Фото: rv.ru
О польском восстании 1830–1831 гг. в советских учебниках истории писали с неизменной симпатией как о национально-освободительной борьбе свободолюбивого польского народа с тиранией «проклятого царизма». Правда, без «классовой борьбы» и здесь не обходилось – восстание потерпело поражение, поскольку цели восставших не отражали классовые интересы крестьянства. То есть, если перевести на понятный язык, крестьяне – а это основная масса населения – в восстании участия не принимали.
Что же это было за событие, что ему предшествовало и чем оно закончилось? Не будем слишком углубляться в историю русско-польских отношений, начавшуюся в 980 г., когда «[князь] Владимир за многие противности польского князя Мечислава, собрав войска, на него пошел. И, найдя его за Вислою, победил так, что едва не все войско и с воеводами побил или в плен взял, и сам Мечислав едва в Краков ушел и, прислав послов с великими дарами, просил о мире. И Владимир, учинив мир, возвратился в Киев».
Не будем писать о польском национально-религиозном гнете русского народа на территории, оккупированной в XIV–XVII веках, о нашествии поляков в 1612 г. на Москву. Скажем только, что отношения почти всегда были враждебными: за тысячу лет русские воевали с поляками 20 раз, из них 13 раз побеждали. Поэтому начнем с разделов Речи Посполитой (объединенного Польско-Литовского государства под главенством Польши) – деградирующего государства, в котором с властью короля уже мало кто считался.
Первый раздел между Россией, Австрией и Пруссией произошел в 1772 году. К России отошла небольшая часть нынешней Белоруссии с населением 1,3 млн человек, включая древнерусские Полоцк, Витебск, Гомель и Могилев. Куда больше обогатилась Австрия, присовокупившая к себе Галицию с Львовом (и с русским населением!) и Южную Польшу. Хорошо «поживилась» и Пруссия, прибравшая к рукам часть Великой Польши с Вроцлавом (сразу же переименованным в Бреслау) и Померанию с польским населением. Заодно немцы закрыли Данцигский коридор» между Восточной и Западной Пруссией и лишили поляков выхода к Балтийскому морю.
Екатерину II больше бы устраивало послушное польское правительство, но на участие в разделе ее вынудили Пруссия с Австрий, которые, опасаясь успехов России в войне с Турцией (1768–1774), предложили разделить Польшу в обмен на окончание боевых действий с Турцией, в противном случае угрожали России войной. Сил же воевать на три фронта у России не было.
Реакцией поляков в оставшейся Польше стало избрание нового сейма, на котором было решено создать 100-тысячную армию, проводить внешнюю политику без оглядки на соседние державы и отменить liberum veto – право одного члена сейма заблокировать принятие любого решения. Именно liberum veto привело к безвластию и полному разложению польского государства. Спровоцировали поляков на разрыв с Россией коварные пруссаки, воспользовавшись тем, что Россия была занята очередной войной с Турцией (1787–1791).
Фото: rv.ru
Это непослушание привело не только к войне в 1792 г., в которой литовская часть войска Речи Посполитой потерпела сокрушительное поражение от русских, а польская часть оттеснена на запад, но и к более серьезному второму разделу в 1793 году. Теперь Россия вернула себе почти все русские земли с населением уже 4 млн человек (и с немалым процентом евреев, коих в Россию со времен Мономаха не пускали) и продвинула западную границу до линии Динабург (Даугавпилс)– Ровно. Пруссия и здесь не упустила своего, отхватив коренные польские земли с Познанью, которую переименовала в Позен.
Нашелся в Польше человек, не смирившийся с разделом и желавший восстановить не просто Польшу, а Польшу «от моря до моря» – генерал Т. Костюшко (был он, кстати, окатоличенным и ополяченным белорусом). Он организовал и в 1794 г. возглавил восстание, но не соразмерил силы, был разбит и взят в плен А.В. Суворовым. (Великодушный Павел I, придя к власти в 1796 г., освободил Костюшко и снабдил деньгами на отъезд в Америку. – В.Г.). Вполне естественно, что после этого Польшу, как говорят юмористы, «помножили на ноль» – как государство она перестала существовать. По третьему разделу (1795) к России отошли самые западные русские земли – до Гродно, Бреста и Луцка (Галиция осталась за Австрией), а также Курляндия (ныне южная часть Латвии) и Литва. Австрия получила Южную Польшу с Краковом, а Пруссия – Центральную Польшу с Варшавой.
Любопытно, что Екатерина сохранила в приобретенных землях прежние правовые отношения (Литовский статут) и выборность судей, а вот король Пруссии захваченные польские земли сразу же переименовал в Западную Пруссию, Южную Пруссию и Новую Восточную Пруссию, заставил поляков жить по немецким законом и стал заселять польские земли немцами. По австрийским законам стали жить и австрийские поляки. И ничего! Поляки не сопротивлялись потере национальной идентичности, быстро теряли природную спесь и бунтов не устраивали.
Итак, исконно польские земли захватила не Россия, а Австрия с Пруссией. В 1807 г. Наполеон отобрал у двух последних эти «приобретения», восстановил Польшу, назвав ее Варшавским герцогством, но оставил Австрии Галицию с частью Южной Польши, а Пруссии – Померанию. Правда, полноценным государством герцогство не стало, а подчинялось королю Саксонии, союзнику Наполеона. Понятно, что в Отечественной войне 1812 г. польская шляхта воевала, и активно воевала, на стороне Наполеона.
В 1815 г., после окончательного разгрома Наполеона, состоялся Венский конгресс. На нем был заключен «Священный союз» трех императоров – России, Австрии и Пруссии. На нем было также решено присоединить Варшавское герцогство к России. Это была первая большая геополитическая ошибка Императора Александра I – он поселил вековечного врага внутри государства.
