Источник: Православие и современность
Во время диаконской хиротонии будущий пастырь снимает в алтаре обручальное кольцо и кладет его на престол. С этого момента он обручен с Церковью, высший приоритет в его жизни — служение, к которому его призвал Господь. Но вот жена священнослужителя свое кольцо не снимает. Она до конца своей жизни принимает это положение вещей: на первом месте у супруга — Церковь, на втором — семья. Легко ли это принять? Служение супруги священника, матушки, как принято ее называть, — в чем оно заключается? Каков он — крест современной матушки? Об этом мы поговорили с женами священников из разных епархий Русской Православной Церкви.
В представлении общества матушка — некий образец православной женщины. Чего от нее ждут? Что она будет скромной, послушной, тихой. Многодетной. Также желательно, чтобы обладала полезными для служения мужа навыками и способностями: могла читать за богослужением, руководила клиросом и воскресной школой, имела педагогические способности, обладала навыками флориста и дизайнера интерьеров, чтобы и в храме, и дома было уютно и красиво.
Все это действительно необходимо, но ведь матушка, помимо всего этого, еще и самостоятельная личность со своими потребностями, с творческими и иными способностями, и она нуждается в их реализации не меньше, чем кто-либо другой. Наконец, у нее может быть образование и любимая профессия.
С мирской точки зрения жизнь жены священника полна самых разных ограничений и даже лишений. Батюшку могут в любой момент перевести на новый приход, и тогда ей, как жене офицера, придется за ним переезжать в другой город, а то и в село, каждый раз с нуля налаживать быт. Не всегда в тех местах, где мужу доведется служить, будут хорошие условия для обучения и лечения детей.
К внешнему виду матушки тоже предъявляются определенные требования, далеко не все модные тенденции и предпочтения удается реализовать в своем гардеробе. Если отношения в семье не складываются, развод исключен. Как относятся матушки ко всем этим «ограничениям»? Насколько они для них представляют проблему?
Вряд ли найдется семья, которая проживет жизнь, не сталкиваясь ни с какими испытаниями, искушениями. Болезни детей, безденежье, непонимание близких, неустроенный быт… И семьи священников не исключение. Мы спросили, как справляются с испытаниями наши собеседницы? О чем думают в минуты отчаяния?
Одна из наших собеседниц — мама десятерых детей. Для современного мира, ориентированного на комфорт и удовольствия, эта ситуация, мягко говоря, нестандартная. Как она справляется? Где черпает силы на этот ежедневный подвиг?
Так каковы современные матушки на самом деле? Удается ли им совмещать традиционные обязанности жены священника и собственную профессиональную и личную реализацию? Чувствуют ли они давление статуса «образца для подражания»? Мы пригласили к разговору шесть жен священников. Все разного возраста и, соответственно, жизненного опыта, проживают в совершенно разных условиях, порой настолько экзотических, что сложно в них нашу соотечественницу представить.
Итак, давайте знакомиться.
Юлия Кулакова:
«Трудности — прекрасная школа не-осуждения»
Юлия — филолог по образованию (Самарский государственный университет), автор книг «Когда Бог рядом» (изд. Сретенского монастыря) и «Ангел босиком» (изд. Данилова монастыря). Муж, иерей Димитрий, по светскому образованию инженер (Самарский государственный аэрокосмический университет). Начинал служение в Самарской и Сызранской епархиях, с 2012 года несет зарубежное служение, с 2016 года — клирик, а потом настоятель ставропигиального прихода РПЦ МП в честь апостола Фомы (Нью-Дели, Индия). Супруги родом из Самары, ровесники (им по 40 лет), сыну Александру 15 лет.
По словам Юлии, ни в ее семье, ни в семье супруга верующих людей не было, и свое крещение и воцерковление они воспринимают как чудо Божие. К первому в жизни Причастию — через неделю после венчания — молодые люди шли вместе.
