Виталий Аверьянов – философ, публицист, знаток искусств и – бард. По сути, он - человек эпохи Просвещения, когда каждый учёный был одновременно поэтом и приверженцем какой-нибудь философской ветви. Помнится, Александр Проханов назвал Аверьянова русским ведуном, при этом добавив, что есть тут нечто и от скомороха. Без преувеличения Виталий Аврьянов – современный гуру. В стихах поэта-барда много иронии, боли, сарказма, патетики, воли к жизни. Всего понемногу, а на выходе получается интереснейший феномен. Песни Аверьянова – это долгие баллады, но в то же время – плакаты, лозунги. Не только спето, но и выкрикнуто. Многое вызывает оторопь напополам с восторгом.
Передо мной – роскошно оформленный диск с броским названием «Шокотерапия». Красно-бело-чёрный фон, а на обложке часы. Стиль – супрематизм. Аверьянов говорит с нами о времени – каждый его диск – это веяние эпох. Прошлое пересекается с настоящим и влияет на будущее.
В песне «Тризна», которая, пожалуй, одна из лучших на диске, автор беседует (а эти песни ещё и беседы!) о проблемах Рода, о русскости, о чести и – бесчестии: «Пока славянофилы-простофили /Пускали нюни по чужим меню, Россию проморгали, упустили – / Их западники вдрызг перешустрили, / Загнав еe в глухую западню…» Действительно, пока наивные почвенники трепались чуть не о возвращении монархии, Чубайсы и компания присваивали богатства советского народа, а мальчики с крепкими затылками устраивали побоища на «стрелках». И вот – момент истины: «Средь этих людоедских дастарханов, / Где под доской кость русская хрустит, / Оплеванный как шут плевками хамов, / Возвысил голос лишь один Проханов / И как скала все тридцать лет стоит». Многие ли сейчас помнят, что именно Александр Андреевич в гордом одиночестве поддержал ГКЧП (хотя, они оказались слабы и не достойны столь мощной поддержки)? Проханов по сию пору скорбит о развале Красной Империи, а газета «Завтра» - единственное издание, не изменившее себе и своим убеждениям.
А что же мы? Аверьянов действует, как отменный символист: «А мы что партизаны под Антантой. / Народ наш анархист и монархист – / Не признает плечистого Атланта, / Будь пацифист, буржуй он иль нацист. – А все одно: непоротый нарцисс…» Имеется в виду книга американской писательницы Айн Рэнд (настоящее имя – Алиса Зиновьевна Розенбаум) «Атлант расправил плечи», этой своеобразной Библии американского консьюмеризма. Евразийство ментально противостоит британо-штатовскому атлантизму с его блистающим «градом на холме». Потому что у нас на холме – божий храм.
Каждая строчка Аверьянова – тонкая отсылка к явлениям, книгам, смыслам. Он, как философ, рассчитывает на умную публику, а, как бард, чрезвычайно эффектен. Его песни – для вдумчивого слушания.
Иной раз он рубит с плеча и делает сие выразительно. «Что где запрещена идеология, — / Там, хошь не хошь, пиарщики рулят», - поётся в песне «О транзитах и трансферах». Одна из бед современного общества – отсутствие внятного курса. Красивые слоганы о «религии Победы» и «линии патриотизма» - всё это не скреплено единым законом, а потому …остаётся висеть в воздухе. Человеку нужна конкретность, иначе он впадает крайности, ереси, безмыслие.
Виталий Аверьянов, как поэт, играет словами: «А мудрецы — притягивают ямы, / Всё в небо смотрят, слабо закусив. / Отыщется на каждого долдона Фукуяму / С десяток аварийных Фукусим…» Фукуямы и Фукусимы – конец истории да катастрофа. Сплетение рифм и ритмов, рождающее особые резоны. На всё-то Аверьянов смотрит со своих колоколен!
В балладе «Война» - критика современного европеизма, погрязшего чёрт знает в чём: «Из тучных почв пресыщенной Европы, / Её святых чудес, крутых витрин / Поднялся под едва заметный ропот / Еe дитя – новейший исполин. / Она могла казаться райским садом, / Но он залез в алтарь с содомским задом… И тянет адом…» Песня о том, что наша спецоперация – это не об Украине, ставшей жертвой Майдана и болезненной тяги к Евросоюзу, но об эпичной битве с коллективным Западом.
«Украйне любо с бисом стряпать флирт. //Знать, панночка у них ещэ нэ вмэрла. / Тикал наш Крым, ну а Донецк горит, / И на него ощерены все жерла», - а это уже произведение «Украйна», где Аверьянов рассуждает о том, что Малороссия предала не столько Россию, сколько самоё себя. Это – боль и гнев, перемешанные с нормальной людской жалостью. Хохлов, как бы то ни было, жаль – они попросту чванливые иуды и, если честно, дураки. На что вы променяли самих себя? Аверьянов отвечает: «Евроремонт, бельишко кружевное. / И вышла наша близкая родня / В междоусобье злое, ножевое…».
В песне «Шокотерапия», давшей название всему диску, автор выступает, как злой, но справедливый сатирик: «Взмокрели от истерики / Ребята-эзотерики. / Зато молчок историки, / С эпохи перестройки. / Все в курсе в нашей клинике, / И физики, и лирики: /Попробуйте захнычьте-ка – / Назначат инсулинчика…» Это о нашей бытности – с засильем эзотериков и бесконечными искажениями истории. Мир-дурдом, Канатчикова дача, где правда – это ложь, а уродство – прелесть. Перекроенный перевёртыш в преддверии конца света. Или он уже случился, и мы живём в иной реальности? Хотелось бы верить, что это не так.
«Неистовы мы и неимоверны…/ Наш авангард – летучий Русский мир», - вещает Аверьянов в щемяще-грозовой песне «Новый термидор». Мы, словно бы затерялись «меж украми и уграми», особая цивилизация, за которой – Будущее. Русский путь – узкий, идти по нему – чрезвычайно трудно. Однако это – небесная дорога. Сказано же: неистовы и неимоверны. Это перекликается с блоковским: «Нам внятно всё». Ощущение громадного пространства и – горних высот. Аверьянов умеет быть пафосным, но этот пафос, что называется, не бьёт по ушам. Это – попадание в самое сердце.
А здесь та самая лозунговость: «Так дерзай же, владычествуй, пой и твори! / И антихрист не встрянет в пределы твои». В строках «Первопрестольной» каждая строка просится на плакат: «Нет, её не сотрясть и не завоевать, / — Среднерусской равнины не сдвинуть на пядь». И снова – дивно-изящные рифмы, что сливаются в едином потоке песенного стихотворчества.
Итоговая песня, bonus-track «Про мои таланты» — это забавный и поучительный рассказ о времени и о себе: «Я с эпохою моей на ноге короткой, / С дерзновеньем, панибратски обращаюсь с ней. / Не уехал, не сломался, не упился водкой. / Якоря мои — таланты, ждали лучших дней». Аверьянову свойственна самоирония – он пишет о том, как в юности с ребятами сколотил рок-бэнд, далее – повествует о своём житье-бытье. Открыто. Весело. С изюминкой. Чего достиг, а что было и даром не нужно. Благо «…и в утиль идет эпоха тех, кто нас списал».
Что объединяет все эти песни? Удивительная свобода самовыражения – такая свойственна лишь настоящим стихослагателям. Что касается музыки, то она и лирична, и жестка, и порывиста, и по-скоморошьему легкокрыла. Каждый найдёт своё. Но главное, «Шокотерапия» заставляет думать.
