Телепроект сериала «Шляхта. Брутальная история» является осевым и самым
ярким и грубым, но, разумеется, далеко не единственным в своем
роде среди идеологических химикатов, созданных в последнее десятилетие и
предназначенных для отравления душ белорусов и переключения их
исторического и с ним духовно-нравственного сознания
на русофобско-литвинский и далее антихристианский режим.
Сонм подобных по духу и смыслу крупных и мелких «историко-просветительских» проектов из недр идеологического управления Администрации Президента (с подчиненными СМИ) и Министерств информации и культуры в течение длительного периода буквально заполонял собой белорусское общественное словесно-смысловое пространство.
К примеру, белорусское отделение ТАСС, ныне носящее имя «Белорусского телеграфного агентства», постаралось порадовать белорусов и особенно жителей столицы, интернет-проектом «От первого упоминания до наших дней», посвященным достойному поводу - 950-летию Минска, точнее его летописного упоминания. Как не преминуло напомнить БЕЛТА, связано оно с неприятным (но таким выгодным для переплавщиков истории) событием, «связанным с кровопролитной битвой на Немиге», в которой в братоубийственной сече сошлись полоцкие и киевско-новгородские русские полки. На сайте самого проекта мы встречаемся с тщательно проработанной и графически насыщенной историографией белорусской столицы, которая, конечно, должна обобщить или даже заложить у минчан (особенно молодых) восприятие своего наследия, требующего своего развития, а у прочих белорусов и иностранцев - создать восприятие и пути всего народа через призму истории его географического и политического центра.
Вся история западнорусского города первой 500-летней половины своей истории умещается в нескольких абзацах. Эти абзацы посвящены смакованию цитаты из «Повести временных лет» о «кровопролитной битве» и том, как «Ярославичи взяли Менск, перебили всех мужей и захватили в плен детей», а также подробностям строительного обустройства древнего поселения. Ну, разве что еще вспомнили о том, что у князя Всеслава Брячиславовича, весьма благочестивого, правнука равноапостольного Владимира и деда преподобной Евфросинии Полоцкой, якобы было языческо-оккультное прозвище «Чародей». Ни слова о том, в каком государстве находился Минск столетиями, а таковым было Русское государство (упоминается только о «центре [некоего неприкаянного] удельного княжества»), ни слова о принятии Православия после Крещения Руси и обустройстве града церквями и монастырями во главе с Космодамианским (толерантно упоминается лишь строительство некоей церкви конфессионально неопределенной ориентации), ни слова и о завоевании литовцами и борьбе минчан за независимость от Литвы, окатоличенной и соединенной унией с Польшей. Ничего мы не узнаем (ни здесь, ни позже) и о явлении из Киева против течения Свислочи Минской иконы Богородицы, написанной самим апостолом Лукой с самой Приснодевы Марии и возвышающейся ныне в Свято-Духовом соборе над всей столицей.
Зато начиная с «золотого XVI века» (для шляхты и черного для Белой Руси), исторические краски внезапно расцветают оттенками, и мы начинаем узнавать про вехи Минска-Литовского в детальных подробностях. «Событием столетий» стало «получение Минском в марте 1499 года по грамоте короля Александра Ягеллончика Магдебургского права - права городского самоуправления», то есть, независимости от верховной государственной власти (например, от Президента Беларуси), оправданной только враждебностью к тому времени этой власти к самим горожанам православного русского города, о чем, естественно, умалчивается. Рядом изображается символ Магдебургского права - Ратуша, центр антигосударственных бунтов, разрушенная после польского восстания благоверным царем Николаем I и восстановленная ныне на бывшей Соборной площади с советским «прогрессивным» названием «Свободы» рядом с разрушенным большевиками Кафедральным Собором. Адское для коренных минчан в условиях польской оккупации и вонзенного в город униатства, у авторов проекта «XVII столетие началось для города достаточно успешно: поменялся его облик, стала разнообразнее общественная и культурная жизнь». Здесь «внезапно» впервые за 7 столетий вспоминается главная во все прежние века - религиозная жизнь горожан: «Уже с конца XVI века в Минске начали действовать церковные братства - своеобразные религиозно-культурно-политические объединения православных мещан, которые стремились взять церковную жизнь под свой контроль. Появляется еврейская община, объединенная кагалом - органом еврейского самоуправления. Тогда же построена первая татарская мечеть. Однако особенно заметное влияние на жизнь Минска оказывали униатская церковь и римско-католический костел». Как видим, образцовая мультиконфессиональная идиллия с господством «передовых европейских церквей», появившимся невесть откуда кагалом и зачем-то стремившимися захватить власть в церкви у архиереев православными мещанами. Естественно, из «истории» БЕЛТА мы не узнаем об униатском геноциде православного коренного населения в эти самые годы в «толерантной» Речи Посполитой и отсутствии православных архиереев как таковых в силу их запрета.
Все несчастья «процветающему» Минску принесла в «приблизившиеся иные времена - Русско-польская война (1654-1667), после которой в Минске насчитывалось около двух тысяч жителей - примерно 10% предвоенного населения», а с ней, - «не успел Минск оправиться от этого разорения, как в 1700 году началась новая война. Белорусские земли стали ареной столкновения шведских, российских и саксонских войск. В ходе военных действий через Минск несколько раз в 1706-1708 и 1720 проходили российские и шведские войска, причем каждый раз от жителей требовали провиант и денежную контрибуцию». Учитывая, что «белорусские земли» тогда как раз и входили в состав польского государства, несложно догадаться, кого винят авторы в плачевном состоянии Минска. И уж точно эти «кто-то» поставлены для белорусов на одну ступень со шведами и саксонцами. Но несмотря на все «имперские происки» «кого-то», «резкое сокращение населения и войны, экономический упадок не смогли остановить развитие города» в XVIII веке в составе Польской короны. Умалчивается, правда, что это уже совсем другой - полностью польско-еврейский город. «В нем строятся костелы, открывается новая аптека, украшенная королевским гербом [какая важная подробность!]. В 1717 году появляется постоянная почтовая связь, которая соединяет Минск с крупнейшими городами государства. В 1786 году магистрат принял решение о нумерации городских зданий [величайшее историческое событие!]».