«Нашему сыну было уже два года, когда духовный отец, схиархимандрит Николай (Феоктистов), благословил моего мужа, тогда уже несшего послушание алтарника, а затем певчего, идти к правящему архиерею с вопросом о возможности рукоположения, — вспоминает Юлия поворотный момент их с мужем жизни. — Принять решение супруга было непросто, именно потому, что осознавала это как огромную ответственность. Помню, как сказала ему: “Что ты будешь батюшкой — это понятно, но из меня-то какая матушка?!” Мне виделось, что жена священника уже должна обладать всеми возможными добродетелями во всей их полноте, по сути, уже быть святой, а мой собственный “уровень” не имел с этим идеалом ничего общего. Я была вчерашней мечтательницей с сочинением стихов по ночам, дипломом филолога, небольшим опытом работы в журналистике и отсутствием даже намека на знание нотной грамоты».
В отношении приоритетов в жизни Юлия считает, что «…служение Богу вовсе не подразумевает отказа от собственной семьи. Да, кольцо священник снимает, но его брак никто не расторгал, он несет ответственность перед Богом как глава семьи, как муж и отец. В конце концов, его семья — это тоже часть его паствы. Более того, именно живой пример семейной жизни, добрых отношений между мужем и женой, родителями и детьми любой прихожанин хотел бы видеть в семье священника. Хотя бы потому, что это, увы, — как говорят сами прихожане, с которыми я общаюсь, — становится редкостью в наше время. А развод — страшная трагедия не только для священника и не только для христианина, но и для любого человека. В обществе сегодня есть тенденция “распределения по ролям”: ты жена — ты должна вот это, ты муж — ты должен вот то. Самое главное в браке — не воспринимать человека, ставшего самым родным, с этой точки зрения. Там, где двое стали одной плотью, нужно не распределение обязанностей, а настоящая любовь и искренность, сострадание, милосердие. Как часто супруги оставляют свою “половинку” потому, что супруг, например, заболел и не может больше зарабатывать, или жена, скажем, не может стоять у плиты. Вот это возмущение, что мне “недодали”, “не обслужили”, “долг не исполнили”, не имеет ничего общего с настоящей любовью. Долг в христианском браке — это подхватить, если твой супруг упал. В православной семье, тем более в семье священника, муж пойдет после рабочего дня на кухню и накормит и детей, и больную жену, а не начнет стучать по столу кулаком. А жена поддержит мужа, у которого что-то не получилось, а не начнет причитать: “И зачем я вышла за этого неудачника?..”.
Переезды… Я всегда считала, что хорошо нам быть там, где нас хочет видеть Сам Господь. И любое назначение своего супруга всегда воспринимала как волю Самого Господа Христа. Ни разу мы не просились куда-либо, всегда молились о воле Господа и без вопросов принимали то, что посылалось.
Испытания… Мы знали, что будет трудно, но, признаюсь, были в моей жизни периоды, которые превзошли самые пессимистические прогнозы. Нехватка денег на самую простую еду и самое дешевое мыло, невозможность помочь ребенку во время болезни, жизнь в таких условиях, о которых если пытаешься рассказать сегодня, то люди, не знавшие меня тогда, просто не верят — все это было, многое оставило свои последствия. Но именно в такие периоды помощь Божия была буквально видимой. Господь посылал нам на помощь прекрасных людей, и не раз с нами происходили явные (и не только для нас) чудеса. Собственно, потому я в свое время и начала писать для различных христианских порталов: хотелось рассказать о той милости, которую изливал на нас Господь. Я по себе знаю, как может поддержать силы в тяжелый момент весть об исцелении или чудесном избавлении от беды другого человека, и хотела, чтобы и “наши” чудеса кому-то могли дать надежду. Иногда мне пишут, что после прочтения моих рассказов отложили книгу и помолились Богу и святым, о которых читали, и смогли преодолеть отчаяние, а там и Господь послал Свою помощь. Слава Богу! Я думаю, эта радость есть у любого христианского автора. Но чтобы писать, сначала приходится всё это прожить, пережить. Кстати, это прекрасная школа не-осуждения: если ты был в нищете — уже не оттолкнешь нищего, если был в болезни — не скажешь презрительно больному: “Чем же ты так согрешил, что болен”.
Может ли матушка быть “образцом” и “примером”? Разумеется, всегда были матушки праведной жизни, и их немало, но человеку, который входит в храм, я б не советовала настраивать себя на то, что именно матушка должна быть его “образцом”. Просто потому, что Образец нам уже дан, и это Господь Христос, а примеры нам — Матерь Божия и святые».
