«Сознание неправды денег в русской душе невытравимо», — скажет Марина Цветаева. Христианская «тихая милостыня» и милосердие испокон веков были на Руси основой основ народной жизни. Поделиться тем, что имеешь, с нуждающимся, будь то нищий, странник или просто человек, оказавшийся на каком-то этапе своей жизни в затруднительном положении, не выставляя при этом счетов за свою доброту, было столь естественно, что иностранцы, отмечая эту «странность» в поведении нашего народа, возвели ее чуть ли не на мистический уровень, сделав одной из составляющих «загадочной русской души». Нестяжание как нельзя лучше отражает суть жизнь и деятельности Фёдора Васильевича Чижова (1811–1877) – учёного-математика, славянофильского публициста и издателя, предпринимателя, промышленника, жертвователя, благотворителя и дарителя.
Он родился 27 февраля (11 марта по н.ст.) 1811 г.в Костроме, в семье выходца из духовного сословия, учителя местной гимназии Василия Васильевича Чижова. Мать, дочь обедневшего дворянина Ульяна Дмитриевна (в девичестве Иванова), получила воспитание в доме своих дальних родственников графов Толстых. Когда Фёдору Васильевичу исполнилось 12 лет, его отец за многолетнюю службу на поприще народного просвещения был произведён в коллежские асессоры, и получил право на потомственное дворянство. Подросток вслед за отцом переехал в Санкт-Петербург и продолжил образование на казённый кошт в Третьей гимназии, а затем на физико-математическом факультете Петербургского университета.
Оставленный при своей альма-матер как один из лучших учеников, он на свою первую лекцию явился в студенческой тужурке – денег на покупку мундира у него не было. Выручили коллеги: устроили складчину и приобрели форменную одежду. Чижов помнил об этом всю свою жизнь.
В 25 лет он успешно защитил диссертацию, написанную под руководством выдающегося русского математика академика М.В. Остроградского и получил звание магистра философии по отделу физико-математических наук.
Фёдор Васильевич был человеком увлекающимся и, кроме математики, занялся гуманитарными науками. Уехал в Европу изучать историю искусств «как один из прямых путей изучения истории человечества».
В Риме Чижов подружился с Н.В. Гоголем и с художником А.А. Ивановым, который в то время писал картину «Явление Христа народу». Иванову было не на что жить, судьба великого полотна висела на волоске. Чижов нашёл средства среди ближайших друзей славянофильского круга, а также вынужден был обратиться к находившему в Италии наследнику Российского престола, будущему императору Александру II, и картина была окончена.
Оказавшись в австрийских владениях бывшей Венецианской республики, Чижов спас православную церковь в Перое, оказавшуюся из-за разорительной политики властей на грани закрытия. В ней почти не было богослужебной утвари. Петербургский профессор организовал нелегальную доставку из России икон, облачений и книг на три тысячи рублей, лично перевёз всё это по Адриатическому морю и лишь чудом избежал ареста.
История с нелегальной доставкой церковной утвари послужила поводом для одного из первых в целой серии доносов на Чижова австрийского правительства и агентов Третьего отделения. Официальный Петербург, добившись к этому времени преобладающего влияния в Константинополе и чрезвычайно выгодного для себя русско-турецкого союза, был заинтересован в сохранении статус-кво на Балканах.
При возвращении в Россию в мае 1847 года Чижов, которому московские славянофилы поручили издание журнала «Русский вестник», был арестован на границе по подозрению в причастности к раскрытому накануне тайному «Славянскому обществу святых Кирилла и Мефодия», ставившему целью создание конфедеративного союза всех славян на демократических началах наподобие Северо-Американских Штатов.
После двухнедельных допросов в петербургском Третьем отделении Чижов был выслан в Малороссию под секретное наблюдение, без права проживания в обеих столицах и с предписанием в случае продолжения литературных занятий представлять свои произведения вместо обыкновенной цензурына предварительное рассмотрение шефа жандармов Л.В. Дубельта.