Что же происходит с Минском в составе Российской Империи. «Почтовые связи» и «нумерация городских зданий» исчезают из поля зрения, только мельком обмолвливается, что «за вторую половину XIX века площадь Минска увеличилась в 10 раз. В Минске проживало около 30 тыс. человек», и появился ряд передовых построек и учреждений: только вернувшись на несколько абзацев назад («в конце XVIII века в Минске было 6000 жителей»), читатель может посчитать, что «страждущий город» вырос каким-то образом за неполное столетие в 5 раз. Про то, что в нем вновь зазвучала русская (и, благодаря графу М.Муравьеву-Виленскому, белорусская) речь, вернулись купола православных храмов и право свободно прийти в последние, - конечно же, ни слова. Зато мы непременно узнаем, что «население Минска держалось старых традиций и настороженно относилось к новой российской власти... В 1802 году в Минске побывал император Александр I, с которым связывали надежды на получение автономии края в границах империи. В конце 1811 года этот вопрос известные представители местной аристократии обсуждали на своем съезде в Минске... 26 июня Минск занял французский корпус маршала Даву. Зажиточные горожане приветствовали французов как освободителей от русского господства. Минск стал центром департамента восстановленного Наполеоном Великого княжества Литовского. Административный совет департамента, состоявший из местной аристократии, обеспечивал порядок в городе... У многих родные и близкие боролись как на французской, так и на русской стороне». О том, что «марыўшыя аб незалежнасцi» и приветствовавшие Наполеона, воюя на его стороне, были польско-католическими Казимирами и Тадеушами и никакого отношения к подавляющему большинству современных белорусов не имеют (точно также они приветствовали и Кайзера в 1918-и, и Гитлера в 1941-м), рассказать, очевидно, должны какие-то другие источники.
С каким-то патологическим удовольствием информационное агентство Администрации Президента рассказывает о революционной «славе» белорусской столицы, уделяя ей столько же, сколько всему ее древнерусскому 500-летию, как будто продолжая верить, что прославляемая им антихристианская революционная идея и движение за подрыв законной власти касается кого угодно, но только не нынешних белорусских властей, очевидно, считающих себя «более честными», «народными» и «популярными», чем, например, «классово-буржуазная» власть монархов. «Минск - город богатых революционных традиций. В первой половине XIX века на его общественную жизнь влияли идеи русского освободительного движения. В 1821-1822 годах здесь жили будущие декабристы, в том числе Н.М.Муравьев - один из идеологов "Северного общества", который написал в Минске первый вариант конституции - программного документа товарищества. Население города активно участвовало в восстании 1863-1864 годов под руководством К.Калиновского. В середине 70-х годов возникли первые кружки народников, позже "Черного передела" и "Народной воли". В 80-х сложилась сеть рабочих кружков марксистского направления. В марте 1876 года произошло первое выступление рабочих против капиталистической эксплуатации. В марте 1898 года в Минске состоялся I съезд РСДРП. Для организации революционной борьбы в Минск неоднократно приезжал Ф.Э.Дзержинский». Очевидно, в Администрации забыли (как и предупредить самого президента, историка по образованию), что в честь К.Калиновского нынешняя революционная оппозиция нарекла Октябрьскую площадь перед зданием самой этой Администрации, «Народной волей» называется главная оппозиционная газета, а «Северное общество» декабристов была типичным НКО XIX века, финансируемым теми же самыми, что и сейчас, еврейскими и англосаксонскими банкирами и британским Госдепом.
Совсем сходят с ума белорусские идеологи, продолжая хвалиться тем, что «в годы революции 1905-1907 годов Минск вошел в ряд важных центров антиправительственной борьбы. Свои партийные структуры здесь впервые создали общероссийские партии правоцентристского толка - монархисты, октябристы, кадеты. Но по своему влиянию они существенно уступали левым партийным организациям. Наибольшее количество приверженцев было у РСДРП. В пригородном Комаровском лесу (сейчас парк Челюскинцев) партия эсеров основала всероссийскую базу подготовки террористов, которой руководил минский врач Г.Гершуни. Под Минском готовились покушения на Столыпина и екатеринославского губернатора Жолтановского... На второй день после провозглашения царского "Манифеста" о свободах, 18 октября 1905 года, в Минске по приказу губернатора П.Курлова на Привокзальной площади солдаты расстреляли участников 20-тысячного митинга. До 100 человек было убито и около 300 ранено. В знак мести минские эсеры И.Пулихов и А.Измайлович 14 января 1906 года организовали неудачное покушение на П.Курлова и минского полицмейстера Д.Норова. Во время Декабрьского вооруженного восстания в Москве минские трудящиеся присоединились к всероссийской стачке, положение в городе было близким к восстанию». После таких слов остается лишь пойти в парк Челюскинцев и поискать, не осталось ли там с тех «славных» времен пару схронов для продолжения дел Гершуни и прочих еврейских террористов, составлявших львиную долю партии эсэров. И, в частности, устроивших провокацию против власти в виде одновременной стрельбы по толпе и по правоохранителям (по полной аналогии с тбилисским и киевским Майданами). Что это, если не скрытый призыв шестой колонны в белорусской власти к подражанию «славному» террористическому «подвигу предков» (в основном предков Якубовича и Зиссера)?
На советском этапе Минска повествование вновь возвращается от ценностного спора к отчету о постройках. Пока еще неприступным является и расстановка сил в разделе о Великой Отечественной войне. Правда, о коллаборационизме наследников минских поклонников Наполеона, о «Союзе белорусской молодежи», «Белорусской краевой обороне», «Белорусской центральной раде» и, наконец, о «Втором Всебелорусском съезде» и их героях хранится истошное молчание. Скорее позорит современную историю Минска отчет с ее инфраструктурными и «архитектурными» «достижениями»: «В 2000-х годах в Минске построены новое здание Национальной библиотеки Беларуси, офисный комплекс "ХХI век", Минский ледовый дворец спорта, Международный образовательный центр на проспекте Газеты "Правда", подземный общественно-торговый центр "Столица", многофункциональные спортивно-развлекательные комплексы "Минск-Арена" и "Чижовка-Арена" и ряд других объектов, изменивших облик города». Из этого перечня можно сделать, что все содержание жизни минчан составляют развлечения, спортивные зрелища, торговля и стажировки у западных учителей в некоем «международном образовательном центре». Под стать заведениям и дополняющий их фоторяд самих сооружений, как будто специально подобранных, чтобы удивить безыдейностью минских архитекторов с готовностью слепо копировать западные стандарты уродливых стеклянно-металлических коробок: основное здание Дворца Независимости, «летающие тарелки» Национальной библиотеки и «Минск-арены», два первых бизнес-небоскреба с самыми уродливыми ракурсами исторического центра на Немиге, безобразный правительственный комплекс Иосифа Лангбарда в стиле кубизма, безликое здание Музея ВОВ. Какое-то скрытое послание (вероятно, с Майдана) заложено и в завершающем архитектурный ряд изображении разгоряченной молодежной толпы на музыкальном концерте у Ратуши напротив иезуитского костела.