Любовь Белая-Круглякова:
«Семья — это малая Церковь и наша общая забота»
Любовь, супруга протоиерея Александра Белого-Круглякова, благочинного Усть-Илимского благочиния, настоятеля Всехсвятского храма Усть-Илимска (Братская епархия Иркутской митрополии), родилась и выросла в сибирском городке Тулуне. Училась в музыкальной школе, затем получила специальное образование по классу фортепиано в Иркутске, собиралась в консерваторию. Но, выйдя замуж, вернулась в Тулун и семь лет работала в музыкальной школе. Сейчас у супругов пятеро взрослых детей и четверо внуков.
Замуж Люба выходила не за семинариста, а за одноклассника. «Мы полюбили друг друга, когда мне было четырнадцать, Саше — пятнадцать. Сейчас, приближаясь к шестидесятилетнему рубежу, понимаем, как нам повезло друг с другом».
К вере супруги пришли, когда у них уже было двое детей.
«Тогда в наш город приехал новый молодой священник. Знакомство с его семьей оказалось судьбоносным, вскоре мы с мужем воцерковились. Но когда зашла речь о том, что мой муж может стать священником, я растерялась поначалу — уж очень страшили меня перемены в нашей привычной, отлаженной и благополучной жизни. Это был конец 80‑х. Наши любимые родственники и друзья не понимали нас и были напуганы нашим выбором. Но нас очень поддержали тулунские батюшка с матушкой. Слава Богу, что семья наша была крепкой, мы очень любили друг друга и справились с этим непростым периодом».
Как относиться к тому, что семья у батюшки на втором месте? Оказывается, такой вопрос в семье Белых-Кругляковых вообще никогда не стоял:
«Слава Богу, у нас не было первых, вторых и третьих мест. Семья — это малая Церковь, и она всегда была нашей общей заботой. Мы очень любим своих детей, и они всегда были под нашей пристальной опекой, несмотря на занятость мужа. Что же касается гардероба — убеждена, что внешний вид женщины определяется не ее статусом, а вкусом и внутренней культурой.
Да, многодетность действительно стала для нас самым трудным испытанием. Но проблема не в количестве детей, а в том, что не все они остались с нами. У нас родилось восемь детей, трое из которых умерли в раннем младенчестве. Конечно, бывали минуты отчаяния, когда случались сложности при вынашивании детей, когда погибали младенцы, когда у уже подросших детей были проблемы в школе. Но я никогда не оставалась в этих трудностях одна, мы все переживали вместе с супругом, поэтому отчаяние было кратковременной слабостью, а не устойчивой депрессией».
Анастасия Пархоменко:
«Куда ты, туда и я»
Анастасия, супруга настоятеля храма во имя великомученика Пантелеимона в селе Усть-Курдюм (Саратовская епархия) протоиерея Владимира Пархоменко, с детских лет ходила в храм. Вера в ее родительской семье передавалась из поколения в поколение, в роду были священники. «Мама нам всегда говорила, что нельзя стыдиться своей веры, и приводила слова Господа, что кто постыдится Меня… того Сын Человеческий постыдится, когда придет во славе Своей (Мк. 8, 38). Поэтому, если меня спрашивали: “Настя, ты богомольна?” — я отвечала: “Да, я верующая”. Воспитывала нас мама в строгости: телевизор не смотрели, на дискотеки не ходили. Помню свои подростковые бунты: хотела джинсы носить, но мама не разрешала. Как-то она стала жаловаться бабушке, как тяжело ей одной нас — пятерых — поднимать (папа у нас умер рано), а та ее утешала: “Вот, подожди, будут все твои доченьки матушками”. Мама хотела нас в монастырь отправить, но Господь устроил наши жизни иначе — все сестры стали женами священников».
Своего будущего мужа, семинариста Владимира Пархоменко, Анастасия встретила в Троице-Сергиевой Лавре (подробно об этом в материале «И усы не помеха» в № 16 (636) газеты «Православная вера».
