Несмотря на горячий патриотизм отроков и даже младенцев, желание участвовать в боевых действиях и уничтожать живую силу противника, их ярость благородная внезапно уступала место человеколюбию и жалости при виде голодных и жалких пленных немцев, которые стали попадаться на глаза после того, как оборонительная и, так сказать, «отступательная» война превратилась в наступательную.
На моей памяти несколько случаев. Первый связан с моим пребыванием в пионерском лагере в районе Рузы.
Лагерь был разбит в замечательном сосновом бору на высоком берегу Москвы-реки. Это был привилегированный лагерь для детей, чьи родители были сотрудниками объединенных в то время силовых ведомств МГБ и МВД. А мое пребывание в нем было обусловлено тем, что моя мать в чине майора преподавала тогда в высшей школе объединенной структуры уголовное право и уголовный процесс.
Немецкие пленные
На территории лагеря и в округе было множество следов недавних боевых действий - окопы, блиндажи, колючая проволока, каски, советские и немецкие, использованные гильзы и т.п. Дети то и дело находили реликвии этого рода, иногда небезопасные...
В этом лагере все было элитное. Американское. Дети были одеты в белую парусиновую униформу - брюки-гольф, курточки и пилотки. Разумеется, красные шелковые галстуки.
Для ночлега и отдыха было разбито великое множество брезентовых двухскатных американских палаток на 12 коек. Они составили целый обширный палаточный лесной город с улицами и проспектами. На краю его находился стадион, футбольное поле с настоящими воротами. Иногда приезжали знаменитые футболисты с громкими фамилиями из команды Динамо - Хомич, Бесков... И пионеры пытались забивать голы в ворота, которые защищал всемирно известный голкипер.
Детей постоянно угощали лучшими «блюдами» американской мультипликации - шедеврами непревзойденного Уолта Диснея - «Три поросенка», «Белоснежка и семь гномов», «Бэмби», котята, бегающие по фортепьянным клавишам и исполняющие при этом гениальную музыку...
Элитные дети сотрудников объединенного силового ведомства
пользовались и другими привилегиями. Например, новогодняя елка в клубе,
размещенном в наводящем ужас здании на площади Дзержинского, ничуть не
уступала, а может быть, и превосходила великолепием своих аттракционов и
ассортиментом новогодних подарков центральную елку в Колонном зале Дома
союзов (новогодней елки в Кремле при жизни Сталина еще не было).
Отнятую у детей союзом воинствующих безбожников рождественскую елку
Сталин вернул детям как раз в год моего появления на свет - 1935-й от
Рождества Христова. Но эта возвращенная елка была уже не рождественская,
а новогодняя, и был придуман новый культ Деда Мороза и Снегурочки, и
были разработаны соответствующие ритуалы.
Я не помню, чтобы в рузском лагере присутствовали девочки. Либо им
была отведена какая-то другая территория, либо они находились в другом
лагере для детей сотрудников МГБ - в Подлипках. Сталин со свойственной
ему мудростью не допускал во время войны и безотцовщины контактов детей
разного пола. Обучение в то время также было раздельное.
Вожатые у нас тоже были исключительно мужского пола. Это были молодые
оперативники. Они рассказывали нам в палатках на сон грядущий страшные
рассказы о криминальных случаях голодного военного времени, с которыми
им пришлось столкнуться по долгу службы.
Ярость благородная внезапно уступала место человеколюбию и жалости при виде голодных и жалких пленных немцев
Криминальная хроника, начиная с лихих 90-х, в изобилии обрушилась на голову еще совсем недавно «непуганого» советского человека с газетных и журнальных страниц, по радио, с экранов телевизоров и компьютеров. Она нанесла населению РФ серьезнейшую психологическую травму. И вот, такого же рода рассказы очевидцев, можно сказать, даже участников этих событий почти каждый вечер перед сном со всеми соответствующими ужасами становились достоянием детских умов и запечатлевались в памяти отроков.
Впрочем, страшные сказки с участием Бабы Яги, Кощея Бессмертного,
леших, домовых, русалок, ведьм, колдунов и людоедов заполняют фольклор.
Правда, наряду с богатырями, иванами царевичами, иванами дурачками и
прочими представителями добра. А об ужасах в сказках братьев Гримм и
говорить нечего. Эти ужасы входили в повествования на сон грядущим
деткам испокон веков. И в этом есть какая-то сермяжная правда...
