К первой годовщине перечитала настоящие бумажные письма, которые на протяжении нескольких лет получала от своей школьной учительницы литературы Нэллы Валентиновны Шалаевой.
В начале 2009-го ей было 82, в конце 2013-го - почти 87, и её зрение падало, несмотря на уколы в глаза, о которых до того я и не подозревала, что такие есть. Самые последние письма написаны крупно фломастером или продиктованы дочери, и в них рефреном звучит "скайп, скайп".
И в 2014-м - 2020-м наше общение между встречами уже только по скайпу происходило. 19 сентября 2020-го Нэлла Валентиновна умерла, и была отпета и похоронена по православному обряду на Краснозатонском кладбище под Сыктывкаром.
Родилась она 12 феврала 1927-го года, окончила Владимирский учительский институт и в первые послевоенные годы начала работать в вечерней школе северной шахтёрской Инты.
Мы же с братом пришли к ней 1 сентября 1977-го года в шестой и восьмой классы сыктывкарской школы №4, до этого жили и учились в Минске, и наши интересы не слишком различались, хоть я и постарше была: спорт и домашние животные.
Всё детство мы вместе проплавали в бассейне Общеста трудовых резервов и проездили на одном велике на двоих. Я ещё поступила, как стало можно по возрасту, до 12 лет не принимали, в конно-спортивную школу в Ратомке, а Серёжа выиграл в лотерею на выставке служебных собак щенка немецкой овчарки, и мы на пару занимались воспитанием нашего Урмана: прошли с ним ОКД (общий курс дрессировки) и участвовали в городских выставках, получали, то есть он получил, несколько медалей.
Хорошо помню, что самыми толстыми прочитанными мною книгами были на момент встречи с Нэллой Валентиновной "Щит и меч" и "Молодая гвардия". И как летом в пионерском лагере мы с братом убегали за территорию и играли в разведчиков- подпольщиков-партизан: строили штабики и прыгали в лесное озеро с песчаного обрыва под соснами.
Встреча с Нэллой Валентиновной стала встречей с русской классической литературой: "Слово о полку Игореве", Фонфизин с Радищевым, Пушкин, Лермонтов и Гоголь, - программа нынешнего 9-го, тогда 8-го класса не сильно с тех пор изменилась, разве что у нас тут в Беларуси сейчас перенесли "Мёртвые души" в десятый.
Проучившись у неё год, я перешла в другую школу, так получилось, хотела вернуться в Минск и забрала документы, но родители сначала не разрешили, в Минск в свою школу и класс я попала только в десятом, а в девятом училась в Сыктывкаре и ходила к Нэлле Валентиновне на факультатив по литературе, прочла тогда, помню, не только "Войну и мир" с "Преступлением и наказанием" но и "Братьев Карамазовых", она же мне и дала их из своей домашней библиотеки.
Размерами этой библиотеки, попав к ней домой, я была поражена. У нас дома стояли книжные шкафы, но не от потолка до пола, а у Нэллы Валентиновны была "сталинская" квартира с высокими потолками, и везде - книги, книги, книги. И ещё пейзажи, которая её мама, Ольга Фёдоровна, вышивала гладью по картинам Левитана.
Стремительный переход от лошадей с овчарками и разведчиков с подпольщиками к Пушкину, Толстому и Достоевскому получился необратимым, тем более, что в это же время на каникулах сначала одна, а потом с братом я попала в Ленинград.
И то, что мы там увидели в Эрмитаже и Русском музее, сам фантастический город на Неве - не просто "расширяли горизонты". Из юных тарзанов, дикарей-язычников, мы необратимо превращались в людей с прошлым и культурой.
Потом я училась в ЛГУ, и у моей научной руководительницы, Натальи Сергеевны Демковой, на петроградской стороне была похожая квартира с высокими потолками и книжными полками до этих потолков (только уже в дореволюционном доме), но так же внушавшими мне робость и благоговение, как и домашняя библиотека Н.В.
Сейчас это не очень понятно, так изменилась жизнь. Мне кажется, что друзья сына, приходя в наш дом, вообще не замечают книжные полки, а если я начинаю к ним приставать, то вежливо отнекиваются. Зачем им какие-то книги, если у каждого в руках планшет или смартфон, главное, чтобы наш домашний модем работал и раздавал им интернет.
Но для меня и книги и письма на бумаге - не просто "приметы милой старины", а живая связь с этой милой моему сердцу стариной. Сейчас, правда, практически некому их писать, письма на бумаге.