Что характерно, ни слова не сказано об обширном строительстве православных церквей, а также о возрождении разрушенных большевистскими безбожниками храмов, кое практически заморожено из-за нежелания чиновников лишаться доходных при продаже под торгово-развлекательные центры земель в центре города, а также нежелания «портить исконно-европейский антураж» центра в стиле виленского барокко, равно - и о возрождении духовной жизни после десятилетий атеизма. Зато зачем-то отдельно упомянут «7-метровый бронзовый монумент Ленину (ставший самым высоким на просторах бывшего Советского Союза)» - вождя погромщиков исторической России и непосредственно Минска. При этом в городе с преимущественно православным населением упомянуты сохранившиеся в советское время храмы и костелы в одинаковом количестве, притом представлены лишь как «памятники истории». Еще «отрадней» обстоят дела с фотографиями: на протяжении всей исторической разверстки при обилии костелов не показано ни одного минского храма, ряд из которых является шедевром зодчества. Даже фотохроника современного Минска не содержит ни одного собора, например, Всехсвятского или Державного, - на фоне которых вышеуказанные торгово-развлекательные «ваяния» выглядят просто комиксами, - зато венчается пейзажем с Красным костелом того самого Эдварда Войниловича.
Подобные эпохально-сквозные системные проекты грубой или тонкой перенастройки исторического самосознания белорусов обрастают не менее системным множеством аналогичных по духу частных изысканий и вбросов, отсылающих к той или иной эпохе со всеми её принадлежностями и соответствующими их расстановками, изображениями и интерпретациями. Все они непрерывно навязывают такое историческое видение, которое полностью (порой грубо, порой заретушированно) выворачивало бы наизнанку представленную в третьей части правдивую историческую летопись Белоруссии и ее смысловое изъяснение. Как отмечалось, осевым временем литвинистов-беларусистов является пора существования ВКЛ и его растворения в Речи Посполитой, в извращенном свете которого преломляются и все предыдущие и последующие периоды, для чего используются лживые мифы, достаточно подробно разобранные в указанной книге В.Зинькевича «"Несвядомая история" Белой Руси».
Длительный древнерусский путь белорусской земли и её народа ученики школы Геббельса стараются максимально замалчивать, при этом упрекая советских идеологов (включая самого А.Лукашенко) в порочной склонности обрезать белорусскую историю до 1917 года. Когда же дело доходит до необходимости изрекать и спорить об этом пути, то запускается программа: а) вымыслов относительно отчужденности Полоцкого княжества от государства Киевской Руси, как это мы видели на примере поддержанной А.Лукашенко концепции русофобской профессорши Левко; б) вымыслов относительно даже культурного отличия половчан от русских (употребляются даже понятия «древнебелорусской цивилизации» с таким же языком); в) отрицания славянского происхождения населения Белоруссии с замещением его балтским; г) гипертрофированного обобщения междоусобных воин русских князей; д) решительного преуменьшения значения Крещения Руси с замалчиванием церковного просвещения народа, христианского подвижничества и преувеличением распространенности языческих пережитков; е) «забывания» о враждебных отношениях между западнорусскими княжествами с «западными партнерами», в том числе балтскими (хотя несравненно меньшими, чем с германскими); ж) выискивания и смакования недостатков выдающихся деятелей эпохи. Так, особенно они любят пройтись по равноапостольному великому князю Владимиру при жизни его до воцерковления, отрицая его полное перерождение в крымской Купели, высмеивая через него и всю Церковь с Ее святыми. Но вот уже не оппозиционная помойка, а главная газета республиканского холдинга культурных медиа «Звязда» (полностью беларусамоўная) разражается националистической истерикой по поводу вышедшего в российский прокат фильма «Викинг».
Сам фильм, как и большинство «патриотического кина» по заказу культурного ведомства В.Мединского с цензурой Администрации В.Путина, доброго слова, безусловно не заслуживает. Патриотическая критика не называет его иначе, как «целенаправленная идеологическая пропаганда неославянского неоязычества и антиклерикализма путем карикатурного изображения дохристианской Руси», указывая, что «главный исторический консультант фильма - Петрухин Владимир Яковлевич - в числе прочего является не просто профессором Еврейского Университета в Москве, но координатором Хазарского Проекта в этом вузе». Однако совсем не это возмутило белорусскую «Звязду», но «унижение» белорусской части «совместной истории» в «соответствии с конъюнктурой» (имеется ввиду «обслуживание имперских амбиций России»): «По всему видно, это важный и символический проект для соседней страны, но нужен ли он нашему прокату?». Уязвленное самолюбие жалуется, понося великого святого, что «личность Владимира, который, как известно, убил первого исторически известного полоцкого князя Рогволода и силой взял замуж княжну Рогнеду, - весьма спорная. Тут вам и гарем с 800 женщинами, и братоубийство, и его пресловутая жестокость. В фильме ж из него сделали великодушного романтизированного героя... Рогнеда же, про постриг которой известно из летописей [заметим, во многом, благодаря крещению самого Владимира и Крещению им Руси], в фильме - ярая язычница, которая обмазывает свое лицо кровью принесенных в жертву животных и в таком виде является на брачное ложе» [как будто принимающий ее в таком виде в постели мужчина является при этом «героем»]... Обидно видеть, как из образа духовно непокоренной [оксюморон, поскольку духовность и непокорность, особенно мужу, - несовместимые понятия] полоцкой княжны, которой она нам [то есть, националистически озабоченным «свядомым журналистам», почувствовавшим свою востребованность во власти] сквозь столетия представляется, создали блеклую, капризную героиню. Совмещение в одном фильме сцен, в которых Владимир насилует Рогнеду на глазах родителей, которых потом убивает, и влюбленности княжны в своего насильника [к слову, вполне нормальное явление для языческого мiра] - понятное дело, глупость [вспомним, что великий Святославич был перед этим вместе с матерью публично унижен Рогнедой]... Красиво получается, Владимир взял Полоцк и физически, и духовно - завоевал город и сердце его княжны... Очевидно, как неосторожно и своевольно авторы фильма обходятся с нашей общей историей, как они присваивают себе на ее же авторские права, как разыгрывают драму для своих же интересов».