Вот и наши пионервожатые-оперативники выступали в этой роли страшных
сказочников перед сном. Среди этих ужасов особенно врезалась в память
история одной девочки, которую не удалось спасти от торговцев
человечиной...
Этой девочке на улице повстречалась старушка, которая дала ей конверт и попросила отнести его по указанному на конверте адресу. Поскольку ей самой по причине дряхлости было затруднительно преодолевать большие расстояния. Девочка, из человеколюбия, согласилась исполнить ее просьбу. Однако из детского любопытства она пожелала ознакомиться с содержимым конверта. Для этого она аккуратно, с помощью пара, вскрыла его (она видела, как это делали взрослые) и с недоумением обнаружила внутри чистый лист бумаги, на котором ничего не было написано. Заподозрив неладное, она приняла мудрое решение и пошла с этим конвертом в районное отделение милиции. Там ей сказали, чтобы она отнесла конверт по указанному адресу, а сами послали ей вслед группу захвата, в которую входил и наш пионервожатый-оперативник...
К сожалению, этот рассказ был лишен хэппи-энда - группа захвата не
смогла обеспечить девочке своевременную защиту и безопасность...
Лагерная столовая находилась за пределами палаточного города, на
некотором расстоянии от него. Так что три раза в день надо было для
приема пищи ходить туда и обратно строем по лесной тропе.
Артиллеристы, Сталин дал приказ!
Артиллеристы, зовет Отчизна нас!
Из сотен тысяч батарей
За слезы наших матерей,
За нашу Родину огонь, огонь!!!
Узнай родная мать, узнай жена-подруга,
Узнай родимый дом и вся моя семья,
Что крепко бьет врага стальная наша вьюга,
И волю мы несем в родимые края.
Артиллеристы, Сталин дал приказ!.. -
поют пионеры...
Сбоку идет вожатый-оперативник. Следит за строем и выправкой. Вожатый соседнего отряда, тоже молодой сотрудник силового ведомства, для повышения строевой дисциплины придумал нововведение. Он вручил начальнику отряда деревянный жезл, посредством коего тот должен корректировать строевую выправку, исправлять тех, кто шагает не в ногу...
Путь пролегал мимо пленных немцев, занятых, под присмотром охранников, ремонтом дороги, поврежденной недавними бомбами и снарядами. Пленники печальными улыбками провожали идущие строевым шагом с боевыми песнями красногалстучные пионерские отряды, видимо, вспоминая собственных детей, вот так же шагавших на родине с отрядами гитлерюгенда...
Пункт приема пищи располагался в деревянном строении, в котором находились также помещения для просмотра американской мультипликации и для художественной самодеятельности. Рацион состоял в значительной степени из американской гуманитарной помощи - сгущенное молоко, консервированная «американская колбаса» из свинины, консервированная свиная тушенка, яичный порошок и, может быть, что-то еще.
Отец Валентин (Гуревич)
Столовая располагалась на обширной веранде, можно сказать, на свежем воздухе. Веранда возвышалась над поверхностью земли выше человеческого роста. А внизу над благоустройством прилегающей территории трудились все те же пленные немцы, голодные и жалкие. Некоторые знаками просили хлеба. Пионеры жалели их и бросали им с веранды пищу. Они были так голодны, что на каждый брошенный с веранды кусок набрасывалось сразу несколько человек, отнимая его друг у друга и разделяя на мелкие части. И если кому-то доставалась еда, то это была мизерная долька брошенного куска.
И для того, чтобы хоть одного из этих несчастных снабдить нормальным куском хлеба, один мальчик намазал такой кусок толстым слоем масла и на обратном пути выбежал из строя, прошмыгнул мимо одного из охранников, оцепивших скопление пленных, и вручил приготовленную им еду из рук в руки одному из врагов отечества...
Впрочем, безукоризненными ангелочками детей назвать нельзя. Среди бросавших хлеб с веранды были и такие, которые, из детского озорства, выедали мякоть и бросали то, что оставалось, то есть, хлебную корку в виде буквы П. И хохотали при виде того, как и на эту корку тоже с жадностью набрасывалось сразу несколько смертельно голодных людей. Но таких было немного. В основном преобладали жалость и сочувствие...
Иеросхимонах Валентин (Гуревич)