Нэлла Валентиновна говорила, что самые лучшие ученики были у неё в Инте: бывшие лагерники, вышедшие на поселение, ссыльные... В нашем сыктывкарском классе тоже много было детей ссыльных, класс был большой и разноуровневый, но Н.В. считала, "что на троечку можно вытянуть любого ученика, который выучил наизусть то, что положено по программе".
И все учили наизусть: Грибоедова, Пушкина, Лермонтова. Блока, Есенина, Маяковского. Мне кажется, что вот на таких учителях и держался советский проект "всеобщего среднего образования".
Можно по-разному его оценивать. От пренебрежительного "образованцы" до панегириков равным возможностям детей из разных социальных слоёв (старорежимных "классов"). Но помимо собственных воспоминаний, я никогда не забуду чужие. Воспоминания "кулаков", высланных в глухую тайгу на Печоре, Ичет-Ди, сейчас посёлок-призрак, только часовня близь обширного кладбища, а некогда посёлок "спецпереселенцев", высаженных на голый берег в чём и с чем выслала их туда из тёплых краёв советская власть.
Кто выжил в первую страшную зиму и впоследствии - все могли получить такое же образование, как и прочие "советские люди", никаких ограничений в этом отношении не было, было бы желание. Кто выжил. А кто выжил?
Другая пожилая учительница, как раз из этого посёлка, говорила про себя - "полезное ископаемое", и была права, что-то не вижу сейчас таких учителей и сама не такова, прежде всего потому, что не верю в необходимость русских классиков всем школярам поголовно: "Можно привести лошадь к водопою, нельзя заставить её пить", - моё педагогическое кредо и горький опыт.
У Андрея Платонова, которого иногда по недоразумению считают диссидентом, есть такой небольшой рассказ, "Ещё мама". Про деревенского мальчика, которому и хочется в школу, и страшно с мамой расстаться, ни в какие сады-ясли он не ходил. Сколько там искреннего пафоса! Не вижу смысла пересказывать, суть отражена в названии, и вот это "ещё мама" про советскую учительницу - утверждение из разряда "по вере вашей да будет вам".
19-го сентября в этом, 2021-м году - воскресение, и можно будет на воскресной Литургии просить милостивого Господа об упокоении души усопшей Елены.
15.01.09.
Н. привезла мне последнюю пока книгу Дины Рубиной "Больно только, когда смеюсь"
и Даниила Гранина "Причуды моей памяти".
Читать, как видишь, могу, писать тоже, но людей узнаю на расстоянии меньше метра.
Чувствуется ли у вас влияние этого всеобщего кризиса? Недавно, разбираясь в своих бумагах, наткнулась на твои большие письма того периода, когда ты училась и начала работать в Белоруссии. На такие большие письма я не рассчитываю, но очень хочется, чтобы полного отрыва не было. Твоя Н.В.
13.02.09.
Очень рада, что вы уже в своей квартире. Я это очень хорошо понимаю: ведь такое квартирное благополучие было только в Сыктывкаре и последние годы в Инте ( в Сыктывкаре семья Н.В. жила в одной из "сталинок" с большими комнатами, высокими потолками и, что меня неизменно умиляло, с плитой для дров на кухне - Н.Ч), а когда я вспоминаю детство, юность во Владимире и первые годы в Инте, то нам далеко было до вашей здешней квартиры (одним из мотивов нашего переезда был тот, что в белорусской провинции жильё дешевле, чем в Сыктывкаре, и можно было, продав тамошнюю квартиру, здесь бОльшую купить - Н.Ч).
Самое интересное, что тогда это так трагически не воспринималось (я написала Н.В., что не выдержала бы дольше жизни втроём на 40 квадратах на севере, где бОльшая часть жизни проходит из-за климата в четырёх стенах). Всё меняется.
Когда мы уезжали из Инты - у нас было три контейнера - то ни одного шкафа, ничего мы не разбирали, хотя можно было, а просто забивали всё книгами, коробками, вещами, так всё и приплыло в Сыктывкар. Железная дорога начала действовать очень скоро после нашего приезда. ( Нам пришлось разобрать мебель, чтобы уместить в один железнодорожный контейнер, а сейчас их и вовсе отменили - Н.Ч).
Вы, конечно, уже знаете о трагедии в Коми - пожар в доме ветеранов в Подьельске. У нас сложилось такое впечатление, что у нашего руководства очень много грехов. Дело отнюдь не только в том, что не соблюдались противопожарные мероприятия. Очень уж сурово об этом говорил Медведев.
Мы с О. обе болели за митрополита Кирилла и очень рады, что патриархом избрали его. В программе "Имя России" я болела за Пушкина. Столыпин - значимая фигура, но его душа и характер, по моему мнению, не выражают "русский дух".
