Оправдали ли переговоры в Женеве по сирийскому вопросу ожидания заинтересованных сторон?
Гость программы - Федор Лукьянов, председатель Совета по внешней и оборонной политике России (СВОП), главный редактор журнала "Россия в глобальной политике".Ведущий - Петр Журавлев.
Айдын Сезер: Неожиданный визит Эрдогана в Россию стал большим успехом Путина
"Женева-2" состоялась. Больше того, продолжилась, правда, в странных форматах. Мне очень понравилось сообщение о том, что обе стороны готовы даже находиться в одном помещении, но разговаривать друг с другом все равно не будут, только через Брахими. Что случилось в Монтре?
«Мы с успехом стали своими в соцмедиа»
Лукьянов: В Монтре ничего не случилось, случилось открытие конференции. Все сказали то, что должны были сказать. Это же публичное мероприятие, соответственно, надо продемонстрировать свою несгибаемость, способность не отступиться от принципов - "не могу молчать". В Женеве, где переговоры продолжились уже в закрытом режиме, видимо, происходило что-то более содержательное, о чем, если мы и узнаем, то не сразу.
Формула успеха не та. Почему мы так и не стали «Европой от Ванкувера до Владивостока»
Но факт в том, что переговоры, пусть и через Брахими, но начались. На них обсуждаются конкретные вещи (пока в основном гуманитарного характера - как облегчить ситуацию в местах наиболее интенсивных боев, как обеспечить доступ туда Красный Крест). Даже туманно говорится о том, что стороны приближаются к обсуждению переходного правительства.
Мне кажется, все это свидетельствует о том, что формат заработал. Никто не ожидал, что они сядут и сразу договорятся, так не бывает. Кроме того, на следующей неделе в Москву приезжает глава Национальной коалиции Сирии, то есть того оппозиционного органа, который принимает участие в переговорах. До этого он то отказывался ехать в Москву, то ставил какие-то условия.
Все это свидетельствует о том, что задача очертить круг тех, с которыми есть о чем поговорить, выполняется. Опять же, это ничего не означает, невозможно предсказывать результат, но, на мой взгляд, это дипломатический успех: что можно было сделать, то сделали.
Журавлев: Как я понимаю, теперь уже дело не в конференции. Это лишнее подтверждение того, что дипломатический переговорный процесс - дело очень скучное и неспешное, а, главное, очень непубличное. Разговаривать публично на такие чувствительные темы затруднительно. Как говорится, "деньги любят тишину". Такого рода переговоры тоже любят тишину.
Хотя, конечно, всем хочется поскорее узнать, в какую сторону движется процесс. Тем не менее, можно ли сейчас предположить, как отразится происходящее в Женеве на конкретных событиях в Сирии? Я имею в виду, насколько эти два процесса связаны между собой? Те люди, которые сейчас воюют в Сирии, смотрят туда, или им все равно?
Лукьянов: Думаю, что по-разному. Кто-то смотрит, кто-то один раз посмотрел и сказал, что их это вообще никак не касается, что, дескать, они могут о чем угодно договариваться, мы это выполнять не будем. Тут важнее, насколько внимательно следят за процессом с другой стороны - правительственной - и насколько серьезно это воспринимают. Естественно, как минимум для части руководства (не знаю, что на уме у Башара Асада) - это просто способ тянуть время.
Журавлев: В надежде на окончательную победу?
Лукьянов: В надежде, что что-нибудь изменится или на фронтах, или в регионе. Никто не знает, какая следующая страна может загореться или какая, наоборот, потухнет. Все очень динамично. Тем не менее, делегация наделена полномочиями, и если они обсуждают, пусть даже в туманном виде (как нам намекают), некие политические изменения в будущем Сирии, соответственно, на это как минимум обращают внимание.
На нынешнем этапе, мне кажется, это пока именно создание платформы, на которую придется обращать внимание даже тем, кто сейчас говорит, что это их вообще не волнует, что там обсуждается. Удастся или нет - не знаю.
Журавлев: Что касается американцев, как они воспринимают происходящее в Женеве? Они довольны или скрипят зубами - мол, ладно, без этого никак вроде нельзя?
Лукьянов: Мне не кажется, что они скрипят чем-нибудь, потому что поворот от силовой акции, а, значит, от представления о том, что "сейчас еще чуть-чуть надавим - и все, не будем больше ломать над этим голову", произошел осенью. Теперь американцы примерно в том же положении, что и все остальные. Правда, им хуже, чем многим, потому что им надо все время вести какие-то разговоры со своими региональными союзниками, например, с Саудовской Аравией, которой все это совсем не нравится.
Казалось бы, что американцы давят на сирийскую оппозицию, но обратное давление тоже очень мощное. Вся эта интрига с Ираном в последний момент перед конференцией свидетельствует о том, что давление на американцев и ультимативные требования, прежде всего со стороны арабских монархий залива, очень велики.
Но я думаю, что администрация Обамы всерьез к этому относится и действительно надеется, что это что-то даст. Если уж это ничего не даст, то вообще непонятно, что делать...