«Меня никогда не смущали те ограничения, которые накладываются на жен священников, — говорит Анастасия. — Сказалось мамино воспитание. Послушание мужу? Мне кажется, что это для женщины нормально. Нас же мама воспитывала в такой строгости, что мы даже косым взглядом не могли на нее посмотреть, не то что слово поперек сказать. Я помню, как в подростковом возрасте возмущалась такими порядками: “Вот выйду замуж, и буду делать все, что захочу!”. А мама: “Ничего подобного. Будешь мужа слушаться!”. Мама уже тогда вложила мне в голову, что муж — глава семьи. Поэтому я приняла это положение вещей как единственно возможное.
Многих молодых матушек пугают переезды, а я помню, что, когда отец Владимир спросил меня, поеду ли я с ним в Магадан, я, не задумываясь, ответила: “Не за место выходят замуж, а за человека. Куда иголка, туда и нитка. Куда ты, туда и я”. Нам тоже, как многим другим семьям священников, пришлось переезжать: Сергиев Посад, Кострома, Воронеж. Но для нас это была романтика. Мы счастливы были: новое место, новые люди. Никогда не делали из этого трагедию.
Когда я замуж выходила, я не знала про то, что священник снимает обручальное кольцо. И, когда батюшку рукополагали во диаконы, старушки в храме ехидно так мне сказали: “Ну все, теперь он положит кольцо на престол, и ты уже будешь на втором плане”. Я сначала оторопела, а потом подумала: “Ну я же все равно буду”. Может, я так просто к жизни отношусь, но мне достаточно того, что он у меня есть и я у него есть. А все эти места, приоритеты для меня не важны. Не накручиваю я себя по таким поводам.
Вообще, я ко всему очень просто отношусь. Меня ничем нельзя сильно огорчить, я всего в детстве хлебнула: и надеть было нечего, и порой даже покушать. Есть денежка, слава Богу, нет денежки, как-нибудь проживем, Господь не оставит. Квартира большая — хорошо. Маленькая — тоже неплохо.
Что же касается других испытаний… Многие говорят, что многодетность — это тяжкое бремя, подвиг. Никогда так об этом не думала. Да, когда мы начали встречаться с отцом Владимиром, и он спрашивал меня, сколько я хочу детей, я, помня, насколько трудно было с нами нашей маме, сказала, что одного. Он тогда сказал, что хочет шестерых. Я решила, что он шутит… Но когда у нас одна за другой родились первые девочки, я поняла, что одним ребенком мы уже не ограничимся. Помню, как ехала с ними в троллейбусе и подошел к нам пожилой мужчина, спросил, сколько мне лет? Я ответила, что двадцать. А он говорит: “Надо же, как ты любишь своего мужа! Какой, видать, хороший у тебя муж!”. И я поняла тогда, что дети — это признак, что ты любишь своего мужа. Доверяешь ему, раз рожаешь от него детей, не задумываясь. Плохому же мужу ты не станешь столько рожать».
Некоторые многодетные женщины печалятся, что у них не получилось с карьерой. Анастасия никогда об этом не жалела.
«Считаю, что женщина в первую очередь должна состояться как хорошая мать и хорошая жена. Для меня этого достаточно. Я для себя еще в юности решила так: когда муж приходит домой, я должна встречать его улыбкой. Он ни в коем случае не должен видеть меня замотанной, уставшей, злой. Муж — добытчик, дом должен быть для него тихой гаванью. Я помню, как в юности услышала эту известную формулу, что счастливый человек — это тот, который и на работу с радостью идет, и домой с радостью возвращается. Я посчитала, что моя задача — сделать так, чтобы муж с радостью возвращался домой».
Юлия Бештень:
«Быть тылом и помощницей для мужа»
В шесть лет Юлия впервые услышала от соседской бабушки про мытарства, и такое сильное впечатление этот рассказ произвел на девочку, что она стала упрашивать родителей ее покрестить. А ее папа и мама были далеки от церковной жизни, эти просьбы ребенка казались им, по меньшей мере, странными. Лишь когда Юле исполнилось десять, они, наконец, сдались и желание дочери исполнили. С тех пор каждое воскресенье десятилетняя девочка вставала рано утром, пока еще все в доме спали, и ехала с окраины Заводского района Саратова в Свято-Троицкий собор. Доставала из сумки бабушкин платок, накрывала им голову и ныряла под своды старинного храма, откуда, как она сама говорит, ей не хотелось выходить. Гораздо позже, уже в другом храме, она и встретила своего будущего мужа — Ивана Бештеня, впоследствии отца Иоанна.