Две недели я занималась глазами: делали уколы в глаза и два обычных, чтобы как-то поддержать сосуды вообще, а, главное, сетчатки. Основная цель даже не в том, чтобы всё вылечить, а в том, чтобы поддержать то состояние, которое есть сейчас.
Неделю назад мы разговаривали с Москвой не по телефону, а через компьютер, не просто разговаривали, а видели друг друга. В первый раз сама нереальность этого даже мешала просто разговаривать, второй раз было уже как-то более естественно, хотя ещё не совсем. Ко всему привыкаешь. Н. говорит, что М. по получасу болтает со своими иногородними знакомыми. Можно говорить хоть час, это бесплатно. Вернее, за компьютер всё равно плата идёт - говори не говори.
Как у вас с ценами на обычные товары? У нас пока во многих магазинах скидки на промтовары, а основное: коммунальные услуги, лекарства, продукты - дорожает очень быстро и очень "прилично". Н. пишет, что в Москве ботинки, которые осенью М. покупала за полторы-две тысячи, сейчас стоят 8000 - новое поступление.
Я долго и медленно читаю книгу из серии "ЖЗЛ" о Солженицыне. Автор - Людмила Сараскина. Такой стойкости, непримиримости ко всему, что несправедливо, спокойной смелости, наверное, ни в ком из наших больших и небольших писателей не было, да и вообще таких людей единицы. Книга очень подробно рассказывает о всех событиях его нелёгкой жизни.
Мне регулярно "подкидывает" книги К.Она в библиотеке пользуется большим доверием, берёт сразу по 4-6 книг. Вот сейчас взяла часть "Красного колеса" и книгу о жизни Н. Михалкова, эту принесёт и мне...
10.04.09.
По кабельному телевидению у нас одна из программ посвящена Белоруссии, вернее, ведётся из Белоруссии. Ваши известия как-то более спокойны и оптимистичны, а то наши нас постоянно "грузят" отрицательными эмоциями.
Ты очень резко пишешь в отношении наших властей. Я согласна с тобой, но у меня к тому же есть и ещё одно гнусное утверждение: "каждый народ заслуживает то правительство, которое имеет". Мне вообще кажется, что человечество медленно и верно идёт к "концу света". Ведь не первая же наша цивилизация на Земле. наша коррупция уже морально разложила большую часть народа.
А в свободной благополучной Америке за последнюю неделю два страшных случая, когда человек убивает детей и себя, а другой жену, детей, родных и себя. У нас не так громко, но в каждой газете: там убил брата, там отца, там приятеля, там жена мужа и тд и тп. Так что я не верю в то, что человечество построит что-то справедливое, тем более у нас в России.
Смотрели ли вы "Миллионера из трущоб"? Я вполне понимаю, за что он получил 8 Оскаров, фильм сильный, но смотреть тяжело.
О. принесла мне двухтомник "ЖЗЛ" - "Пушкин". Я встретила это без особого удовольствия, читала о Пушкине достаточно. Но меня история создания этой книги заинтересовала. Первый том вышел во Франции в 1929-м, второй почти через 20 лет. Автор книги, Ариадна Тырнова-Вильямс, родилась в 1869 (!) году. После Октября жила за границей, сочувствовала либеральным взглядам, была даже в начале прошлого века арестована (ненадолго), знакома с Лениным и Струве, встречалась со многими писателями, начиная с Мамина-Сибяряка и всеми уже XX века. В 1918-м её семья (частично) оказалась в Лондоне, там она познакомилась с потомками Пушкина, с его архивом, поэтому книга писалась в Лондоне, где в Британском музее и в Лондонской библиотеке огромный материал о Пушкине.
В общем, с удовольствием читаю первый том. Переведена эта книга не так давно.
У нас открылся новый большой книжный магазин, рядом с Музтеатром, где были разные магазины, а последнее время - детский. О. ходила в день открытия ( суббота), народу было так много, что когда О. "разорилась" и встала в очередь в кассу, то ей пришлось стоять минут сорок.
Чем ты лечишь ногу? Это не лучший способ, но всё-таки. И я лечила так свою коленку, и Н. каждый год так делает: листья молодого лопуха - самое лучшее в мае - наложить на больной сустав внутренней стороной на ногу. Очень помогает. У вас ведь весна-то много раньше, чем у нас.
Когда начнутся компьютерные письма, то О. будет писать, а то она стала немыслимо тяжела на подъём, когда дело касается обычных писем. (А я с удовольствием писала Н.В. ручкой рукой, вот только не помню, в какой орфографии, советской или дореволюционной, для меня это была возможность не забыть, как пером по бумаге водить).
02.06.09.
