«Золотой голос»: протодиакон Максим Михайлов (1893-1971)

Ф. И. Шаляпин в конце жизни говорил: «Настоящий бас сейчас есть только в Москве - Максим Дормидонтович Михайлов... Большой театр не обеднел... Какой голос у Михайлова. Даже завидую ему».

Он пел в 22 операх и снялся в 7 фильмах. Его награждали орденами Трудового Красного Знамени (1937) и Ленина (1951). Был народным артистом СССР (1940), имел две Сталинских премии I степени (1941, 1942).

Служил в качестве диакона в Уфе, Омске, Казани и Москве (1914-1930).

В столицу он попал (1924) по приглашению Святителя Тихона, Патриарха Московского, и был назначен к служению в церковь Василия Кесарийского на Тверской-Ямской (храм уничтожен), регентом хора которой был знаменитый церковный композитор П.Г. Чесноков.

Большую роль в его карьере певца сыграли Максим Горький и Анатолий Луначарский.

Перед кончиной был пострижен в монахи. Похоронен на Новодевичьем кладбище. Святейший Патриарх Пимен благословил отпеть его в облачении и поминать как протодиакона.

Из воспоминаний о Максиме Михайлове дирижера К.П. Кондрашина (1914-1981):

«Мы с ним дружили. Это - очаровательный простак... Он был раньше дьяконом... Души он был необыкновенной.../

Он был любимцем Сталина. Не просто любимец, а приближенный человек... Это произошло году в 1938-1939, когда «хозяин» пришел в Большой. Был какой-то правительственный концерт в Кремле. Застолье, банкет, Максим Дормидонтович пришел и сел в сторонке. Вдруг к нему какой-то полковник подходит и говорит: «Вас просит Иосиф Виссарионович к своему столу». Михайлов видит: для него рядом с вождем освобождено место. «Я пришел и очень уж я смущался... А Сталин со мной сейчас же стал чокаться и провозгласил тост за новых певцов Большого театра. Я так ерзал, ерзал, а потом ему и говорю: Иосиф Виссарионович, может быть, вы не знаете, я ведь бывший дьякон. Может быть, вам неловко со мной-то рядом сидеть, я могу Вас подвести...» Тот засмеялся: Кто этого не знает, все это знают!

Михайлов жил в Кунцеве. Ему предлагали квартиру в центре, Кунцево - деревня, он категорически отказывался. У него там была коровка, поросенок, курочки. Там его попадья хлопотала... И вот он рассказывает, что однажды, часа в два ночи, звонок из Кремля: Максим Дормидонтович, за Вами вышла машина... Сажусь и меня везут в Кремль... Сталин: «Ну, Максим, давай посидим, помолчим».

Я сижу. Вот мы сидим, наливает иногда винца. Проходит час, два. Ну, перекинемся двумя-тремя словами. Что-то спросит. Проходит часа четыре-пять: Ну, Максим, хорошо посидели, спасибо, сейчас тебя отвезут обратно.

Михайлов на него действовал успокаивающе... Это были его последние годы. Видимо, уже развивалась мания преследования. Он боялся оставаться один. И старческая бессонница его одолевала. И вот на него Максим так и действовал...»