ТАЙНОЕ ФРАНЦУЗСКОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ
«Это моя гордость. Снайперская русская винтовка 1943 года из Сталинграда. Друзья подарили на Рождество».
«Жанна Д'Арк» (таков псевдоним моей новой французской подруги из маленького города Кале) - учительница, мать двоих детей, зрелая, но все еще привлекательная женщина с шармом настоящей француженки. Хотя на ней тяжелые бутсы и камуфляжные штаны, но на губах - классическая красная помада. В уютном домике у камина греются кошки и собаки, за окном завывает буря, пришедшая с пролива Ла-Манш и переломавшая множество деревьев в городе. (Зимой здесь всегда отвратительная погода.) С кухни доносятся дивные запахи шипящих на сковородке соусов и острых сыров. «Жанна» разливает шампанское, типичный аперитив перед сытным французским обедом. Трудно представить себе более мирную картину.
«И ты хорошо стреляешь?» - с сомнением спрашиваю я «Жанну». «Неплохо, - говорит она. - Но хуже, чем мой муж и тринадцатилетняя дочь. Вот дочка - отличный снайпер. Она училась несколько лет. Пойдем в сад, там можешь попробовать».
Маленький сад окружен высокими стенами. Я благоговейно беру в руки святое, пережившее страшные сталинградские сражения оружие, смотрю в оптический прицел, но...нет. «Не могу, - говорю я. - Все-таки я журналист. Ну, а ты? Неужели ты сможешь выстрелить в человека?» «Если придется защищать свой дом, - конечно! Последние два года мы готовимся к неизбежной гражданской войне во Франции. Мусульмане-захватчики против французов. Не думай, что мы сдались». Внезапно «Жанна» спохватывается: " Мой Бог! Соус подгорает! Все к столу!»
«ОНИ УШЛИ, НО ОБЕЩАЛИ ВЕРНУТЬСЯ»
Мадам Аник, хозяйка магазина французских деликатесов в Кале, вынимает тяжелый засов из двери. Ураганный ветер с пролива вталкивает внутрь двух покупателей, с которыми мадам по французской традиции горячо целуется. Эта маленькая женщина с седыми волосами, стрижеными бобриком, два года охраняла свой бизнес от пришельцев. «Мы пускали клиентов только по звонку. Все никак не можем отвыкнуть, - объясняет она. - Пару недель назад мусульман вывезли отсюда и расселили по всей Франции. Кто-то спрятался в городе. А полторы тысячи живут в соседнем Дюнкерке».
Два года назад на Кале, городок с 75-тысячным населением, обрушилось нашествие беженцев из Ливии, Судана, Афганистана, Ирака. Десять тысяч человек! В принципе, жителям было не привыкать. Жить рядом с паромом и туннелем, соединяющем Францию с Англией, куда стремится большинство беженцев, - это неизбежно терпеть присутствие мигрантов, желающих пересечь пролив. Еще со времен югославской войны здесь вечно толклись переселенцы. Но они не создавали проблем. Тихие, забитые, несчастные люди. А вот знаменитый лагерь «Джунгли» стал настоящим кошмаром. Беженцы пришли как завоеватели.Кале - городок, малопривлекательный для туристов, и без крупной промышленности. «Мы выживали за счет англичан. Они садились на паром, пересекали Ла-Манш и скупали французские деликатесы. Вина, фуа-гра, сыры, коньяки. В Англии все гораздо дороже. И каждый чек - не менее, чем на 500 евро! - с благоговением вспоминает мадам Аник. - Пришли беженцы, исчезли покупатели с толстыми кошельками. И весь бизнес встал».