У нас очень затяжная весна, было несколько тёплых дней в первой половине мая, и нас отключили от тепла уже 12-13-го мая - и две недели мы живём и мёрзнем. В первой половине дня я занимаюсь чем-то подвижным, а во вторую часть жгу рефлектор и пью чай.
На несколько дней прилетала М. Я рассказала ей про твои впечатления от Белоруссии, а её знакомая провела отпуск в Минске, очень всем довольна. В общем, М. с подругой едут на два дня в Минск, чтобы посмотреть самим на "лучшую жизнь"(?!)
Стараюсь держаться - другого выхода у меня нет. М. привезла мне "ЖЗЛ", посвящённый Окуджаве. Автор - Дмитрий Быков, изумляющий меня своей неиссякаемой энергией и энциклопедичностью. В прошлом году он получил премию за "ЖЗЛ" о Пастернаке, читала недавно интересный его роман "ЖД", теперь вот "Окуджава".
То, что делается у нас в республике, может только огорчать. Почему-то с теми бедами, которые у нас есть, во многих наших бывших республиках смогли справиться и ведут себя правильнее и решительнее, чем мы.
Тут мы с О. ехали на дачу на такси, нужно было кое-что отвезти, и попался щочень интересный водитель, организовавший с друзьями фонд помощи больным детям, нуждающимся в лечении. Они только начали свою деятельность и пока что оказывают небольшую помощь: оплачиваю проезд, кому это необходимо. Завели сайт, где отчитываются, кому и сколько помогли.
И вот когда зашёл разговор о Подъельске, то он сказал, что подлинных виновников не тронули. (31 января 2009-го года там сгорело 23 старика в доме престарелых, а посадили за это социального работника, который о них заботился - Н.Ч).
Милая Наташенька, привет тебе от К и В. Обе в делах. К. дождалась дачи, а у В. конец учебного года. Н, мой любимец, кончает девятый класс, а у остальных детей просто конец учебного года со всякими летними проблемами. Когда я слушаю В, то думаю о том, что единственная цель наших чиновников - осложнить жизнь людей, занять их время бесполезной бумажной волокитой. У неё ведь одна родная дочь, один мальчик усыновлён, а остальные трое взяты под опеку, вот с ними-то постоянно добавляют всякой отчётности...
25.06.09.
У нас какое-то непривлекательное лето: опять похолодало, температура днём 14-15, дожди почти каждый день, так что на даче буйно растут все травы, а всё остальное вымокает ( у нас же низинка).
Из двух дней, что М. с подругой провели в Минске, полтора дня были дождливые, но порядок, чистота, дешевизна поразили их. М. много фотографировала, потом показывала всё в Москве, а практичная подруга отправилась в магазины и сделала много покупок. Она работает преподавателем в университете, зарплата небольшая, подрабатывает, очень практичная и самостоятельная.
Примерно в это же время по рабочим делам двое сотрудников с Н. кафедры с некоторым предубеждением ездили в Минск на своей машине. "Переехали границу - и другая страна: дороги, порядок, цены".
К. принесла мне из библиотеки очень интересную книгу "ЖЗЛ", посвящённую Бродскому. Автор Лев Лосев. В прошлом письме я задавала тебе кучу всяких вопросов о вашей жизни, надеюсь, что ты его всё-таки получила и напишешь обо всём. Не забыл ли наш дом и Дусю Н? Буду ждать писем.
30.08.09.
Уже кончается лето, которого мы всё ждали-ждали, а получили не "Холодное лето 53-го", а холодное лето 2009-го года.
Я 11-го августа прилетела в Москву, несколько дней были в Москве, два дня на даче, потом ещё три дня в Москве и 19 августа вместе с Н прилетели в Сыктывкар. Я поняла, что до Москвы могу спокойно долететь одна, а обратно, учитывая сложность Внуковского аэровокзала, мне сложно - прежде всего из-за зрения: не вижу всякие указатели, надписи, если они не очень крупные и не очень хорошее освещение.
С погодой и в Москве, и на даче нам повезло. На даче у Н такое чудо, всё ещё цветёт: флоксы всех цветов, разнообразные розы, огромный цветущий - выше меня - куст гортензий, астры, анютки, настурции и тд и тп.
Ягод столько, что Н и для нас и для К насушила малины. делала бесконечные желе из смородины всех цветов, из яблок. Пудель Ронька удивительно ласковый, "наколенный" пёс. Больше всего любит лежать у кого-то на коленях. Наша же Дуська ни у кого никогда не лежит на коленях: оказывается, британки вообще не любят всего этого, она даже недовольна, когда её берут на руки.
