратах»! Стрёмин кидается на помощь, но тут же просыпается...
На часах было 19.15, пора начинать собираться. В голове мелькала мысль о том, сколько неприятностей успела принести ему поездка: сперва опоили какой-то бодягой, ну это еще не такая беда! Потом, - бедная девушка, оказавшаяся в большой опасности из-за профессора... избили, потерял сознание... Чего ждать дальше? Своим внезапным появлением Стрёмин нарушил гармонию мира Округи.
***
К 21.00 все было готово: карты, рукописи, компас, провочные рамки, фонарик. Профессор перекусил и немного успокоился. Наука, как и красота, требует немалых жертв...
У дверей появились Казбек и Абдулла во всеоружии: саперные лопаты, кайло и веревка — все было при них. Стрёмин оделся и спустился вниз...
Глава 3. Клад
Профессор Стрёмин, Казбек и Абдулла двигались по вечерним улицам Округи. Позади оставались дома со светящимися окнами, в которых мелькали чьи-то лица, чьи-то судьбы, чьи-то жизни... Быть может, видела их и Надя.
Впереди были здания опустевшего совхоза «Красный пчеловод», в которых виделась вся суть умирающей русской деревни. На одном деревянном бараке красовалась надпись «Слава СС». Буквы К и П или отвалились сами, или их кто-то оторвал, чтобы посмеяться над умирающим колоссом.
В нос ударял запах разнотравий и сожженной ботвы от выкопанной картошки. Небо было ясное, мерцали звезды, меланхоличная Луна освещала дорогу нашим копателям.
Археологи вышли из поселка и уже брели по лесу. Профессор надел налобный фонарь, взял в руки рамки и выдвинулся вперёд, ориентируясь на рамки. Его охватило чувство приятного нервного возбуждения. Периодически он останавливался и, поглядывая на компас с фосфорической стрелкой, разворачивал карты.
По мере продвижения в чащу, лес становился все более зловещим и пугающим. Это был уже не обычный смешанный лес Русской равнины, это был лес эпический. В таковом, наверное, мечтает очутиться любой поклонник Толкиена да и наш доморощенный неоязычник. Заухали совы, завыли волки, Луна окрасилась в багряницу. Протоптанные грибниками тропинки закончились, после того, как была пересечена просека, профессор приказал Абдулле отмечать путь бумажками, брошенными на землю, чтобы они во время возвращения послужили нитью Ариадны. Трудно сказать, что в то время ощущали, нанятые профессором рабочие: уж чего-чего, а на археологические раскопки это не походило никак. Любой мало-мальски впечатлительный и образованный человек, окажись бы в тот момент с нашими героями, возомнил бы себя участником не то какой-нибудь невероятно туманной ролевой игры в стиле фэнтэзи, не то и реального ритуала.
Странная дрожь пробежала вдруг по спине профессора Стрёмина. Трепет разбавился чувством страха перед неизведанным. Возникало предчувствие того, что что-то может пойти не так, что профессор еще многого не ведает о том, с чем имеет дело. Хотя, быть может, в подобном и нет ничего странного. Любое крупное открытие подразумевает немалую долю подвига, и трепет и страх - верные спутники любого первопроходца и первооткрывателя. Так, наверно, ощущали себя Христофор Колумб, Жак Кусто, Тур Хейердал и Юрий Гагарин....
Через некоторое время подобного путешествия рамки в руках профессора начали странно дрожать, а потом и вовсе вертеться. Все сходилось с первоначальными расчетами и выкладками. Да и последние данные со спутников, предоставленные профессору, не подводили.
- Вот оно! - Закричал Стрёмин - Мы на месте!
- Копать, командир? - спросил Казбек.
- Подождите, я скажу, кода начинать.
После этого профессор отложил рамки, вынул из кармана плаща небольшого размера пергаментный свиток, которому с виду была не одна сотня лет, развернул его и в свете Луны и фонаря прочел:
- Adi iesad madju!
Казалось, само Небо изменило цвет, когда грянули эти слова. Их сила, видимо, была подобная огненным словесам на пиру Вальтазара...Тихий ужас обуял Казбека и Абдлуллу. Ведь, конечно, что им, выросшим в глухих аулах, было совершенно не понять всех этих премудростей!
- Копайте! Сокровище здесь. - Приказал Стрёмин.