Сейчас семья живет в районном поселке Екатериновка, где батюшка служит настоятелем в храме великомученицы Екатерины (Балашовская епархия Саратовской митрополии). Воспитывают супруги пятерых детей, старшему 17 лет, младшему восемь месяцев. У Юлии музыкальное и педагогическое образование, сейчас она достаточно известный в православной среде блогер.
«Как привыкала к новой роли? Мне очень помог мой духовник: еще до свадьбы он доходчиво объяснил, что за жизнь меня ждет. Заранее снял с меня розовые очки, потому что я тогда на семинаристов смотрела как на ангелов. А он мне говорил, что они обычные люди, со своими слабостями. Что иногда и у священников бывает очень тяжелый характер, и даже они иногда разводятся. Впрочем, когда мы с Иваном познакомились, мне уже было все равно, что со мной будет дальше. Потому что ощущение, что я встретила своего человека, человека, который меня понимает, с которым мы говорим на одном языке, было такое сильное, что я поняла: это мой путь, Господь меня на него благословил.
Духовный мой отец очень помог мне, тогда все же новоначальной, верно понять смысл моего выбора, правильно выстроить отношения как с мужем, так и с прихожанами. Самое главное было лично для меня — научиться не выпячиваться, не строить из себя праведницу, а быть тылом и любящей помощницей для своего мужа. Не ждать, чтобы все обязательно называли “матушкой”, ведь на самом деле сан дают мужу, а не мне. А еще он помог понять, что от меня, в том числе, зависит и отношение к моему мужу на приходе. Конечно, всё это должно идти от сердца, а не ради внешнего благочестивого вида. Даже сейчас, когда блог в сети Инстаграм принес какую-то известность, я всегда помню, что веду его не для своей славы, а ради служения мужа, во славу Божию».
Юлия признается, что труднее всего ей далось принятие того, что мужа часто не бывает рядом. «Вот здесь поначалу ломка была сильная! Я же только что обрела близкого человека, которого ждала всю свою жизнь, и тут же его, казалось бы, потерять! Ревность была сильная. Мне очень помогла это пережить супруга моего духовника. И, в конце концов, я сказала себе: “Да, я даже не на втором, а на последнем месте. Зато с каким мужем и на каком служении! Если Господь так распорядился, и я на этом месте полезна, значит, я там и буду”.
Понимаю, что на мне, как на матушке, лежит большая ответственность. Помню, перед свадьбой мама мне говорила: “Ты выходишь замуж за Церковь”. Хотя она была человеком неверующим, но именно так озвучила свой взгляд на мой выбор. О Церкви зачастую судят по тому, какие люди ее наполняют. Если обычный человек отвечает сам за себя, то я понимаю, что где бы я ни была, я — православная христианка, жена священника. Слава Богу, мне не приходится что-то из себя изображать. Я всегда одинаковая — такая, какая есть, независимо от того, на службе я или где-то в другом месте.
Самым сложным для меня оказалось выстраивание отношений на приходе. Я по натуре закрытый человек, а жизнь священника всегда на виду. Пришлось устанавливать границы, учиться говорить “нет”. Например, когда люди хотят прийти в наш дом, я чаще всего отказываю. Мы достаточно много уделяем людям внимания в храме, а наш дом — это частное пространство, куда нет входа посторонним. Его очень мало — этого пространства. И мы им дорожим.
Легко не бывает. Где-нибудь да есть сложности, как и у всех. Но главное правило для нашей семьи — что бы ни происходило в жизни, радости или печали, — мы всегда преодолеваем их вместе, стараемся искать во всем смысл и за всё Бога благодарить».
Ирина Заславская:
«Относиться с уважением к тем, кто нас окружает»
Ирина, супруга священника Алексия Заславского, настоятеля храма Рождества Христова села Оркино, храма в честь иконы Божией Матери «Знамение» в Озерках Петровского района и Ильинского храма в Ягодной Поляне Татищевского района. Сейчас супруги живут в Озерках. А тринадцать лет назад они были столичными жителями.
