Роман Полански получил французскую кинопремию "Сезар" как лучший режиссер за фильм "Я обвиняю", который 6 марта вышел и в российский прокат под названием "Офицер и шпион". Присуждение награды вызвало скандал: несколько актрис в знак протеста ушли с церемонии. Сам Полански и актеры его фильма не рискнули приходить на вручение, опасаясь "линчевания". И не зря: после объявления премии было немало злых и ироничных высказываний на тему "ненаказанного насильника". С объявления результатов премии прошла неделя, а страсти только разгорелись. Все больше известных актеров, писателей, журналистов ввязываются в дискуссию о том, уместно ли поощрять режиссера с такой репутацией. Елена Кондратьева-Сальгеро — о скандале во Франции и о том, почему многие заступились за Полански.
Две новости, и обе хорошие. Во-первых, если мы в самое ближайшее время не остановим этот вирус и не раздавим его, как клопа на обоях, "кинà", как говаривал известный экранный персонаж, у нас тоже не будет. Я имею в виду не "коронованный" всеобщей паникой вирус, от которого полпланеты бегает в масках, окончательно попутав берега и понятия, а потому судорожно затариваясь макаронами и туалетной бумагой. Я имею в виду гораздо более коварный и реально опасный вирус повальной фарисейской политкорректности, косящий все, что мыслит. Хорошего в этой новости то, что на последней раздаче национальной французской кинопремии "Сеза́р" ситуация, наконец, расчехлилась до степени обнаженного нерва и спровоцировала неожиданную реакцию.
Вторая хорошая новость в том, что самые мужественные и одновременно самые талантливые люди неоднозначных медийных профессий публично выступили из поголовья политкорректи и вступили в открытое противостояние с мороком всемирного ханжества.
Очень кратко напомню: перед выходом на экраны последнего фильма режиссера Романа Полански "Я обвиняю" мировую прессу всколыхнул скандал, поднятый бывшей актрисой и манекенщицей, давно отошедшей от обеих этих профессий в мир благополучных рантье. По ее признанию, актриса не стерпела "наглости" режиссера, замахнувшегося на историю знаменитого "дела Дрейфуса" и посмевшего дать своему фильму заголовок столь же известной статьи Золя. Актриса напомнила недостаточно бдительной публике все подзабытые прегрешения бурной молодости Полански: от совращения несовершеннолетней Саманты Геймер до ее собственного (актрисы) брутального изнасилования режиссером на швейцарском курорте 40 лет назад.
Несмотря на поднявшуюся волну яростных протестов всех мастей — от феминизма до сионизма (Полански упрекали также в "злоупотреблении своей еврейской принадлежностью") — фильм вышел и пошел с успехом при нескончаемых пикетах разного рода активисток перед кинотеатрами.
В самый разгар "антиполанских" пикетов и манифестаций случился скандал совсем другого рода и c другой стороны. Воплощение политкорректного шаблона, бездарной режиссуры, самодеятельной игры и полного отсутствия профессионализма во всем — фильм "французского режиссера" Ладжа Ли — получил все возможные номинации на Каннском фестивале. А сразу же вслед за номинациями выяснилось, что сам режиссер имеет настолько темное прошлое, в котором перемешались тюремные сроки и не абы за что, а за похищение и пытки, что его нынешний сюжет об "отверженных" чернокожих жителях французских неблагополучных пригородов заиграл совсем новыми оттенками черного. В уже неисчисляемом количестве.
И тем не менее на защиту Ладжа Ли немедленно и решительно стала вся политкорректная рать, убеждая опешивших, что этот режиссер кого надо режиссер и давно искупил ошибки прошлых лет. Ни одной ассоциации борцуновского типа и в голову не пришло пикетировать кинотеатры или митинговать перед залом Каннского фестиваля. Журналистов, посмевших писать о проделках бурной молодости Ладжа Ли, дружно зашикали и застыдили расизмом (Ладж Ли — чернокожий, я не сказала?).
Ладж Ли и съемочная группа фильма "Отверженные". AP Photo/Michel Euler
Вишенкой на торте этих двух историй стала только что провозглашенная номинация фильма Полански "Я обвиняю" на французскую национальную кинопремию "Сезар", где и случился самый важный и самый звучный из скандалов.
Сама по себе церемония прошла согласно традиционными канонам: никто из присутствовавших или следящих за трансляцией, конечно же, не удивился, когда со сцены вместо речей о киноискусстве пронзительно зазвучали чисто идеологические и политические панегирики новоиспеченных и плохо пропеченных кинематографистов.
Известная исполнительница комических скетчей Флоранс Форести пошло и несмешно пошутила o Полански и его "тягe" к изнасилованиям. Никому не известная актриса сенегальских корней Аисса Маига удрученно сообщила залу, что ей "стыдно видеть, как мало в зале чернокожих и как много светлокожих людей". Какое отношение все это имеет к киноискусству, осталось, что называется, за кадром. Зато засчиталось в бонус обязательной политкорректи.
Флоранс Форести на церемонии "Сезар"
Пресса откликнулась отзывами не дремлющих стражей, назвав церемонию вручения кинопремии насильнику Полански "Сезаром стыда". Mинистр культуры Франции Франк Ристер публично заявил, что "поздравлять Полански — это плохой знак". Читайте — черная метка…
Cтоль же "известная", как и актриса Маига, писательница Виржини Депант разразилась свирепым возмущением по поводу награждения фильма Полански и буквально заплевала всех причастных к премии Сезара за подобную мерзость. Стоит вспомнить, что эта самая писательница в свое время откликнулась столь же свирепой любовью к исламистским террористам, расстрелявшим редакцию "Шарли Эбдо":
Я полюбила их за их неловкость, — писала Виржини. — Когда я увидела их: с оружием в руках, терроризирующих всех вокруг, с криками "Мы отомстили за Пророка!"