Но если бы Кацяловiч Ирэна (что выдает ее не православное вероисповедание) из «Звязды» взаправду воспринимала историю как «общую», то таковым бы она воспринимала и самого святого Владимира, - но она-то как раз эту историю разделяет на их «дикий Киев» и наш «духовно-гордо-непокоренный Полоцк». Правда, по такой логике обвинять российское министерство культуры и режиссеров фильма нужно в возвеличивании «украинского национального героя Володымыра» в потакание «конъюнктурным интересам» Порошенко и его «имперских амбиций». Журналистка Котелович утверждает, что «при просмотре необходимо иметь при себе моральное противоядие против якобы исторического фильма», и таким противоядием она предлагает сделать «знание того, что Владимир принадлежал к тем же самым "беспощадным дикарям", от которых происходим все мы». Тем самым, она от лица государственной печати очерняет и клевещет на величайшего святого Русской церкви, заключая его церковное именование «Хрысціцелем зямлі рускай» в скобки с саркастической заглавной буквой.
Совсем другой подход у литвинских идеологов-мифологизаторов из оппозиции, у союзной им части внутривластной элиты и связанной с нею «системной» (внешне лояльной верховной власти) националистической интеллигенции обнаруживается по отношению к эпохе литовско-польского господства на Белой Руси. Она выставляется исключительно в светлых, торжествующих тонах, одновременно вызывая тоску по «утраченному величию». Основные идеи относительно «золотого века Беларуси» таковы (с некоторым обобщением): а) было не завоевание, а «благословенный» союз Беларуси и Литвы с охотным вхождением в него белорусских городов и столицей в Новогрудке, с политическим преобладанием в нём «древнебелорусов»; б) древнебелорусы, на самом деле, были и назывались литвинами (это аккуратно начинает проговаривать и «белорусская национально-сознательная» группировка во власти) и всегда отличали себя в качестве «русичей» (одно другому в литвинской концепции не мешает) от «московцев»; в) все унии с Польшей были органичной для Беларуси интеграцией в одновременно родственную и передовую, «христианскую» Европу, которой мешали «московцы»; г) переход местного боярства в шляхетство и католицизм является прогрессивным явлением, ни капли не затронувшей его национальную принадлежность и стало результатом его тяги к «европейскому свету», воплощенному в католической церкви и классе феодальной аристократии; д) возникновение церковной унии в конце XVI в. следует считать рождением «исконной белорусской национальной религии», а заполонение Белоруссии католицизмом, протестантизмом и иудаизмом - свидетельством передовой толерантности, залогом богатства «белорусской культуры» и «уникального белорусского межконфессионального мiра»; е) это был период духовного и творческого расцвета «белорусской самобытной культуры»; ж) выступления (в том числе вооруженные) за отделение от Речи Посполитой в пользу соединения с Московским царством было делом немногочисленных пророссийских предателей и агентов; з) крушение государства Речи Посполитой было величайшей трагедией в истории белорусского народа (литвинов) и обусловлено преимущественно агрессией и кознями Российской Империи. Ни малейшего места в этих идеях не находится упоминанию о жизни белорусских крестьян и православных сословий, а также их собственное видение происходившего в литовском и польском государствах.
Естественно, ни слова правды в этих идеях нет. Всё же, что явно обличает эти измышления и указывает белорусам на подлинную историю эпохи ВКЛ-РП, подвергается литвинской интеллигенцией шельмованию, а с начала официальной политики «беларусизации» - еще и доносительству идеологическому руководству «антыбеларускага рэжыма Лукашэнкi». Одним из примеров может служить размещенная на оппозиционном портале Tut.by, неофициальном рупоре шестой колонны во власти, заметка о «выходе в минский прокат мультфильма об осаде Смоленска польско-литовскими войсками "Крепость: щитом и мечем"». Речь идет об известных событиях времен Великой Смуты в Московском царстве, когда польские иезуиты и шляхта подло использовали беглого монаха-расстригу Гришку Отрепьева (Лжедмитрия) и потом польского королевича, а также предательскую боярскую группировку, чтобы разжечь Смуту в Москве и потом, вторгнувшись со множеством европейских наемников и бандитов, разграбить и захватить власть по всей русской земле. Победа Польского королевства, в состав которого входили только 40 лет как оккупированные белорусские земли, означала бы катастрофу для Белой и всей Руси, однако победа была одержана Россией под духовным окормлением священномученика святителя-патриарха Гермогена.
Однако литвинисты всячески пытаются представить те события как исторический пик славы белорусов-литвинов, которые в союзном войске с братьями-поляками взяли Москву и почти что додавили москальских варваров, остановившись у стен схизматической Троице-Сергиевой Лавры. Для «обоснования» этого они обращаются за помощью к «историку», магистру политологии Варшавского университета, известному как адепт польщизны с «типичной польской» фамилией Мельников (что вкупе с выражением лица выдает в нем очередного помешавшегося на своих «открытиях» интеллектуала), «участник группы военно-исторической реконструкции "Белорусы в Войске Польском"» (Армии Крайовой), адепт Пилсудского и махровый антисоветчик, сторонник Польши и пропольского БНР времен советско-польской войны, обладатель и любитель пощеголять в форме не только антисоветских польских армий, но и бандеровской УПА, мундире офицера СС, «припадочный русофоб, назначенный» - здесь, внимание! - «на одном из самых известных телеканалов Белоруссии ОНТ ведущим исторической рубрики», активно печатавшийся с пропольскими публикациями в главной республиканской газете Администрации Президента под руководством Якубовича, получивший возможность организовать в минском Музее ВОВ кощунственную выставку антисоветской армии Андерса. Итак, «редактор портала [с глумливым названием] "«Историческая правда» [и сайтом в Рунете!], кандидат исторических наук Игорь Мельников высказал свое мнение о том, почему российские мультипликаторы обратились к теме российско-польских войн, и восстановил для TUT.BY хронологию событий начала XVII века и смены власти в Смоленске».
Хронология эта, по Мельникову, такова: «Смоленск исторически был пограничным городом между ВКЛ и Московской державой. В XII веке на смоленских землях было удельное княжество, но с XIV века эти территории были в составе ВКЛ. С этого времени начинается расцвет Смоленска и близлежащих земель. Там начало развиваться белорусское летописание. Именно здесь были созданы Смоленская хроника, Белорусско-литовская летопись 1446 года, Радзивилловская летопись. В начале XVI века Москва в очередной раз пошла на литовские земли. В результате кровопролитной войны между ВКЛ и Московской державой, которая продолжалась 10 лет (1512-1522 гг.), Смоленск отторгли от ВКЛ. В начале XVII века в Московском государстве началась "смута". Этим решили воспользоваться в Речи Посполитой (союзной державе, в которую входило ВКЛ и Королевство Польское). В войне с Россией в 1609-1618 гг. участвовали 12 пехотных рот войска ВКЛ, а также украинские части. Называть эти части "польскими", как говорится в фильме, неграмотно. Первыми к Смоленску подошли не польские части, а литвины - отряды под командованием гетмана ВКЛ Льва Сапеги. Осада города продолжалась несколько лет, и в 1611 году он был возвращен в состав земель ВКЛ. Кстати, после освобождения Смоленск получил Магдебургское право». Само собой, «обращение российских мультипликаторов к этой теме сегодня не случайно, так как в российских медиа из Европы и США активно формируется образ врага. Для этого часто используются и исторические мотивы». Ну и, обращаясь через Tut.by к белорусским властям, коллаборационист-пилсудчик бьет тревогу: «Для Беларуси проблема в том, что эта борьба задевает и нас, ибо соседи пытаются вмешиваться в нашу национальную историю, навязывая нам свои взгляды. Такой мультфильм по-своему гораздо более опасен, чем полнометражный блокбастер, ибо он тиражирует мифы про "собирание русских земель" и "враждебный Запад" в умы подрастающего поколения... Это чистой воды идеология».