Копатели взялись за работу. Орудовать лопатой и кайлом они научились мастерски: за плечами не одна стройка, огород и кладбище. Через 20 минут лопаты ударились во что-то твердое, выяснилось, что это крышка старого сундука... В тот момент радости профессора не было предела! Свершается то, к чему он так долго шёл, он грезил, как заставит успокоиться всех тех скептиков, которые высмеивали его научные изыскания!
Пропустив веревку через ручки, сундук подняли наверх. Было видно, что он явно испанской работы. Он был выполнен из дуба, а окантовка была серебряной. Уже поэтому сам сундук был великим сокровищем. Профессор задумался: открывать сундук здесь, чтобы посмотреть, что внутри; или унести на веревках в Округу и там открыть? Любопытству не было предела! Ведь внутри должны оказаться золотые жертвенные сосуды ацтеков! Было решено сорвать замок на месте. Стрёмин попросил у Казбека кайло и стал шевелить петлю, на которой висел замок. Петля начала поддаваться. Но в то же время внутри самого сундука стали раздаваться какие-то толчки, как будто кто-то открывает его изнутри. Стрёмин испугался, бросил работу и отошел на 2 метра. Толчки в сундуке усилились, и скоро он сам начал подпрыгивать. Казбек и Абдулла закричали от страха. Тут петля оторвалась, крышка распахнулась, и из сундука полился зловещий алый свет. Из этого света наружу вырвалась черная фигура человека. Это был Пират. Он был одет в черный грязный камзол, черную шляпу, опутанную паутиной. Оба глаза были перевязаны черными повязками, а вместо рук — стальные крючья. Он лаял подобно стае ротвейлеров, выл, куражился и прыгал вокруг сундука в своих огромных ботфортах, только длиннющая седая борода тряслась в разные стороны.
Казбек, профессор и Абдулла бросились наутек. Главное было — не сбиться с пути, следовать строго за разбросанными бумажками. Еще не хватало после такого заблудиться в ночном лесу, а что хуже - стать жертвой того, кого они только что откопали. Пират кинулся в погоню. Ох, что это была за погоня! Да, собственно, называть это погоней в полном смысле слова, нельзя. Пират настиг копателей в считанные доли секунды. Ничего не мешало ему быстро расправиться с каждым, настолько быстро и ловко он двигался, бежал, подскакивал, уворачивался от веток и кустов, а небольшие с легкостью срубал своими крючьями. Пират кружился вокруг убегающих в ужасе профессора, Абдуллы и Казбека.
Профессор Стрёмин был неверующий. Нет, он не был маниакальным атеистом советского образца, просто его скептицизм был, как говорят в народе, «на всю голову». Чтобы во что-нибудь поверить требовалось испытать оное до предела, до самой последней черточки и штриха... Но сейчас от возвышенного агностика не осталось и следа. Стрёмин мысленно молился, как учила его в детстве мать.
И, видимо, что-то в этом все же было... Пират прекратил преследование, а вспрыгнул на дерево и начал, подобно белке, только с бешеной скоростью скакать по веткам. Причем, размер его серьезно уменьшился. Пират скрылся в кронах, лишь изредка можно было слышать его вой и лай.
Профессор, Казбек и Абдулла вышли на просеку, до Округи было уже рукой подать. Часы показывали 2 часа ночи. Ужас стал отступать, и стало возможно оценить происходящее.
- Ты, командир, зачем шайтана выпустил?! - возмутился Абдулла.
- Там золото должно было быть для музея нашего! Не хотел я, не хотел... укорял себя Стрёмин. И тут он вспомнил дневник Диаса, то место, которое он не мог понять. Теперь все сложилось в одну картину...
«Под крышкою был ад кромешный.
И вот, похохотав, поб*девши,
Кидая ругань невпопад,
Оттуда выскочил Пират!
О, где же, где? найти причину,
Чтобы разумно объяснить,
Как столь ужасную личину
Господь сумел соорудить!»
Вернувшись в Округу, профессор отпустил работников, заплатив обещанный гонорар, а сам побрел домой.
Вот таким безумием обернулась ему поездка в Округу! Он готовил себя ко всему, но только не к этому. Здравый человеческий рассудок неспособен придумать и предугадать такое! Стрёмин лежал на постели, рыдая, проклиная себя за все произошедшее. Лишь бы этот Пират только там и остался в лесу... а то, еще неизвестно, чем это может обернуться для жителей поселка.