Ирина — выпускница Московского государственного института культуры. Много лет работала библиографом, позже занималась математической лингвистикой. Научная деятельность закончилась в 90‑е годы прошлого века, когда развалилась страна Советов, а вместе с ней и многие предприятия. Это время называют «вторым крещением Руси». Тогда изголодавшийся по духовным смыслам народ массово хлынул в храмы. Супруги Заславские тоже воцерковились. Стали прихожанами Новоспасского монастыря. Супруг увлекся церковным пением, регентовал. Ирина трудилась в монастырской трапезной.
В саратовскую глубинку Заславские перебрались вслед за дочкой с зятем — клириком Саратовской епархии. Отец Алексий поступил в Саратовскую семинарию. Он окончил ее в шестьдесят пять лет. За всю историю этой духовной школы он был самым пожилым ее выпускником.
«Когда стало ясно, что дело идет к рукоположению, у меня был очень сильный страх! — вспоминает Ирина. — Причем не бытовой какой-то страх, а понимание: то, что с нами происходит, это указание перста Божия, что моя жизнь в руце Господней. Настолько все это было неожиданно и в то же время настолько мощно!».
А вот бытового страха, что они, столичные жители, привыкшие к комфорту, с чем-то не справятся, что им будет тяжело, по словам Ирины, почему-то вообще не было.
«Мы не представляли, куда попадем, что от нас потребуется, и, наверное, это хорошо, потому что, если бы знали, не уверена, что решились бы на это. А так, будучи в неведении, мы просто доверились воле Божией. Конечно, поначалу было трудно. Приехали в Озерки — ни дома своего, ни денег. А когда я посмотрела приходы, на которых батюшке предстояло служить, я, честно говоря, совсем приуныла. Сначала служили по домам, то у одной бабушки, то у другой. Но постепенно с Божией помощью все стало налаживаться. Пожили какое-то время в съемном жилье, потом купили дом. Начали подбирать помещения под храмы. Сначала мы их находили, потом судились, чтобы нам их отдали, регистрировали, оформляли, ремонтировали, приспосабливали их под храмы. По домам ходили, по копеечкам собирали. Я до сих пор не понимаю, как это все получилось. Храм в Озерках вполне достойно выглядит. В Ягодной Поляне новый строится. В Оркино идет восстановление старинной церкви.
Насчет давления статуса матушки — я особо об этом не задумывалась. Хотелось бы, конечно, соответствовать. Но это же очень сложно. Какие женские добродетели? Терпение, смирение, скромность, милосердие. Все они очень тяжело достаются. Твоя же натура — гордынная, набалованная — выпирает. Что помогает? Воспитание. Нас же как учили? Все люди — братья, помоги ближнему, сам погибай, а товарища выручай. Эти установки в нас заложены с детства. Да, мы приехали из Москвы, но мне и в голову не приходило, что я чем-то лучше местных жителей. Напротив, я в этих условиях гораздо менее жизнеспособная, чем они. Когда мы здесь поселились, я прониклась большим уважением к людям, которые хлеб насущный добывают тяжким крестьянским трудом. Вначале, чтобы наладить наш быт, нам очень много помогали соседи, прихожане. Да и сейчас помогают. И я им очень благодарна».
Матушка Ирина говорит, что, хотя призвание служить Богу произошло в зрелые годы, когда все в семье уже устоялось, изменения в отношении к себе со стороны супруга она все-таки заметила.
«Раньше муж был больше ориентирован на семью, на дом. Сейчас, действительно, служение для него на первом месте. А семейные, хозяйственные вопросы — по остаточному принципу. Иногда это вызывает раздражение, обижает. Но нам проще — мы вдвоем. Если бы у меня были детки маленькие, конечно, это иначе бы переживалось. Поэтому я научилась с этим вторым местом мириться. Где-то что-то не доделано, ну и ладно, потом доделаем, когда будет время. Не стоит переживать».
Алена Жилкина:
«Второе место — не проблема, а данность, которую необходимо принять»
Алена, супруга настоятеля храма в честь иконы Божией Матери «Нечаянная Радость» в Саратове, в детстве любила читать Библию, молилась вместе с бабушкой, когда гостила у нее на каникулах, но в храм девочку не водили. Она перешагнула порог церкви после смерти отца. По окончании школы Алена поступила в Учебный центр сестер милосердия во имя преподобномученицы великой княгини Елисаветы. С мужем познакомилась в семинарии, куда сестры милосердия приходили на занятия и в трапезную на обед.
