Приключения во время Чеченской войны

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Отец Олег Стеняев крестит в Чечне. Крестный папа держит капсулу с водой

Во время второй Чеченской войны – это было в 1998–2000-м годах – мы, по благословению священноначалия, на территории Чеченской республики проводили благотворительные и миссионерские программы. Собирали в храмах Москвы детские вещи, игрушки, канцелярские товары, сгущенку, всякие другие продукты и сладости, ехали через Ростов на Нальчик, и потом, миновав блокпост «Кавказ», въезжали на территорию Чечни. Раздавали большей частью в Грозном, на той самой, ставшей впоследствии всемирно известной, площади «Минутка».

В то время там очень сильны были антирусские настроения. Грозный был стерт с лица земли, как Сталинград

В то время там, конечно, очень сильны были антирусские настроения. Грозный был стерт с лица земли, как Сталинград, и трудно было понять, как с этими людьми общаться. Но когда мы стали раздавать материальную помощь, и они увидели, что мы христиане и относимся к ним с доброжелательством и сочувствием, то это немного изменило ситуацию, и мы смогли уже немного разговаривать с ними.

Тем не менее было ясно, что они не станут слушать миссионерскую проповедь, как говорится, «в лоб», и нужно находить такие формы, чтобы это не выглядело навязчивым.

Однажды зашли мы в кафе перекусить. Война войной, а рынки, кафе, магазины работали вовсю – начинают стрелять в этом районе, вся торговля тут же перемещается на соседнюю улицу... И вот вошли мы, на нас эти местные жители покосились, а там ведь сразу не поймешь, кто перед тобой: боевик или не боевик. Он автомат свой оставил за углом – и вроде мирный житель, отошел от тебя на несколько метров – и уже боевик!

Но тут сидят вокруг обычные вроде люди, мирно закусывают, и я подумал: о чем бы мне с ними поговорить, может быть, об именах расспросить? Надо заметить, что восточные люди к своим именам относятся, как правило, очень серьезно. Там имя просто так не дается, оно обязательно связано с каким-нибудь предком или уважаемой в народе личностью, и вообще человек всегда знает, почему именно это имя он носит. Поэтому такая тема, скорее всего, никого не смогла бы оставить равнодушным. И я спросил человека, который сидел рядом:

– Простите, а как ваше имя?

Он слегка напрягся, но отвечает:

– Муса.

- А хотите, я расскажу вам кое-что о вашем имени?

И начинаю рассказывать ему о Боговидце Моисее, о том, как ему являлся Господь, как он выводил людей из Египта…

Они все так заинтересовались, сгрудились вокруг нашего стола, и когда я закончил о Моисее, то один говорит:

– А что вы можете о моем имени рассказать? Меня Джабраилом зовут.

– Ну, – отвечаю ему, – Джабраил – это даже не человек был!

Ну, тут уж я мог спокойно рассказать им о Христе

Его приятель поворачивается к нему со смехом:

– А ведь я давно тебе говорил, что ты – осел!

– Нет-нет, – объясняю им, – у нас это имя звучит как Гавриил, и это имя Архангела Господня – это особый посланник Божий!

И начинаю им рассказывать об Архангеле Гаврииле. Через какое-то время появляется сам хозяин кафе – настоящий такой сын гор, несколько грубоватый видом, в традиционной кепке чеченской, – и говорит:

– А мое имя объясните мне! Меня зовут Иса!

Ну, тут уж я мог спокойно рассказать им о Христе…

***

Вечером мы уезжали обратно. Ехали через Семашкинский лес, был дождь со снегом, туман, и на трассе нас остановили для проверки боевики. Серьезные такие люди – в камуфляже, с бородами, ленты пулеметные на них, – если не остановишься, тут же расстреляют. Приближаются к нам – а мы тоже с бородами, и они подумали, наверное, что, несмотря на московские номера, это братья их на помощь к ним спешат. Крикнули даже нам издалека что-то на чеченском, а я говорю:

– Московская Патриархия, гуманитарную помощь привозили.

