Наш военный самолёт в рамках Договора по открытому небу полетал над Вашингтоном.
Во-первых, насколько эта процедура рутинна? А во-вторых, если это процедура и рутинна, то наши отношения с США сейчас далеки от рутинных. И в ситуации, когда Россия официально объявлена врагом США, наш самолёт летает по согласованию с американцами над их сверхсекретными объектами.
У многих возникает недоумение. Попробуем разобраться в ситуации.
С внешней стороны здесь всё довольно просто. Дело в том, что договор продвигался западной стороной, в том числе и США, и мы шли на него довольно неуверенно. В военном ведомстве были разногласия: подписывать, не подписывать. Но, тем не менее, мы поставили подпись под этим Договором. Технология здесь такая: речь идёт не просто о разрешении полёта — можем позволить, можем отказать. Это обязанность страны, которая, получив уведомление от другой страны, должна предоставить при соответствующих условиях право этого полёта. Это решается в течение 48 часов. Мы уведомляем и должны получить «добро», так же как и мы должны отреагировать подобным образом на аналогичный запрос. Наш основной самолёт, который оборудован соответствующими техническими устройствами — это Ту-154М-ЛК1. Он совершил уже десятки полётов над странами Запада. И к нам также прилетают: получив заявку, мы тут же организуем полёты иностранных самолётов. У нас есть соответствующие подразделения, которые этим занимаются, отслеживают всё по этой проблематике.
Поэтому здесь имелась накатанная дорожка, и она сработала. Я думаю, что это, наверное, полезно для поддержания хоть каких-то отношений в условиях особой напряжённости. Разрешение полётов находится в полномочиях исполнительной власти США, и Конгресс здесь не мог воспрепятствовать подобно тому, что он обычно делает в отношении Трампа. Поэтому американцы решили не обострять ситуацию, а действовать так, как прописано в договоре. В противном случае, если бы не разрешили этот полёт, Россия могла бы поставить вопрос о выходе из Договора по открытому небу. Но если мы одни летаем в западные страны, то на нашей территории летает практически всё НАТО. Здесь соотношение сил, естественно, не в нашу пользу. Поэтому в США решили, что им более выгодно, чтобы Россия оставалась в формате этого договора. Поэтому наш Ту-154 прибыл в США, мы заявили маршрут полёта и американцы вынуждены были ответить согласием. Так что на первый взгляд — это просто рутинное исполнение Договора об открытом небе.
А на самом деле за этим, конечно, стоит уже большая политика и даже геополитика. Трамп показывает, что он не намерен и дальше обострять отношения с Россией. Сделано это, может быть, где-то и в пику Конгрессу. И мы продемонстрировали, что всё же имеем возможности летать над Капитолием, летать над Пентагоном, что, собственно, мы и сделали. Что тут было первопричиной: политический шаг к примирению или желание продемонстрировать российскую сопротивляемость санкционным действиям США? Я бы сегодня однозначно не утверждал, что это шаг к разрядке напряжённости в российско-американских отношениях. Посмотрим, чем ответит Америка. Мы просто показали, что есть определённые договорённости, которые нужно соблюдать. И американская сторона, исполнительная власть, пошла на встречные шаги. Но как отреагируют другие силы в Америке, станет ли Конгресс и все, кто против Трампа сегодня там выступают, рассматривать это как дружественный шаг Америки или они усилят давление на Трампа, кликушествуя, что он опять уступает Путину?
А какие резоны для нас в чисто военном отношении летать над Америкой? Здесь речь не о мониторинге систем противоракетной обороны. Когда договор подписывался, эти системы ещё не раскручивались. Здесь подразумевается как бы комплекс мер доверия. Когда Договор об открытом небе подписывался, уже действовал Договор об ограничении вооружений и вооружённых сил в Европе (ДОВСЕ). И ставился вопрос, что ни натовская сторона, ни Россия не могут сосредотачивать определённое количество войск и техники в тех или иных районах действия ДОВСЕ. Договор об открытом небе как раз привязывался к этому ДОВСЕ. Он гарантировал: мы можем контролировать, что натовцы не сосредотачивают больше техники и войск, чем положено — и наоборот. Там был ещё целый комплекс мер доверия, в том числе инспекторские группы. И мы и они могли тоже в течение 48 часов прилететь с инспекторскими группировками и считать количество танков, артиллерийских орудий — пять видов вооружений, которые ограничивались ДОВСЕ. Тогда Россия вела дело к тому, чтобы создать в Европе систему коллективной безопасности. Договор об открытом небе подписывался в марте 1992 года в Хельсинки, в нейтральной Финляндии, и он закладывал основы системы коллективной безопасности, в Европе прежде всего. Так что это был комплекс мер по разрядке напряжённости в наших отношениях. Плюс мы же тогда пошли на взаимодействие с НАТО, Ельцин и его министры клялись в любви и верности американцам, и этот договор как бы вписался в ту картину. Сейчас мы видим, что разрушение ДОВСЕ привело к тому, что мы ничего контролировать не можем, даже у наших границ — в Балтийской зоне, в Черноморской зоне и так далее. Все эти договоры в какой-то мере были невыгодны. Выгодны они были в единственном смысле — для контроля военно-стратегической ситуации, для того, чтобы не возникало каких-то внезапных инцидентов.
Посмотрим на ситуацию с «открытым небом» у наших границ. Дело в том, что членами Договора об открытом небе являются более 30 государств и среди них, между прочим, Украина. Получается, по этому договору мы можем затребовать у Украины право полетать над Киевом, над Донбассом, увидеть, как они там и какую технику сосредотачивают на границах с ДНР и ЛНР? Пока мы этим не пользовались. Воспользоваться, конечно, можем, но тут же в ответ получим аналогичную заявку от Киева. Но выгодно ли это будет нам, что украинцы будут и в Ростове искать сосредоточение войск, и в других регионах, прилегающих к Донбассу? Тут нужно всё анализировать, просчитывать. Впрочем, украинцам не на чем летать для инспекционных целей — нет оборудованных самолётов. Кстати, и у других стран, в том числе членов НАТО, таких самолётов крайне мало. Поэтому даже из подписавших Договор об открытом небе не каждое государство способно осуществлять такие полёты. Украина должна арендовать у нас такой самолёт, платить за него, чтобы полетать над нашей территорией. А это, конечно, звучит фантастично.
Подписав Договор об открытом небе, Грузия в 2012 году вышла из него. Когда в августе 2008 года произошло нападение на Цхинвал, виноваты были и мы, потому что не вели разведывательные наблюдения за Грузией. Мы непонятно почему сняли функцию ведения разведки грузинской территории с ГРУ, передали другому ведомству, которое не готово было осуществлять эту разведывательно-наблюдательную деятельность. И, конечно, в период, когда у Южной Осетии сосредотачивалась грузинская группировка, мы не использовали права на разведывательный полёт по Договору об открытом небе. А после этого инцидента наметился разрыв отношений, и Грузия вышла из договора. Это демарш. Ведь что такое Грузия? Грузия никогда ни одного полёта по «открытому небу» не производила — нечем производить, а мы такую возможность имеем. Поэтому они вышли из договора, чтоб мы в последующем не наблюдали за Грузией, не могли летать у них над территорией. Это эмоциональный всплеск напряжённости в российско-грузинских отношениях, тем более, что мы признали независимость Абхазии и Южной Осетии. В пику нам они вроде как запретили нам летать над территорией Грузии. Но сейчас это уже неважно — важно было в 2008 году, когда «открытое небо» могло спасти множество жизней.