Оказавшись в ссылке, Чижов в поисках дела, которое могло бы увлечь, а кроме того, cтать для него, лишенного средств к существованию, источником дохода, взял в аренду у Министерства государственных имуществ 60 десятин шелковичных плантаций (4 тысячи старых, запущенных деревьев) на хуторе Триполье, в 50 верстах от Киева. Они в течение многих десятилетий не приносили казне никакого дохода, и потому были отданы Чижову в бесплатное 24-летнее пользование. Он трудился на отведенных ему землях рядовым работником и уже вскоре с дозволения правительства отправился в Москву для продажи собственноручно выработанного им первого пуда шелка. «Шовковый пан», как стали называть Чижова крестьяне близлежащих селений, которым он раздавал бесплатно тутовые деревья и личинки гусениц-шелкопрядов, чтобы приохотить их к новой, прибыльной отрасли хозяйственной деятельности.Он открыл у себя практическую школу для мальчиков, передавая им свой опыт, написал и в 1853 году издал в Петербурге «Письма о шелководстве», а через семнадцать лет переиздал их в Москве с обширными дополнениями. В этой книге, удостоенной Московским обществом сельского хозяйства медалью, Фёдор Васильевич знакомил читателей с шелководством и его историей и на примере собственной деятельности доказывал прибыльность пропагандируемого им занятия.
Смерть императора Николая I пробудила надежды на изменения российской политической и общественно-экономической системы. Получив разрешение жить в столицах, Чижов привёл в порядок дела в своем шелководческом хозяйстве, которое оставил на специально нанятого управляющего, и с середины 1857 года смог окончательно переселиться в Москву, так как был убеждён, что «Москва — сердце России», тогда как «Киев — русская святыня».
«Александровская весна» открыла новый период в жизни Чижова, почти всецело посвященный торгово-промышленному развитию России.
При этом его вера «в особый строй русской души», находящий свое выражение в шедеврах изобразительного искусства, и мечты о всеславянстве трансформировались в осознание необходимости «черновой, поденной работы» во славу русского экономического процветания.
Именно в Москве, в годы правления императора Александра II, расцвёл незаурядный организаторский талант Фёдора Васильевича.
Чижов стал редактором-издателем первого в России специализированного ежемесячного иллюстрированного журнала для предпринимателей «Вестник промышленности» (1858–1861) и приложения к нему — еженедельной газеты «Акционер» (1860–1863), защищал интересы национального капитала, был сторонником промышленного развития России на основе внутренних сил государства — собственных средств русского купечества и труда отечественных инженеров и рабочих с применением передовых технологий.В 1850–1870-е годыон был инициатором строительства и впоследствии председателем правления акционерного Общества Московско-Ярославской железной дороги (впоследствии он продлил её до Вологды), членом правления Общества Московско-Саратовской железной дороги, а также председателем правления Общества Московско-Курской железной дороги,которую группа московских промышленников смогла выкупить у правительства с помощью хитроумной финансовой комбинации, не допустив её передачи в руки иностранных компаний. Кроме того, Ф.В. Чижов стал учредителем Общества Донецкой каменноугольной железной дороги. Возглавляемые им железнодорожные правления в числе первых обеспечили прозрачность отчетности перед акционерами, продемонстрировали бережливость в расходах и экономическую эффективность без широкого привлечения иностранных подрядчиков.
Денежные затруднения купечества при составлении складочного капитала для строительства и приобретения у казны железных дорог настоятельно требовали развития внутренней кредитной системы. В конце 1866 года при активном участии Чижова был открыт Московский купеческий банк.Он стал самым крупным акционерным банком в Москве и вторым по величине в России, оставаясь таковым вплоть до начала XX века. Учредители организовали Московский купеческий банк не как акционерное общество, а как товарищество на паях (похожее происходило с текстильными предприятиями). Председателем правления банка единогласно был избран Чижов.
В 1869 году «в помощь бедному и слабокредитному торгующему люду» под непосредственным руководством Чижова было образовано Московское купеческое общество взаимного кредита — на иных началах, чем обычные кредитные учреждения: хозяевами предприятия являлись не кредиторы, а сами заемщики; только члены общества имели право на получение ссуды и только их векселя учитывались; между собой члены общества были связаны круговой порукой (каждый считался ответственным за долги общества перед третьими лицами в размере открытого ему кредита). И в этом новом коммерческом учреждении подавляющим большинством голосов Чижов был тоже избран председателем.
Чижов считал, что в предпринимательстве «хорошо быть фонарщиком, то есть засветить дело и поддерживать горение, пока это дело не станет крепко на ноги; станет и довольно. Иначе во всяком промышленном деле через несколько лет... непременно образуется рутина, которая убийственна до крайности... У нас все любят сесть на нагретое место, а неохотники устраивать новое, – а меня калачами не корми, только дай новое, если можно – большое и трудное».