В маленьком Кале, где все знают друг друга, поход в магазин - это возможность обсудить все скандальные происшествия. «Мигранты смотрели на женщин как на мясо! - с негодованием говорит покупательница Мари. - Я, замужняя женщина, не могла спокойно пройти по улице. Вслед мне свистели и причмокивали афганцы, делая непристойные жесты. Матери боялись выпускать дочерей на улицы. Было несколько изнасилований в лагере, но полиция так никого и не нашла. Мусульмане всех нас считали проститутками. Впрочем, сюда и впрямь понаехали проститутки. А эти так называемые волонтеры!» Мари презрительно фыркает. «Приезжали молоденькие девчонки из Бельгии, Англии и Франции, всем им хотелось приключений и экзотического секса с молодыми красивыми парнями из лагеря. В „Джунглях" даже была дискотека! Стыдно было за пожилых одиноких волонтерш, толстых, некрасивых, из гуманитарных организаций, из тех, кто не нашел себя в жизни. Они тоже забавлялись с мигрантами, якобы из жалости. Род сексуальной благотворительности. Африканцы и афганцы не брезговали даже этими старушками».«Ой-ля-ля! Чуть не забыла! - хлопает в ладоши мадам Аник. - На днях прибыло молодое вино, божоле. Кто хочет попробовать?»Из дубовой бочки струей бьет чудесный виноградный сок, только подставляй стаканы, и разговоры сразу становятся фривольными. Французы не были бы французами, если б не любили непристойные анекдоты.
«Знаешь, что такое секс в стиле мигрантов? - смеется Мари. - Проститутка приходит в лагерь „Джунгли" подзаработать. Беженец предлагает ей сто евро за секс по-мигрантски. Она пугается. Вдруг это какое-то особое извращение? „Нет", - не соглашается она. „300 евро!" „Нет!" „А за тысячу пойдешь?" „Эх, была не была", - думает проститутка. Она отрабатывает свой час в бунгало для беженцев и даже разочарована. Секс как секс. „Теперь плати", - требует она. „Так я же беженец. Чек можешь послать в местную мэрию, они платят за все".Все хохочут.
„Джунгли" стали городом в городе, с мечетями, хамамами, борделями и 75 ресторанами, - продолжает Мари. - У всех беженцев были деньги и дорогие телефоны, которыми их снабжали благотворительные организации. Туалеты за них чистили волонтеры. Беженцы даже не стирали одежду (кстати, все вещи от известных фирм). Они просто выбрасывали ее, чтобы на следующий день получить новые шмотки. У всех были новенькие велосипеды, полученные в подарок. А наш городок бедный. Не каждый может подарить ребенку велосипед на Рождество. В Кале безработица составляет 16 процентов. Бомжи спят прямо на улицах, а ты сама видишь, какая у нас погода. Всю зиму море штормит, и несколько месяцев в году - пронизывающий ветер и ледяные дожди. Когда беженцев развезли по всей Франции, на складах остались огромные запасы теплой одежды, отличной еды. Мы просили благотворительные организации помочь нищим французам. Ведь Кале сильно пострадал от оккупации. Нам надменно ответили, что проблемы БЕЛЫХ их не интересуют. Все запасы отправят в Грецию к новым беженцам. Мы не строим иллюзий. Беженцы вернутся. Свыше тысячи человек попросили политического убежища в Кале и скорей всего его получат. Все для них будет бесплатно: жилье, еда, обучение в школах и университетах, а потом гражданство и право голоса».
«МЫ БУДЕМ СРАЖАТЬСЯ ДО КОНЦА»Последний раз я видела своего друга Лорана два года назад. Типичный французский чиновник, который после работы возвращался в свой прелестный домик к жене и детям в пригороде Парижа. Наши споры о мигрантах всегда заканчивались ничем. Слова «свобода, равенство, братство» значили для него гораздо больше, чем простой факт: его пригород стал на 80 процентов мусульманским. Однажды, когда он, как обычно, возвращался домой, в метро пятеро арабских подростков пытались изнасиловать девушку. Он был единственным, кто вступился за нее. Ему изрезали все лицо ножами. Пришлось сделать две пластические операции. Больше я его не видела. Узнала только, что после он купил самозарядный карабин Калашникова, уволился с работы и развелся с женой. Весь его мир в духе «хари кришна» рухнул в тартарары.
