Так совпало, что в год 75-летия Великой Победы советского народа над фашизмом весь мир охватила новая беда - коронавирусная инфекция, вызывающая не только гибель людей, но и дестабилизирующая экономику в результате повсеместного введения карантинных мер, которые существенно ограничили спрос и возможности функционирования многих видов деятельности. В частности, это касается туризма, гостиничного дела, транспорта, предприятий общественного питания, сфер производства продуктов длительного пользования и т. д.
С одной стороны, карантин абсолютно оправдан, поскольку неизученная, опасная инфекция, последствия которой еще не вполне ясны даже в отношении выздоровевших людей, предполагает для противодействия прежде всего меры изоляции.
С другой стороны, карантин сразу же вызвал неудовольствие, в том числе со стороны либеральных критиков Правительства и Президента РФ, так как ограничил функционирование экономики и бизнеса. Буквально на второй неделе карантина начался зондаж российского общества по поводу, того, а не отменить ли его? Тот, кто это инициировал, как будто не понимал, что необходимо принять неотложные меры, чтобы не допустить расползания опасной инфекции по всем регионам. Самодостаточная в экономическом смысле страна не должна зависеть от внешних условий, которые определяют ее развитие. Разговоры о глобализации как объективной потребности, расширяющей возможности и условия для экономического развития, на мой взгляд, являются прикрытием для обогащения довольно узких слоев мировой финансовой олигархии. Поэтому можно считать закономерным и справедливым многократное подчеркивание Президентом РФ В.Путиным того обстоятельства, что важнее всего люди и сохранение их жизни в этой ситуации.
Конечно, по мере решения указанных задач, карантинные меры будут постепенно сниматься. Но возникший экономический кризис имеет мировое измерение. Поэтому, учитывая связанность стран в мировой экономике, смягчение карантина в какой-то группе стран может сопровождаться их вводом в других. Эпидемия распространяется неравномерно. Разумеется, все вопросы решит действенная вакцина или антивирусный препарат, а лучше и то, и другое. Однако даже эти обстоятельства потребуют времени на экономическую реанимацию.
Заметим, что российское правительство одновременно с вводом карантина ввело систему мер по поддержке экономики. Во-первых, основное - это поддержать совокупный спрос, но его поддержка без помощи предложению, то есть бизнесу, не приведет к успешному противостоянию кризису. Поэтому эти меры требуют сочетания, что и просматривается в решениях, принимаемых сегодня. Это касается отсрочки по выплаты кредитов, облегчению условий по кредитованию (льготные кредиты, ставка по которым субсидируется государством в размер ключевой ставки), налоговым и другим изменениям, связанным с обеспечением обо- ротных средств предприятий, сохранением занятости, заказов, отсрочке арендных платежей, субсидированию региональных бюджетов, особого стимулирования работы медиков и др. Поддержку получат и экспортеры сельскохозяйственной продукции, авиакомпании и т.д. Для граждан - это отсрочка в жилищно-коммунальных платежах, выплаты ветеранам Великой Отечественной войны и пенсий, которые осуществляются в первоочередном режиме в апреле-мае 2020 года.
Во-вторых, исполнение социальных обязательств перед населением, выплаты на детей, нуждающимся семьям, ввод карантина с сохранением заработной платы. Все эти действия, с одной стороны, способны поддержать некий уровень жизни, с другой - стимулировать внутренний спрос.
Указанные меры, а также многие иные действия, укладывающиеся в эти два магистральных направления поддержки экономики, конечно, имеют антикризисную направленность. Но их основная цель - противостоять углублению кризиса в основном за счет накопленных резервов, в частности, Фонда национального благосостояния. Однако фундаментальный вопрос развития российской экономики касается даже не кризисной динамики, возникшей в ходе коронавирусной атаки и действий ей противостоящих. Речь идет о том, как выходить из кризиса, имеющегося до текущего кризиса. Ведь текущий кризис только ухудшил и так весьма неблагоприятную динамику российской экономики, которая в определенной мере привела к отставке правительства в самом начале первого квартала 2020 года. Уже многие годы действует философия формирования резервов на случай кризиса. Но при этом не дается никакой точной оценки того, к чему приводит вывод этих ресурсов из текущего развития.