Поэтому, заложив, по словам И.С. Аксакова, «прочный фундамент частному банковскому кредиту в Москве, и, можно сказать, во всей России», Чижов передал бразды правления в обоих банках наиболее близким своим сподвижникам.
В сущности, вся жизнь Чижова прошла в делах и идеях. Личная жизнь не сложилась, да он и не помышлял о ней. Последний отрезок отпущенного ему земного срока Чижов посвятил деятельному участию в финансово-промышленном учредительстве. Он без конца организовывал, строил, благотворительствовал. Его распорядок дня был до предела загружен: утром — правление Ярославской железной дороги, в полдень — правление Курской, вечером — правление Московского купеческого банка. Кроме того, он находил время вести переговоры об образовании акционерного общества Киево-Брестской железной дороги, заниматься экономическим обоснованием и расчетами рентабельности Костромской и Киржацкой веток Ярославской железной дороги с перспективой продления их до Сибири. Им было создано Ташкентское акционерное шелкомотальное общество, написан устав сельского банка в Полтавской губернии.
Чижов планировал сооружение окружной железной дороги вокруг Москвы, так как был убежден, что для города это «будет просто благодеяние».
«Я не могу привыкнуть быть старым, — писал он в это время, испытывая неимоверный душевный подъем. — В голове беспрерывно копошатся предприятия, то промышленные, то умственные начинания…».
«Девиз мой: дело, после него — дело и после всего — дело; если есть дело, оно меня сильно радует…».
«Вообще, я от рождения сумасшедший, маньяк, всю жизнь прожил маньячествуя, переходил от одного увлечения к другому и теперь дошел до полного помешательства на промышленной деятельности…».
«Являются новые предприятия; предприниматели обращаются ко мне; полагают ли они, что я... умен и опытен, нуждаются ли они во влиянии... право, решить не умею. А между тем, действительно, за мною идут капиталисты…».
«До сих пор я уплачивал мои долги, вызванные моими предприятиями; теперь они почти все уплачены, а тратить деньги на жизнь я не умею и не вижу надобности усиливать траты на то, что никогда не составляло для меня непременной принадлежности жизни... Я работаю сильно, много получаю за работу, но никогда я не работал для того, чтобы получить больше денег: работа сделалась атмосферою моего [существования], без нее я решительно пропал бы…».
«Я совершенно такой же аскет труда, как бывали средневековые монахи, только они посвящали себя молитвам, а я труду…».
«Исповедуясь искренне, думаю, что много работает тут и самолюбие...У меня оно не могло быть удовлетворено вялою деятельностью в науке, ещё менее — пошлым чиновническим толчением воды; мне непременно давай живую работу ума, давай тревоги, заботы, волнения, иначе мне и жизнь не в жизнь!».
Авторитет Чижова в обществе в целом и среди предпринимателей в частности был велик. К его суждениям прислушивались, его мнением дорожили. О его безупречной честности ходили легенды. Имя его, стоящее во главе любого предприятия, было лучшей гарантией верности и успеха начатого дела.
Рассматривая деньги не как самоцель, а как средство к достижению цели, Чижов любил повторять: «Деньги портят человека, поэтому я отстраняю их от себя»; «не могу привыкнуть считать их своею собственностью, они требуют употребления, – этой силе нужно дело». При этом он не любил нездорового возбуждения вокруг своих бескорыстных поступков. «Когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, и чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф. 6: 1-4). Поэтому подчас те, кому Фёдор Васильевич помогал, даже не догадывались о том, кто был их спасителем.
В стремлении приблизить образование к запросам развивающейся отечественной промышленности он всемерно содействовал подготовке собственной технической интеллигенции и рабочих, содержал нескольких стипендиатов, оплачивал поездки молодых специалистов в зарубежные страны для знакомства с постановкой дел на промышленных предприятиях и железнодорожном транспорте. Он был инициатором учреждения в Москве на средства членов акционерных железнодорожных обществ Технического железнодорожного училища им. барона А.И. Дельвига, по его проекту и плану в Киеве была открыта «Коллегия Павла Галагана», в течение долгого времени остававшаяся одним из лучших учебных заведений Российской империи.
Весь свой основной капитал в акциях Курской железной дороги, составивший по их реализации в 1889 году 6 миллионов рублей, Чижов завещал на строительство и содержание пяти профессионально-технических учебных заведений и одного медицинского на своей родине, в Костромской губернии.
