Источник: Газета "Культура"
Пять лет назад наш Крым и наш Севастополь лишились бесценного сокровища — скифского золота. Экспозиция, гостившая в Нидерландах, из-за иска украинской стороны находится с тех пор в одном из музеев Амстердама. Сегодня над исправлением ситуации трудятся не только юристы, бьющиеся за возвращение домой народного достояния, но и археологи, возмещающие понесенные потери упорной работой «в поле». Удивительно, но факт: в ходе раскопок на строительстве трассы «Таврида» уже удалось обнаружить количество артефактов из благородного металла, сравнимое с тем, что арестовали голландцы.
Об этом, а также о лженаучных теориях в интернете, росте исторического нигилизма в обществе и проблемах отрасли «Культуре» рассказала заместитель директора Института археологии РАН Ася ЭНГОВАТОВА.
Фото: Александр Авилов/mskagency.ruЭнговатова: Археологи копают по всей России, поскольку люди издревле селились у нас везде, даже на территории современного Ханты-Мансийского АО. Большое количество археологических памятников есть и в Архангельской области, и на Чукотке, и на Соловках. Раскопки ведутся почти во всех регионах Европейской части страны, на Кавказе, в Крыму, за Уралом.
культура: На слуху сейчас именно Крым.
Энговатова: Это связано с большим количеством инфраструктурных проектов и с тем, что законодательство РФ предписывает перед началом строительных работ обязательно проводить спасательные археологические исследования. Наши специалисты изучают памятники, которые находятся, в частности, на маршрутах будущих железных и автодорог, энергомостов, трубопроводов. Находки сдаются в музеи, а научные отчеты — в архивный фонд. Таким образом, вся полученная информация и артефакты по завершении раскопок становятся достоянием общественности, а не теряются под ковшом экскаватора. Поэтому в Крыму и Краснодарском крае работает довольно много экспедиций — и нашего института, и местных музеев. Москва и Подмосковье, кстати, также выделяются именно по причине масштабного строительства. В других регионах раскопки не столь интенсивны, но тем не менее очень значимы.
культура: Где, например?
Энговатова: Например, в Туле — там прямо сейчас работаем на территории местного кремля. В следующем году этому архитектурному памятнику исполняется пятьсот лет. Исследуем основание первого каменного собора Тулы, построенного в XVII столетии. Он был снесен еще в XVIII веке: стройматериал тогда же использовали для возведения нового, Успенского, собора, сохранившегося до наших дней. Кстати, его колокольня, разрушенная в 1930-х, была восстановлена несколько лет назад.
Тула. Крестовоздвиженская площадь. 2018Фото: Александр Рюмин/ТАСС
Поисками первого каменного храма занималось несколько поколений археологов, многие хотели разгадать загадку, где именно он находился и как выглядел. С помощью современных методов георазведки нам это удалось. Сделав небольшой раскоп, нашли край основания собора. Теперь надеемся сделать археологическое окно или даже павильон, в котором каждый желающий сможет посмотреть на фундаменты церкви, построенной более трехсот лет назад. Всего в двух метрах под землей обнаружены тульские Помпеи, живая летопись XVII — начала XVIII века. Возможность увидеть древнюю кладку, прикоснуться к ней, приводит к пониманию, что наша древность совсем не такова, какой ее пытаются представить авторы псевдонаучных теорий. Это важный шаг в борьбе с историческим нигилизмом, которым сегодня, как мне кажется, заражено наше общество.
К слову, кремлем наши исследования не ограничатся. Уже приступили к работам в населенных пунктах Тульской области, построенных при создании Засечной черты. Сейчас коллеги из Музея Куликова поля трудятся в городе Чекалин (ранее — Лихвин). Там сохранились старинные оборонительные сооружения. Найденные в ходе раскопок артефакты подтверждают достоверность сведений, указанных в летописях.
культура: А кто-то сомневается?
Энговатова: Как ни странно, да. Нас, историков, сильно удивляет недоверие части общества к письменным источникам, но такая тенденция имеет место. Когда я встречаюсь со школьниками, абитуриентами, студентами младших курсов, то вижу, что письменной культуре они не доверяют. Постоянно пытаются обнаружить какой-то подвох. Все эти псевдонаучные теории расшатали представление о подлинности записанного на бересте, пергаменте или бумаге. Археология же дает возможность найти те артефакты, которые могут подкрепить написанное предками о том, как и что происходило сотни лет назад. Иногда сама стратиграфия, большое количество слоев земли, выросших над материком (первоначальным земляным слоем, образовавшимся до прихода людей. — «Культура»), показывает, что здесь жили столетиями, а распространенное в интернете представление о том, что, например, татаро-монгольское иго было 150 лет назад, — полная глупость.