О том, что французы активно скупают оружие, я услышала от экс-легионеров и байкеров этим летом в Ницце после терактов. Под Парижем появились клубы спецподготовки, где взрослые женщины и мужчины учатся выживать в трудных условиях, без еды, находить воду в лесу, а главное, берут уроки самообороны и владения холодным оружием. Вот что сказал мне по телефону Драган Маркович, военный в отставке, серб с французским паспортом: «У меня специальный клуб, куда с каждым днем приходит все больше молодых христиан. Я обучаю их по русской системе Рябко. Кстати, русские ребята нам очень помогли. Они приезжали в наши лагеря. Для меня они братья, как и католики. Вот протестантов-англосаксов мы не признаем. Это сектанты. Также я отвечаю за оборону организации „Диссиденты Франции", чьи отделения разбросаны по всей стране».
«Если ты хочешь общаться с нами, придется шифроваться, - говорит мне „Клод" из Кале, один из „диссидентов". Под таким именем я нашла его в Фэйсбуке. - В социальных сетях нет наших лиц, адресов. Только псевдонимы. Мы используем особые системы защиты телефонных переговоров, а также шифрованную с помощью криптографии электронную почту». «Вы думаете, спецслужбы ее не прочитают?» - с иронией спрашиваю я. - «А кто тебе сказал, что у нас нет своих людей в полиции и секретных службах? Франция поднимается. Если следующей весной к власти не придет „Фронт националь", боюсь, что гражданская война между христианами и мусульманами неизбежна».
У «Клода» в доме хорошие охотничьи ружья, а в подвале есть бочки с бензином. «Очень просто. Если придется обороняться, мы поставим бочки и „запрем" улицу. Потом выстрелами из снайперской винтовки подожжем их и начнем отстреливаться в ожидании помощи от друзей. Во Франции действуют сотни тайных маленьких организаций вроде „Диссидентов Франции", и все они связаны между собой».
Жена моего нового друга «Изабель» кормит в саду кур. Она тоже является участницей нового французского сопротивления, как и ее куры. «Несушки дают нам четыре свежих яйца в день, - объясняет она. - У нас есть маленький огород с овощами и травами. На рынке мы закупаем хорошее мясо и делаем отличные домашние консервы. У нас уже запасы минимум на несколько месяцев. Мы также пригласили специалиста, который показал нам, где можно пробить колодец на случай перебоев с водоснабжением. Как видишь, мы подготовились всерьез. Даже купили небольшой самогонный аппарат. Какая война без алкоголя? Хочешь попробовать домашний сливовый ликер?»
Пока мы дегустируем ароматный продукт самогоноварения, «Изабель» рассказывает мне свою историю: «Я работала учительницей в государственной школе в Лилле в салафитском районе, где продаются только халяльные продукты, где все женщины носят хиджабы, а многие даже никаб, полностью закрывающий тело. Христианские школьницы в знак протеста надевали крестики, что запрещено, - никаких религиозных символов в светских школах. Зато мусульманки щеголяли в хиджабах. Несмотря на мои жалобы в Министерство образования, руководство школы твердило мне: „Мы хотим только мира! Хиджаб всего лишь - модный аксессуар! Где ваша толерантность?" Я была в ужасе от того, как детям преподавали историю. Всего несколько слов о Жанне Д'Арк и Наполеоне, зато полно рассказов о колонизации и жестокостях французов, которые на веки вечные виноваты перед бедными арабами. Мне пришлось уволиться».
ВОЗМОЖЕН ЛИ ПУТЧ?
Среди моих бунтующих французских друзей частенько всплывает слово «путч». Они мечтают о новом де Голле. Но личностей такого уровня в нынешней Франции не найти. Очень показательна история с генералом Кристианом Пикмалем. О, это блистательный человек! Экс-командующий французским Иностранным легионом. Множество наград - орден Почетного Легиона, орден за заслуги перед Отечеством, Мальтийский орден. В феврале 2016 он осмелился выступить в Кале на несанкционированной акции протеста против неконтролируемой массовой миграции. Полиция разогнала митинг слезоточивым газом. На 75-летнего генерала набросился целый взвод полицейских. Его сбили с ног, когда он пел «Марсельезу», и поволокли в участок, где он просидел два дня. В мае 2016 года генерала оправдал французский суд, и все обвинения против него были сняты.