Это не шутка, а дословная цитата. Надо полагать, все вышеперечисленные реакции явились переполнившей чашу терпения каплей. И вот здесь мы подходим к самой интересной части повествования — нашей второй хорошей новости: не все то покорное политкорректи мессиво, что молчит — до поры до времени.
Актриса Адель Энель покидает премию Сезар после объявления награды для Полански
Сначала не выдержал исполнитель главной роли в фильме Полански, известный актер и всеобщий любимец Жан Дюжарден. Как и вся остальная съемочная группа, Дюжарден отказался явиться на презентацию фильма в новостной выпуск национального телевидения. Затем сломался и написал в соцсетях открытым текстом несколько совсем не политкорректных твитов, один из которых гласит:
Я сматываюсь из этой страны. Здесь воняет.
Под напором страстей (или дружеских советов) твит он скоро убрал, но от дальнейших комментариев наотрез отказался. А отскриненный твит загулял по сетям и вызвал цепную реакцию.
Тогда на сцену скандала вышла еще более знаменитая и еще более сногсшибательная по масштабам всех предшествующих скандалов актриса Фанни Ардан, заявившая свою полную и безоговорoчную поддержку режиссеру, равно как и свое полное безоговорочное презрение к своре политкорректности, организовавшей эту травлю.
Вслед за ней второй главный исполнитель в фильме Полански, очень известный и уважаемый безоговорочно актер Ламбер Вильсон, публично назвал царствующую сегодня повсюду политкорректность "откровенным терроризмом", церемонию вручения премий — "Сезаром гнева", а обо всех воющих с волками вопросил:
Кто все эти люди? Они же крохотные, во всех отношениях.
В самый разгар кислотных дебатов после реплики еще одной мало чем отличившейся актрисы Адель Энель: "Дать премию Полански — это плюнуть в лицо всем жертвам насилия! Это значит, что насиловать женщин не так страшно!" — в мире СМИ совершенно неожиданно возникла единственная подтвержденная жертва насилия Полански Саманта Геймер, которую в 1977 году, в возрасте 14 лет, ее собственные родители привезли в дом режиссеру и оставили там на выходные. Саманта Геймер неоднократно публично высказывалась о том, что она простила и не желает продолжения преследования Полански. И на сей раз ее вступление в дискуссию было встречено отнюдь не радостно обвиняющей стороной. Можно сказать, окончательно подкосило обвинение.
Я не согласна, с тем, что происходит. Требовать от женщин не только переживать агрессию вечно, но еще и терпеть вечное возмущение всех по этому поводу — вот это как раз и есть плевок в лицо всем тем, кто пережил и выздоровел и старается жить нормально, а не пережевывать бесконечно собственные трагедии.
А после актеров и Саманты в бой пошли журналисты. В прямом эфире известной высокорейтинговой программы телеканала CNews популярный ведущий Жак Сегела задал вопрос выстрелом в упор: "Что было бы, если бы Полански был негром?" На что присутствующий в студии политик Жан Мессиа ответным выстрелом уложил всю аудиторию: "Ему бы сейчас аплодировали".
Этот же щекотливый вопрос был продублирован мгновенно разошедшимся по сетям твитом политика:
Аисса Маига пересчитывает темнокожих, утверждая, что в кинематографе недостаточно расового разнообразия. А разве это самоцель, чтобы находить чернокожих или арабов повсюду? И если так, почему бы не пересчитать белых во французских футбольных сборных?
Еще один политик, депутат Европарламента Надин Морано, лично обратилась в твиттере к актрисе Маига:
Вы говорите, что мы все — одна семья. И в то же время жалуетесь, что во Франции слишком много белых. Почему бы вам в таком случае не вернуться в Африку? Разве в африканских фильмах белых 50%?
Удар явно попал в цель, потому что вызвал ни с чем не сравнимую реакцию сирен политкорректности: все замолчали, и тема чуть было не самоотключилась из эфира, но буквально на следующий же день в ряды "восставших" вступил один из популярнейших сегодня во Франции писателей Фредерик Бегбедер.
Полански с женой Эмманюэль Сенье. Фото: Кинопоиск
Его выступление на одном из самых рейтинговых радио Europe 1 было охарактеризовано прессой как "ушат серной кислоты", и ведущему пришлось изрядно попотеть в прямом эфире, чтобы худо-бедно смягчить ожог бегбедеровской язвительности невнятными пояснениями. Краткая отредактированная выжимка реплики Бегбедера звучит так:
Куда делось кино? Вечер, посвященный кинематографу, превратили в жалкую стачку разнузданных гиен. Две мелкие, ни в чем не разбирающиеся актриски вдруг возомнили себя судьями и взялись определять добро и зло. Одна из них заявила, что ее "тошнит" от происходящего, совершенно не отдавая себе отчета, насколько тошнотворна она сама. Она даже не соображает, что своим поведением в точности повторяет фабулу "дела Дрейфуса": сводя весь фильм к полицейскому досье и к фактам 50-летней давности, без единого доказательства; считая себя вправе судить человека без адвоката. Это именно та трагедия, которую показал в своем фильме Полански. Они не разбираются ни в кино, ни в уголовном праве, но им дают власть и они пользуется этим с абсолютной жестокостью. Прекрасномыслие — самая жесткая форма нетолерантности.
На сегодня других восставших против террора политкорректности у меня для вас нет. Пока. Но продолжение банкета несомненно последует. Потому что это все-таки премьера — чтоб так кучно и массово "началось"...
_(cropped).jpg)