культура: Раскопки на трассе «Таврида» окончены? Каковы результаты?
Энговатова: Да, работы в текущем году завершились. Это масштабный проект Института археологии РАН. На момент начала строительства зарегистрированных памятников на трассе было три-четыре. А в реальности там их более девяноста. Все объекты были найдены и обследованы. Часть — по-настоящему уникальна. Например, «Фронтовое-4», очень редкий грунтовый могильник римского времени. Его уникальность в том, что он нетронутый. Ведь большинство подобных захоронений разворовано с давних пор, а сегодня у «расхитителей гробниц» вообще появились новые технические средства. Здесь же археологи успели первыми: нашли много золота, целых амфор, стеклянных сосудов. Все передано в музей-заповедник «Херсонес Таврический». Надеемся, вскоре там организуют выставку. Посмотреть действительно есть на что: раньше почти никто этих находок не видел. Крым, напомню, потерял большую коллекцию золота скифов — экспонаты, знакомые нам по учебникам истории, сейчас находятся в Амстердаме. Но наши археологи постепенно накопили практически такое же количество золота для музеев Крыма и Севастополя. Благодаря работе на трассе «Таврида».
Раскопки на месте строительства трассы «Таврида»Фото: tvc.ru
культура: Зачастую раздаются предложения «удревнить» Москву. Прецеденты имелись, самый известный — Киев, который в одночасье «постарел» на 500 лет. Среди недавних примеров — Казань. Насколько это оправданно?
Энговатова: Здесь надо понимать разницу между научной и административной составляющими. В исторической среде моментом основания города принято считать год первого летописного упоминания. Эта дата, впрочем, довольно условна, поскольку первое упоминание могло произойти позднее, чем город был основан, особенно если он был небольшим. Случается, летописцы вспоминают о населенном пункте спустя век или два после того, как он появился. Другой вариант — письменные источники с упоминанием города до нас не дошли, что тоже возможно: летописей XI–XIII веков в нашем распоряжении не так уж много. Считать годом основания год первого упоминания — общепринятый подход, но мы, ученые, понимаем его некоторую ущербность. Несомненно, что если летописец пишет о городе, значит тот уже существует, и, скорее всего, не первый год. С точки зрения второго метода, связанного с археологическим исследованием поселения, выявлением ранних слоев и установлением того, что они имеют характер городского образования, можно говорить и об «удревнении». В отличие от летописи, данный подход не дает точной даты — она же не выбита на закладочном камне! Археологическое датирование будет более широким. Специалисты делают выводы на основании керамического материала, типологии найденных предметов и монет. Очевидно, что вещи предков имели хождение не один год. Например, монета прежде, чем ее потеряли, какое-то время была в обращении, какое именно — можно только догадываться. Мало того, деньги нередко используются в женских украшениях. Поэтому датировки по типологическим находкам — это плюс-минус четверть века. Сейчас нам на помощь пришли естественнонаучные методы, скажем, радиокарбоновый, основанный на физических явлениях. Он позволяет давать более точные датировки: теперь мы в состоянии выяснить «возраст» деревянного сооружения или даже очага с углем. Один из наиболее точных методов — дендрохронологический. Поскольку у нас есть соответствующие шкалы, мы можем определить с точностью до года, когда были срублены деревья, из которых сооружена постройка. Но вот понять, было ли найденное нами строение первым в городе, мы все равно не в состоянии. Иногда археологам везет, и они сразу обнаруживают неплохо сохранившиеся внешние оборонные укрепления и внутренние деревянные конструкции. Тогда специалисты могут, во-первых, уверенно сказать, что речь идет о городе, во-вторых, установить время постройки с точностью до нескольких лет. При условии, конечно, хорошей сохранности дерева. Если оно сохранилось хуже, то используется радиокарбоновый анализ.
культура: Есть какие-нибудь свежие примеры успешного использования современных методик?
Энговатова: Сравнительно недавно удалось установить истинный возраст Ярославля. Специалисты нашли фортификационные сооружения и сумели оценить древность находок как археологическими, так и естественнонаучными методами. Выяснилось, что город построен в начале XI века. Такие же серьезные изыскания местными специалистами ведутся в Рыбинске: результаты позволили уточнить «день рождения» города.