Привезла из Москвы для прочтения две книги Даррела. "Размышления о Венере Морской" - очень интересная книга о его пребывании на острове Родос и о истории этого острова. Вторая книга "Горькие лимоны" (остров Кипр).
М. купила мне книжку "Дьюи. Кот из библиотеки, который потряс весь мир". Трогательный рассказ о коте, который 18 лет в библиотеке был притягательным магнитом, кот, о котором писали в газетах и журналах, приезжали из Японии (!), чтобы снять о нём небольшой фильм.
Автор, Вики Майрон, не Даррел, но читается с интересом и не только о необыкновенном по уму и поведению коте, но и о жизни небольшого американского города и самого (самой) автора.
Пиши нам, очень рады твоим письмам. Телефон, конечно, хорошо, но какие цены на эти разговоры!
07.10. 09.
Когда мне было 4-6 лет, мы жили в Дубасове, деревне в 70 километрах от Гуся-Хрустального, где жил дедушкин друг - прекрасный врач. Свой дом, тепло, свежий воздух, дома мама, бабушка. Папа работал, дедушка частично.
Я постоянно сопела, со мной всегда была сумочка на ремешке, в которой всегда с утра был чистый носовой платок. До сих пор помню, как я до слёз огорчилась, когда мама как-то пошутила: "Надо твои дырочки в носу заклеить, чтобы ты не сопела". Всё спокойно прошло со временем, не оставив никаких следов.
Многие медики считают, что частые болезни в детстве определяют меньшее количество болезней во взрослом возрасте. У меня сейчас проблем хватает, но с чем я всё-таки обращаюсь в поликлинику - это с глазами. В октябре пойду на приём и, наверное, сразу начнут делать уколы и в глаза, и в вену - всё для сосудов. Пишу и читаю я без очков - только при ярком свете, а чуть дольше - всё в тумане. Пью, что мне рекоменуют для постоянного употребления.
Посылаю тебе заметку из "Республики" (о победе на Всероссийской ассамблее замещающих семей сыктывкарской семьи из "Церкви Христа", о чём заметка умолчала, но я и Н.В. знали, и у меня это вызывало чувство вторжения уже в "последнюю крепость", семью, враждебных сил). Может быть ты в чём-то и права со своей точки зрения, но отнюдь не во всём. Одним из руководителей этой американской церкви в Сыктывкаре стал Щ., совершенно потрясающий врач и человек. Жена тоже врач и там же. Сейчас они на пенсии.
Я не знаю людей, которые бы приносили столько добра и тепла людям. К., которая дружит с его женой со школы, как-то сказала: "Изо всех людей, даже самых верующих, мне никто не приходил на помощь так, как Щ"...
Дело даже не в том, какие они люди. Патриарх Кирилл, к которому я отношусь с огромным уважением, сказал: "Самое главное, чтобы в душе у человека был Бог" Православие основано на любви к Богу и любви к ближнему (даже врагу). И я никогда не поверю, людей, несущих добро, помогающих людям ото всей души, Бог осудит.
О. купила прекрасную книгу Улицкой "Человек попал в больницу". С одной стороны, книга тяжёлая - о детях, страдающих от самых страшных болезней, а с другой - какое светлое впечатление от того, что есть люди, которые не жалеют ни сил, ни средств, ни времени делают всё, чтобы помочь этим детям.
Совершенно удивителен образ отца Георгия Чистякова. И опять о В. Если бы все отдавали детям столько разумной любви, то скольких проблем в наше время просто не было бы. Мне сложно с тобой говорить на эти темы: я больше имею в виду нравственную сторону жизни человека, чтобы в душе у человека был Бог, как сказал патриарх.
Не возмущайся моим с твоей точки зрения невежеством. Душа для меня - это то, какой ты человек.
У меня вдруг образовался "завал" с книгами. К. принесла три книги. Знакомая, с которой мы обмениваемся книгами - две. И в то же время пришла посылка от Н: книга в подарок и три для чтения. Среди них очень хорошие. "Приметы милой старины" Н. Марченко ( нравы и быт пушкинской эпохи), роман Гладилина, бывшего советского писателя, который уже 30 лет живёт в Париже.
Я очень люблю книги ветеринара, ставшего известным английским писателем, Херриота. Не раз перечитывала их. Наша М. в 8-9 лет, прочитав одну из его книг, сказала: "Мама, давайте уедем в Англию, там так любят животных".
Сейчас Н. купила книгу его сына, посвящённую отцу. Пока ещё при хорошем освещении и чётком шрифте много читаю.
Если "созреешь" до собаки, то я за пуделя. Эта порода вышла из моды, но в нашей жизни было три пуделя, собачья мода - очередная глупость. Ласковые, послушные, никакой шерсти на полу и коврах. Правда, нужно время от времени вычёсывать и стричь, я всё делала без особого труда сама.