Страх перед пробиванием к умам белорусов правды о той эпохе, когда западнорусская аристократия позорно предала веру, язык и народ и стала, потянув за собой и всю Белую Русь, презренным рабом Польской короны, Римского папы и иезуитов, дойдя до войны против восточнорусских братьев, заставляет литвинистов-фальсификаторов бить тревогу даже по случаю «поставки российской компании Papperskopp в Беларусь десяток тысяч бумажных стаканов с изображением памятника...Минину и Пожарскому - руководителям восстания против находящегося в Кремле гарнизона солдат Речи Посполитой, преимущественно состоящего из предков белорусов. На стакане написано, что они "возглавили народное ополчение в борьбе против польско-литовских интервентов"». В связи с этим Tut.by (и мысленно - прозападные идеологи во власти, сумевшие захватить расположение самого А.Г.Лукашенко) ринулись уже к «заслуженному русофобу-националисту», председателю Общества белорусского языка Олегу Трусову, - заместительницу и ныне преемницу которого Е.Анисим в 2016 году (на гребне размежевания белорусского государства с Русским миром) белорусское руководство по разнарядке провело в Палату Представителей, - «сравнил это с продажей в Москве изображений Степана Бандеры с подписью "герой Украины". Он считает, что такой продукции в Беларуси не должно быть, но уточнил, что относится к Минину и Пожарскому нейтрально или даже с уважением. Это не Муравьев и не Суворов. Они никогда не были на территории нынешней Беларуси, не сделали нашим предкам никакого вреда. Это нормальные русские герои, которые сражались за свою независимость. Трусов не согласен с трактовкой части российских историков, что Минин и Пожарский якобы сражались с оккупантами. "Московские бояре сами пригласили стать царем сына нашего [!] короля Сигизмунда III Владислава. Они избрали его царем, целовали крест. Кремль штурмом никто не брал"... Трусов тот период оценивает с точки зрения интересов Речи Посполитой положительно, поскольку "удалось вернуть ранее захваченные Смоленск и Чернигов. Нового русского царя из династии Романовых в Европе считали самозванцем, а легитимным царем считался наш соотечественник. Романову пришлось платить большие деньги, чтобы Владислав отрекся от трона". Также, по словам Трусова, «неправильно считать гарнизон в Кремле польским. В 18 веке и русские, и поляки стали называть Речь Посполитую Польшей. Но это был союз Польши и ВКЛ. Оба Лжедмитрия приходили с нашей территории, а руководил всем наш соотечественник Лев Сапега». К этому русофобскому бреду, безнаказанно заполонившему информационное пространство Беларуси в последнее «десятилетие Макея-Якубовича», стоит только добавить, что Кузьма Минин и Дмитрий Пожарский, которых Трусов (еще один обладатель «польской фамилии») поставил на одну ступень с Бандерой, а также Суворов, которого он поставил еще ниже, не только со школы являются народными героями для большинства белорусов (вместе с Иваном Сусаниным, заведшим в эту же войну «древних белорусолитвинов» в непроходимые болота), но и дали название улицам в Минске и иных белорусских городах, не говоря уже о славном Суворовском училище.
Разгадать головоломки «загадочных» веков Литовского княжества и Речи Посполитой, заодно обличив литвинизаторов от оппозиции и вкупе идеологических властей помогает всё тот же боец за истинное народно-историческое самосознание белорусов, политический ветеран государственнической поры правления А.Лукашенко, неутомимый Л.Е.Криштапович. Находясь в глубоко пенсионном возрасте, профессор философии неустанно фонтанирует статьями и выступлениями, проповедующими правду о том или ином событии или явлении белорусской истории, - именно в свете борьбы Русского мира с лукавым западничеством, и особой обходительности удостаивает как раз «райскую пору литвинства». В недавней статье «Беларусь - это есть Русский мир» он оглашает, что «сегодня польско-шляхетская трактовка белорусской истории и белорусской культуры преподносятся в разных вариантах: "самостийности", "литвинизма", "шляхетности", "антисоветскости", "европейскости". Но во всех этих вариантах сквозная мысль "белорусизаторских" фальсификаций сводится к отрицанию древнерусской народности как основы формирования белорусского народа, к антиисторическому признанию Великого Княжества Литовского в качестве "золотого" века белорусской культуры и белорусской государственности, к школьническому отождествлению демократии и государственного устройства Речи Посполитой... Все эти иезуитские рассуждения "белорусизаторов" преследуют одну цель - отождествить белорусскую историю с европейскостью и тем самым противопоставить белорусскую историю общерусской истории».
В то же время «мысль о русской природе белоруса постоянно присутствует на страницах исторических источников... Например, в послании киевского воеводы князя Константина Острожского епископу владимирскому Ипатию Потею 21 июня 1593 года по поводу замышляемой унии с римской церковью говорится: "донести князю великому Московскому и московскому духовенству, какое гонение, преследование, поругание и уничижение народ тутошний Русский в порядках, канонах и церемониях церковных терпит и поносит"». А вот «появление белоруса следует рассматривать как архаизацию древнего русского народа, оказавшегося в чужеземном государстве (Великое Княжество Литовское и Речь Посполитая)». Суть же эпохи ВКЛ-РП состоит в том, что «никакого формирования белорусской народности в смысле некоего национального поступательного развития в Великом Княжестве Литовском не происходило, а наблюдалось явление именно архаизации, то есть застоя, стагнации древнерусской народности на территории нынешней Беларуси. Находясь в неблагоприятных политических и культурных условиях, древнерусская народность не смогла сохранить в чистоте своей древнерусский язык, который подвергся польско-латинскому, иезуитскому загрязнению. В итоге возник, исковерканный полонизмами и латинизмами, язык, который получил название белорусского. Как признает польский этнограф Вандалин Шукевич, «народ (белорусский. - Л.К.), не имевший возможности пользоваться плодами просвещения, развиваться экономически, отстал в своем развитии и замкнулся в тесных рамках своего быта». Нахождение древнерусской народности в составе Великого Княжества Литовского и Речи Посполитой препятствовало выходу ее на более высокий уровень социального и культурного развития... Становится понятным, что белорусская культура, в том числе и язык, могла продуктивно развиваться лишь в лоне своей общерусской государственности. Говорить же о развитии белорусской культуры в рамках иноземных государственных образований (ВКЛ и Речь Посполитая) - абсурдно».