При этом нельзя забывать, что возраст населенного пункта, установленный археологами, понятие довольно условное. Важно, однако, что «состаривание» — не волевое, конечно, а научно обоснованное — прекрасный повод обратиться к истории родного края, украсить город, получить инвестиции, повысить турпоток. Думаю, что большинство отмечающих, правда, даже не догадываются, какие серьезные исследования были проведены, чтобы приблизить праздник.
Место новых археологических раскопок на территории КремляФото: Михаил Метцель/ТАСС
культура: Есть мнение, что археологи потворствуют чиновникам и сознательно «удревняют» артефакты, дабы состарить определенную местность...
Энговатова: Артефакты удревнить крайне сложно: типология средневековых вещей разработана очень неплохо, обмануть ее, поверьте, невозможно. Кроме того, всем подобным юбилеям предшествуют серьезные научные дискуссии. Возможно, отдельные чиновники хотят угодить начальству и «состарить» свой город на пару веков. Но все не так просто. Необходимо заключение Академии наук, а для нее один-два новых артефакта — вовсе не основание для вывода, что населенный пункт старее, чем считается. И так, кстати, не только в России. Наши китайские коллеги уже несколько раз пытались добиться признания одного своего города объектом культурного наследия ЮНЕСКО, но безуспешно. А все потому, что китайцы хотят его «удревнить», но соседи возражают, причем обоснованно. Это тоже довольно интересно: не только города соревнуются, кто из них древнее, но и целые страны. Некоторые чиновники прикладное значение археологии понимают слишком упрощенно, однако на основании находок можно не только «состарить» город, но и выяснить, какие через него пролегали торговые пути, структуру поселения, образ жизни горожан. Известный лозунг «а давайте удревним Москву», как правило, тиражируется несерьезными изданиями. Специалистам прекрасно известно, что археологических слоев намного старше XII века в центре столицы нет. Хотя есть мезолитические стоянки, предметы неолита и эпохи бронзы. Но это не значит, что тысячелетия назад тут стоял именно город.
культура: Злые языки утверждают, что недобросовестные археологи выдают разрешения под коммерческую застройку за деньги...
Энговатова: Такого права у нас нет. Разрешения выдает министерство или территориальные управления культуры. Но только после того, как археологи проведут исследование на местности и сдадут отчет в контролирующий орган. Добро на стройку дается строго после рассмотрения отчета. Если археологическая работа проделана некачественно или не полностью, чиновник от культуры это сразу же «поймает». Если исследование проведено методически неверно, ответственный специалист больше не сможет копать: против этого будет выступать полевой комитет. Ежегодно в России около 5–6 процентов археологических отчетов не проходят методический контроль. Их авторы либо переделывают работу, если это еще возможно, либо лишаются права на проведение самостоятельных археологических исследований.
Каменные топоры, кремниевые наконечники стрел и пластины. Московская область. Истринский районФото: Александр Авилов/mskagency.ru
В чем олько не обвиняют археологов, особенно когда срываются сроки строительства. Но в реальности мы живем в очень строгой системе согласований, на каждую работу получаем разрешение (открытый лист) в Министерстве культуры, раскопки всегда сопровождаются отчетом и экспертизой. Поэтому научная составляющая у нас не сильно «просела»: среди археологов сохраняется достаточно высокий уровень профессионализма.
Строители сильно на нас давят, настаивая на сокращении сроков, может быть, потому, что не понимают археологической специфики. Да и общество, похоже, тоже. Думаю, что и нам, археологам, и органам охраны памятников нужно активнее заниматься популяризацией нашей науки. Когда люди понимают, что они приобретают и что могут потерять, становится проще. К примеру, в Крыму у нас не возникло проблем со строителями: они не спешили, давали нам время разобраться. Явно осознавали, что сохранение наследия работает на имидж всей страны. Беспрецедентный случай — переделали проект по прокладке железнодорожных путей, чтобы сохранить античный город Манитру. Прекрасное состояние старинной кладки, ценный материал, найденный археологами, позволили нам поставить перед строителями вопрос о том, чтобы обойти древний город и передать его Керченскому музею-заповеднику. И они пошли нам навстречу, передвинув железную дорогу на три километра.
Источник: Газета "Культура"