28.11 09.
Ты написала о Серёже ( своём погибшем брате - Н.Ч.) Всегда в памятные дни об умерших думаешь особенно много.
Я тут как-то разбиралась со всякими фотографиями, там несколько и Серёжиных: он с другом, в Германии, дома с тобой и с родителями. Всё-таки он был особенным среди всех ребят, что учила я за долгие годы.
Я получила письмо из Германии от М, о которой я тебе говорила. В августе умерла её мама, и она пишет: " Я рада, что она отмучилась, она жила только на морфии, страшно страдала. Мама боялась смерти, не верила, то душа вечная, что наша земная смерть -начало другой жизни, а я вот в этом больше не сомневаюсь".
И в это же время пришло твоё письмо. Я могу только завидовать, когда такая вера. Я ведь росла в другое время. Ведь и имя моё говорит, что меня не крестили. И только после войны, под влиянием удивительной женщины, святой, как все считали, я и была крещена (Елена).
Вот и церковь прошла мимо, я лишь восхищалась красотой владимирских соборов, созданных для души. И церкви, и соборы, все были удивительно красивы и стояли в очень красивых местах. Там же, во Владимире, когда я приезжала к маме, крестили Н и О.
Вера и разум противоречат у меня друг другу. Лучше мне не писать на эти темы.
У нас снегу выпало довольно много, но пока ещё тепло. Очень скользко, я уже не хожу, а "ползаю", а К, заторопившись, упала и сломала правую (!) руку. Сегодня прочитала в "Республике", что в Эжве не улетели на зиму грачи и ещё какие-то птички. Вот так-то.
Очень, как всегда, жду твоего письма.
По-видимому, в жизни Беларуси ( сегодня уже несколько раз слышала, что вы недовольны, когда вас называют Белоруссией) во многом вы вроде бы избежали вечного российского - разрушить до основания старый мир и построить всё заново.
Второй раз мы наступили - в начале перестройки - на те же грабли. Будь здорова, Наташенька, и ты, и Н, и С. Всего тебе наилучшего. Всегда твоя Н.В.
Вот и всё, что хотелось опубликовать. Умолкает "одинокий голос человека" и "дальнейшее - молчанье". Вот только ещё одну чудесную историю расскажу.
Когда мы уехали с севера, я надеялась, что сын меньше станет болеть и мне полегчает, но нет, маленький он болел без конца - и я за ним следом. Одна зима была особенно тяжёлой, много времени провели в больницах, и так нас там залечили, что еле вывела у него грибок от антибиотиков, который тоже давал и температуру, и капризы, и безсонные ночи.
На фоне температуры, когда она поднималась за 40, у него несколько раз были судороги, это так страшно. В сад, понятно, мы не ходили, я не работала, сидела с ним дома, лишних денег не было, но к лету я всё-таки наскребла на поездку на море, лор настоятельно советовал.
Поехали в украинский тогда ещё Крым, в Николаевку, это западный берег, вроде Евпатории, но ещё скромней: небольшой посёлок, море и степь. Храм святителя Николая. Попали на Успенский пост, Преображение, Успение. Кроме моря, храма и рынка, никуда не ходили, сын умудрился и там для начала поболеть, потемпературить, но потом оклемался, и я старалась, чтобы он побольше плавал, закалялся, отплывал подальше и глотал воду (чтобы промывала носоглотку), в гостинице вечером и утром заставляла полоскать горло морской водой.
Старалась растянуть свои скромные средства, чтобы подольше побыть на море, и в результате растянула до того, что на последний день денег не осталось ( все билеты уже были куплены, и до Симферополя, и до дома). Завтракали и ужинали мы у себя в гостинице, там можно было готовить, а обедали в кафе у пляжа, нереально было таскаться к себе, там с километр было, но по самой жаре, в обед, с ребёнком и вещами (корзинкой и пляжным зонтом) совершенно непроходимые.
Ну ладно, думаю, возьму с собой фрукты\бутерброды\попить, протянем как-нибудь до вечера. Нет, не протянули. Днём ребёнок стал ныть, что голодный. А солнце жарит и тащиться в гостиницу смысла нет, там разве что повторить утреннюю кашку, которую второй раз он есть не будет, вообще он ужасно капризничал и ел в кафе одно пюре с сосисками или пельмени, больше ничего.
И в этот момент, решив как-то отгородиться от его нытья, я достаю из корзинки молитвослов, в который вместо закладки вложила открыточку от НВ, и вдруг из этой открыточки выпадает СТО РУБЛЕЙ. Не помню, сколько это тогда было в гривнах, но накормить его обедом в кафе мне их как раз и хватило!