Как складывающаяся модель перманентного недоразвития экономики пролонгирует ее слабости в кризисной ситуации. В итоге без видимого кризиса мы копим резервы. Когда наступает кризис - их тратим, но в таком случае не развиваемся. Тем самым Россия остается всегда в дефиците ресурса на развитие. Однако при этом финансово-спекулятивные круги жируют, вывоз капитала из страны продолжается. Именно такая модель экономического роста исчерпала себя уже более десяти лет назад. Но именно ее стремятся сохранить всеми силами заинтересованные круги, имеющие дивиденды именно от такой модели развития. Кризис 2020 года никак пока не упразднил такую неэффективную модель развития. Меры по его преодолению способны, вероятно, снизить текущий кризис, но не могут устранить «кризис до кризиса», то есть ту слабую (кризисную) динамику, которая наблюдалась в 2017- 2019 годах, созданную в 2014- 2016 гг., и в некоторой степени запрограммированную в 2010-2012 гг.
Более того, послабления бизнесу и выплаты населению, воз- можно, будут упразднены с пре- одолением отрицательной динамики, которая прогнозируется на 2020 год в виде 3-5% в минус по валовому продукту. Не исключено, что спад может составить и до 6%.
Вместе с тем отдельные меры, которые вводились при текущем кризисе, ориентированы на будущий период, то есть вроде бы должны влиять на устранение «кризиса до кризиса». Остановимся на некоторых из них более подробно.
В частности, принято решение, освободить работодателя от выплат в страховые фонды с 30% до 15%, если заработная плата превышает МРОТ. Вроде бы эта мера провозглашается для того, чтобы побудить владельца производства повышать заработную плату работникам. Однако ни механизма привязки к такому решению подобного изменения начислений, ни каких-либо гарантий в виде точно- го мотива повышения зарплаты из данного решения не следует. На мой взгляд, его следует разработать и ввести. То есть работодатель получит такое смягчение, если обеспечит поддержание занятости на уровне до апреля 2020 года в течение определенного периода времени. Например, года как минимум, а также увеличит заработную плату (не среднюю), а наиболее низкооплачиваемой группе работников и среднеоплачиваемой, скажем, минимум на 10-15%. Подобный подход мне видится наиболее в экономическом ключе обоснованным. Конечно, детали могут быть уточнены, но речь идет о сути вопроса.
Следующее решение касалось ввода налога на процентные доходы граждан, имеющих депозиты в объеме выше миллиона рублей. Такие депозиты имеются даже у определенной категории пенсионеров, причем не только военных. Именно эти проценты они снимали каждый месяц к своей пенсии, что являлось некоторой прибавкой им к пенсии. Теперь именно эта сумма при вводе такого налога в следующем году будет уменьшена на 13%, что равно подоходному налогу. Возникает вопрос, не будет ли это частичной компенсацией введенного послабления для работодателей при снижении социальных начислений с 30% до 15%, о чем сказано выше? Первая мера исключительно в пользу бизнеса. Она пока никак не коснется повышения заработных плат работников по указанной выше причине (отсутствует обязывающее действие). В итоге налоговая нагрузка на людей возрастает, пусть и завуалированно, через их депозиты (процентные доходы на них), но гарантии повышения заработной платы как не было, так и нет.
В условиях, когда в стране в 2013-2017 гг. не росли реальные располагаемые доходы (они снижались), а в 2018- 2019 гг. ростом их назвать тяжело, так как показатели около нуля, вводить подобные «долгосрочные изменения», видимо, не совсем целесообразно. Заметим, что в эти же годы страна испытывала и инвестиционный кризис - отрицательный темп роста инвестиций в 2013- 2016 гг. Именно эти два рычага — потребительский и инвестиционный и явились фундаментом в сдерживании развития Рос- сии, кризисном ее функционировании еще до кризиса, вызванного COVID-19.
Следует отметить единственное, что вызывает позитивный отклик (помимо социальной помощи населению, в том числе системы мер по оказанию всемерной помощи людям пожилого возраста и поддержки медицинской помощи). Это ввод налога на отток капитала в офшоры величиной в 15%, однако, без дополнительных мер по ограничению валютно-финансовых спекуляций и возврату контроля за валютной биржей и финансовым рынком России. Сегодня нерезиденты имеют над этими институтами весьма серьезный контроль. Ввод же налога на отток капитала, конечно, пополнит бюджет и выступает чисто фискальной процедурой, но он не изменяет кризисного построения и управления российской экономикой до «кризиса 2020», не изменяет финансово- спекулятивной модели - ее сути, он просто отстегивает от нее чуть-чуть в бюджет (что, конечно, неплохо, но мало).