Абсурдность эту Л.Е.Криштапович доказывает в последовавшей вскоре статье «Беларусь является составной частью общерусской цивилизации», в которой он сперва напоминает еще весьма недавние слова А.Г.Лукашенко о том, что «Беларусь является православной страной, и мы всегда будем верны православию», а «в выступлении на XV Всемирном конгрессе русской прессы..., - что "если брать понятие русской цивилизации в самом широком смысле этого слова, то оно относится ко всем нам - и русским, и украинцам, и белорусам"». В их свете «должно быть понятно, как несостоятельны попытки определенных историков вывести из Великого Княжества Литовского некую белорусскую идентичность. Несостоятельны по той простой причине, что образование ВКЛ именно основывалось на отрицании общерусского характера формирующейся белорусской народности. Уже в грамоте, данной виленскому католическому епископу, великий князь литовский Ягайло "приказывает, чтобы литовцы не заключали браков с русскими, а если такие браки заключены уже или будут впредь заключаемы, несмотря на запрещение, то их не расторгать, но лицо русской веры должно принять латинство, к чему принуждать таких людей даже сечением розгами"... Но перейти в другую веру в то время было...актом историческим, цивилизационно-ментальным. Отказаться от своей русской веры означало отказаться от своей истории, от своей идентичности. Означало исчезнуть как русский народ. Поэтому историческая парадигма движения ВКЛ была абсолютно противоположна движению общерусской истории, общерусской традиции. Об этом красноречиво свидетельствует Михалон Литвин, который подчеркивал, что "рутенский (русский - Л.К.) язык чужд нам, литвинам, то есть италианцам, происшедшим от италийской крови". Эта сентенция показательна...как ясное указание одного из литовских интеллектуалов XVI века о принципиальном отличии философии истории Великого Княжества Литовского от развития общерусской цивилизации. Отсюда вывод: история Великого Княжества Литовского никакого отношения к белорусской ментальности, белорусской исторической традиции не имеет. Это не белорусская история, это чужая история».
Чужая история этой эпохи под видом «белорусской» и была рассказана белорусам в сериале о «брутальной шляхте». Причем история эта имеет глубокие корни: «Господство польской шляхты выражалось и в господстве польско-шляхетских исторических концепций на белорусской земле, которые современными квазиисториками и квазикультурологами выдаются за белорусскую историю. Эта подмена белорусской, т.е. общерусской истории польской историей в значительной степени затронула даже сознание значительного круга научного и культурного сообщества в Беларуси. Логика здесь проста. Раз эта литература создавалась местными уроженцами, то значит это белорусская литература... При этом отсутствует понимание того, что само по себе место рождения человека еще нисколько не говорит о его ментальности, о его национальном характере. Все дело в том, что по своей национально-культурной идентификации это были типичные польские шляхтичи, которые ментально были абсолютно чужды коренному населению, т.е. белорусам... Адам Мицкевич, Игнатий Данилович, Иосиф Ярошевич, Игнатий Домейко и другие так называемые "литвины" по совокупности своих исторических представлений ничем не отличались от польского этнографа, тоже уроженца белорусской земли Александра Рыпинского, который в своей книге "Поэзия простых людей нашей польской провинции", изданной в Париже в 1840 году, призывал белорусских матерей "первой своей обязанностью учить своих детей произносить святое имя Польши еще до того, как ребенок научится выговаривать слово "мама". "Рука матери, - требует польский шовинист, - не должна давать ребенку необходимую еду до того времени, пока он не попросит ее по-польски". Таким образом, во всей этой польско-шляхетской литературе с ее мнимой заботой о белорусах проводился все тот же польский шовинизм, рассматривавший Беларусь как свою польскую провинцию и ориентировавшийся на восстановление Польши в границах 1772 года». При этом «общерусская история, прекратив свое письменное существование с конца XVII века, тем не менее, не исчезла. Она сохранила себя в устно-поэтическом творчестве белорусского народа. Именно в белорусских песнях, легендах, сказках, пословицах, поговорках, праздниках, обрядах продолжала жить наша родная общерусская история на протяжении XVIII-XIX веков. Она ждала своего часа, чтобы стать источником национального возрождения собственно белорусского самосознания».
Разгадка таинственного растворения на 500 лет истории Белой Руси в истории ВКЛ и Речи Посполитой находится в следующих словах профессора-просветителя: «Специфика исторического развития Беларуси проявляется в том, что на территории Белой Руси функционировали две истории. История польско-шляхетская и история общерусская (белорусская). После того как земли Белой Руси оказались в составе Великого Княжества Литовского, а затем и Речи Посполитой, происходит становление польско-шляхетской истории. Первоначально польско-шляхетская история существовала наравне с общерусской и нисколько не превосходила по своему каталогу последнюю. Но по мере денационализации высшего русского этнического сословия польско-шляхетская история не только стала доминировать над общерусской, но и полностью завладела литературным пространством всей Белой Руси».
Немалый вклад в дело разоблачение литвинского культа «шляхетской эпохи» в качестве оружия поражения народно-исторического самосознания белорусов вносит витебский православный писатель Анатолий Шлыков. Его живописный и одновременно математически точный набор фактов дополняет философские обобщающие прозрения Л.Е.Криштаповича. В статье «Беларусь: жестокий спор и литовское иго» он напоминает, что «лишь только татары, под предводительством Гаюка, разорили Мозырь, Туров, Пинск, Клецк, Слуцк и Новогрудок, - и это сделалось известным князьям литовским, - Эрдвилл со своею дружиною оставляет Кернов, переходит Неман и является на пепелище Новогрудка. На развалинах Новогрудка, в 1237 году, Эрдвилл воздвигает свой замок. Укрепясь в Новогрудке, Эрдвилл движется к Клецку, но и здесь находит одни развалины. И с Клецком Эрдвилл сделал то же, что и с Новогрудком. Между тем князь жмудский Скирмонд переходит реку Вилию, занимает города Заславль, Минск, Слуцк и Пинск. В Пинске Скирмонд основывает свой замок. Князья жмудские, сподвижники Скирмонда, начинают владеть Минском [вспоминается «история Минска» от БЕЛТА]... Вот так предки белорусов, православные христиане, оказались не по своей воле в чужом государстве. Народ Западной Руси, обескровленный одними язычниками, попадает под власть других язычников. Полоцкое княжество было отторгнуто от русской цивилизации и стало частью Великого княжества Литовского. Сделано это было через насилие и по праву завоевания, а не по праву законного владения. В 1262 году в Полоцке уже правит литвин Тевтивилл. И как могут государственные деятели Беларуси, зачастую, имеющие историческое образование, сейчас этим гордиться? Неужели они не понимают, что это была самая настоящая оккупация Западной Руси литовскими племенами?