Последним по времени крупным торгово-промышленным начинанием Чижова было образование Товарищества Архангельско-Мурманского срочного (то есть регулярного, по графику движения) пароходства по Белому морю и Северному Ледовитому океану. Его предпринимательский интерес соединялся здесь с давним стремлением оживить северные окраины России: «Архангельск был гаванью еще во времена древних новгородцев, Вологду Иван Грозный думал назначить столицею Русского Царства,— но Петербург забыл все старые воспоминания и предания, а я их по клочкам непременно пробую возродить».
«Мне уже рисуется, — делился Чижов своими соображениями с друзьями, — как мы оживим наш Север, заведем там города на берегах Ледовитого океана, прочистим Северную Двину, будем возить туда хлеб и прочие жизненно необходимые продукты с Волги, а оттуда привозить дешевую рыбную пищу...». Тем самым осуществится наказ М.В. Ломоносова: «Российское могущество прирастать будет Сибирью и Северным океаном».
Не успев завершить ещё многого из задуманного, Чижов скончался на 67-м году жизни за рабочим столом, сделав в этот день, 14 ноября 1877 года, последнюю запись в своём дневнике. По завещанию, которое потрясло общественность, он оставил на свои похороны всего 150 рублей, и, заботясь о славе и процветании Отечества, просил употребить на добрые дела миллионы.
Фёдор Васильевич был погребён в Москве, на кладбище Свято-Данилова монастыря, «в шести саженях» от могилы его друга Гоголя, редактором и издателем первых посмертных собраний сочинений которого он был, при этом отсылая весь доход от продажи книг сёстрам писателя.
К сожалению, в советское время ушла в небытие память о предпринимателе-патриоте Фёдоре Васильевиче Чижове: он не укладывался в прокрустово ложе «классового подхода», провозглашенного новой властью мерилом всех ценностей.
Беломраморное надгробие на могиле Чижова в форме древнего, допетровских времен, креста и плиты с высеченными датами его рождения и смерти, установленное его душеприказчиками С.И. Мамонтовым и А.В. Поленовым, не сохранилось. В 1929 году Даниловская обитель была закрыта, а на ее территории, окруженной высокими монастырскими стенами, организован приемник-распределитель для детей репрессированных родителей и несовершеннолетних правонарушителей. Кладбище при монастыре, некогда представлявшее собой настоящий заповедный уголок, «где представители славянофильства и люди, близкие им по духу, собрались в тесную семью», было уничтожено, а уникальные надгробные памятники разошлись в усекновенном виде, без крестов и иной православной символики, по соседним кладбищам. Удалось спасти только останки Языкова, Гоголя и Хомякова — в 1931 году их перенесли на кладбище Новодевичьего монастыря. А место погребения Чижова было сравнено с землей.
Еще раньше имя Чижова было сбито с фронтонов пяти промышленных училищ в Костроме и области, подаренных им России, а находившиеся в одном из училищ картины кисти С.А.Коровина, на одной из которых был изображен Чижов, работающий у наковальни, а также его прижизненный бюст, выполненный С.И.Мамонтовым, бесследно исчезли.
Но в народе великолепные здания, построенные в стиле неоклассицизма, продолжали упорно именоваться «чижовскими». В них получило специальное техническое образование не одно поколение российского юношества, ставшие действительными наследниками чижовских миллионов.
Но время всё расставило на свои места — в этом великая справедливость истории. К нам тяжело, исподволь стала возвращаться память. С 1992 года юбилейные даты, связанные с памятью Чижова, торжественно отмечаются на его родине и в столице. Имя славного земляка возвращено Костромскому химико-механическому училищу, с 1927 года носившему имя Красина, — ныне это Энергетический техникум имени Ф.В. Чижова. При техникуме вот уже более 20 лет существует замечательный музей, отражающий его историю. На здании Чижовского училища в Анфимове, недалеко от Чухломы, открыта памятная доска, рассказывающая о его основателе.
На территории возрождённого Данилова монастыря, ставшего с начала 1980-х годов резиденцией Патриарха Московского и всея Руси, в том месте, где когда-то находился разорённый некрополь, возведена часовня — в память обо всех, нашедших здесь своё последнее пристанище. А Российская государственная библиотека включила имя Чижова в список своих благотворителей и дарителей, в своё время завещавших ей свои библиотеки и похороненных на кладбище Данилова монастыря, — их имена начертаны на беломраморной доске, установленной на монастырской стене.