Вторая, едва ли не бòльшая ошибка состояла в том, что присоединенную территорию Царь не поделил на обычные губернии, жившие по общероссийским законам, а наименовал Царством Польским – по сути, государством в государстве. Этому государству Император даровал самую либеральную в Европе конституцию с большими правами парламента (сейма), сохранил все атрибуты государственного управления и ту самую армию, которая воевала против России на стороне Наполеона, со своими офицерами и генералами.
Сложилась абсурдная ситуация: Россия жила по одним законам, а ее небольшая часть – по другим; сам Александр в России был абсолютным монархом, а в Польше – конституционным. (Заметим, что все эти меры, как и само присоединение Польши, встретило негативное отношение русского общества, а некоторые государственные деятели буквально умоляли Александра не делать роковой ошибки. Это отношение проявилось и в произведениях русских классиков, у которых что ни поляк, то отрицательный герой, а у неклассика В. Гиляровского – вообще жулик. – В.Г.)
Мало того, «Царь Польский» оказывал Польше и особое покровительство. В 1816 г. созданы Варшавский университет (а еще в 1803 г. – университет в Вильно), Варшавское научное общество и высшие школы (военная, политехническая, горная и пр.), значительно увеличено количество обычных школ. Крестьяне освобождены от многих повинностей, барщина заменена оброков, о чем в коренной России и не мечтали. Выделялись большие средства из казны на благоустройство польских городов. Казалось, для Польши наступило время расцвета и спокойной мирной жизни. Но это только казалось.
Фото: rv.ru
Обе ошибки Царя привели к вполне предсказуемому результату. В 1830 году, уже при Николае I, в Европе началось организованное масонами революционное брожение, которое перекинулось в Польшу и в ноябре переросло в вооруженное восстание с участием польской армии под командованием опытных наполеоновских генералов. Цель восстания та же – восстановление независимой Польши «от моря до моря», т. е. в границах Речи Посполитой 1772 года. Мятеж мог быть подавлен в зародыше, но наместник Великий князь Константин Павлович, брат Царя, вначале проявил беспечность, а потом трусость, сбежав из Варшавы. Вскоре восстание охватило Литву, Подолию и Волынь, где оставалось много польской шляхты и где были сильны позиции католического духовенства – польского агитпропа того времени.
В январе 1831 г. Русская армия начала боевые действия, но командующий И. Дибич допустил ряд крупных просчетов, война стала кровопролитной и затянулась надолго. Взамен умершего от холеры Дибича был назначен решительный граф И. Паскевич-Эриванский. 26 августа 1831 г. (в день Бородина) он штурмом взял Варшаву (за это получил титул князя Варшавского), а в сентябре остатки польской армии бежали в Австрию и Пруссию. К счастью, восставшие не получили обещанной военной помощи от этих стран и не получили никакой поддержки от крестьянства (которым при русских царях жилось намного лучше, чем при польских королях).
Восстание было подавлено. Польша лишилась конституции, сейма, своего войска и стала Привисленской губернией. Были закрыты Варшавский и Виленский университеты, запрещена деятельность униатской церкви за пределами Польши, католическая церковь взята под контроль. Многие участники восстания сосланы в Сибирь.
Но, приняв крутые меры, Николай I не довел дело до конца. Погасив огонь, он оставил под золой тлеющие угли. В западнорусских губерниях по-прежнему хозяйничали поляки, польский язык господствовал в тамошнем «образованном обществе», дискриминации подвергалась православная церковь, даже делопроизводство велось на польском языке. Стоило только Александру II слегка смягчить внутреннюю политику, как угли вновь вспыхнули – в 1863–1864 гг. разразилось новое восстание. На сей раз оно встретило не осуждение, а одобрение русской «прогрессивной общественности», а А.И. Герцен в Лондоне вообще захлебывался от восторга. Великий же государственный деятель граф М.Н. Муравьев-Виленский, который после подавления восстания установил в западных губерниях законность, порядок и привел польскую знать «в соответствие», подвергался неслыханной клевете и оскорблениям не только из-за рубежа, но и внутри России.
К этому времени русские власти, наконец, поняли, что гораздо лучше, по словам поэта П. Вяземского, иметь Польшу в качестве внешнего врага, чем в качестве врага внутреннего, но поделать ничего было нельзя – предоставление Польше независимости было бы воспринято в Европе как капитуляция России. Пришлось до 1915 г., т.е. до оккупации Польши Германией в Первой мировой войне, таскать этот «чемодан без ручки».
Интересно, что ни в Пруссии, ни в Австрии на захваченных исконно польских землях восстаний не было, ни о каком сепаратизме там поляки не помышляли, даже наоборот – охотно онемечивались. В гитлеровской армии было немало офицеров и генералов с окончанием фамилии на «-ий» и даже с приставкой «фон». Причина проста: доброжелательное, гуманное отношение к себе поляки воспринимали как слабость русской власти. Впрочем, не одни поляки – достаточно полистать всю новейшую историю России.
А что же Польша? Она как была, так и осталась врагом России – врагом амбициозным, спесивым и… злобным. В 1920 году поляки проявили изуверство по отношению к пленным красноармейцам (эсэсовцы могли бы отдыхать). В 1938–39 гг. они готовы были в союзе с Гитлером участвовать в «Дранг нах Остен», да немножко просчитались. Ныне Польша забыла, что Сталин продвинул ее западные границы до Одера – Нейсе, вернув ей все захваченные немцами земли да еще добавив южную половину Восточной Пруссии, и вновь лает на Россию – лает громче всех и с особым остервенением.