Стрёмину удалось заснуть. Снилось, что он — участник шоу «Литорея в квадратах». Лев Амвросьевич весело выкрикнул:
- Сектор «Приз» на барабане! Черный ящик в студию!
Вынесли черный ящик. Ведущий начал стандартный для передачи развод игрока на деньги.
- Даю Вам 10 тысяч рублей!
Стрёмин поколебался:
- Приз!
- 30 тысяч рублей!
- Приз!
- 40 тысяч рублей!
- Приз!
Весь зал начал дружно скандировать:
- Приз! Приз!
И ведущий, приоткрывая крышку ящика, проговорил:
- Я предлагал Вам деньги, но вы выбрали Приз! Получайте.
Из ящика выскочил уже знакомый нам Пират и бросился на профессора, чтобы растерзать его своими ржавыми крючьями... Потом у Льва Амвросьевича появились рога, а все стало черно-белым, как в сериале про Макса Кюхера. Раздался утробный закадровый голос: «Что, профессор, совесть замучила?! Вот то-то же!»
***
Над Округой багровел кровавый восход. Тяжелые темные облака рвано висели над поднимающимся из-за горизонта солнечным диском. Улицы спали, не единой живой души, лишь кое-где можно было слышать карканье ворон. С таким карканьем они обыкновенно слетаются туда, где сегодня забивают какую-нибудь скотину.
Внезапно эту рассветную атмосферу разрушил крик местной жительницы Глафиры Сидоровны. Она направлялась к личному дому Ефима Сковороды:
- Ефим Рувимович, батюшка родненький, помогите, спасите!!!!
Женщина яростно начала молотить кулаками в дверь дома. На пороге появился сам Сковорода, одетый в коричневый халат, зеленые суконные тапки и милицейскую фуражку. К подобным визитам он привык. Участковый был для окружинцев действительно, как родной отец.
- Спокойно, гражданочка! Давайте все по порядку, так сказать. Что стряслось? Грабеж, взлом, убийство? Сейчас, если потребуется, место преступления осмотрим, составим акт.
- Вот те Крест, Ефим Рувимович! Сам сатано диавол у меня ночью всех несушек сожрал! Христом Богом клянусь! А страшен..... Ох.... Черный весь, борода длиннющая, а глаз нема! А вместо лап....эти...крючья железные. Я ночью слухаю: куры кудахчут и скачет кто-то в курятнике, вышла с фонариком, гляжу, а там жуть несусветная.... Всех несушек моих испотрошил, ирод! Я как начала нараспев: «Да воскреснет Бог, да расточатся врази Его, да бегут от лица Огня ненавидящие его....», крест, ладаку из запазухи достала. Ну, сатано прекратил, испужался. Только, это самое, на меня глянул, повязки с глаз соравал. Там у него вместо одного глаза — уголья красные светятся, а вместо другого — черви, эти, бубонные, шевелятся! Ну, ускакал, откуда пришел...
- Спокойно, гражданка.... Если это ч*рт был, то Вам не милиционер нужен, а поп, так сказать. Если это зверюга какая, то это к егерю. А если человек был, то по закону ответит. Кто ж это был? Человек?
- Да, с виду как человек, а внутри, чую нечистый... диавол... Женщина перекрестилась.
- Хорошо, надо проверить версию банального грабежа. Мало ли кем он там прикинуться мог, хоть самим люцефером, так сказать... Я осмотрю Ваш курятник.
Сковорода ушел переодеться и взять документы. Стоило участковому вернуться на крыльцо, как туда же подбежал перепуганный терапевт местной амбулатории Никита Пофлотский. В правой руке он держал охотничью «Тулку», а левой махал фотокарточками, сделанными моментальной камерой «Поляроид»:
- Во! Полюбуйтесь, гражданин начальник, какая тварь мне сегодня поросят изничтожила! Это сто процентов — генные эксперименты пришельцев, что я вам всё время говорил!
(Пофлотский был постоянным подписчиком журнала НЛО, строго и неотступно верил каждой публикации).