Нэлла Валентиновна посылала Николке какие-то детские книжки, в посылке были письмо и открытка, письмо я прочла, а что открытка двойная и открывается, не поняла, полюбовалась ( люблю иллюстрации Васнецова, а эту, "Как на тоненький ледок", особенно) и вложила в молитвослов.
Вроде бы ничего особенного, но мне эта история запомнилась, как и вся та поездка. Нереально было с собакой где-то устроиться, Тишку мы оставили на соседку, и я массу денег перевела, названивая ей, что и как, незадолго до того он сбежал от нас на прогулке и попал в отлов, еле спасла, а тут чужой человек, переживала, что совсем сбежит. Предыдущую зиму он провёл в нашем дворе, и при наших больницах я долго не решалась взять его в дом, только подкармливала, а когда решилась, то началось: то с Тишкой проблемы, то с сынишкой, то у обоих сразу. То Тишка попадает в отлов, то ребенок в больницу.
Но как-то выкарабкались: море помогло, больше уже так не болели, я набрала с собой и воды в канистру, и камушков целый мешок, чтобы дома по ним ходил. И до сих пор, когда Тишка грязный, с дождя, ввалится в квартиру и упадёт на ковёр, лапы кверху, дескать, делайте со мной что хотите, хоть вытирайте, хоть в ванну тащите, мы с сыном вспоминаем стишок с той открыточки, только Ваню ("он упал и лежит, никто к Ване не бежит") заменяем Тишкой.
Я её до сих пор храню. А на море с тех пор не была, в предыдущий же раз, с севера, хоть и не в крымскую Николаевку ездила, а в одесскую Сергеевку, но хорошо запомнила тоже именно Никольский храм - в Одессе прямо на пристани в порту, мы там с детьми катались по морю на катере и свои последние воспитательские деньги я спустила на это катание, у детей денег уже не было, ещё раньше спустили, а у меня ещё были.
Святитель Николай - он ведь, с одной стороны, морской, а с другой - покровитель нищих, и это маленькое чудо, которое с нами сотворил ( если бы я эту сотню сразу нашла, то не сохранила бы на последний день) - лишь одно из его моря чудес. А Нэлле Валентиновне потом я, конечно, в красках эту историю рассказала в письме...
Когда человек приходит в храм только на собственное и детей/внуков крещение, а потом отпевать его приносят - картина нередкая, это не является препятствием для церковного поминовения, раз явно не отрёкся, не ушёл в секту.
В советское время очень часто только по отпеванию и узнавали, что человек был православным христианином. Потом наступило иное время, из огня да в полымя, из-под идеологического атеистического пресса в море разливанное "религиозной свободы", и многие прямиком из тоталитарного государства попали в тоталитарные секты. "Принудительное убеждение", или в простонародном языке "промывание мозгов" стало делом лёгким и доходным, тонущим и растерянным людям любая соломинка казалась спасительным бревном.
Но многие устояли, не выпали окончательно из церкви, жива была ещё память об отеческой вере и в семьях, и в книгах, Милостив Господь, "иже всем человеком хощет спастися и в разум истины приити" (Первое послание к Тимофею апостола Павла, 2;4). Замечательный комментарий на этот стих оставил в своих "Аскетических опытах" святитель Игнатий (Брянчанинов):" Духовный разум состоит в познании Истины верой. Сперва приобретается познание веры; вера, усвоившись христианину, изменяет его разум откровением ему Истины, которая - Христос".
Сейчас нам трудно бывает представить себе атмосферу советского официально атеистического общества. Нэлла Валентиновна родилась в 1927-м году. У моей родной бабушки Прасковьи за 13 лет брака до войны родилось шестеро детей, и никто из них не был крещён даже мирским чином "ради страха смертного", один мальчик умер младенцем.
Остальные пятеро плюс двое военных-послевоенных были уже после Победы крещены. Шестеро младших на дому у чудом выжившего во всех невзгодах военного лихолетья священника: немцы священников не трогали, зато наши посадили практически всех, кто под немцами служил в открытых теми храмах и не ушёл с ними, но вот уцелел же один батюшка.
А самая старшая мамина сестра, Кира, ровесница Нэллы Валентиновны, уже вышла к тому времени замуж за такого же молоденького военного, как и она сама, попавшая на фронт 16-ти лет, жила отдельно и осталась некрещёной до 65 лет.
Когда же погиб мой брат, а её любимый племянник, которого любили все в нашем роду, то одна из моих верующих подруг, с которой Псалтирь над его гробом мы читали, прямо сказала тёте Кире, что без Христа и крещения только в ад. Я так прямо никогда никому не говорила, и зря.
