Кадр из фильма «Не может быть!» (1975). Скриншот. Источник - https://www.kino-teatr.ru/
Ретро-кинокомедия «Не может быть!» (1975), созданная по рассказам Михаила Зощенко, пожалуй, одна из лучших работ Леонида Гайдая. В третьей «главе» разыгрывается презанятная драма – жених не может узнать невесту, ибо они слишком мало общались перед тем, как поставить росписи в книге записей актов гражданского состояния. В 1920-х годах эта тема – «быстрой женитьбы» и столь же ускоренного развода обсуждалась и – осуждалась многими авторами.
Ибо не всем это казалось прогрессивным и даже …нормальным. Тому ближайший пример – молниеносная лав-стори мадам Грицацуевой и Остапа Бендера. Там комбинатор женился, чтобы, как он признался Воробьянинову: «…спокойно покопаться в стуле». И всё. У Зощенко в «Свадебном происшествии» ровно так же: « Или она сразу согласилась, или нет, но только на третий день пошли они в гражданский подотдел и записались».
Что это за мораль? После Революции и приблизительно до 1934 года в Советской России была такая вольница нравов, что никогда ни до, ни после не наблюдалось, причём, как мне помнится, нигде. Молодая республика спешила жить! И любить. Церковный брак отменили, на его место пришла обычная роспись, причём каноническое венчание теперь не считалось основанием для официального семейного союза. Церковь же отделена от государства.
Нравы и типы эпохи НЭПа. Графика Владимира Лебедева. (1891-1967). Источник - https://www.pinterest.ru/
В тогдашних фельетонах высмеивали «барышень», которых обвенчал батюшка-поп (непременно пьяненький), а жених-авантюрист на следующий день убегал, прихватив серебряные ложки и шкатулочку «жены», которая не и не жена вовсе. В гражданский подотдел приходили без свидетелей, просто оплачивали немудрёную процедуру и – расписывались безо всяких церемоний. Играть свадьбу считалось «мещанством».
В литературе 1920-х все эти белые платья, фату и угощения приписывали махровым частникам и нэпманам. Таким, как в третьей части фильма «Не может быть!» Перед нами какие-то небогатые, но всё же крепкие хозяйчики. Так вот насчёт любви! В те годы – стараниями таких персонажей, как Александра Коллонтай и Осип Брик – любовь низвели до физиологической потребности, а страдания, романтику и ухаживания стали называть «пережитками прошлого».
Кадр из фильма «Не может быть!» (1975). Скриншот. Источник - https://www.kino-teatr.ru/
Внебрачные связи более не порицались, а детей от незарегистрированных сожительств приравняли к законным отпрыскам. Разрешили избавляться от беременности, правда, лишь у частных докторов – государство, хоть и позволило женщинам распоряжаться своим здоровьем и – жизнями нерождённых младенцев, но не захотело им в этом помогать – плати деньги и поступай, как решила (в кинокартине «Третья Мещанская» (1927) показано, как комсомолка Людмила хочет сделать аборт, а потом сбегает из клиники).
Героиня рассказа Зощенко и фильма Гайдая – невеста Катерина тоже успела порезвиться – у неё не просто есть ребёнок, но даже и не один. Тогда бытовало понятие «сошлись» - то бишь стали жить вместе без росписи. Как сошлись, так и разошлись. Конечно, вся эта вакханалия была символом городской пролетарско-интеллигентской жизни, а в маленьких городках и деревнях это не прижилось. Тем не менее, разгульные отношения пугали здравомыслящих людей, в числу которых относился и Зощенко.
Нравы и типы эпохи НЭПа. Графика Владимира Лебедева. (1891-1967). Источник - https://www.pinterest.ru/
Потом власть осознала, что с этакими размытыми представлениями о половой морали вряд ли можно выстроить социализм, не говоря уже о блистающем коммунизме, да и лозунги о том, что семья – пережиток прошлого тоже резко исчезли с плакатов. К началу Великой Отечественной войны гайки основательно закрутили, но внебрачных союзов и матерей-одиночек всё равно оставалось много. Но это хотя бы перестали считать «современным подходом». А девушкам предписали хранить невинность.