Уголовное дело
против режиссера Кирилла Серебренникова вызвало целый ряд демаршей на
Западе. «Снять надуманные обвинения» призывают пока что различные
европейские знаменитости, но велик шанс того, что из Серебренникова
попытаются слепить политического диссидента и власти европейских стран.
Ведь привычка видеть в России угнетателя свободы на Западе давно уже
стала непреодолимой.
Спорить о том, где больше творческой свободы, на Западе или в России, бесполезно: если у нас не поощряется оскорбление чувств большинства, то на «цивилизованном» ограничивается все, что может оскорбить чувства меньшинств, то есть нарушаются права большинства. Впрочем, само его наличие ставится под сомнение - дескать, нет никакого большинства, нет традиции, нет ценностей, все относительно, дорогие европейцы. Но эти споры России и Запада имеют давнюю традицию - и частью их является «борьба Запада за свободу слова в России».
Вот и сейчас мы видим очередное ее проявление: начинается борьба за свободу, личную и творческую, режиссера Серебренникова. После того как на прошлой неделе его задержали по подозрению в мошенничестве и хищении 68 миллионов рублей, выделенных из бюджета, в защиту Серебренникова выступил не только цвет отечественной богемы, но и европейские власти.
В первые же сутки, то есть еще до того, как Серебренников был помещен под домашний арест, из Берлина и Парижа прозвучали слова «озабоченности».
Официальный представитель МИД Франции сообщила: «Франция с тревогой обратила внимание на проведенный вчера арест российского режиссера Кирилла Серебренникова, художественного директора «Гоголь-центра» и на протяжении многих лет важного действующего лица в культурном сотрудничестве между двумя нашими странами. Франция будет внимательно следить за развитием этого дела и желает скорейшего его урегулирования с соблюдением правил правового государства».
А уполномоченная правительства ФРГ по правам человека Бербель Кофлер заявила, что «с обеспокоенностью приняла к сведению вчерашнее задержание Серебренникова и очень внимательно следит за этим случаем».
Впрочем, ни Берлин, ни Париж не обвиняли российские власти в политическом преследовании - в немецком заявлении, например, обвинение в мошенничестве называлось «существенным», там говорилось: «Теперь мы ожидаем подробностей выдвинутых обвинений и, если до этого дойдет, объективного, честного, быстрого и прозрачного судебного процесса, который осветит многочисленные вопросы, которые все еще остаются открытыми». Но то, что не говорят власти, открыто произносят представители «широкой общественности».
Многочисленные заявления в защиту Серебренникова со стороны различных театральных и кинодеятелей вплоть до Европейской киноакадемии последовали еще на прошлой неделе, а в воскресенье на сайте Change.org появилась петиция, адресованная немецким и российским властям, - ее инициаторами стали немецкий режиссер Томас Остермайер и драматург Мариус фон Майенбург.
Изначально под ней стояли имена 35 западных деятелей культуры, но она стремительно набирает подписи, к вечеру понедельника их было уже несколько тысяч. Среди подписавших актриса Кейт Бланшетт, дирижер Теодор Курентзис, лауреат Нобелевской премии по литературе Эльфрида Елинек, французская художница и фотограф Софи Калле, немецкая актриса Нина Хосс и режиссер Фолькер Шлендорф. Понятно, что защитники Серебренникова в ближайшее время соберут голоса еще многих западных знаменитостей. От чего же защищают режиссера и чего требуют?
«Мы протестуем против ареста Кирилла Серебренникова. Выдвинутые против него обвинения являются несостоятельными и указывают на то, что всемирно известного режиссера пытаются заставить замолчать. Мы призываем российские судебные власти прекратить уголовное преследование Кирилла Серебренникова и снять с него надуманные обвинения... Мы срочно призываем представителей наших правительств сделать так, чтобы Серебренников не стал жертвой политически мотивированной клеветы и не попал в тюрьму».
То есть Серебрянникова уже объявили жертвой политических репрессий, а все подозрения в его адрес назвали лживыми. Понятно, что такой подход не имеет никакого отношения к правовому, - ну так эти европейцы и не считают Россию правовым государством, поэтому особо и не церемонятся с нами. Главное - вырвать из лап режима художника, а то будет еще один умученный в застенках Мейерхольд: так в общих чертах выглядит позиция что отечественных, что западных «спасателей». И тут есть два важных аспекта.