Наши предки, исповедующие православную веру, никогда не согласились бы добровольно признать власть язычников, стоящих на более низкой ступени социального развития... Как в таких случаях поступали народы, подвергшиеся порабощению? К сожалению, многие из них покорялись завоевателям, растворялись в них и прекращали свое существование. Да, так поступали многие народы, но только не русские. Раздражённые слова польского каноника из Кракова это подтверждают: "Из всех народов, носящих имя христиан, но отдаленных от Римской церкви, нет ни одного, который был бы так непоколебим в защите своего схизматического заблуждения, как народ русский. По упорству в своей схизме русские не верят никакой предлагаемой им истине, не принимают никакого убеждения и всегда противоречат; убегают от ученых католиков, ненавидят их учение, отвращаются от их наставлений. Признают только самих себя истинными последователями апостолов и Первобытной Церкви и все анафематствования против них из Рима считают вечным для себя благословением". В 1500 году были сказаны эти слова. В своём монологе польский каноник называет наших предков русскими. Мы, белорусы, должны гордиться этим, потому что мы - кровь от крови и плоть от плоти наших русских предков, которые много веков назад сражались на Белой Руси за свою свободу, а значит, и за нашу... На протяжении всего литовско-польского ига, длившегося с 1237 по 1795 годы, народ Западной Руси и литовские князья понимали, что являются друг для друга чужими. Польский историк XV века Ян Длугош писал: "В 1388 году король польский Владислав в сопровождении польских и литовских князей и вельмож направился сначала в Витебскую, а затем в Полоцкую области Руси, где пребывал много дней; за это время он подавил и погасил мятежные движения". Становится очевидным, что столкнулись литовские князья с нежеланием русского населения Западной Руси принимать чужую власть. Поэтому вынуждены они были обратиться за помощью к польскому королю».
Как следствие, «шестьсот лет нас перевоспитывали литовские князья и польские короли. Хотели сделать из нас поляков. Не получилось! Были мы непокорными и непослушными. И поэтому остались бело-русами. Но не согласны с этим учёные Института истории НАН Беларуси. Доказывают они народу, что предками белорусов были балтские племена, и все мы родом из Великого княжества Литовского». И, несмотря на то, что «15 декабря 2015 года, во время переговоров, проходивших в Москве, белорусский президент заверил Владимира Путина, что в Беларуси нет ревизионизма, и пообещал подарить президенту России учебники истории, по которым учатся в белорусских школах и университетах; при этом Александр Лукашенко добавил, что за 20 лет новейшей истории белорусы нигде не отступили от того святого, что выработали наши народы..., в Беларуси идет самая настоящая идеологическая война за молодое поколение. Школьные и вузовские учебники буквально нашпигованы ревизионистскими тезисами, без усвоения которых невозможно получить ни школьный аттестат, ни вузовский диплом. Но как такое могло случиться в Беларуси?... По команде Запада учёные Института истории НАН Беларуси начинают гибридную войну против своего народа. За короткий промежуток времени они переписывают всю историю Белой Руси. Теперь в центре нашей истории не Киевская Русь и ее крещение, а ВКЛ, литовские князья, Радзивиллы и канцлер Сапега. Это их белорусские идеологи сделали национальными героями Беларуси... Пользуясь тем, что население современной Беларуси в основном имеет лишь школьные познания о своей истории, белорусские историки проявляют профессиональную нечистоплотность и идут на хитрость. Отнимают они у наших предков русскую составляющую, и мы тут же становимся белорусами литовского происхождения. Белорусские "свядомые" от таких выводов приходят в восторг. Они и раньше не хотели слышать о русских корнях современных белорусов. Своими национальными героями они считали литовских князей. А тут на государственном уровне белорусские историки подтверждают их выводы... Да, мало того, что нам приходится идеологов учить Родину любить, так еще и историков надо заставлять свою историю учить».
Если профессор Л.Криштапович делится с нами разгадкой литовско-польской эпохи белорусской истории (о параллельном сосуществовании двух несовместимых и взаимоисключающих историй и народов в одном государстве), то Анатолий Шлыков указывает на стержень и камень преткновения этого исторического противоречия, которое сохранило его вплоть до наших дней, когда, казалось бы, уже и поляков-то в Белоруссии почти не осталось. Это борьба за православное Христианство и против него: просто-напросто и католицизм с протестантизмом, и добавившиеся к ним позднее атеистический социализм и всеядно-антропоцентрический либерализм являются формами и этапами отступления от Бога и Церкви. В статье «Литовское иго: геноцид за веру» витебский писатель прослеживает религиозно-этнический путь «белорусско-литовского» государства: «В 1413 году на польском сейме составляется акт о соединении Литвы и Польши в одно государство, в котором все высшие должности - воеводы и каштеляны - могли занимать только поляки и литовцы-католики. В результате в новом государстве литовская народность занимает привилегированное положение по отношению к русскому населению. Это объяснялось тем, что западнорусские земли в то время занимали положение завоёванных территорий, а народ, проживающий на них, рассматривался в качестве покорённого. В ответ на нежелание предков белорусов принять чужую веру в 1436 году на территории ВКЛ вводится инквизиция. Противников католицизма преследуют и подвергают казням. Запрещается использование русского языка. Православным христианам для совершения обрядов крещения, венчания и погребения необходимо было брать разрешение у ксендзов, при этом хоронить по православному обряду разрешалось только ночью. Везти тела усопших православных христиан на кладбище можно было через те городские ворота, которые предназначались для вывоза нечистот. Вот в какую кровавую и грязную яму ввергли литовские князья русский народ Западной Руси. И сейчас мы должны приложить все силы для того, чтобы узнали белорусы, сколько горя, слез и унижений скрывалось за красивым названием "Великое княжество Литовское".