Впервые при экономическом кризисе Центральный банк РФ не повышает процентную ставку, хотя ее снижение уже не решает задачи стимулирования инвестиций, так как они привязаны к собственным средствам владельцев бизнеса, а риски кредитования высоки и слабо демпфируются. В то же время нацеленность на понижение процента нужна для российской экономики, чтобы в долгосрочном периоде восстановить процесс кредитования реального сектора и обеспечить расширение потребления. Обычно забывают о том, что понижение процентной ставки расширяет потребление и поддерживает общий спрос, а не только способствует инвестициям, зависящим от многих иных обстоятельств. Например, готовности объектов их осуществлять, динамики рисков и т.д.
Таким образом, просматривается стремление стимулировать спрос и что особенно важно – предложение, а также оставить капитал в стране, пусть и весьма слабыми мерами (15% налог на отток в офшоры). Однако, как сказано выше, имеются и явные неточности экономической политики, абсолютно безрезультативной в долгосрочном плане. Например, для предприятий вводится возможность сохранения 90% занятости, тогда - такие то стимулы, если 80% занятости - то иные. 10% безработица - это очень большой допустимый ее уровень. Ведь до кризиса 2020 года она была официально весьма малой 3,6-3,8%. Это невысокий показатель по европейским меркам. Однако, если к нему допустить прибавку в 10%, то при том или ином варианте кризиса можно выйти на 15%. А это уже весьма солидно для экономики. Подобные приводимые оценки слабо обоснованы, шкала является непродуманной. Такие неточности ясно высвечивают проблему планирования макроэкономической политики, обоснования не только стратегических решений (с этим давно в России дело обстоит неважно), но даже текущих тактических решений. По- иск методов снижения масштаба текущего кризиса не может не предполагать ориентир на преодоление «кризиса до кризиса».
Карантинные меры нужны, поскольку инфекция коварная и опасная. Я уверен, что советское государство, в котором я родился, вырос и учился, никогда бы не допустило столь масштабного поражения всех регионов страны пандемией. По крайней мере, датчики воздуха не покупались бы для аппаратов ИВЛ за границей, как и редукторы для медицинской техники. Этот кризис еще раз преподнес нам урок - выбирать форму организации нашего общества и экономики исходя не из прибыли образующих фетишей, а подлинного понимания жизни и ее смысла. То, что мы приобрели автомобили и заставили ими свои дворы, вместо того, чтобы играть здесь в футбол или хоккей, это не есть счастье. Это ложное представление о нем. Дворовое пространство - это не гараж. Нет никакого смысла заполнять его автомобилями. Выскажу гипотезу, что именно за эту груду железа, якобы расширяющего свободу, был «куплен» народ фетишом капитализма. Но самая крупная собственность и ценности, созданные народом, оказались в руках весьма малочисленной группы лиц.
Есть данные, что 100 семей контролируют 82% благосостояния России (по данным аналитических служб зарубежных банков). Даже если эта цифра, скажем, преувеличена в 2 раза, и реальная в 2 раза меньше - это большой показатель. Изучая такую систему уже четверть века, вижу глубинный тупиковый характер ее развития. Если не будут осуществлены коренные институциональные и структурные изменения, в том числе касающиеся базы развития: владения и собственности, управления производством и секторами экономики, то изменение кризиса до кризиса не произойдет при возможных локальных позитивных эффектах, которые будут нейтрализованы следующими кризисами. Надо обратить пристальное внимание на организацию экономики Вьетнама и Китая, но, не копируя никого, выстроить совершенно свою систему организации экономики в России. Только тогда мы будем конкурентоспособны, стабильны и защищены, в том числе от вирусных атак.
Кризисы заставляют думать и искать пути решения проблем. Будем надеяться, что и этот кризис не лишит Россию ума сделать соответствующие выводы.
О. СУХАРЕВ, профессор, доктор экономических наук