Тётушка вернулась с похорон, с севера, домой в Беларусь, пошла и покрестилась в православном храме. А муж её Владимир так и умер некрещёным, рядышком сейчас лежат, недалеко от бабушек и маминого самого младшего, послевоенного, брата.
19 сентября 2020-го, прошлого, года денёк был солнечный и тёплый, это день памяти нашей бабушки Наташи, Натальи Петровны Комяковой, героя-фронтовика, прошедшей всю войну от Могилёва до Берлина старшей медсестрой военно-санитарного поезда, и я, отправив домой ноющего сына, помогавшего мне прибраться на родных могилах, осталась там, на дальнем кладбище, под берёзами почитать Псалтирь. И так хорошо, спокойно и благостно было на душе.
Подъезжаю к дому - навстречу сын с известием "звонили из Сыктывкара". Оказалось, умерла Нэлла Валентиновна. И теперь этот день, 19 сентября - для меня день их общей памяти, Наталии и Елены. Никогда не видевшие и не знавшие друг друга, для меня они были одинаково близки по тому чувству, которое было между нами: взаимного доверия.
Бабушка Наташа умерла в 78-м году, за год до этого родители увезли нас с братом на север и отдали в ближайшую к дому школу имени Юрия Гагарина, где и преподавала Нэлла Валентиновна. В одном из писем она написала, что любит перечитывать любимые книги. Я это и из наших прежних разговоров знала, как-то она сказала, что берётся за "Евгения Онегина", когда ей становится особенно грустно.
А у сына по программе как раз и был он прошлой осенью, и, читая ему вслух знакомые строчки, я помнила о ней, чувство было такое, что теперь, когда уже не будет писем и разговоров, можно открыть Пушкина, перечитать и снова испытать то же самое чувство, что и сорок с лишним лет назад, когда впервые на её уроке открыла и услышала:
Придёт ли час моей свободы?
Пора, пора! - взываю к ней;
Брожу над морем, жду погоды,
Маню ветрила кораблей.
Под ризой бурь, с волнами споря,
По вольному распутью моря
Когда ж начну я вольный бег?
ПОРА ПОКИНУТЬ СКУЧНЫЙ БРЕГ
Мне неприязненной стихии
И средь полуденных зыбей,
Под небом Африки моей,
Вздыхать о сумрачной России,
Где я страдал, где я любил,
Где сердце я похоронил.
Как всё чудесно в этой одной из многих онегинской строфе, пятидесятой в первой главе. Ещё не уплыл, а уже оттуда из прекрасного полуденного далёка вздыхает поэт о России.
Где он страдал, где он любил, где сердце он похоронил.
Нет, не "он", а "я". До школяров, может, и не до всех, далеко не до всех доходит это он=я. Но когда учитель на своём месте и когда говорит, что в печали хорошо "Евгения Онегина" перечитать, и перечитываешь, то со временем доходит, до меня дошло.
У Сергея Есенина есть хулиганское четверостишие:
Если крикнет рать святая:-
Кинь ты Русь, живи в раю!
Я скажу: - Не надо рая,
Дайте родину мою!
Любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам - да, чувства дивно близкие и дающие "сердцу пищу", тот хлеб насущный, без которого голодно душе.
Но вот это дивное сопоставление- противопоставление: пора покинуть скучный брег - где я страдал, где я любил, где сердце я похоронил... Это желание свободы... Свобода и в Африке свобода, но не та и не о том стихи.
У другого поэта про то же:
Осень, в небе жгут корабли,
Осень, мне бы прочь от земли,
Там, где в море тонет печаль,
Осень - тёмная даль...
Когда Нэлла Валентиновна вспоминала про Дубасово, деревню её детства, где учительствовал её дед до и после революции, или про Владимир, где она с мамой жила в войну, "Владимирские соборы удивительно красивы", была в этих воспоминаниях та теплота, тот теплый сердечный хлеб, которым утоляется его голод.
На этом большевики и споткнулись со своим интернационалом и всемирной революцией: на Пушкине, на русских людях с невыветриваемым и невыбиваемым ни на каких допросах чувством, "любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам". И в то же время: пора оставить скучный брег, мне бы прочь от этой сумрачной земли, где я страдал, где я любил, где сердце я похоронил.
Потому что подлинная Россия граничит с небом. Но чтобы взлететь, нужна земля, прежде неба нужна родная земля, и об этом вся подлинная русская литература от Нестора до наших дней. Которую знала, любила и так прекрасно преподавала, несла её свет детям учительница русской литературы Нэлла Валентиновна Шалаева, в крещении Елена.