«Да, я выходила замуж за семинариста, но, если честно, совсем не думала о будущем и опасений у меня — справлюсь или не справлюсь — никаких не было. Просто мы создали семью с любимым человеком. Положение жены священника, на мой взгляд, ничем не отличается от ситуации любой добропорядочной жены-христианки. Да, некоторые люди считают, мы должны сидеть дома, рожать детей, смотреть в пол и ни с кем не общаться. Бывало такое, что в магазине в корзинку заглядывали, что я там купила. Но мы, матушки, обычные люди, обычные жены. Образцом быть и не легко, и не сложно, а просто невозможно: у каждого человека свое представление об идеале, а всем не угодишь. Я не считаю, что мой “статус” накладывает на меня какие-то особые обязательства. Я по возможности стараюсь отвечать на вопросы прихожан, помогать тем, кто просит помощи, скромно одеваться. Но я бы, и не будучи матушкой, была бы точно такой же.
Что же касается второго места… Сейчас, когда по прошествии десяти лет Господь даровал нам детей, второе место стало ощущаться. До этого я и сама с удовольствием все время проводила на приходе, ездила с батюшкой по деревням. А сейчас у меня такой возможности нет. Каюсь, иногда названиваю батюшке и прошу быстрее приехать, обижаюсь даже и жду его выходных, но это не из-за второго места, а, скорее, из-за физической усталости, недосыпа и отсутствия помощи. Так что второе место — это не проблема, а данность, которую необходимо принять и попытаться смириться. Все проходит, пройдет и это, дети подрастут, и я смогу чаще ходить в храм и снова помогать батюшке».
Мы записывали интервью с Аленой, когда оставалось всего несколько дней до появления на свет их дочери Дашеньки. Это уже третий ребенок в семье (семь лет назад Жилкины взяли под свою опеку девочку, сейчас ей 12 лет). Но от венчания до рождения первенца прошло долгих десять лет ожидания, молитвы, надежды.
«Прихожане старались поддержать, многие говорили: “Не переживайте! Какие ваши годы! Вот увидите, будут у вас детки”. Хотя, если честно, немного напрягало такое внимание к этой теме. Мы ездили с прихожанами по святым местам, молились, но я думаю, что мы были не готовы, поэтому Господь не давал детей. В последние годы уже и я стала тяжело это переживать, приближалось тридцатилетие, я думала о детях постоянно. Мы вместе с супругом читали акафист Божией Матери “Нечаянная Радость”, я приобрела икону “Зачатие Пресвятой Богородицы”. Но самым главным стало то, что я внутри себя отпустила ситуацию: “Ну, нет у нас детей — ничего страшного. Будем жить с батюшкой, заниматься приходом. Все привычно и хорошо”. А через месяц-два я узнала, что беременна. Не буду даже описывать свое состояние, потому что это невозможно передать словами, это просто чудо! У нас в храме каждую пятницу во время вечернего богослужения совершается служба с чтением акафиста Божией Матери перед Ее иконой “Нечаянная Радость”, многие, пока бездетные, пары приходят на нее. И мы верим, что Господь и им дарует счастье стать родителями».
* * *
Итак, мы представили всех наших собеседниц. Шесть судеб, шесть взглядов на себя, мир, отношения, служение, жизнь в Церкви. Мы всем задавали одни и те же вопросы, чтобы из ответов понять, каков он — крест современной матушки. Но, честно говоря, про крест никто из них даже не обмолвился. Говорили о счастье. И у каждой рецепт оказался свой.
Юлия Кулакова: «Подхватить, если супруг упал».
Любовь Белая-Круглякова: «Все трудности переживать вместе».
Юлия Бештень: «Искать во всем, даже в трудностях, смысл и за всё Бога благодарить».
Анастасия Пархоменко: «Ко всему относиться просто, ни из чего не делать трагедии».
Ирина Заславская: «Доверять воле Божией».
Алена Жилкина: «Не пытаться быть для кого-то образцом».
Надеемся, эти рецепты окажутся нашим читателям полезными. А мы благодарим матушек за искренность и науку. Науку быть счастливыми.
Журнал «Православие и современность», № 45 (61)
Источник: Православие и современность