Первый касается личности Серебренникова. На Западе кто-то, конечно, может верить, что его преследуют за политическую или эстетическую позицию, но не замечать, что обвинения предъявлены совсем даже не политические и не идеологические, очень трудно. То есть как минимум существует вероятность того, что он в самом деле прикарманил бюджетные деньги, что, в принципе, некрасиво и по западным меркам. Там довольно часто идут под суд за всевозможные финансовые аферы, в первую очередь связанные с уклонением от уплаты налогов, самые разные знаменитости, в том числе и из мира театра и кино. Ничего политического в этом не находят - но это же не Россия. В России все должно быть тоталитарно и нетолерантно, враждебно творческому человеку, тем более несущему свет просвещенья в эту дикую глушь.
Совсем недавно мы слышали все это в связи с делом «Пусси райот», но там фигурировало обвинение в оскорблении чувств верующих, и Запад мог придраться хотя бы к этому. Дикие московиты не понимают панк-искусства, не хотят толерантности - ужас-ужас! Но в деле Серебренникова фигурирует сумма в миллион евро, однако она отметается как не имеющая никакого значения. И этим «борьба за Серебрянникова» напоминает борьбу Запада за Ходорковского: там тоже были массовые кампании с участием деятелей искусства в защиту «узника совести» и «политического заключенного».
На возражения - а как же махинации с налогами, да вот и про убийства еще есть материалы - следовал возмущенный ответ: это все сфабриковано царской охранкой - КГБ - путинской ФСБ.
В том-то и дело - и в этом второй и главный урок западной кампании в защиту Серебрянникова: она основана на инстинктах, на европейских инстинктах в отношении России. Со времен Ивана Грозного через екатерининскую эпоху, через де Кюстина и Герцена, через «ужасы царского режима», через «зверства ЧК» и «провокации КГБ» тянется отношение к России как к стране, где нет свободы слова и творчества.
Не будем спорить - приводить в пример времена, когда из Европы в Россию бежали инакомыслящие (например, иезуиты от французской революции или коммунисты от европейских тюрем), или напоминать, что в той же Америке свобода слова, по сути, относится только к тому, что идеологически совпадает с мейнстримом, а все остальное объявляется маргинальным или вовсе запрещается как экстремистское. Не будем говорить о множестве современных западных интеллектуалов и христиан, которые говорят о растущей дискриминации христианства в Старом Свете, одновременно указывая на Россию едва ли не как на последнего «удерживающего».
Не будем. Признаем, что в нашей истории были периоды не только жестоких цензурных запретов и идеологических шор, но и наказаний за инакомыслие, точнее за активное, выраженное в словах и манифестах отстаивание своей позиции. Солженицын или Сахаров выступали как идейные противники советской власти - и понятно, что вследствие этого для того же Солженицына никакой свободы творчества в СССР быть не могло. За него, как и за других советских писателей-диссидентов, вступались на Западе - начиная с 1965-го, с дела Синявского - Даниэля, и до середины 80-х всевозможные петиции в защиту тех или иных деятелей культуры стали частым явлением в Европе. Причем немалая их часть не имела серьезных разногласий с советской властью, а была обласкана и пригрета на самом верху. Как, например, руководитель «Таганки» Юрий Любимов, который в начале 80-х стал невозвращенцем. А высланный на Запад Солженицын быстро получил там репутацию «человека с неправильными взглядами», нерукопожатного реакционера и недемократа.
Так что Солженицын был неудобен и в СССР, и на Западе. А при чем тут Серебренников? Какую угрозу он, представитель победившей на Западе постмодернистской культуры, несет российской власти? Его спектакли предназначены для узкой аудитории, а большинство фильмов не могли достичь массового зрителя не в силу своей «эстетической тонкости», а по причине банального непонимания художником народа, среди которого он жил. И сделать из него Бродского или даже Толоконникову не получится - под суд его подвело совсем другое.