Но его надо было добить. Морально. В кодексе обороны Франции есть статья: «Мнения или верования военнослужащих...свободны. Тем не менее выражать их можно только будучи не на службе и с необходимой военному человеку сдержанностью». Казалось бы, и тут придраться не к чему. Генерал Пикмаль уже шестнадцать лет на заслуженной пенсии. На митинге он сказал речь, пропел «Марсельезу» и не оказал никакого сопротивления полиции. Но Министерство обороны опубликовало заключение, в результате которого генерала ИСКЛЮЧИЛИ из рядов армии и лишили права резерва. Соответствующий декрет лично подписали президент страны, премьер-министр и министр обороны. Можете себе представить, что это означает для старика, всю жизнь отдавшего служению Отечеству?!«Они его сломали, - с горечью говорит „Клод". - Пикмаль больше не генерал. Он не может носить военную форму и награды. Пресса затравила его. Мы живем при диктатуре либерализма. Газеты выслеживают в социальных сетях людей, которые выступают против миграции, публикуют их имена и фотографии и обзывают их нацистами. Из-за этого легко можно лишиться работы. Медиа во Франции получают хорошие деньги от правительства, но только либеральные медиа. Это называется поддержкой СВОБОДНОЙ прессы. Зато когда „Фронт националь" посылает в газеты свои заявления, их никогда не публикуют».
«Когда здесь шли местные выборы, все газеты вопили: «Если вы голосуете за Марин ле Пен, вы голосуете за катастрофу! - рассказывает Руди Веркуке, глава регионального отделения „Фронт националь". - Нам не дали слова, и мы проиграли. Мы видим новую тактику властей. Раньше мусульмане концентрировались в крупных городах, теперь их разбрасывают по городкам и селам, где живет наш основной электорат - фермеры и рабочие. Но люди начинают понимать: то, что случилось в Кале, может случиться где угодно. Во Франции нет работы даже для своих, не то что для мигрантов. Французов заменяют румынские и польские гастарбайтеры, согласные на низкую оплату труда. Массовая миграция также рассчитана на то, чтобы сбить цену на рабочую силу. Представьте! Простой француз, который вкалывал всю жизнь, сейчас получает пенсию 1000-1200 евро, а какой-нибудь мигрант, который не работал ни дня, имеет ежемесячное пособие 900 евро. Разве это справедливо?»
«Мы готовим оружие, медикаменты. Мы не питаем иллюзий, - на лице у члена организации „Диссиденты Франции" „Клода" обреченное выражение. - Мы сейчас как Сербия, у которой албанцы шаг за шагом отбирают территории. И не только Косово».
«А как тебе сравнение с 1940 годом: Франция, оккупированная немцами (вместо немцев - мусульмане), коллаборационистское правительство Виши у власти, тайное французское сопротивление во главе с де Голлем?» - спрашиваю я.
«Похоже. Только нет де Голля. Сейчас нам пытаются подсунуть Франсуа Фийона, бывшего премьер-министра Франции при Саркози, а именно Саркози подписал законы в пользу мигрантов и уничтожил Ливию. Это сыр в мышеловке. Все газеты сплотились вокруг Фийона как главного кандидата в президенты (лишь бы не допустить к власти Марин ле Пен) и твердят, что он якобы „друг Путина". Республиканская партия - это одна шайка вместе с Аленом Жюппе, мэром Бордо, который спонсировал за счет государства строительство огромной мечети. (По закону светская Франция не может финансово поддерживать религиозные учреждения. Но власти придумали новую уловку. Теперь мечети называются „мусульманскими культурными центрами", и их количество растет день ото дня.) Если Марин ле Пен проиграет выборы следующей весной, Франция умрет. Нас ждут хаос и гражданская война».
P. S. Вот что сказал разжалованный генерал Пикмаль в своем последнем выступлении: «Если Франция упадет в руки ислама, вся Европа падет. Франция - последний бастион, гарантия для свободных и суверенных наций».
Источник