С 2005 года между Москвой и Сергиевым Посадом, а теперь — до города Александрова, ходит скоростная электричка повышенной комфортности «Фёдор Чижов»— в память первого председателя правления Московско-Троицкой железной дороги.
Однако история с памятником Чижову по странному стечению обстоятельств до сих пор далека от завершения. Благодарные земляки Фёдора Васильевича решили к 40-летию со дня его кончины поставить у здания Костромского городского самоуправления, на месте предназначенной на слом водонапорной башни, монументальную статую«в честь известного благотворителя и учредителя многих профессиональных учебных заведений Костромской губернии» и вокруг неё разбить сквер. Для сбора средств была объявлена всенародная подписка. Значительные суммы пожертвований поступили от губернского и уездного земств. Городская дума, со своей стороны, ассигновала на эти цели 2 тысячи рублей... К сожалению, памятник Чижову так и не был воздвигнут — запланированное в Костроме торжество пришлось на ноябрь 1917 года...
Спустя почти сто лет, к 200-летию со дня рождения Чижова, костромичи решили исправить допущенную в прошлом несправедливость и воздать должное заслугам столь значительной исторической фигуры в истории не только их города, но и всей России.
В сквере у городского железнодорожного вокзала 11 марта 2011 года в торжественной обстановке, в присутствии глав местной администрации, был заложен и освящён закладной камень с тем, чтобы в следующем году поставить на этом месте памятник Фёдору Васильевичу. Было даже названо имя скульптора, которому поручена эта почётная работа.
Но прошло уже десять лет после этого широко разрекламированного в местных СМИ события, а памятника Чижову как не было, так и нет.
О том, что мы не умеем чтить своих великих предпринимателей на примере истории с памятником Фёдору Васильевичу Чижову, говорилось несколько лет назад года в присутствии президента В.В. Путина на 10-м форуме общероссийской общественной организации «Деловая Россия», запустившем совместно с Российским историческим обществом важный проект «История российского предпринимательства».
Ныне мы отмечаем очередную памятную дату — 210 лет со дня рождения Чижова. Остается надеяться, что совместными усилиями неравнодушных к нашей истории людей в Костроме наконец-то будет установлен памятник недюжинному отечественному предпринимательскому таланту, благотворителю и патриоту Фёдору Васильевичу Чижову.
Три года назад была создана Инициативная группа по изучению и популяризации наследия Ф.В. Чижова и увековечиванию его памяти. В числе инициатив было предложено:
— восстановить крест на могиле Чижова в московском Даниловом монастыре;
— назвать его именем безымянную магистраль, проходящую у Крестовской заставы вдоль железнодорожного полотна на северо-востоке Москвы;
— открыть мемориальную доску на здании Ярославского вокзала в Москве, так как Чижов был бессменным председателем правления Ярославской железной дороги до конца своей жизни и долгое время жил здесь же, при правлении.
В канун 210-летия со дня рождения Чижова по благословению наместника Данилова монастыря епископа Солнечногорского Алексия (Поликарпова) монастырской братией в древнем храме Святых отцов Семи Вселенских Соборов была отслужена панихида, а на месте его захоронения, на установленном, согласно плану некрополя 1927–1928 годов, участке #318, находящемся у нынешней ограды дома настоятеля, совершена лития.
Почтить память выдающегося земляка прибыли заместитель губернатора Костромской области М.Ш. Хасанов, исполнительный директор Костромского землячества в Москве М.С. Шибаева, праправнучка Фёдора Васильевича, старший научный сотрудник Института социологии Академии наук России, заведующая отделом международных связей Института Е.П. Сало, заслуженный художник России Константин Горбунов, председатель «Общества любителей железных дорог», автор книги «Повседневная жизнь российских железных дорог» А.Б. Вульфов и др.Они побывали также у часовни, где были погребены найденные при реставрации монастыря в 1980-е годы останки тех, кто покоился на кладбище Данилова монастыря, и возложили цветы к памятной доске, где выгравировано имя Чижова.
В честь 210-й годовщины со дня рожденияФёдора Васильевича прозвучал колокольный звон тех самых 18-ти исторических колоколов, которые звучали при его погребении почти 150 лет назад и которые вернулись в родную обитель в 2008 году из Америки, из Гарвардского университета, куда были проданы большевиками в 1930 году.
Симонова Инна Анатольевна — кандидат исторических наук, член Союза писателей России, член Союза журналистов Москвы, автор книги «Фёдор Чижов» в серии ЖЗЛ.