Они так насупились, но вдруг кто-то из них, в котором я потом узнал одного из кафе, говорит:

– Я их знаю, это нормальные люди. Сам видел – они на площади бесплатно все раздают, не спекулянты они.

Тут я вспомнил текст из Библии, где сказано, что пущенный по водам хлеб всегда возвращается. То есть бескорыстно сделанное добро всегда возвращается человеку…

– Оружие есть? – спрашивает главный. – Ну, если нет оружия и не спекулянты, то поезжайте, да благословит вас Аллах.

Я водителю говорю:

– Давай, заводи скорее!

А у него машина не заводится – всё на нервах. Смотрю, а там уже другие появляются, вдруг, думаю, злые какие-то подойдут, что тогда будет? Посадят в зиндан, спустят телефон на веревочке: звони, о выкупе договаривайся!

Главный опять подходит:

– Почему не уезжаете?

– Да вот, машина не заводится никак.

– Ну, сейчас механика позову.

И тут, верите или нет, появляется здоровенный негр в камуфляже. Ставит к колесу свой автомат и начинает копаться вместе с моим водителем в моторе.

Всё, думаю, пропали мы, не избежать нам ямы. Надо, решил я, спирту выпить. Налил я стаканчик, осенил крестным знамением, выпил

А там новые подходят, злые такие подошли, взъерошенные, косятся в нашу сторону. Всё, думаю, точно в яму посадят, пропали мы, не избежать нам ямы. Надо, решил я, спирту выпить, чтобы по крайней мере не сразу в этой яме замерзнуть. Мне как раз на такой случай дали в дорогу спирт, поскольку у меня постоянные проблемы со здоровьем – частые простуды, кашель. Налил я стаканчик, осенил крестным знамением, выпил. И так мне сразу тепло стало, хорошо, как-то осмелел я сразу. И думаю: « А чего это они наших священников постоянно воруют?! Уже три человека пропало! Пойду узнаю».

Выбрался я из машины, подхожу к этим людям и говорю:

– Вот вы мне объясните, почему здесь наших священников похищают? В Москве мечети открыты, никто никого не трогает, мы гуманитарную помощь сюда возим, вашим детям сгущенное молоко бесплатно раздаем, а у нас тут уже три человека пропало!

Они говорят:

– Тебя никто не тронет, иди, садись в машину, поезжай спокойно. С тобой всё будет нормально.

Я говорю:

– Ну, хорошо, меня не тронут, но других-то зачем воруют?!

Один из них стал объяснять:

– Те были не священники, те «парашютисты» были.

Под словом «парашютисты» они подразумевали диверсантов, шпионов. Я говорю:

– Почему вы думаете, что они были «парашютисты»? Как вы это определяете?

– Потому что они все были подтянутые такие, накачанные, спортивные – это шпионы были. Вот ты – точно поп.

Вот ты – точно поп. – Почему же вы думаете, что я точно поп? – Толстый, наглый, немного пьяный – сразу видно, что поп!

– Почему же вы думаете, что я точно поп?

– Да на тебя посмотришь: толстый, наглый, немного пьяный – сразу видно, что поп! Тебя здесь никто не тронет, все боятся Аллаха! У нас в Коране написано, что нельзя обижать ни монахов, ни священников. Поезжай спокойно!

Подтолкнули они нашу машину, и мы уехали. В тот же день нас обстреляли наши. Едем, смотрим – воинская часть, решили мы у них остановиться. А мы же бородатые – водитель мой с бородой, я – такой взлохмаченный, оба в черном. Они решили, что это смертники прямиком на воинскую часть несутся, и как дали по нам! Но, слава Богу, всё это мимо пролетело, я выскакиваю из машины, руками машу:

– Не стреляйте!! Свои, свои! Московская Патриархия!