Такое явление, как экзорцизм, несмотря на древность, известно сегодня многим даже за пределами Церкви, не говоря уже о верующих. Между тем сложно найти более противоречивую практику в сегодняшней церковной жизни.
Для Древней Церкви, наделённой разнообразными дарованиями, изгнание злых духов было столь же привычным и естественным, как дары исцелений, пророчества, говорение на языках. И в этой же связи, по очевидной логике, экзорцизм должен был кануть в Лету, наряду с агапами, анафорами, состоящими из неписаных молитв, произносимых единственно по вдохновению Свыше и странствующими проповедниками, носившими наименование апостолов в течение многих десятилетий после смерти свидетелей земной жизни Христа, где-то на границе II и III веков.
Тем не менее именно этого и не произошло. Экзорцизм пережил и глоссолалию, и церковных пророков, и вдохновенных чудотворцев, исцелявших прикосновением руки. Вечери любви и апостолы, не задерживавшиеся в одном месте дольше трёх дней, остались лишь в истории, а бесноватые продолжали прибегать к помощи заклинателей. Сформировались строгие и упорядоченные последования анафор, был утверждён канон Нового Завета, огласительные училища сменились богословскими школами, а изгнание нечистых духов, будучи, по сути, осколком первохристианской поры, легко вписалось в реальность эпохи Вселенских Соборов, да и по её окончании никуда из церковной жизни не делось.
Во всяком случае известные нам молитвы «над страждущим от нечистых духов», помещённые в Требнике, приписываются святителю Василию Великому, чем однозначно определяется, что составлены они не раньше второй половины IV века, если их автор действительно Василий Великий. Если же святому Василию они только приписываются, а на самом деле написаны кем-то другим, то можно утверждать, что появились они ещё позже. Нахождение же их в современном требнике ясно свидетельствует, что, несмотря на все исторические перипетии, они остаются востребованными и через полторы тысячи лет. Да и в Западной Церкви экзорцизм существовал чуть ли не во все времена и, как можно полагать, существует и поныне. В чём же причина, на первый взгляд, совершенно нелогичной живучести практики, естественной для церковной древности и не совсем понятной в контексте современности?
Первый фактор, конечно же, само явление одержимости. С одной стороны, совершенно неоспоримое. О бесновании мы неоднократно читаем в Священном Писании, встречаем его на страницах житий святых и аскетических книг. В конце концов, мы встречаем его в жизни, в виде не поддающейся психиатрической диагностике неадекватности, особенно если таковая неадекватность эпизодична и так или иначе связана с Церковью, богослужением или святынями. С другой стороны, трудность в определении одержимости, опасность перепутать её с психическим расстройством или заболеванием, вероятность симуляции или просто приписывания себе (или ближнему) одержимости и, как следствие, соблазн записать в беснование всё что угодно. А далее всё по знакомой нам житейской логике: если есть недуг, должно быть и врачевство. Существуют определённые молитвы, и если даже их чтение не гарантирует исцеления одержимого, то во всяком случае можно надеяться на облегчение страданий. Поскольку больше никто ничего другого предложить не в силах, экзорцизм остаётся вне конкуренции.
Фактор второй – суеверность. Вышеупомянутые молитвы многие воспринимают как панацею, как средство избавления от всего вообще: от одержимости, от болезней, от жизненных проблем, невзгод и всяческих бесовских козней. Если в случае с беснованием, явлением пугающим, неизученным и никакими другими средствами не преодолимым, отчитка «работает», то в отношении проблем болезней и интриг «сработает» и подавно. Понимание, конечно же, абсолютно чуждое христианскому сознанию, но, увы, живучее как в церковно-народной, так и в околоцерковной среде. И как тут экзорцизму не быть востребованным?
Прибавьте к этому тот факт, что в смутные советские времена отчитка из индивидуальной практики стала массовой. Сегодня уже мало кто помнит, что изначально молитвы для страждущих от нечистых духов были составлены для чтения священником над конкретным одержимым один на один. Все привыкли к тому, что отчитка производится при немалом скоплении народа, где, помимо настоящих бесноватых, могут присутствовать и больные, и отчаявшиеся, и психически нездоровые, и просто любопытные. Средство облегчения страданий одержимого плавно, но уверенно превращается в универсальный способ решения всех проблем. Трезвости в отношение к экзорцизму это, конечно, ничуть не добавляет, но вот популярности данного явления немало способствует. Как итог: чинопоследование, возникшее некогда исключительно благодаря особым дарованиям Духа и с вполне конкретной целью и ограниченное в наше время чёткими рамками дисциплины и традиции, превращается местами в обычную рутину, сродни заздравному молебну, ожидания от которой при этом превосходят даже очень смелые мечты.
Не последнюю роль играет в этом и почти повсеместное непонимание сути явления одержимости. «Предать сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасён…» (1 Кор 5:5), именно так о бесновании говорит апостол Павел. Очень важно понимать, что беснование не наказание за грехи и уже тем более не результат мифического «чародейства». Оно является попущением Божиим для спасения человека. Но именно с таким пониманием существует целая проблема, в том числе и в Церкви. Слишком уж легко вписывается одержимость в привычную многим картину мира, где Бог раздаёт блага за добродетели, сурово наказывает за грехи, а виновные во всех бедах ведьмы с колдунами могут чуть меньше, чем всё. Между тем одержимость – всего лишь одно из средств для вразумления подчас закоренелого, неисправимого грешника. Нередко – очевидное проявление любви и заботы Бога о спасении человека, погрязшего в грехе.
Как уже было сказано, само по себе беснование не гарантирует человеку вечной погибели и все мучения, страдания и скорби, которые оно может доставлять при жизни, имеют лишь одну цель – спасение человека. Поэтому когда для одержимого читаются известные нам молитвы, то это делается не столько для изгнания нечистой силы из человека, сколько для облегчения его страданий, неминуемых в состоянии одержимости. История знает случаи, когда, смирения ради, беснования просили себе святые. И Бог их просьбы без внимания не оставлял. Так что, вне всякого сомнения, исцелиться от беснования возможно. В том числе и посредством чтения над одержимым соответствующих молитв. Но наряду с этим можно неделями и месяцами посещать «отчитки» и не ощутить на себе ожидаемого результата. И это нормально, ведь если ожидать для себя чего-то большего, нежели облегчение от мук одержимости, то ничего, кроме разочарования, получить не удастся.
Вопрос действенности экзорцистских практик целиком лежит в плоскости нашей веры и в немалой степени зависит от нашего понимания элементарных, с точки зрения Церкви, вещей. В конце концов, быть ли человеку бесноватым, решает Бог. Быть ли человеку искренне верующим и прибегать к молитвенной помощи Церкви с благоговением или цепляться за суеверия и ждать чуда от последования, предназначенного для совсем других целей, решает и выбирает исключительно сам человек.