После образования в 1569 году государства Речи Посполитой на территорию Белой Руси хлынула польская шляхта. Усиленная полонизация и окатоличивание приобрели невиданный размах. Высшее русское сословие, чтобы сохранить свои доходы и имения, пошло на предательство своего народа и приняло чужую веру. Латинство становилось панской верой. Но не отрёкся от веры своих отцов простой русский народ, и поэтому против православных христиан Белой Руси был объявлен настоящий крестовый поход. Своих эмоций папа Римский не сдерживал: "Да проклят будет тот, кто удержит меч свой от крови"... В 1623 году в Варшаве состоялся сейм, на котором выступил известный просветитель Лаврентий Древинский. Он потребовал прекратить преследования православных христиан и сообщил собравшимся на сейме, что граждане полоцкие и витебские не могут иметь в городе ни церкви, ни даже дома для богослужения и поэтому вынуждены по воскресным и праздничным дням уходить в лес и там проводить божественные службы... Теперь давайте задумаемся. Православные христиане в Великом княжестве Литовском вынуждены совершать богослужения в шалашах. Православные священники бегают на аркане за лошадьми, а потом их заставляют есть сено... Латинская и униатская партии призывают "рубить схизматиков". В 1696 году вводится полный запрет на русский язык. И сейчас ученые Института истории Национальной академии наук Беларуси утверждают, что для белорусов это было время наибольшего расцвета».
Традиционно литвинисты-историки и внутривластные идеологи распространяют стереотип о белорусах как исконно «толерантных» и «памяркоўных» людях (что обращается в прах фундаментальным социологическим исследованием), то есть, говоря прямо, безвольных и беспринципных рабах (вспомним «и вашим, и нашим», «и не туда, и не сюда» из «Брутальной шляхты»). К слову невиданный доселе термин «памяркоўные» в качестве характеристики белорусов ввел никто иной, как Станислав Шушкевич. Это крайне выгодно и для их западных покровителей, поскольку просто-напросто этой клеветой на предков и самих себя расслабляет и парализует «партизанский народ», его разум и волю. К этому же прибавляется и миф, что белорусам «некем более гордиться, кроме литвинской шляхты», поскольку остальные (снова вспоминаем сериал) - «крестьянская голытьба» (подразумевается, «быдло»). Но это «быдло» было героическим и готовым отдать свою жизнь, но только не за «грошы ды прывiлеi» - как шляхта XVI и XXI веков, - а за ту самую святую веру. О чем нам и снова напоминает А.Шлыков в статье «Белая Русь: роковая ошибка польского короля Батория»: «В 1648 году Богдан Хмельницкий поднимает казаков Запорожья на восстание против польского засилья. К ним присоединяются жители белорусских городов Бобруйска, Пинска, Мозыря и Речицы. Жители этих городов, соединяясь с казаками, положили - оружием добиться свободы вере Православной. "По приказу польского короля против восставших городов двинулся гетман коронный - Радзивилл. В Бобруйске казаки, видя невозможность устоять против гетмана, все сами себя сожгли. Пинск также разорён до основания, и все жители перебиты, потому что никто не хотел сдаваться живым. Та же участь постигла и Мозырь; и в Мозыре все жители легли костьми, а город разорён до основания. Покончив дело с Мозырем, Радзивилл двинулся к Речице, но здесь уже подоспел атаман Хмельницкого Гладкий, который разбил гетмана на голову и загнал в Слуцк"...
Что это за сила такая, которая без малого на протяжении шести веков поддерживала стремление и желание нашего народа стать свободным? Это, конечно, Православная вера. Надо обратить внимание на то, как часто вспыхивали восстания в Белой Руси против ненавистного религиозного гнёта. Это 1385, 1432, 1435, 1481, 1492, 1494, 1499, 1508, 1594, 1599, 1601, 1618, 1621, 1623, 1627, 1633, 1646, 1648, 1649, 1650, 1651, 1652, 1653 годы. И после каждого восстания были тысячи и тысячи казнённых. Но признай православные христиане папу Римского своим главой - и не было бы никаких казней. Нет, не могли пойти на такое предательство предки белорусов, ибо это иудин грех. И поэтому не жалели они свои жизни, и лилась кровь мучеников». И жертвы не были напрасными: «в 1795 году происходит окончательное воссоединение великорусского и белорусского народов. Сейчас белорусская оппозиция пытается доказать, что народ Белой Руси был против этого объединения. Но это не так. Еще в 1772 году, после первого раздела Речи Посполитой и освобождения Витебска, та часть нашего народа, которая осталась во власти польского правительства, в своём прошении на имя российской императрицы Екатерины Великой высказывала следующую сокровенную мысль: "Когда же и для нас взойдет солнце, когда и мы будем присоединены к единоверной России, избавимся от ига Польского!" Иначе и быть не могло. Белорусы прекрасно понимали, что их враг - не Россия, а польский пан и латинский иезуитизм. Белорусы с радостью сбросили с себя ненавистное ярмо литовско-польских угнетателей. И вынуждены были католические миссионеры в сердцах произносить: "Грубый и окаменелый в схизме народ"».
Недаром чуть ли не главной тактикой борьбы против истинного народно-исторического самосознания белорусов является замалчивание истинных подвижников и светил ее истории, как правило, святых и, в частности, патриотов-мучеников. «Сейчас мы часто задаём себе вопрос: как воспитать, как привить чувство патриотизма молодому поколению?... Да, в школе им преподают историю. Но почему они не знают про подвиг православных христиан, благодаря которому мы, белорусы, не растворились среди поляков и литовцев, а многому ещё сами их научили? Именно этот подвиг должен стать примером для белорусов. Но вместо этого нам предлагают вести отсчёт своей истории от литовского канцлера Сапеги и коронных гетманов Радзивиллов. Сейчас мы спрашиваем у белорусских идеологов и историков, почему они сделали этих палачей национальными героями? Почему учат наших детей в школах, что для белорусов это было время наибольшего расцвета? А ведь есть в нашей стране такие города, как Могилев, Пинск, Бобруйск, Мозырь, Речица, Витебск и много других, жители которых костьми легли, защищая наше с вами будущее, пускай даже и много веков назад. Не соверши они тогда свой подвиг, не было бы и подвига белорусских партизан в 1941-1944 годах. Мы, православные христиане, заявляем, что все шесть веков белорусский народ вел освободительную войну, и мы не хотим, чтобы эта война осталась неизвестной. Мы должны рассказать своим детям о подвиге наших предков и на их примере воспитать подрастающее поколение патриотами нашего Отечества».
Пантелеимон Филиппович