На фотокарточках была та же самая фигура, которую описала Глафира Сидоровна. Сковороде поплохело. Он привык слышать от местных старушек всякий бред о чертях, домовых и прочей нечисти, но когда два независимых источника заявляли про одно и то же и даже предъявляли вещдоки, то это уже вполне себе серьёзный инцидент.
Сковорода сел на мотоцикл и посетил дворы Глафиры Сидоровны и Пофлотского. Стало понятно, что непонятная сущность питается кишками животных и убивает их по одной и той же схеме. После дознания выяснилось, что подобная атака неизвестного монстра была проведена аж на пять дворов. Везде жертвой стал домашний скот. На одном дворе была убита даже корова... Лейтенанту Сковороде стало совсем плохо, но он понимал, что если запаникует он, запаникуют все. А этого нельзя допустить. Он стал объезжать все улицы Округи, призывая в мегафон жителей на главную улицу. Объявлено собрание по случаю чрезвычайного происшествия. Многие не понимали, что случилось, поэтому не придавали важности собранию; но, все же, на главной улице, напротив школы и участка милиции собралось человек 50 постоянного поселкового актива.
Ефим Сковорода слез с мотоцикла, встал перед толпой граждан и начал скандировать в мегафон:
- Жители поселка! Сегодня в четыре часа утра Округа была атакована неизвестным существом. Хищник уничтожает домашний скот, видимо, с целью поедания. Человеческих жертв пока не зафиксировано. Просьба ко всем: сохранять бдительность. В случае встречи с вредителем — применить все доступные меры по его нейтрализации. В случае нападения на человека, сообщать в участок милиции. Мы в, свою очередь, составим план необходимых мер по поимке или ликвидации этого существа и реализуем его! Победа будет за нами! Враг будет разбит!
Пофлотский толкнул стоявшего рядом егеря Климова:
- Слушай, помнишь, год назад совещание было: что делать будем, если волки в Округу зайдут?!
- Ну, помню...
- А помнишь, что ты тогда говорил?! Мол, зайдут волки, а мы их обратно в лес из хлевов да курятников выгоним и прямо в их логове перебьем...
- Дык, это ж не волки... вроде...
- Да, не волки! Но егерь-то у нас кто? Раньше думать надо было, как людей и скот защищать. Надо было хлева укреплять! А ты все своё талдычил: быстро в лес загоним и перебъём. Самому-то не смешно?!
- Классовое сознание у тебя, Пофлотский, не развито, мыслишь как военспец...
Профессор Стрёмин слышал всё, что происходило на улице. Самые жуткие его мысли сбывались. Холодный пот тихо стекал по его лбу, проступали слезы... Никогда ещё в жизни судьба не вела себя так жестоко. Выходить на улицу Стрёмин морально не мог, но будучи человеком чести, он чувствовал себя обязанным исправить свою вину... Профессор решил поговорить со Сковородой лично. А что, если Казбек и Абдулла уже рассказали людям о ночном происшествии? Тогда сейчас разъяренная толпа ворвётся в комнату и растерзает его, Владимира Стрёмина. Но нет, Казбек и Абдулла тоже не должны быть врагами себе. Наконец, раскапывали сундук они.
Тем временем Сковорода, Пофлотский и Климов заперлись в милицейском кабинете и стали разрабатывать план действий. На стол постелили большую карту Огруги. Все пять атакованных дворов были помечены флажками. Климов начал вещать:
- Все пять атакованных дворов расположены на улице Отца Народов, которая, в свою очередь, выходит к лесу. Отсюда: злоумышленник выдвигался из леса. Мы должны прочесать прилегающие к поселку территории с целью обнаружения и уничтожения противника. Я подниму всех боеспособных охотников Округи с ружьями и карабинами...
- Сколько охотников, так сказать, можете предоставить, Климов? - спросил Сковорода.
- Эх-эх... Сергеев сейчас в городе, у Петрова нога сломана, Павленко 87 лет... В лучшем случае — я да Пофлотский.
- Ну, у меня табельный «Макаров» есть - добавил участковый. Но не густо, не густо... Ладно, будем использовать все имеющиеся у нас силы.
- У меня так-то три ружья плюсом к карабину! Стрелков вот не-ет! - завозмущался егерь.
Тут в дверь постучали. На пороге стоял профессор Стрёмин:
- Господа, у меня есть подробности о произошедшем инциденте...
(Окончание следует)
